Все люди пишут по-разному. Как известно, Высоцкому нужна была перед лицом чистая белая стена, Булгаков работал исключительно в отдельном кабинете, Зощенко говорил, что лучшие вещи рождаются на коммунальной кухне, под ругань соседей и визги носящихся детей, а великий Шопен и вовсе вдохновлялся запахом гнилых яблок, которые для этой цели специально держал в ящике стола.
Хоть я и не льщу себя надеждой сравниться хоть с кем-нибудь из перечисленных выше, у меня тоже есть свой стиль занятий творчеством. Скажем, мне не составляет никакого труда сочинять на работе, под телефонные звонки, посторонние звуки и разговоры сослуживцев. Но фишка тут немного в другом…
Заслуживает отдельного описания сам процесс. Скажем, решу я сочинить главу-другую из уже довольно-таки большого фэнтезийного романа, который, никуда не торопясь, пишу уже лет… в общем, далеко не один год. И что же получается?
Допустим, герои мои попадают в сложную ситуацию, и один из них решит выругаться. Как человек ответственный, я прекрасно понимаю, что не могут они сказать что-нибудь типа «чёрт побери!»– ну откуда в параллельной реальности, где живут волшебники и боги, какие-то банальные черти?! – и тут же начинаю думать, чем можно оного чёрта заменить. О, каким-нибудь воплощением подземной силы! – а почему именно подземной? Ну здесь я быстро себя уговариваю, что во всех религиях именно подземный мир ассоциировался со смертью и имел больше отрицательных черт, чем любой другой. Хорошо, идём дальше. Что именно скажет мой герой, каким словом он выругается? Ведь нельзя же заставить человека, которого, скажем, пытались обмануть на базаре, произносить какую-нибудь пафосную и неубедительную лабуду типа «о проклятые подземные силы, приносящие нам вред!» – ёжику понятно, что так коряво и витиевато никто в простой жизни не говорит. Значит, надо придумать какое-то конкретное слово, название этим силам. Но вопрос номер два: что это конкретно за силы? Сильные? Слабые? Какой именно вред они приносят? Какое место в иерархии местных тёмных сил занимают?
Никто не станет ругаться одним и тем же ругательством во всех случаях жизни. Здесь всё чётко: есть ругательства лёгкие, есть покрепче, а есть орудия большого калибра. И мы прекрасно знаем, в каких случаях чертыхнёмся, а в каких употребим ненормативную лексику (считаю нелишним добавить, что я её не употребляю, но понимаю, что многие ею пользуются). В таком случае нельзя же, чтобы герои говорили одно и то же слово всегда и везде? Значит, надо разработать систему тёмных сил в сочинённом мире, чтобы было ясно, когда герой прибегнет к каким словам. Хорошо. Отлично. Начинаю придумывать. Но где тёмная сторона – там же должна быть и светлая, логично? В своём мире я ориентируюсь на Европу, которой свойствен дуализм. Стало быть, нужно разработать систему верований в этом мире, придумать главных и второстепенных богов, полубогов и божков. Ах, ведь ещё есть и всякие духи и существа типа Маленького Народца – про этого бедного гусара тоже стоит замолвить слово!
Итак, вместо того, чтобы описывать, как моих героев хотели обмануть на базаре, я сижу и составляю мифологию для этого мира. Как появился мир, как появились боги, чем они заведовали, как создали живых существ… Стоп. Очередной затык. «Имя, сестра, имя!» – как мычал бедный Фельтон, умоляя ковар-р-рную Миледи сообщить имя её оскорбителя. Всех должны как-то звать и называть! – причём не просто так с потолка словами, которые по звучанию не сочетаются одно с другим, а словами, которые связаны в общую звуковую систему.
Начинается третий этап: я иду не по неверным стопам Паниковского, но по проверенной тропе мистера Рональда, гражданина Руэла, господина Толкина; я составляю словарь. На данный момент в нём около тысячи слов, большая часть из которых – это корни; плюс к ним разрабатываются служебные части речи и правила изменения слов, так что из одного корня я могу сделать и глагол, и прилагательное, и, соединив два корня, получить третье слово… Но слов постоянно не хватает, приходится придумывать новые, – да не просто придумывать, а ещё и увязывать их с остальными, чтобы не выбивались из общей мелодики, чтобы подчинялись тем же правилам, которые работают для ранее созданных слов…
И вот сидишь, придумываешь слова и законы их трансформации, потом возвращаешься к мифологии, – потому что понимаешь, что именно она плюс система верований формирует сознание моих героев… В результате к вечеру (делая перерывы на работу, разумеется) художественный текст продвигается на несколько строк, словарь обогащается несколькими словами, в мифологии появляется несколько персонажей… и возникает множество планов, кого ещё надо проработать, какие хтонические фигуры требуют своей доработки и изучения – ведь я попутно постоянно лазаю по европейской мифологии, чтобы не отсебятину ляпать, а ориентироваться на какие-то образцы.
Теперь вам понятно, почему за большое количество лет написано всего несколько глав? ;-)
Настроение сейчас - сработыприходительскоеВ колонках играет - S.O.S.
+ развернуть текст сохранённая копия
