segodnia.ru/content/141345

Э.В.: В.Путин продолжает пребывать в летаргическом сне...

 

Желание хунты оградиться от России на удивление понятно и просчитано. Власть в Киеве захвачена матерыми русофобами, которых растили не одно десятилетие. Их задача – разрушить любые связи Малороссии с Россией, в том числе и физические, приграничные. Не случайно, Коломойский жаждет построить в Харьковской, Донецкой и Луганской областях некий аналог стены между Израилем и Палестиной, ведь для хунты русские люди – недочеловеки, люди второго сорта, зомбированные пропагандой «путлера». Говорящие головы хунты в виде яценюков, дещиц и прочей бандеровской демшизы не устают повторять об этом на каждом углу.

Что касается военного момента, то хунта начала операцию по окружению Луганской и Донецкой народных республик. Войска, усиленные нацистами и мобилизованным пушечным мясом, пытаются отрезать Донецк и Луганск от границ с Россией, охватывая кольцом непокорные регионы.

Главная задача хунты – лишить ДНР и ЛНР притока добровольцев и гуманитарной помощи из России. В Киеве надеются, что в сочетании с перекрытием границы, применением тяжелого оружия по жилому сектору эти меры приведут к разгрому ополченцев.

С военной точки зрения «стена Коломойского» ничтожна – минирование огромного пространства, ток по проволоке, видео- и иные системы контроля на границе не по карману киевским нацистам. В теории вложить в стену могут спонсоры хунты, но это выброс денег на ветер – диверсионные группы народного ополчения будут методически выводить из строя систему границы хунты.

Не случайно, в Киеве возопили «свидомые» генералы, требуя от хунты не возведения стен по баснословным сметам, а создания на границе с Россией полноценных укрепрайонов с огневыми позициями.

В Киеве готовятся воевать всерьез и надолго не просто с восставшим Донбассом, обещая загнать его жителей поголовно в фильтрационные лагеря, а с Россией. Из этой же серии объявленная киевской хунтой демаркация границы с Россией в одностороннем порядке. Иными словами, бандеровцы будут самостоятельно определять, где земля Украины, а что отдать «клятым москалям». На самом деле, это необъявленная война.

Хунта набирается сил, нападая и зачищая отдаленные от основных очагов сопротивления города и регионы, как захватила приморский Мариуполь, устроив зачистку в городе. Опьяненные легкой кровью батальоны бандеровцев уже скандируют «Сначала – Мариуполь, затем – Севастополь!».

Чем быстрее в Москве поймут, что пришло время реальной военной помощи Новороссии и нанесения ударов по нацистским формированиям, тем больше удаться сохранить русских людей.

Только Россия может предотвратить распространение бандеровской заразы через решето границы с Украиной на свою территорию, только Россия может деблокировать умирающих в окружении ополченцев Славянска, Краматорска, Мариуполя. Только Россия может спасти русских!

Бригада убежденных русофобов Совместное с Литвой и Польшей военное формирование позволит Украине создать собственное «карманное НАТО» Совсем скоро на Украине появится совместная с Литвой и Польшей военная бригада под названием LITPOLUKRBRIG. Как заявил и.о. министра обороны Украины Михаил Коваль, документ о создании многонационального воинского соединения будет ратифицирован до 18 июня 2014 года в соответствии с […]

Когда СССР распадался, ЕС консолидировался. А сейчас ЕС разлагается, а Россия, наоборот, встает на ноги, уверен известный французский этнолог Эммануэль Тодд. В эфире радио France Culture он сравнил экспансионистскую политику ЕС со сверхновой звездой, которая вспыхивает, перед тем как погаснуть.

По мнению этнолога Эммануэля Тодда, можно провести довольно ироничную параллель между ЕС и Украиной по итогам выборов. Речь идет о двух системах в состоянии дезинтеграции, хотя Украина гораздо ближе к полному распаду. Эксперту кажется, что идет «второй матч» после разложения советской системы в 90-ых годах.

В эфире радиостанции France Culture он вспоминает, как распадался СССР, а ЕС в то же время объединялся посредством Маастрихтского договора. Сегодня же разлагается именно ЕС, тогда как Россия встает на ноги. По сравнению с Россией, Украина, по словам ученого, относится к таким странам бывшей советской системы, которые не смогли найти равновесие. Ее дезинтеграция будет продолжаться, несмотря не результаты президентских выборов.

Эммануэль Тодд убежден, что некоторые европейцы способствовали разжиганию огня на Украине - в том числе польский, немецкий и французский министры иностранных дел. По мнению эксперта, они сознательно поощряли украинских экстремистов и крайних правых, и они несут груз ответственности за происходящее: «Так странно, что Европа, которая демонстрирует признаки своего распада, продолжает вести экспансионистскую политику. Под Европой я подразумеваю Германию, Польшу и частично Швецию. Эта Европа похожа на сверхновую звезду – она, как эти звезды, которые очень ярко светят, перед тем как взорваться. У меня есть некое предчувствие, что Европа найдет свою смерть в степях Украины!».


По мнению этнолога, Европа противостоит глобализации и связанным с ней мировым экономическим проблемам с помощью возвращения к национальным ценностям. По его словам, Германия - крупный, но не самый успешный национальный проект, потому что в этой стране слишком остро стоит вопрос рождаемости.

Тодд отмечает: «У русских есть то, чего у нас больше нет. Мы живем в такой системе, где люди больше ни на что не надеются. Конечно, зарабатываем больше и живем лучше, но русские вновь почувствовали гордость за свою нацию. Результаты европейских выборов показали, что французы сейчас очень нуждаются в таком чувстве гордости за свой народ».

Как считает эксперт, газета Monde - главный виновник развития патологической русофобии французских политиков. Из-за лживого и одностореннего освещения российских событий главной французской газетой Monde французы не хотели верить, что Россия встает на ноги. В 90-ых российская система находилась на стадии развала.

Теперь же в России, подчеркивает Тодд, «упала детская смертность, увеличилась рождаемость, миграционный баланс стал позитивным, население перестало сокращаться, безработица снизилась до 4%, даже сельское хозяйство России вернулось на международные рынки. Мы были ослеплены этой дурацкой русофобией, или "путинофобией", если хотите, - и мы не заметили возвращения крупного игрока на международную и европейскую арену. Штайнмайер и его сторонники сначала способствовали разжиганию огня в Киеве и только потом поняли, что русские готовы стоять на своем, что им больше не страшно, даже если они не могут рассчитывать на вооруженную поддержку Путина».

Украина, как говорит ученый, - это не просто несостоявшееся государство, это несостоявшееся общество. Ее население будет только уменьшаться. Украина будет и дальше распадаться из-за Европы. Россияне хотели установить контроль над частью Украины, но, скорее, с намерением реконструировать страну и включить ее в единую систему. Чем теснее Украина будет сотрудничать с Западом, тем больше специалистов и выпускников вузов ее покинут. Украинцы удовлетворят потребности германской экономики в квалифицированной рабочей силе, а также и их демографические потребности.

Этнолог напоминает, что во время войны в Ираке Италия, Франция и Германия благосклонно относились к России. Были совместные пресс-конференции Путина, Ширака и Шредера, которые выступали против вторжения американцев. Был целый период, когда западные европейцы занимали более или менее нейтральную позицию по отношению к России. Тогда американцы опирались на Польшу и Прибалтику, чтобы продвигать свои интересы и нейтрализовать стратегическое соперничество Москвы. Этот странный агрессивный настрой европейцев против России возник совсем недавно. К тому же политика ЕС на Украине велась Швецией, Польшей и Германией - у Франции, например, там интересов нет.

По словам Эммануэля Тодда, «сами россияне прекрасно понимают, что на Украине они имеют дело именно с немцами. Это становится очевидным, когда мы читаем РИА Новости на французском языке - не имея достойных источников во французских СМИ, грамотно освещающих российскую политику. Франция просто не понимает, что происходит на Украине, она сильно отстала».

Высказываясь по поводу роли России в мире, Эммануэль Тодд отмечает, что европейцы, скорее, выигрывают от существования России как фактора равновесия. «Эта сталинская Россия положила конец нацизму. Американская однополярность никому не выгодна, даже самим США. Я не хотел бы жить в России: это авторитарная страна с уравнительным принципом. Но я понимаю, что российская система играет позитивную роль на международной арене и обеспечивает необходимый баланс сил», - подчеркивает ученый.

Подводя итог, этнолог отметил, что «люди не интересуются состоянием мира в таких восточноевропейских странах, как Румыния, Украина и Польша. Это зона насилия и отсутствия государственности, где нет грамотной государственной элиты со времен еврейского геноцида. Во Львовской области неонацисты набирают более 30% голосов, и это все очень плохо пахнет. И творится там нечто пагубное для Европы».

RT/Inotv


ertata

Доктор исторических наук Наталия Нарочницкая уже давно является одним из ключевых мыслителей и символов национального консервативного движения. Она была одним из руководителей партии «Родина», депутатом Госдумы, а в последние годы возглавляет парижское отделение Института демократии и сотрудничества.

«Правящая европейская элита затыкает любой респектабельный голос, немедленно накидывая ярлык экстремиста – если он чуть-чуть ближе к центру, чем она, по сути левоэкстремистская. Нам не надо идти по этому пути – у нас огромный опыт, неведомый Европе. Не надо бояться слова «русские» – нашей кровью полита вся эта земля», – заявила в интервью газете ВЗГЛЯД президент Фонда исторической перспективы Наталия Нарочницкая.

ВЗГЛЯД: Год назад кампания против Путина как вовне, так и внутри страны была на пике – принятие списка Магнитского в США, протесты либералов в России против принятого в ответ «закона Димы Яковлева». Казалось, что давление на власть будет только возрастать, и возможности Путина для действий на международной арене могут быть существенно ограничены. Но в реальности за истекший год Россия сумела добиться впечатляющих успехов на мировой арене, а США одновременно понесли существенные имиджевые и геополитические потери (дело Сноудена, Сирия, отключение правительства). Чем можно объяснить это? Россия закончила сосредотачиваться?

Наталия Нарочницкая: Да, в прошлом году Россия совершила невероятное. Еще семь лет назад, в мюнхенской речи Путин показал, что Россия сосредотачивается. Он не сказал тогда ничего такого, о чем бы не думали многие, но он в одночасье лишил Запад права быть единственным интерпретатором всех явлений политики, лишил права вещать от имени так называемого, фантомного «мирового цивилизованного сообщества». Он сказал тогда, что мы все понимаем и не хотим больше скрывать: прикрываясь красивыми лозунгами, вы на деле попираете суверенитет, открыто вмешиваетесь во внутренние дела, ведете военную и политическую экспансию во всех уголках мира. Мы не хотим конфронтации, но не считайте нас за слепых, которые ничего не понимают».

И это был шок – но пошумели, пошумели и признали наше право говорить самостоятельным голосом. И с этого началось то, что вы назвали словами Горчакова «Россия сосредотачивается». Циркуляр Горчакова 1856 года содержал в себе в вежливой дипломатической форме огромную внешнеполитическую концепцию. В ней не было отказа от взаимодействия с Западом – но было сказано, что оно России нужно лишь когда этого неукоснительно потребуют интересы России, сосредоточенной на внутренних задачах. Так и Путин фактически дал понять, что Россия не собирается участвовать в западных интригах только ради подтверждения идеологического родства в «демократии», что практиковалось в предшествовавший ему период.


Действительно, в конце 2012 года на Россию обрушились кампании диффамации, связанные с «законом Димы Яковлева». Внутри страны было очень много оппонентов, причем не только среди воинствующих западников, полагающих, что «эту страну» хотел бы покинуть любой при возможности. Кстати, такой нигилизм к собственному отечеству делает человека совершенно несчастным, и даже личный успех и благополучие не приносят удовлетворения – ведь если нет интуитивного чувства спокойствия и уважения к земле, где ты родился и живешь, то человек будет метаться, снедаемый изнутри желчью, что мы и видели у многих на Болотной. Причем часто это принимает формы иррационального вселенского агрессивного обличительства, которое рождает с одной стороны социальную агрессию, а с другой – социальную апатию. И то, и другое – следствие нигилизма, безверия и неуважения к своей стране.

Да, 2013 год начинался в такой неблагоприятной атмосфере... Но при этом начиная уже с 2000 года на внешнеполитическом поприще у России в основном успехи. Медленно, но верно мы становимся все более самостоятельными, у нас бывают осложнения, тактические перестройки, иногда мы делаем полшага назад, иногда недорабатываем, но Россия явно показала миру, что она выжила, преодолела и становится системообразующим элементом новой мировой конфигурации.

Само принятие «закона Димы Яковлева» стало ответом на принятие списка Магнитского – все государства отвечают на подобные вызовы. Вопрос, правильно ли была выбрана тема для ответа – столь чувствительная, затронувшая судьбу детей. Дело сделано, но, безусловно, одним из положительных следствий стало то, что само обсуждение и критика настолько привлекли внимание к нашей неудовлетворительной системе усыновления и горячей теме сиротства, что в кратчайшие сроки было сделано немало для улучшения ситуации.

Что же касается Америки, то насилие в семье там действительно очень распространено – в отличие от Европы, с которой у нас продолжается взаимодействие по усыновлению. В самих США настолько трудно усыновить ребенка внутри страны, что те странные пары, которые потом оказались виновны в гибели наших детей, никогда бы не получили там разрешения. Их жизнь за десятилетия была бы подвергнута тотальной проверке, включая обстановку и нравы в семье, опросы соседей, анализ всех обращений к врачам... Не надо забывать и о том, что мотивация американцев к усыновлению детей сильно отличается от нашей. В России с небогатым населением усыновляют в основном бездетные семьи, которые хотят удовлетворить свою мечту о продолжении рода, о здоровом ребенке. У нас больных детей усыновляют в основном православные семьи, семьи священников. А в США часто усыновляют и семьи, имеющие своих нескольких детей, часто усыновляют больных детей, потому что во многих протестантских деноминациях есть и ветхозаветная мотивация: живите и размножайтесь, чем больше вы подобных себе верующих людей произведете, тем угоднее вы будете Богу.

ВЗГЛЯД: В начале 2013-го вовсю шла война в Сирии, и было ясно, что Запад только ищет повода для прямого вмешательства в конфликт...

Н.Н.: Да, в течение года ситуация в Сирии катастрофически осложнялась и шла к фатальной черте. К концу лета все уже балансировало на грани войны. Многие осведомленные эксперты полагали, что это неизбежно, и речь шла уже о неделе или днях. И тут был найден виртуозный ход! Сейчас уже открыто признается, что мы спасли не только регион и мир от войны с непредсказуемыми глобальными последствиями, причем с самым страшным – межрелигиозным измерением, но фактически спасли и Америку. Они открыли ящик Пандоры, загнали себя сами своими ультиматумами в угол, из которого уже политически им было невозможно выйти самим, не потеряв лицо и статус, позволяющий претендовать на роль правителя мира. И мы – и в этом и было величие этой шахматной партии – не стали бить в литавры, а разыграли так, что ради интересов мира и спасения глобального межцивилизационного равновесия помогли им без потери лица потихоньку отступить. Они, конечно, будут отыгрывать, ставить палки в колеса женевской встрече. США по-прежнему считают, что Асад должен уйти, но теперь уже мирным путем, в ходе какой-то демократической процедуры. Но в любом случае это доказало миру, что Россию игнорировать не приходится, мир и глобальные проблемы без нее не могут быть решены. Мировое сообщество со всей очевидностью убедилось, что однополярный мир не состоялся раз и навсегда. Он не состоялся, кстати, не только потому, что Россия выжила и сохранила свое право на историческую инициативу. За двадцать лет после провозглашения однополярного мира мир развивался стремительно и совсем не по расчетам американских стратегов. Динамизм переместился в Азию. Китай и Индия уже не свернут с пути превращения в великие державы XXI века, даже если сегодня темпы их роста чуть замедлятся.

Важно и то, что своим бурным не только ростом, но и развитием восточные цивилизации опровергли тезис, что модернизация возможна только при тотальной вестернизации. И это главный удар по претензиям Запада. Происходит не просто перемещение экономического или технологического центра в Азию. Запад, охваченный системным кризисом либерализма в экономике и духовно-нравственной сфере, очевидно перестает быть единственным путем, как утверждалось во всех старых теориях линейного прогресса, которыми до сих пор мыслят наши эпигоны. Сейчас это уже всего лишь один из проектов модернизации.

ВЗГЛЯД: Но при этом сам Запад не готов отказаться от идеи о том, что его линия глобализации, путь к модернизации является единственно верным и единственно возможным?

Н.Н.: На уровне экспертного сообщества – уже готов. Новые концепции мировой науки о модернизации уже отошли от доктрины единого образца развития и, соответственно, от модели догоняющей модернизации, которой до сих пор привержены российские «модернизаторы». Национальные культуры сегодня повсеместно перемалывают капитализм, а раньше полагали, что капитализм способен перемолоть все культуры. Сейчас наступила эпоха национальных модернизационных проектов.

Глобализация ударила уже и по самому Западу, особенно по Европе – положив начало неотвратимой социальной, демографической и ценностной трансформации самого Запада. К тому же естественная глобализация – это вовсе не доктрина «глобального управления» – этакая «философия глобализма» – современный термин, прикрывающий извечное стремление подчинять и управлять. Для остального мира глобализация уже почти повсеместно оборачивается прогрессирующим отставанием. Простое подражание Западу не приносит модернизацию. Основной вывод: сегодня глобализация перестала быть синонимом модернизации! В русле «философии глобализма» элитам стран, даже самых отсталых, внушается иллюзия сопричастности и членства в мировом клубе олигархии, а народу внушается абсолютно ложное понимание гражданского общества, уничтожающее нацию как преемственно живущий организм с целями и ценностями национального бытия. Идеал глобалистов – несопричастность делам своего отечества, этакая суперлиберальная доктрина «гражданина мира». Все это парализует внутреннюю энергию, делит нацию на разные цивилизации, консервирует в целом отсталость общества, мешает ему идти вперед, включая собственные рычаги, собственный потенциал развития. Следуя собственным задачам, а не кабинетным доктринам евроструктур, одновременно можно многое заимствовать у Запада, но обязательно перемалывая это и нанизывая на свой стержень, обеспечивающий преемственное продолжение жизни нации. И этот фон тоже стал одним из тех факторов, которые обанкротили проект однополярного мира.

А то, что нам удалось не допустить расправы над Сирией – следствие этого. Очень важны и соглашения по Ирану.

ВЗГЛЯД: Отстояв Сирию, фактически спасли Иран – потому что падение Дамаска расчищало путь на Тегеран...

Н.Н.: И это тоже заслуга России. Сирию нужно было уничтожить и для того, чтобы заняться Ираном. Ведь Иран для них – не только нефть и геополитика, связанная с контролем над Персидским заливом, это еще и знамя антиматериалистической и антигедонистической альтернативы западному потребительству и жажде власти над миром. Поэтому самодостаточность Ирана Америке как кость в горле – альтернативная цивилизационная модель, которая чувствует себя настолько независимой и сильной, что осмеливается бросать вызов самому могущественному государству.

ВЗГЛЯД: Сейчас Иран со своим проектом отчасти заменяет для Запада Советский Союз?

Н.Н.: Только в известной степени, да. Если посмотреть на сирийский конфликт, то военное, живое физическое столкновение – это лишь квинтэссенция происходящего, а на самом деле там переплетено огромное количество факторов и противостояний. Это и внутриконфессиональный, и внутриарабский, и межцивилизационный конфликт. Иран шиитский, а «Аль-Каида» в основном суннитская – и вот самый главный враг США, «Аль-Каида», фактически становится их союзником и даже инструментом в Сирии. Делается все, чтобы шиитский Иран не смог стать знаменем исламского мира. Мира, который растет демографически и политически, несмотря на провоцируемый в нем хаос. Посмотрите, какая взрывная силища, и какая конфигурация мира может сложиться на глазах.

ВЗГЛЯД: Исламский мир переживает еще и мощный религиозный рост.

Н.Н.: Да, и при этом, когда цивилизация находится на демографическом подъеме, у нее всегда рождается идея расширения. И на этом этапе всегда имеют успех радикальные диссидентские, экспансионистские ветви любой религиозно-философской системы. Вспомним, когда Европа с 15–16-го веков начала опережать весь остальной мир по производительности, демографии, то она сразу стала не только расширяться вовне, но и начались войны между католиками и протестантами под почти ваххабитскими лозунгами: «Убивайте всех, Господь сам разберет своих и чужих!» Они мнили себя орудием Бога, каковым мнят себя сегодня исламистские фанатики. Кстати, потом, в 19-м веке, все террористы в христианском мире уже были атеистами. Так что мы можем найти много параллелей тому, что делается сейчас, и в истории нашего христианского мира.

ВЗГЛЯД: Что сегодня, после подписания соглашений, происходит с политикой США в отношении Ирана? Американцы реально готовы изменить курс или просто берут паузу?

Н.Н.: Многое из того, что делалось в последнее десятилетие, было направленно на окружение Ирана. Американская политика – это политика глобального имперского государства, которое рассматривает весь мир как зону своих интересов. Это и есть имперское сознание – в дурном смысле этого слова. И при этом Россию все обвиняют в имперских амбициях, когда она заботится о ситуации по линии своих границ! Но ведь даже самое крошечное неамбициозное государство, неспособное ни с кем воевать, заинтересовано в том, чтобы окружающие государства не были враждебно настроены, не были втянуты в какие-то конкурирующие объединения. А когда государство вмешивается во внутренние дела в тысячах миль от своих берегов, да еще попирая международное право и Устав ООН, – это и есть грубый империализм в духе Теодора Рузвельта, только сегодня он прикрыт риторикой прав человека и вселенской демократией. Американская экономика, выстроенная на вавилонской башне из триллионов зеленых фантиков, диктует взимать со всего мира имперскую дань. Для этого и надо объявлять планету зоной американских интересов, и вся политика этому подчинена. Поэтому послабления в отношении Ирана носят тактический характер, их не надо сильно переоценивать, но и недооценивать нельзя – пауза дает новый веер возможностей, ведь вся политика состоит из тактических шагов.

Что будет дальше? Я всегда полагала, что давление и экспансию провоцирует слабость национально-государственной воли. Если некий центр силы и исторической инициативы имеет потенциал и дает понять, что нет никаких шансов его сдвинуть с пути, потеснить, морально подавить, то потенциал экспансии окружающих соперников переориентируется на другие цели. А вот вакуум национальной воли никогда не останется пустым местом, туда устремятся сразу все – как было с постсоветским пространством. То, что было в 90-е в России, даже трудно назвать государственной идеологией – это была проповедь антиэтатизма. Идеологи вещали, что национальные интересы отмерли, остались лишь общечеловеческие ценности, и нужно протянуть всем руку и раскрыть объятья. И пока мы упивались до полного опьянения новым мышлением, весь мир воспользовался испытанным старым – прибрал к рукам все, что мы отдавали. Все, что не было записано на бумаге, отбирали, везде тут же появлялась другая сила, которая совершенно цинично, вопреки всей романтичной «общечеловеческой» риторике, действовала в духе самой жесткой Realpolitik.

Это уроки нашей постсоветской истории, и сейчас, как мне кажется, уже нет этих розовых очков. Это вовсе не означает желание конфронтации – конфронтация нам совершенно не нужна, в ней гораздо труднее реализовывать свои национальные интересы. Но для того, чтобы ее не было, иногда приходится сначала немножко отвоевать себе пространство. Чтобы просто расправить свои плечи и дышать полной грудью, нужно немного потолкаться в толпе, чтобы на тебя не давили.

ВЗГЛЯД: Россия уже готова к тому, чтобы бороться за свое жизненное пространство, за свое место в мире? Не Путин, который и так много для этого делает, а именно активная часть общества и элиты – или для многих важнее внутренние проблемы и противоречия?

Н.Н.: Общество и его активная часть сейчас несколько колеблется – что в принципе естественно для государства, которое в трудных условиях живет. В первой половине нулевых годов возникло на некоторое время явное удовлетворение от восстановления чести и достоинства России на международной арене. И это долгожданное чувство даже заслоняло недовольство внутренними проблемами, которых тогда было вообще-то больше, чем сегодня, но критики сегодня больше! Впрочем, я уже тогда полагала, что долго так продолжаться не может. Пройдет это чувство удовлетворения, ради которого можно даже и смириться на время с остротой социальных проблем. Честь на международной арене станет восприниматься опять как должное, и неизбежно начнется рост недовольства. Мы и прошли это! Особенно в прошлый и позапрошлый год наблюдался пик этого недовольства. Чем? И стагнацией политической системы, особенно парламентаризма, и, что гораздо серьезнее и масштабнее в основной части России – несбывшимися надеждами на восстановление подлинного социального государства.

ВЗГЛЯД: Этим недовольно большинство народа – но недовольные на московских улицах шли не за этим, а под лозунгами ограничения сильной власти, которая не вписывается в их представления о правильном устройстве государства...

Н.Н.: Протестных настроений в стране немало. Но давайте признаем и то, что протестные настроения в Краснодарском крае или на Алтае совершенно иного характера, чем настроения на Болотной площади. На Западе замечают только «болотные» протесты. Понятно, что всем хочется честных выборов, и в этом отношении уже сделано немало для того, чтобы нормально функционировали демократические институты. Но нацеленность и смысл деятельности всех этих институтов для протестных людей в глубинке совершенно отличается от идей Болотной площади.

Условно говоря, в столице недовольны тем, что совершен отход, в том числе идеологический, от 90-х годов, а вся Россия недовольна куда больше тем, что руль недостаточно резко повернут от «проклятых» 90-х! И поэтому невозможно соединить эти протесты, хотя такие циничные попытки были, с единственной целью – расшатать власть. Но это могло иметь лишь временный тактический эффект для амбиций беспринципных лидеров, использующих попутчиков. Так было, когда Каспаров – общечеловек par excellence – заигрывал с националистами, не скрывая, что все средства хороши для расшатывания существующей власти. Но столичный протест во много раз меньше провинциального.

И власть повела, кстати, себя в соответствии с демократическим выбором общества – то есть обратила большее внимание как раз на глас народа и стала отвечать на его задание. А для удовлетворения протестных настроений большинства граждан как раз и нужно очень сильное государство. Социальное государство – это сильное и уверенное в себе государство. Особенно в стране, где глубина промерзания земли полтора–два метра, где нельзя без внеэкономических стимулов добиться более-менее ровного развития территорий, удаленных друг от друга на тысячи километров. У нас нельзя даже одну экономическую доктрину применять повсеместно, настолько разнятся условия, не только социально-экономические, но даже и цивилизационные: быт, квалификация, структура населения, природные условия. В этом отношении Россия похожа на модель мира – представлены все цивилизации, архаика и современные технологии, 19-й век и 21-й, немыслимое богатство и недопустимая бедность. Поэтому-то нам понятны проблемы и хижин, и дворцов. А Блок когда еще сказал: «Нам внятно все, и острый галльский смысл, и сумрачный германский гений». У нас есть и прослойки, исповедующие постмодернистские воззрения на человека и общество, каких придерживаются в богемных кварталах Сан-Франциско, но у нас распространены патриархальные устои, и нам близки традиционные ценности обществ, которые составляют большинство населения Земли.

ВЗГЛЯД: В уходящем году Владимир Путин еще раз достаточно четко обозначил свой курс на поддержку традиционных ценностей...

Н.Н.: Он это провозгласил открыто и смело! Но даже та степень, которая нашим традиционалистам кажется недостаточной, повергла в ярость Запад. Поэтому все сделано было правильно, отмерено и дозировано точно. СМИ на Западе завизжали, а европейцы в целом – наоборот, зауважали! Поэтому, кстати, так и бьется в истерике либертаристская пресса от ярости, что русофобия-то пошла вниз... во всяком случае, стала маргинализоваться! Как человек, который активно работает с экспертным сообществом в Европе, я могу сказать, что в этом году произошло очень интересное изменение в отношении к России. Это некоторый поворот к России консервативно настроенных европейцев, а их-то большинство. Не могу назвать тенденцию еще доминирующей, но процесс налицо, это для меня факт, испытанный практикой. Сегодня Россия – это практически единственная страна, которая на государственном уровне, «с открытым забралом» объявила о защите традиционных христианских ценностей. Знаете ли вы, что единственное поздравление папе Франциску по случаю избрания, где упоминались христианские ценности, пришло от Владимира Путина? На это обратили внимание мои друзья, европейские консерваторы, и даже выступили на эту тему на конференции в Риме в здании итальянского парламента! Это дорогого стоит.

В наш Институт демократии и сотрудничества стали приходить письма с благодарностью России, ее лидеру, ее парламенту. Нам говорят: «У вас есть демократия!» Для наших либералов звучит как анекдот, но европейские консерваторы имеют в виду то, что наша демократия не позволяет меньшинству топтать ногами и бесчестить все, что дорого большинству. Это и есть власть народа, в конце концов.

Мы в этом отношении следуем не кабинетной доктрине, которой надо соответствовать, и за шиворот насильно тянуть общество (у либералов вообще-то ведь большевистский подход к идеям переустройства жизни человека), мы следуем тому, что хочет само общество, что соответствует его устоям и что, по большому счету, обеспечивает его продолжение.

Такое мнение о России в большей степени присутствует у консервативных кругов европейского общества. Я всегда считала, что именно консервативные круги – это наш резерв, который к нам всегда относится лучше, потому что у них – интеллектуалов или обыкновенных людей – всегда вызывает симпатию самостоятельность, суверенность духа и политики. У них вызывает симпатию любовь к своему Отечеству, несмотря на то, что его все поносят. Потому что для них это как любовь к матери – ведь естественно побуждение человека защитить от поругания свою мать, хотя все прекрасно сознают, что матери не ангелы. Люди с симпатией относятся к такой нашей позиции и считают, что у России есть будущее на этом поприще, что Россия может возглавить сопротивление упадку и закату европейской цивилизации. Для них архиважно, что защита традиционных ценностей и устоев провозглашена именно на государственном уровне.

И они вдруг задумались: «А, собственно, почему западная либеральная пресса без конца поносит Россию? Так ведь та же пресса поносит и нас, только за то, что мы не хотим записываться «родитель номер один» и «родитель номер два». Мы ведь ничьи права не ущемляем, просто не хотим уравнивать неуравниваемое. Может быть, Россию отторгают за то же самое, за что они и нас ненавидят? И не так уж отвратительна эта загадочная Россия, как ее изображают! Обычная страна, небезгрешная, конечно, но обычная... а вовсе не монстр, как в глазах какого-нибудь А. Глюксмана с его гротескными призывами к новому «крестовому походу» против восточных варваров»... Такой процесс в общественном сознании Европы очевиден, что вызывает нервическое беспокойство у узкого амбициозного, самодовольного меньшинства, которое подавляет «инакомыслие» большинства в худших традициях тоталитаризма... Так что по мере роста интереса к России у консервативной части общества вырастает истерика либертаристов – то есть крайних либералов-постмодернистов. Ведь классический либерал 19-го века сегодня оказался бы консерватором – и точно перевернулся бы в гробу, увидев, что сегодня является критерием свободы, за которую он готов был идти на эшафот.

ВЗГЛЯД: Европа сейчас переживает переломный момент. Есть признаки того, что проект единой Европы, запускавшийся англосаксами, постепенно выходит из-под их контроля и переходит под управление Берлина. Как вам кажется, есть такая тенденция?

Н.Н.: С возникновения бисмарковской Германии англосаксы сдерживают Германию, следуя своей классической установке препятствовать возникновению преимущественного влияния какой-либо из континентальных стран. С XVI по XIX века ее главным соперником была Франция, но с появлением единой Германии ситуация изменилась. Когда в 1886 году русский посол передал в Петербург, что в случае франко-германской войны Британия поддержит Францию, ему сначала даже не поверили. Однако в Лондоне уже не хотели превращения Германии в мощную центральноевропейскую державу, вокруг которой неизбежно сформировался бы круг сателлитов – так называемая доктрина Mitteleuropa. Это даже побудило Англию стать союзником России в Антанте. После Первой мировой войны англосаксы на Версальской конференции в отсутствие России расчихвостили Германию по древнему языческому принципу «горе побежденным». Германия не смирилась, родила уродливый плод в виде германского нацизма и привела страну уже совсем к краху (немцы всегда губили себя необузданными амбициями – остановились бы вовремя, были бы нацией номер один в Европе, да с нами бы в мире, никакой Америке бы не снилось управлять Евразией!).

Но все, что сделано в послевоенной Европе – и НАТО, и Общий рынок – было сделано не только против Советского Союза, но прежде всего чтобы растворить Германию, чтобы германский потенциал никогда не был бы самостоятелен в выборе стратегии. Он должен быть растворен в единой Европе, полностью повязан. Европейское экономическое сообщество – предшественник Евросоюза – начиналось среди прочего с Европейского объединения угля и стали, связавшего сырье войны. Потом, когда Вилли Брандт начал политику примирения с СССР и Восточной Европой, в Вашингтоне еще как ерзали по поводу «безумного бега Брандта в Москву», призрака «Рапалло».

ВЗГЛЯД: В итоге Брандт потерял пост, а его преемник Шмидт был вынужден быть гораздо более осторожным и лояльным к США.

Н.Н.: Когда Советский Союз рухнул, было сделано все, чтобы концепция новой Европы была не германской. Загадочное убийство главы Deutsche Bank А. Херхаузена в 1991 году было замято буквально через неделю. А ведь он очень сильно влиял на канцлера Коля и предлагал сделать не доллар, а марку расчетной единицей с СССР, простить долги и многое другое в восточной политике. Если бы такая концепция реализовалась, то это была бы уже совсем другая Европа. Россия и Германия могли бы стать двумя опорами евроазиатского равновесия. И это был бы уже не американский мир. Но англосаксы этого не могли допустить! Как только стало возможным втянуть бывшие соцстраны в свои орбиты, сначала их, неготовых, спешно приняли в ЕС (теремок под бременем всех зайчиков-побегайчиков и лягушек-квакушек сейчас трещит), началось немедленное расширение НАТО, чтобы завести европейские интеграционные процессы под атлантическую эгиду, чтобы Европа оставалась сугубо атлантической.

Еще пример: в югославском кризисе начала 1990-х американцы долго занимали нейтральную позицию и не выступали за расчленение Югославии. Но когда Германия, не устояв перед соблазном вновь обрести влияние на Балканах, как в годы Первой мировой войны, практически навязала Евросоюзу признание Хорватии и Словении, американцы в этом усмотрели призрак Mitteleuropa – «Срединной Европы». Чтобы не допустить прогерманской «Центральной Европы», США взяли все под свой контроль, направили и возглавили процесс. Поэтому, конечно, перехват Германией инициативы в евроинтеграции США и Британия всегда рассматривают с опаской.

Трудно сказать, есть ли у Германии сейчас такие амбиции и такие возможности. Это единственная страна Евросоюза, которая способна выдержать кризис, она все производит сама, к ней все обращаются с просьбами и требованиями всех подкормить и подлечить. Американцы бдительно следят за немцами и вряд ли позволят им начать свою игру.

ВЗГЛЯД: А тот факт, что Британия уже пригрозила выходом из ЕС, не является ли одним из способов давления на Германию? Или скандалы с немецким золотом, которое Берлин не может вернуть из англосаксонских хранилищ? Или недавний скандал с прослушиванием Меркель – может ли это повлиять на то, что немецкая элита будет стремиться к большей самостоятельности?

Н.Н.: Меркель вначале выглядела жесткой атлантисткой. Нужно было видеть выражение ее лица на знаменитой уже мюнхенской конференции, когда выступал Путин. У Меркель в гостях был американский министр обороны, и вдруг твоего главного гостя, перед которым ты делаешь реверансы, другой твой гость размазывает по стенке. Она готова была сквозь землю провалиться. Конечно, за эти семь лет она безусловно выросла в плане внешнеполитического мышления... Но, как сказал мне один мой английский друг – «смотрю я на европейских лидеров и на ваших (Путина и Лаврова) – и понимаю, какие же у нас на Западе пигмеи по сравнению с вашими». В смысле воли, профессионализма, широты мышления.

Германия всегда усиливалась, когда она проводила самостоятельную восточную политику (то есть с Россией). И это повышало ее маневренность и на западном направлении. Нам надо работать над этим.

ВЗГЛЯД: Есть с кем работать?

Н.Н.: Есть. Это показал и мой недавний опыт участия в конференции, посвященной семейным ценностям, в Лейпциге. Несмотря на все трудности – пикеты, перекрытия трамвайных остановок, удар ногой мне в колено – пришло 500 человек. Но грустно, что либертаристская пресса воспитывает новое поколение немцев в такой радикально постмодернистской идеологии, что они даже не представляют, как можно думать иначе... «Они же за хорошее выступают, за свободу, а мы какие-то троглодиты». Мы в разных мировозренческих измерениях – нельзя объяснить слепому разницу между светом и тьмой, он вне этих категорий.

ВЗГЛЯД: Германия способна достичь договоренности с нами по Украине? Ведь разница между баварцем и саксонцем больше, чем между русским и украинцем – или они не готовы мерить по себе?

Н.Н.: Думаю, с ними мы бы постепенно договорились – но кто же им даст? Ни Брюссель, ни англосаксы не позволят этого сделать. Для Европы, конечно, отказ Украины от евроинтеграции был большим ударом, и крику будет еще много, но если украинское руководство проявит определенную твердость, то процесс «блуждания» между Россией и Западом примет затяжной и менее истеричный, но, увы, не менее трудный характер...

ВЗГЛЯД: В наступающем году пройдут выборы в Европарламент. Опросы показывают рост популярности националистов и правых. Могут ли они стать крупнейшей силой в Европарламенте?

Н.Н.: Да, националисты растут. Причем скорее нереспектабельные, и в этом виноваты либералы. Абсолютно все СМИ контролируются постмодернистами, которые мгновенно вычисляют любую потенциально респектабельную консервативную силу и навешивают на нее ярлык крайних экстремистов и радикалов, даже если они просто чуть ближе к центру, чем эти воинствующие нигилисты. И те люди, которым есть что терять, стесняются выступать, отдавая это маргиналам. В свое время из Национального фронта во Франции сделали пугало...

ВЗГЛЯД: Но сейчас НФ сумел выбраться из той маргинальной ниши, куда его всячески заталкивали...

Н.Н.: Да, это парламентская партия, но такое поношение, грубости, гадости, клички, которые применяются в СМИ по отношению к Народному фронту, немыслимы в отношении никакой другой партии.

ВЗГЛЯД: Но, несмотря на все старания прессы, Марин Ле Пен обречена быть президентом Франции – не через пять, так через 10 лет.

Н.Н.: Нет, это очень трудно. У НФ будет большая фракция в парламенте, но президентами становятся не те, у кого 40% поддержки по сравнению с 20% у соперника, а те, у кого нет большого негативного рейтинга, те, кто не является неприемлемым для избирателей. Пока что НФ не удается переломить ситуацию, хотя Марин Ле Пен ни разу не сказала ничего такого, к чему можно было бы придраться. Элита давит в зародыше всех потенциальных правоцентристов, которые не имеют в общественном сознании шлейфа маргинальности (пусть ложной и мнимой) и могли бы стать альтернативой вульгарным социалистам, в которых и от социалистов уже ничего не осталось.

Недавно в нашем институте выступал Жан-Пьер Шевенман, один из создателей Соцпартии, респектабельнейший и умнейший политик. Он сочетает в себе идею социального государства с вполне консервативными, центристскими взглядами на все остальные темы, в том числе и внешнеполитические. Классический европейский образованный социалист. Сейчас он опубликовал к столетию Первой мировой войны книгу о том, выпала ли Европа из истории – то, как он ставит в ней многие темы, мне очень созвучно.

Сумеет ли Европа еще родить здоровую, сильную, интеллектуальную мыслящую элиту, которая не побоится отвоевать право на консерватизм? Пока таковую пытаются задавить в зародыше.

ВЗГЛЯД: Какие настроения сейчас во французском обществе?

Н.Н.: Консервативное большинство постигло глубокое разочарование, когда было полностью игнорировано их мнение – в Париже против закона, уравнивающего однополые браки с традиционной семьей, вышло два миллиона человек, это как в Москве бы собралось шесть. И это большинство в ужасе от Франсуа Олланда. У него сейчас такой крошечный рейтинг, какого не отмечали за всю историю наблюдений ни у одного президента даже в самые упадочные годы французской политики. Поэтому Франция, как мне кажется, собирается родить что-то новое.

Но беда любой системы, особенно давно функционирующей, в том, что она окаменело структурирована, везде и на всех ячейки с ярлыками, так что из них выбраться очень трудно. И, к сожалению, язык новых политических лидеров все равно клишированный. Они обязательно должны перекреститься во всех углах, поклясться в верности всем либеральным идеям, чтобы их не обвинили в том, что они не демократы. Но когда меньшинству позволяется топтать ногами то, что дорого большинству – это уже не демократия, это антидемократия. Это своего рода олигархия. Еще 22 века назад Аристотель указал на извращения демократии – охлократию (власть толпы), за спинами которой дела вершит олигархия.

ВЗГЛЯД: Кризис на Украине, связанный с отказом от евроинтеграции, снова поставил вопрос о реинтеграции исторической России, о собирании русского мира. Готовы ли мы сейчас к этому вызову?

Н.Н.: Мне кажется, что неразумно сейчас политически акцентировать собирание «русского мира». Это работает только для уже убежденных сторонников славянского единства, а тон задают в славянских странах другие. Надо иначе, но глубоко работать, преодолевая тот негатив в отношении России, который распространен на Украине целенаправленной пропагандой СМИ и собственными нашими же «обличителями «рашки»! Мы и десятой доли не сделали на Украине того, что один американский фонд, работающий по воспитанию украинцев в духе русофобии. Конечно, мы не можем не быть заинтересованы в Украине. Было бы противоестественно, если бы нас не волновала страна, народ которой не так давно отпочковался от общерусского древа, который прошел вместе с нами всю историю, с которым мы считали себя единым историческим потоком, страна, в которой у поло

Мы стали свидетелями возврата нацизма

«Нет войне! Нет фашистам! Нет НАТО на Украине!» – под такими лозунгами в прошлую субботу, 17 мая, сотни жителей Рима пришли к украинскому посольству. Митингующие крайне обеспокоены возрождением нацистской идеологии на Украине.

Не меньшую озабоченность вызывает и тот факт, что делается это при потворстве и прямой поддержке стран Запада. Между тем в Италии антифашистские настроения очень сильны. Однако большинство итальянцев просто не знают, что на самом деле творится на Украине. И европейские, и американские СМИ или замалчивают страшные события, или до неузнаваемости искажают картину происходящего.

Последней каплей, вызвавшей возмущение участников акции, стала одесская трагедия. О чудовищном убийстве националистами десятков человек в западной прессе старались не упоминать, а если и говорили, то как об обычном несчастном случае.

«Нас возмущает вся эта ложь. Стыдно за молчание европейцев. И мы здесь, чтобы заявить протест Европе, где нет демократии, где помогают Соединенным Штатам подменить демократические институты. Впервые после Второй мировой войны мы стали свидетелями возврата нацизма при финансовой поддержке Вашингтона. И мы не можем оставаться в стороне», – говорит Джульетто Кьеза, известный политик и журналист. Лидер движения «Альтернатива» Кьеза стал одним из организаторов митинга.


Манипуляция сознанием

У нас есть ощущение, что мы все видим, но мы не можем контролировать то, что видим глазами. Мы говорим: «Я видел это своими глазами!» Но что я видел? Информация подается на новом языке – языке движущихся кадров. В нем нет синтаксиса. Чтобы не быть безграмотными, нужны люди, умеющие читать этот язык. Есть только иллюзия, что ты все знаешь, но на самом деле ничего ты не знаешь. Вот проблема.

Взять, например, 11 сентября 2001 года. Тогда три с половиной миллиарда человек по всему миру смотрели Live. Все они получили одни и те же эмоции, которые навсегда останутся с ними. Это беспрецедентная в истории человечества операция.


Все три с половиной миллиарда человек думали, что они видели. Но разве они видели эти самолеты? Это показывали, но никто этого не видел. Существуют только кадры. И то, как рухнули башни, «видело» своими глазами все сознательное население планеты, потому что остальные три миллиарда человек не имеют электричества, поэтому не имеют телевидения, поэтому не видели.

Таким образом, мы видим своими глазами самую гигантскую манипуляцию в истории человечества, которое до сих пор, спустя почти 13 лет, верит в то, что оно видело. А что происходило по существу? Государственный переворот, созданный узкой группой людей, которые хотели поменять курс мировой истории.

Все это происходит и сейчас. Неужели вы думаете, что события на Украине не связаны с этим? Они непосредственно связаны с этим – это продолжение. 11 сентября было началом Афганской войны, потом началась Иракская война, потом Ливийская война, сейчас Сирийская… А потом Украина. Все это одно и то же. Это операция по изменению курса истории. А куда изменяется этот курс – уже политический, геополитический вопрос.

Война за ресурсы

Суть дела заключается в следующем: или мы (а значит, вы) осознаем опасность быть манипулируемыми, или мы просто не можем защититься. Кто-то где-то будет создавать условия войны. А почему война? Мы же можем обойтись и без войны? Здесь нужно пояснить: война необходима, потому что ресурсов не будет хватать на всех в течение половины этого века.

Организаторы 11 сентября уже знали, что будет сейчас, потому что у них была информация, а у нас ее нет. В конце ХХ века не было такого роста населения, сейчас людей стало больше 7 млрд человек.

В течение XX века многие из стран начали развиваться по-своему, они хотели жить, как на Западе. Запад тогда имел все средства к существованию, он диктовал условия всему миру. Взять, например, Китай. Там живет 1 млрд 300 млн человек. Им нравится, как мы живем, они хотят того же самого.

Но если китайцы начнут есть столько же мяса, сколько мы, не будет места для нас и для них на этой планете. Из-за этого китайцы – дальновидные люди – рассчитывают купить Африку.

Рост Китая, Бразилии, Мексики, Индонезии ведет к тому, что через пять-шесть лет они будут как мы: будут производить 50 млн машин, строить дороги, развивать инфраструктуру. Такую ситуацию могут удовлетворить три-четыре планеты, а у нас всего одна для семи миллиардов. Это не шутка. Через пятьдесят лет нас будет восемь миллиардов.

В таких условиях война неизбежна. Когда ресурсов не будет хватать на всех, исход будет автоматически – самые сильные будут использовать оружие, чтобы захватить средства к существованию. Мы находимся именно в этой фазе. Опасность большая. Есть ли возможность сопротивляться? Есть ли другой выход? Я считаю, что единственный выход – это уменьшить качественное и количественное развитие. Мы не можем развиваться так, как развивались в течение XX века, потому что не останется ресурсов. Когда я говорю про ресурсы, то имею в виду воду, энергию, нефть, газ, уголь.

Кто-нибудь думал о том, что необновляемые ресурсы будут заканчиваться? Будут машины, но они не смогут ездить. Единственный выход будет – использовать Солнце. Но для этого нужен целый переходный период – примерно 120 лет.

Опасность войны очень высокая. Как начали манипуляцией, так и заканчиваем манипуляцией. Мы живем в мире, где в принципе мы могли бы иметь всю информацию, всю коммуникацию, которая нам нужна, чтобы жить спокойно и дальновидно. А мы, наоборот, люди совершенно безграмотные: не умеем читать, ничего не знаем, все представления нашей жизни превратили нас в потребителей. Каждую минуту нам говорят, что мы должны потреблять еще больше ресурсов.

Кто определяет нашу судьбу?

Мы находимся в виртуальном обществе, которое создают какие-то люди. Где они находятся? Кто они? В этом обществе демократия никакая: никто этих людей не выбирал.

Считается, что на Западе отличная демократия. Там люди голосуют, но кто определяет, как будет происходить голосование? Эти люди собираются раз в месяц в Манхэттене и решают в течение получаса, куда направить 3–5 трлн долларов. Эти люди практически без имен, но мы их знаем, кто ими управляет – это Мерил Линч, ДжиПи Морган, Билл Гейтс. Эти гиганты опережают целые государства. Они настоящие хозяева. Это Masters of the Universe – хозяева Вселенной. Они имеют всю информацию, но систематично скрывают.

Все средства массовой информации, которые вас информируют, включая русские, находятся в руках этих людей. Когда происходит государственный переворот, они оккупируют все СМИ.

Интернет – самое выгодное место работы для спецслужб. Только очень грамотный человек может разделить правду и неправду в интернете, тогда как количество неправды преобладает с абсолютной очевидностью. А 98% интернета – это YouTube, а значит – телевидение. Причем самое худшее.

Многие видеоклипы имеют дегенеративный характер, а их смотрят дети! Человек в восемь–десять лет не может сказать: «Мне это не нравится», потому что для него это та реальность, которую он видит, единственная. Миллионы детей это смотрят, и происходит перерождение.

Формирование мозга современного человека происходит через развлечения и рекламу – это два элемента фундаментальной манипуляции человека. Можем ли мы включать в этот курс, чтобы он сменил направление и содержание? Эта проблема открыта. Надеюсь, удастся сделать несколько скачков вперед, чтобы освободиться от той тирании, в которой мы сейчас живем.

Волна русофобии

Сейчас в Европе, Америке, на Западе происходит волна русофобии. Вы – русские, я говорю открыто, я не русский, я друг России, но европейцы никогда не видят такого. Это показатель, что война готовится. Она против вас. Нельзя уменьшить это.

Развивается настоящая русофобия в массовом порядке. Парламент Совета Европы временно исключил Россию из ПАСЕ.

Европейская комиссия и европейские структуры организовали переворот в Киеве, они сами его организовали и сами в нем участвовали вместе с США. Атака была успешной: они захватили Украину, говорю определенно, все газовые структуры Украины сейчас находятся в руках США. Начинается война за газ, за энергию. Идет просто настоящая атака.

Поскольку мы говорим о СМИ, я расскажу один эпизод, при котором сам присутствовал. Я был в баре в Риме, пил cappuccino за два дня до падения Януковича, если не ошибаюсь, 20 февраля.

В баре было пять человек, которые меня знали, плюс бариста (barista – человек, работающий за барной стойкой). Зная, что я занимаюсь внешней политикой, спросили мое мнение о происходящем в Киеве. И я начал рассуждать и понял, что они удивлены тому, что я говорю.

Один останавливает мою речь и говорит: «Простите, господин Кьеза, вы говорите вещи, которые противоречат всему, что мы видели! Мы знаем, что Владимир Путин оккупировал Украину». И все пятеро до этого момента думали, что Путин сам, не Россия, а сам Путин оккупировал Украину.

В тот момент у меня была иллюминация – это мнение всех 60 млн итальянцев. А все потому, что все газеты, все телеканалы сообщали, что Россия оккупировала Украину. На этом базисе принимаются решения, подобные решению ПАСЕ, потому что все депутаты парламента ничего не знают ни об Украине, ни о Крыме. Они даже не знают, где они находятся.

Все смотрят одни и те же телеканалы, поэтому все единогласно говорят, что Россия оккупировала Украину. В таких условиях завтра они могут готовить любую провокацию, а что можете вы? Обороняться. Условно говоря, Путин взял Крым, а Америка взяла Украину. Но никто об этом ничего не говорит.

Сейчас первый министр Украины говорит, что они будут приватизировать все газопроводы, а первое предложение было из Chevron Corporation, которая предлагала купить все. После этого кран русского и украинского газа будет в Америке. Тогда президент Обама придет в Европу и скажет: «А сейчас мы дадим наш газ, у нас есть газ».

Есть-то он есть, но газ находится за океаном, будет сложно транспортировать его в Европу! Эта операция требует несколько сот млрд долларов и не меньше семи лет. В эти годы будут решаться большие стратегические проблемы, потому что американцы считают, что таким образом они могут в любом случае нанести ущерб России в размере 100 млрд долларов в год. Это прибыль с газа.

Тогда в баре я сказал своим удивленным собеседникам: «Началась Третья мировая война, друзья. Это первый эпизод Третьей мировой войны». Но у России есть большая вероятность защититься. Есть еще один большой игрок в этом деле – Китай. 1 млрд 300 млн людей требуют энергии, которую Россия, вероятно, будет с трудом перевозить из Европы до Китая.

Россия будет вести дела с Китаем. Но проблема опять в том, что нужно семь-восемь лет, чтобы построить газопровод между Россией и Китаем. Но возможность такая есть. С одной стороны, создается альянс между Россией и Китаем, с другой стороны, западные гиганты – Америка и Европа, к сожалению, будут определять будущее нашей жизни.

Ельцин предал и продал вашу страну американцам

Трудно сказать, что должны сделать простые люди. Первое – надо мысленно подготовиться к переменам. Надо сосредоточиться и начать думать по-другому. Очень важен диалог между культурами. Надо умножать возможность сближения России с остальным миром.

Важно, чтобы присутствие русских в мире было воспринято как положительный фактор. Требуется новое видение международных отношений. С точки зрения государства, я считаю, что Владимир Путин ведет себя безупречно. Он не мог бы сделать по-другому, и он сделал все что надо.

Какие стратегические, военные, научно-исследовательские инструменты имеет Россия на сегодняшний день? У меня создалось впечатление, что во времена Ельцина была гигантская потеря знания и самостоятельности.

Говорю откровенно: Ельцин предал и продал вашу страну американцам. Я написал книгу «Прощай, Россия» после того, как увидел, что происходит во время десятилетия Ельцина. А сейчас происходит по-другому: идет воссоздание идеи сохранения ваших [традиционных] ценностей.

Я считаю, что тема сохранения ценностей, истории, языка – очень важный элемент защиты. Поэтому все, что вы делаете здесь, очень важный вклад. Ваше поколение должно формироваться в духе защиты своих ценностей от идей Запада, которые ничего демократического уже давно не имеют.

Очевидно, надо обороняться. Если ты не обороняешься, тебя убивают. Я обеспокоен судьбой 10 млн русских на Украине. Самый катастрофический вариант – если никто ничего не будет делать.

Джульетто КЬЕЗА





ertata