Ведущие представители большинства европейских стран (вероятно, за исключением Польши и чешских сторонников Карела Шварценберга) мало-помалу начинают понимать, что свою информационную (или, скорее, дезинформационную) войну на тему «хорошие украинцы и плохие русские» они проиграли, и продолжение ее означало бы политическое самоубийство.

Медленно, но уверенно в государственных СМИ начинают появляться до сих пор скрываемые подробности о том, что на Украине и на территории недавно появившейся Новороссии нарушались международные конвенции и осуществлялся геноцид гражданского населения. Становится известно, что на территориях, контролируемых украинской армией и добровольческими неонацистскими батальонами, совершались убийства и пытки гражданского населения, насилие над детьми, происходила торговля человеческими органами.

Поэтому европейские СМИ получили от своих политических господ приказ медленно, но уверенно менять ориентацию и «выдавать» больше правдивой информации о ситуации в Киеве и на Донбассе. Немецкое общественное телевидение официально извинилось перед своими зрителями за то, что тенденциозно и однобоко презентовало события на Украине, и пообещало, что будет следить за тем, чтобы этого не повторилось, и будет лучше проверять информацию, поступающую из украинских государственных источников.


Начинает казаться, что до политиков и СМИ уже дошло, что во времена интернета, мобильных телефонов, веб-камер и других информационных и телекоммуникационных технологий уже нельзя играть в те же прятки, как в прошлом веке в период холодной войны. Тогда на Западе людям могли лгать о Советском Союзе и его представителях все что угодно, и мало кто из рядовых граждан имел хоть какую-то возможность проверить достоверность этой информации.

Сложившуюся сегодня ситуацию начинают понимать почти все разумные политики, чье эго не переросло собственный интеллект, так что последними антироссийскими ястребами остались Обама и его команда, новый президент ЕС Дональд Туск, польский премьер-министр Эва Копачова и киевские путчисты, такие как Турчинов, Аваков, Тягнибок, безумная Тимошенко и компания. Сам президент Украины Петр Порошенко вдруг оказался, так сказать, между двух огней и должен выбрать, пойдет ли он по новому, более мирному пути или же поведет Украину дальше нынешним конфронтационным курсом.

Я не сомневаюсь, что Порошенко предпочел бы получить Новороссию и Крым обратно в руки Украины, но в Европе он постепенно теряет сильных союзников, готовых идти на конфронтацию с Россией. Польша – не держава (хотя полякам этого, наверное, еще никто не сказал), а Америка находится далековато. Мне очень любопытно, победит ли разум – или свое возьмут ненависть и страсти. Интересно, если в итоге конфликт на Украине разрешится, кого Киев со своими западными союзниками сделает перед общественностью козлом отпущения, виноватым в военных преступлениях, совершенных во время так называемой карательной операции киевских войск против ополчения и гражданского населения Донбасса.

Оригинал: Evropští politici začínají chápat, že prohráli svou informační válku.
Перевод редакции ИноСМИ.

ertata

Нелегко признать утрату ведущих позиций и в политической жизни страны, и в ее информационном поле! Как же, с таким упорством последовательно работали над тем, чтобы всех несогласных представить маргиналами, а особо "опасных" для себя — "красно-коричневыми"!

И вдруг — сами в маргиналах? А один из тех, кого с пафосом долгие годы демонизировали, теперь открыто говорит с телеэкрана о том, во что превратили страну в 90-е, сделали кормушкой и пристанищем для агентов всех разведок мира и политических проституток, так что до сего дня от этого "наследия" приходится избавляться… Выступление А. Проханова в передаче "Право знать" у С. Минаева на ТВЦ убедительно продемонстрировало зрителю полное убожество либеральных журналюжных клише по поводу Украины и событий в Донбассе, ну а самое главное — задавало масштаб подходов к осмыслению значения и роли российского государства, к пониманию корней происходящего сегодня в Новороссии.


Почти двадцать лет немалая и весьма агрессивная к инакомыслию, сплоченная и удобно устроившаяся на развалинах СССР "компашка" так называемой демократической интеллигенции, вспухшая на дрожжах перестроечного хаоса, буквально диктовала населению в бумажных СМИ, в телеэфире и на радиоволнах свой взгляд на мир. Слов не жалели в поношении России, как нецивилизованной, отсталой "рашки", с охотой подхватывали определения западных русофобов вроде "обделавшаяся страна", где и герои литературы не те, и производить-то ничего не могли и не могут, и народ здесь быдло, а русский фашизм страшнее немецкого… И все шло отлично: расстрел парламента в центре столицы — "раздавили гадину!", "да, да, нет, да" — "самые честные и чистые выборы" (коробки из-под ксерокса — досадный промах), "свобода слова" — безграничная (только для своих!). Разрушались наука, промышленность, армия, российская история превращалась в позорную кровавую прореху на "белых одеждах" "прогрессивной истории человечества", но зато мы якобы двигались в "цивилизованный мир"! Еще чуть-чуть — и Великая Отечественная война, подвиг советского народа в Победе над фашизмом трактовались бы как повод для покаяния, а уж сладострастно лепить чудовищ из советского прошлого было любимым занятием и неплохо оплачиваемым… На том и взросли все эти историки-публицисты и политики, Млечины, Пивоваровы, Сванидзе, Кохи, Немцовы, Дымарские, Пархоменки, Венедиктовы, обладающие выдающейся способностью вывернуть наизнанку любое событие и любой факт. По шкале лжи и дезинформации, где единицей измерения по праву может служить один альбац, каждый меньше сотни альбацев не заслуживает… С завидным упорством они отбирают из массы субъективных мнений, документов и предметных свидетельств только те, которые служат подтверждением их позиции. Остальное замалчивается, а если уж нельзя замолчать — искусно перешивается нашими храбрыми портняжками по лекалам заранее заготовленных выводов. Как правило — полностью вписывающихся в "концепции" советологов или повторяющих западные установки в отношении России, теперь — и событий на Украине.

Вот ведущая одной реликтовой радиостанции пытается навязчиво возражать М. Шевченко, вместе с корреспондентами канала LIFE NEWS попавшему под реальный минометный обстрел в Донбассе (что мы и видели на телеэкране), и повторяет, как мантру: это сами ополченцы стреляют по мирным жителям. Вот корреспондент радио "Свобода" в той же передаче с А. Прохановым на ТВЦ, полностью игнорируя известные факты, утверждает, что "западное участие на майдане — страшилка".

На минувшей неделе в ток-шоу "Список Норкина" на тему "С кем вы, мастера культуры?" ( НТВ) можно было услышать целый ряд подобных мнений, запрограммированных, если использовать точное определение А. Пушкова в "Посткриптуме", в ключе нынешней "национальной идеи Украины — ненависти к России", хотя, разумеется, не там эта оригинальная идейка родилась… Однако, обвинив большинство, не поддерживающее его взглядов, в "бездумности", один из участников дискуссии, М. Гельман, кажется, так и не понял главного, о чем, в частности, пишут на сайте Politikus.ru в материале "Хамоновая эмиграция хамов" в связи с отъездом в Израиль некой "оппозиционной" журналистки, заявившей, что "гниль расползается из России": "скоро будет невозможно совмещать русофобию и высокий социальный статус. Публичные проявления русофобии и попытки выливать помои на народ будут жестоко караться общественным мнением. Эта трансформация не излечит всю нашу элиту от русофобии, но является абсолютно необходимым шагом на пути излечения общества от синдрома неполноценности, который ему прививался десятилетиями".

Неслучайна и показательна реакция всей этой публики на социально-значимые дискуссионные программы на центральных каналах ТВ. К примеру, стало известно, что "Вечер с Владимиром Соловьевым" теперь будет практически ежедневно выходить в эфир России 1 — значит, усиливается промывка мозгов. Прошло яркое обсуждение в "Специальном корреспонденте" драматического репортажа А. Бузаладзе с Донбасса "Два дня в разведке" — ведущий Е. Попов карьеру делает… А про шоу Норкина говорится с пренебрежением так: одна видимость, имитация дискуссии… Но уж если чего и не хватало острейшему разговору в эфире у А. Норкина — так это времени. А еще эти дебаты вызывали естественный вопрос: возможен ли диалог с "органчиками", убежденными, что "пора поставить Россию на место"?

Людмила Лаврова. Газета «Завтра».

ertata

Князь Ярослав Мудрый зачитывает закон народу. Художник А.Кившенко.

Исторические мифы о высокой западной культуре и русской «отсталости» сложились далеко не сразу. В эпоху Раннего Средневековья картина выглядела откровенно противоположной. Европа в те времена рассыпалась и перемешалась в диком феодальном хаосе. Короли раздавали за службу владения вассалам, но обязательства быстро забывались. Герцоги, графы, бароны не считались с монархами, дрались между собой. Население в непрерывных войнах уменьшилось. Равнины Франции, Англии, Италии, некогда возделанные римскими рабами, теперь заросли дремучими лесами. В этих дебрях гнездились кособокие и неуклюжие замки знати.


Крепостное право было жесточайшим. Феодал выступал полным властителем над крестьянами, судил и казнил по своему усмотрению. Сам определял размеры податей, отработку на барщине. Трудились в буквальном смысле слова из-под палки: за крепостными наблюдал надсмотрщик из их же среды, облеченный доверием и дубинкой. Крестьяне жили в хижинах без окон и печей (за окна и трубы назначали дополнительные подати). Обычной едой была похлебка, куда бросали все подряд – овощи, зерно, съедобную траву, коренья. Одеждой служила единственная рубаха из домотканого холста на голое тело, у мужчин – такие же штаны. Ходили босиком, зимой пользовались деревянной обувью, утеплялись накидками из овчины, плащами из рогожи.

Коров и свиней держали редко. Луга, леса, водоемы принадлежали феодалу. За сенокосы, ловлю рыбы, сбор хвороста, желудей, водопой, надо было платить особо. Довольствовались козами, овцами, птицей. Животных держали вместе с людьми – так теплее. Но сами крестьяне мясо, молоко, яйца, шерсть почти не употребляли, они шли на уплату оброка. Простолюдины были вне морали, вне культуры. Подобное отношение к ним запечатлелось в поэзии вагантов. “Подаждь нам… от трудов их питаться, с женами и дочерьми их баловаться и о смертности их вечно веселиться”. Или склонение слова «мужик»: “Этот мужик, этого мужлана, этому мерзавцу, эту сволочь”. “Что есть мужик? Существительное. Какого рода? Ослиного, ибо во всех трудах и делах своих он ослу подобен. Какого вида? Несовершенного, ибо прежде, чем петух дважды крикнет, мужик трижды обгадится”.

Но и жизнь феодалов трудно было назвать радужной. В замке было сыро, холодно, сумрачно. Стены покрывала копоть факелов, воняли сальные светильники. Обычно вся семья хозяина вместе со слугами теснилась на кухнях. Вперемежку с людьми сновали собаки, куры. Если приезжали гости, протапливали камин в большом зале, пиры выливались в перепой и обжорство. Упившиеся засыпали тут же, за столом или под ним. Немного прочухавшись, продолжали веселье. Красивая одежда, обувь, стоили дорого, их передавали по наследству, пока не развалятся от ветхости. Денег всегда не хватало. Ведь требовалось приобретать и чинить оружие, ремонтировать замки, содержать коней. Чтобы не дробить владения и совсем не обнищать, их целиком передавали в наследство старшему сыну. А младшим давали оружие, лошадей и отправляли «искать счастья». Они погибали в войнах или разбойничали.

Города были маленькими, тесными, грязными. Но все-таки у купцов, ремесленников, ростовщиков, деньги были. Их ссужали феодалам, королям, а за это города получали привилегии, права самоуправления. Вся европейская знать, включая королей, не умела ни читать, ни писать. Грамотным было только католическое духовенство. Епископы и священники занимали важное место при дворах, становились министрами, секретарями, казначеями. Это было крайне выгодно, и чтобы сохранить монополию на грамотность, западная церковь в VII в. приняла на соборе постановление: богослужения и церковная литература допускались лишь на трех языках, латинском, греческом и древнееврейском. Попробуй-ка выучи!

Церковь была и средством распространения политического влияния Рима и германских императоров. Германские и славянские племена, попадавшие в зависимость от них, подлежали поголовному крещению. Именно отсюда пошел католический обычай крестить обливанием, погружением получалось слишком долго. Солдаты сгоняли людей в одно место, священники кропили их водой, бормотали по-латыни и давали скопом, целым толпам, христианские имена. Отныне они считались христианами, должны были платить десятину церкви, и это считалось достаточным.

Но христианство оставалось формальным. Ни знать, ни простонародье не понимали латинских молитв. У королей и аристократов были «свои» епископы, духовники, неужели не отпустят любой грех? Короли опирались на епископов и в усобицах с мятежными феодалами. У церковных иерархов собирались внушительные земельные области, они превращались в светских князей, имели свои войска. Монастыри содержали промыслы, кабаки. А церковные должности оценивались с точки зрения доходов, их получали в награду, покупали. На западе известны 11-12 летние епископы, 8-9 летние настоятели монастырей.

Опустился и Рим, на папском престоле появлялись самые скандальные фигуры. В X в. Ватиканом несколько десятилетий заправляли выдвиженцы распутных аристократок. Оздоровить церковь попытался в XI в. энергичный папа Григорий VII. Он издал трактат «Диктат папы», провозглашая всемирную монархию. Разумеется, свою. Утверждалось, что римский первосвященник — «царь царей». Ему должны подчиняться императоры, короли. А выше его только Бог. Церкви предстояло стать орудием папской власти над миром. В монастырях вводились строгие уставы, епископов Григорий переподчинил не королям, а себе. Чтобы должности не передавались по наследству, установил для духовенства безбрачие, «целибат».

Но это очень не понравилось германским императорам. Свою-то империю они называли Римской и полагали, что Италия, и папы в том числе, должны служить им. Европу разодрали долгие войны между сторонниками первенства пап, «гвельфами», и императоров – «гибеллинами». Причем сторону императоров приняли епископы, противившиеся папским нововведениям, а сторону пап – светские князья, не желавшие слушаться императоров.

Что Европа и в самом деле унаследовала от Древнего Рима, так это «культ права». То бишь, юридического крючкотворства. Судиться на Западе очень любили. В XI в. в Германии при нашествии жаб и червей некоторые епископы даже затеяли судебные процессы против нечисти, наславшей на них напасть. Выносились вердикты, что нечисть не имела такого права. Исполнили ли его жабы и черви, история умалчивает. Само же европейское право было крайне запутанным. Перемешались законы разных эпох, королевств, герцогств, городов. А над всем этим довлело «кулачное право». У кого сила, тот и прав. Но для захвата чужой собственности короли и феодалы обязательно старались найти «законное» обоснование, и юристы стали вторым образованным сословием. Чтобы готовить их и священнослужителей, возникли первые университеты.

Очагом куда более высокой культуры являлась Испания, захваченная арабами. Они принесли с Востока солидные знания в области географии, математики, астрономии, техники, медицины. У них имелись прекрасные архитекторы. Западные властители старались заполучить на службу таких специалистов, энтузиасты приезжали в Испанию для совершенствования образования. Но вместе со знаниями отсюда привозили ереси. Среди забитого и угнетенного населения они широко распространялись, Европу сотрясали разрушительные движения катаров, вальденсов. Множились сатанинские секты – к ним принадлежали папа Иоанн XII, германский император Генрих IV.

На фоне западного упадка резко возвышалась Византия. Она сохранила развитую античную культуры, донесла ее остатки до будущих поколений. Она создала и собственную неповторимую культуру, христианскую. Но Византия уже загнивала. Константинополь, величайший и красивейший город мира, стал средоточием интриг, злоупотреблений, за власть грызлись алчные царедворцы. Официальное благочестие ничуть не мешало лжи, коварству, корыстолюбию, разврату.

Однако на севере поднялась могущественная и обширная держава – Русь. От Византии она переняла все лучшее, но осталась чуждой ее пороков. Причем русские властители сумели органично соединить достижения греческой цивилизации с исконной славянской основой. Кстати, скандинавы называли нашу страну «Гардарика» - страна городов. Во всех скандинавских государствах, вместе взятых, насчитывалось лишь 7 городов. А в Киевской Руси только по письменным источникам упоминается более 200.

Иноземцы описывали чуть ли не сказочную красоту и богатство. Возводились неприступные стены городов, великолепные дворцы, храмы – Десятинная церковь, св. София-Киевская и Св.София-Новгородская, монастыри – Св.Георгия, Св. Ирины, Киево-Печерский и др., храмы в Чернигове, Пскове, а потом и во Владимире. Их было еще мало, но… на Западе сооружения подобных размеров вообще не строились. Большие каменные соборы в Европе начнут возводить на 200-300 лет позже, и стройки затягивались на много десятилетий, а то и на века – не хватало средств. А Киев восхищал иностранцев, его называли «вторым Константинополем», германский историк Титмар писал, что в нем было более 400 церквей, 8 торговых площадей и «необычное скопление народа». Эти свидетельства относятся к началу XI в., а при Ярославе Мудром и его сыновьях город разросся еще в несколько раз!

Кстати, в отличие от Запада, насильственного крещения на Руси не было. Новая вера легко утвердилась в Киеве, и св. Владимир велел сразу крестить Новгород. Хотя там произошли волнения, и великий князь принял решение, определившее русскую церковную политику на много веков вперед: действовать только убеждением и силой Слова Божьего. Крещение следующего большого города, Чернигова, произошло лишь через 3 года после Новгорода. Соседний с Черниговом Смоленск крестился через 21 год. А в целом обращение Руси в христианство заняло около 150 лет. Зато оно было прочным, основательным. Тем более, что богослужения велись на понятном славянском языке.

Крещение Руси стало неотделимым от ее просвещения. Надо сказать, письменность у славян существовала издревле, археологами найдено много образцов так называемых славянских рун. В IV в. св. Иероним, славянин по национальности, разработал алфавит в Далмации, переводил Библию. В 790 г. византийская императрица св. Ирина при заключении мира с болгарами велела составить и подарить славянам азбуку. А в 861 г. св. Кирилл, направляясь с греческой миссией в Хазарию, увидел в Херсонесе Евангелие и Псалтирь, написанные «русьскими письмены». Познакомился с хозяином книг, христианином-русичем, освоил его грамоту.

По возвращению в Константинополь св. Кирилл предложил патриарху Фотию перевести Священное Писание на славянский язык и получил благословение. Мы не знаем, каким алфавитом были написаны виденные им книги, но свв. Кирилл и Мефодий упорядочили его, приблизили к греческой орфографии, взялись переводить духовную литературу. Первые славянские богослужения велись в Моравии. Немецкое духовенство сделало все, чтобы пресечь их, но учеников св. братьев-просветителей с распростертыми объятиями приняли в Болгарии, где и родилась славянская церковь.

На Руси удобную в обиходе кириллицу начали использовать даже раньше принятия христианства. А св. Владимир открыл в Киеве школы, Ярослав Мудрый учредил их и в Новгороде. Русь стала страной массовой грамотности! В Новгороде торфяная почва хорошо сохранила древесину, и до нас дошло большое количество берестяных грамот. Образцы их найдены и в Старой Руссе, Смоленске, Пскове, Витебске, Мстиславе. Они показывают, что умели писать мужчины, женщины, дети, слуги, даже сапожники подписывали свои колодки.

А уж властители в отношении образования могли служить примером для подданных. Св. Владимир был ценителем «книжной премудрости», Ярослав Мудрый учредил при храме св. Софии Киевской первую в нашей стране городскую библиотеку, его сын Всеволод также был человеком высочайшей культуры, свободно владел пятью языками. Создавались настоящие шедевры, духовные и литературные – «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, Киево-Печерский патерик, летописные своды, «Сказание о Борисе и Глебе», «Житие и хождение Даниила, игумена Русской земли», «Поучение Владимира Мономаха», «Повесть об убиении князя Андрея Боголюбского», «Слово о полку Игореве», всевозможные «похвальные слова», церковные службы.

А в устной передаче сохранились замечательные циклы богатырских былин, восходящих к Киевской Руси. Между прочим, и в культурных традициях можно заметить существенное отличие от европейской цивилизации. Западный эпос превозносил доблесть ради доблести, восхвалял рыцарей, месившихся между собой. Скандинавские саги славили резню и добычу викингов. Ведь и авторам платили те же рыцари или викинги. Русские наемники тоже бывали за морями, на службе греческих императоров, совершали там подвиги, привозили немалую добычу. Но былины им не посвящали. Сказители воспевали лишь тех воинов, кто защищал Отечество и народ! В нашей стране еще с киевских времен складывалась совершенно иная система ценностей, не эгоистическая, а патриотическая.

Крепостного права на Руси не было. Деревни и города принадлежали князьям, боярам, давались «в кормление» дружинникам, но крестьяне оставались свободными. Если не нравится, могли уйти в другое место. Существовали и холопы-рабы, из пленных, проданных должников или преступников. Но их доля была невелика, они использовались в основном в дворовом хозяйстве. Народ был куда более благоустроен и защищен, чем за рубежом. Русские любили хорошо покушать, повеселиться.

Одевались весьма прилично. Простолюдины могли позволить себе одежду из шерстяных тканей – на Западе их носила только знать. Представления о «лапотной Руси» возникли значительно позже, в XVIII – XIX вв. Археология показывает, что в киевские времена во всех слоях общества обувь была кожаной. Девушки и дамы старались выглядеть привлекательно. Русские ювелиры изготовляли для них изумительные серьги, колты, браслеты, ожерелья. Женщины следили за византийской модой, копировали новинки. Впрочем, греческие фасоны служили только для парадных нарядов, да и то их шили более просторными, более удобными, чем у самих греков. А в быту предпочитали русские костюмы — сарафаны, летники, кокошники, шубки, шапочки с меховой опушкой, нарядные сапожки. Расшивали одежду красивыми узорами, жемчужным бисером.

О бедняках заботились церковь и государь. Летописи рассказывают об огромных раздачах милостыни св. Владимиром Крестителем. Для стариков и немощных, не способных прийти за ней во дворец, еду развозили по домам. А в церковный устав св. Владимир ввел апостольское правило, что достояние церкви — это «нищих богатство, церквам, монастырям, пустыням подъятие, живым прибежище, а мертвым памяти».

Русь достигла высочайшего могущества. Ни один враг даже не мечтал сокрушить ее. Отваживались разве что на грабительские набеги или урвать кусочек на окраине (за что получали суровые взбучки). А во внешней политике авторитет Руси был колоссальным. Она по праву считалась одним из важнейших центров мировой политики. К киевскому двору съезжались свергнутые скандинавские, венгерские, польские, английские короли и принцы, просили помощи. Прибывали посольства, заключались союзы. А породниться с великими князьями европейские монархи считали высочайшей честью. Дочь св. Владимира стала польской королевой. Ярослав Мудрый был женат на шведской принцессе, сыновей женил на польской, немецкой принцессах и византийской царевне, а дочерей выдал замуж за королей Венгрии, Норвегии, Дании.

Дочь Анну государь прочил за германского императора Генриха III, однако он выбрал другую невесту (о чем впоследствии жалел). А в 1049 г. руки Анны попросил французский Генрих I. Во Франции княжна поразила всех красотой и грацией, ее приданое и наряды показались немыслимой роскошью. Восхищались и привезенными ею книгами. Великолепное Евангелие поместили в Реймсском соборе, на нем стали давать присягу короли. Через несколько веков, в 1715 г. книгу показали Петру I. Благоговейно пояснили, что это самое древнее Священное Писание, написанное исчезнувшим языком, которого уже никто не знает. Петр пригляделся, засмеялся и начал читать по-славянски. Это было Евангелие Анны Ярославны.

Но саму ее Франция разочаровала. Она писала отцу: «В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны». Действительно, сравнить с Русью было трудновато. Сохранились документы, где красуется аккуратная подпись Анны на латыни, а рядом крест, поставленный неграмотным мужем. Королева любила выезжать на охоты, метко стреляла из лука — все это было в диковинку французам. Их женщины сидели по домам, за пяльцами или пустой болтовней. Анна впервые начала устраивать во Франции светские приемы. А в 1060 г. Генрих I умер, она стала регентшей при сыне, Филиппе I. Даже когда сын повзрослел, то глубоко почитал мать, они правили Францией и подписывали государственные акты вдвоем.

Подобные браки заключались и позже, и не только на темном Западе, но и в Византии русские славились высокой образованностью. Внучка Владимира Мономаха Добродея-Евпраксия была посватана за наследника греческого императора и удивила Константинополь своей ученостью. «Цивилизованные» греки даже пытались обвинять ее в «колдовстве и знахарстве» — она была талантливым врачом, умела лечить травами, писала медицинские труды. Сохранился ее трактат «Алимма» («Мази»). Ни к какому колдовству он и близко не лежал, но для своего времени княжна обладала глубочайшими знаниями. Книга содержит разделы по общей гигиене человека, гигиене брака, беременности, ухода за детьми, по правилам питания, диеты, наружным и внутренним болезням, лечению мазями, приемы массажа. Наверняка Добродея-Евпраксия была не единственной такой специалисткой. На родине у нее имелись наставницы, у наставниц другие ученики.

Отметим еще одну особенность: русские никогда не задирали нос перед европейцами, не старались навязать им свои стереотипы мышления и поведения. В западных странах были настроены иначе. Когда Русь развалилась в усобицах и была добита татарским нашествием, о ее величии быстро забыли. Папы и короли сбросили ее со счетов, пренебрежительно стали объявлять русских «еретиками» - а заодно и «дикарями». Ну а как же иначе, они были настолько не похожими на представителей западного мира!

Валерий Шамбаров

Читай ещё:

Просвещённая Европа
Зверская Европа. Сравнивая зверства Европы и России.
Правда Руси
Эта уродливая, нищая, варварская Европа…
Молот ведьм
Огнём и мечом. На службе Святого престола.
Публичные казни – как развлечение.
Кровавое паломничество
Русофобия Запада
В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь) 2006 г. Гл. XVII Россия готовится[/url]

ertata

Кривое зеркало славянофобской мифологии искажает ландшафт

Одно из самих расхожих и устойчивых заблуждений заключается в том, что нам не стоит слишком глубоко влезать в дела Украины, поскольку само ее население воспринимает такое вмешательство крайне негативно и осуждает нас за это. Мол, ежели самим жителям такая помощь без надобности, то зачем нам быть святее папы римского? Заблуждение в данном случае состоит, прежде всего, в том, что политика России в отношении любой страны мира, в том числе и Украины, как это ни жестко звучит, далеко не в первую очередь должна исходить из мнения населения данной территории. Тем более что это мнение может быть и грубо фальсифицировано.


Аксиомой является то, что внешнеполитические действия любого государства должны определяться прежде всего его собственными, коренными интересами. Они остаются в абсолютном приоритете, даже если входят в известное противоречие с реальными или мнимыми «интересами» населения сопредельной державы. Наш собственный и, безусловно, коренной интерес в отношении Украины заключается в том, что эта территория никогда и ни при каких обстоятельствах не должна представлять угрозы — ни военной, ни политической, ни цивилизационной — вообще никакой. Нейтрализация любых попыток такую угрозу создать (тем более таких брутальных и бескомпромиссных, как нынешняя американская) и является сегодня альфой и омегой российской политики на украинском направлении. Никаких войск НАТО на российской границе, никаких американских систем ПРО на расстоянии плевка от российских ракетных баз, никакого военного союза Украины с США Россия не может допустить ни при каких обстоятельствах. Важны ли в этом смысле интересы украинского населения? Безусловно. Но лишь в той мере, в какой они не противоречат вышеуказанным геополитическим императивам России.

Таким образом, инфантильные рассуждения о том, что раз население Украины чего-то не хочет, то, следовательно, и России это не надо, представляют собой полнейшую ересь и не могут рассматриваться всерьез. Жителям Харьковской области, например, может вполне подойти размещение на ее территории американских ракет средней дальности с подлетным временем до Москвы три минуты. В конце концов, это для них рабочие места и неплохие зарплаты. Для нынешней нищей Украины — практически манна небесная. Но значит ли это, что Россия должна уважать подобные интересы? Разумеется, нет! И более того, повинуясь инстинкту самосохранения, обязана сделать все, чтобы этого никогда не случилось.

И если та же Харьковская область иначе как без натовских ракет прожить не может, то тем хуже для Харьковской области. Это должны отчетливо понимать все, кто сейчас пытается что-то там предъявлять РФ. Никакие попытки превращения Украины во враждебную России силу не могут быть признаны легитимными уже по самому факту, невзирая ни на какие юридические загогулины. Украина может существовать либо как органичная часть русского мира, либо, на худой конец, в том неприкаянном, но относительно безопасном для России состоянии, в котором она находилась последние двадцать лет. Поэтому даже те на Украине, кто сегодня искренне осуждает Россию за ее якобы неадекватное поведение, должны осознать свою глубокую неправоту и сделать надлежащие выводы из истины, гласящей, что хорошо жить, причиняя неудобства соседу, тем более неудобства, смертельно для него опасные, никак не получится. Ну а если кто-то, тем не менее, будет на этом настаивать, пусть не обижается, когда «получит дрыном» по своей дурной голове.

Теперь о другом не менее популярном мифе, который сегодня чуть не у всех на устах. Заключается он в том, что России, даже если она желает поддержать своих единокровных братьев на Украине и защитить свои собственные интересы, ни в коем случае не следует прибегать к прямому и особенно военному вмешательству в идущий там конфликт. Мотивируется это, как правило, следующим образом:

1. России следует до последней возможности сохранять мир, избегать прямого военного вмешательства, потому что война принесет большие несчастья и потери.

2. Ввод войск неизбежно приведет к расширению масштабов военных действий, увеличению количества жертв и, как следствие, породит глубокое и необратимое взаимное отчуждение народов России и Украины, положит конец возможности их единения в обозримой перспективе.

3. Использование силы РФ на территории Украины неизбежно вызовет крайне негативную реакцию Запада, тотальные экономические санкции с его стороны и угрозу военного столкновения с ним.

Не будучи, на данном этапе, убежденным приверженцем прямого военного участия России в конфликте на Украине, считаю, тем не менее, необходимым предостеречь от любых выводов, основанных на принципиально неверных посылах. Во всяком случае, все вышеприведенные фундаментальные аргументы против ввода войск являются, на мой взгляд, как минимум сомнительными. А следовательно, не могут быть основой для принятия каких-либо государственных решений.

Наивно думать, что Россия в данный момент не принимает непосредственного участия в украинской войне. Принимает, и причем, самое активное, оказывая Новороссии как материальную помощь, так и пропуская туда добровольцев. То есть, никакой «китайской стены» между нынешним якобы «мирным» положением и состоянием войны на самом деле нет. Россия уже в войне. Да, эта война была ей навязана, да, Москва ее не хотела. И, тем не менее, это факт.

Теперь о потерях. Те десятки российских семей, которые уже получили с Украины похоронки на своих близких, наверняка не поймут, если им скажут, что Россия не несет потери в этой войне. Что же касается рассуждений о том, что именно ввод войск эти потери многократно увеличит, то для таких выводов нет ровным счетом никаких оснований. Наоборот, многие военные специалисты убеждены, что именно нынешний вариант затяжной, квазигражданской войны на востоке Украины является наиболее кровопролитным и разрушительным. И именно он порождает наибольшее отчуждение между русскими и украинцами, потому что все бесконечные тяготы и лишения этой войны вражеская пропаганда однозначно списывает на Россию.

Что же касается варианта с прямым и массированным вводом российских войск, то есть все основания считать такое развитие событий наименее болезненным. Прежде всего потому, что Россия обладает колоссальным военным превосходством над бывшей Украиной, и в этих условиях сопротивление и без того измотанных в боях, деморализованных бывших украинских вооруженных сил, скорее всего, будет очень недолгим. Если вообще будет. Судя по повальному дезертирству из рядов этой затерроризированной хунтой армии, нельзя исключать, что в случае встречи с российскими войсками ее личный состав с огромным вздохом облегчения просто перейдет под их юридическую и силовую защиту. Что же касается отдельных нетипичных идейных бандеровцев, то они либо будут уничтожены своими же сослуживцами, либо имеющими к ним немалый счет местными жителями.

Решимость же Запада вступить в открытый военный конфликт с Россией из-за Украины равна нулю даже по оценкам самих западных лидеров. А их так называемые экономические санкции Россия уже сегодня получает в полном объеме, и чего-то большего ожидать от этих очень практичных господ тоже не стоит. Во всяком случае, тот же Евросоюз напрочь исключает возможность влияния санкций на импорт жизненно важного для Европы российского газа.

Таким образом, Россия не прибегает пока к массированному вводу своей армии на территорию Украины вовсе не в силу описанных выше мифологем. Которые, в отличие от чересчур взбудораженной общественности по обе стороны границы, в Кремле оценивают вполне адекватно. А по той элементарной и достаточно очевидной причине, что в этом пока нет ровным счетом никакой необходимости. Украинская армия с каждым днем слабеет все больше, а донбасское ополчение только крепнет и наносит противнику все более чувствительные удары.

Двадцать с лишним лет российско-украинской разлуки были с максимальным эффектом использованы теми внешними и внутренними силами, которые кровно заинтересованы в том, чтобы эта разлука стала вечной. Именно под их «чутким руководством» выросло уже целое поколение, для которого Украина — такая же заграница, как, например, Турция, а с учетом большей комфортности турецких курортов, даже более дальняя. Тесные связи российских и украинских регионов, постоянные взаимные поездки миллионов родственников, огромный общий интерес к культурному наследию единой цивилизации (жителей Ленинграда к Одессе, или одесситов к Москве) — все это в значительной степени осталось в прошлом. Сегодняшний молодой россиянин, скорее, знает историю строительства египетских пирамид, нежели некогда знаменитой одесской Потемкинской лестницы. А о том, что та же Одесса, равно как и Херсон, Николаев, Севастополь, Екатеринослав и куча других городов практически с нуля построены не какими то «украми», а Российской империей, сегодня известно разве что редким московским историкам.

На такой обильно унавоженной взаимным забвением почве нынешняя украино-российская конфронтация дает обильные всходы. В этом можно убедиться, даже немного посидев в российских либо украинских соцсетях, в которых льются водопады непримиримой вражды, взаимных обвинений и необузданной ненависти. Но проблема еще и в том, что убеждение в поголовной враждебности России так называемых «хохлов», что они все, от мала до велика, только и делают, что скачут на майдане и орут «москаляку на гиляку», становится чем дальше, тем больше общепринятой точкой зрения. На основе которой делается все тот же фундаментальный вывод: России на Украину следует наплевать и забыть, пускай они там сами свои проблемы расхлебывают.

Очевидно, однако, что такое представление о жителях соседней страны слишком упрощено. Братский (а точнее тот же самый) народ, представленный миллионами наших ближайших родственников, никуда не делся. А то, что сейчас с Украины звучат, в основном, враждебные речи, так это, как говорится, — всего лишь дело техники. И прежде всего, техники массовой пропаганды, которая сегодня целиком захвачена бандеровско-фашистским режимом и поставлена на службу американским интересам, враждебным нашим обеим державам. Инакомыслящие сегодня — «враги Украины», «террористы» и «сепаратисты», им либо заткнули рот тюрьмой, либо запугали до смерти такими показательными расправами, как «одесская Хатынь». И после этого кто-то еще удивляется хорошо организованному и тщательно отфильтрованному потоку ненависти, идущему с Украины, и делает на этом основании вывод о тотальной враждебности России населения этой территории!

Мы сами себя обманываем. Не могут десятки миллионов лучших друзей и единокровных братьев в одночасье стать злейшими врагами — здесь что-то не так. Почему никто не помнит о знаменитом «стокгольмском синдроме», при котором захваченные террористами заложники всегда хвалят именно террористов, а не тех, кто пытается их освободить? В данном случае в заложниках оказался целый народ, который и вынужден делать то, что от него требуют террористы.

Так что и этот миф — об исконной и тотальной враждебности так называемых хохлов русскому народу, из-за чего им не стоит протягивать руку помощи, столь же нелеп, как предыдущий.

Тем более что совершенно очевидно, кому именно выгодно насаждение слепой ненависти и непримиримой вражды между двумя частями единого целого. Тем, кто является для этого целого — единого Русского мира — смертельным врагом. А таковым уже на протяжении многих столетий стала цивилизация, а точнее антицивилизация Запада. «Разделяй и властвуй» — этот принцип является для нее руководящим еще с античных времен. Именно это они сейчас и делают в отношении России и Украины, пытаясь не только посеять глубочайший разлад внутри нашей единой семьи, но и уничтожить нас руками друг друга. Зачем — тоже вполне очевидно: именно Русскому миру как самому нестяжательному и бескорыстному, господь Бог упромыслил дать поистине неисчерпаемые ресурсы природных богатств, которых нет и не может быть больше ни у кого. Для ненасытного Запада, который испокон веков был этим обделен и жил за счет грабежа других народов и цивилизаций, эти богатства — самый заманчивый приз. Вот они и стараются изо всех сил. А те из нас, кто в силу неведения или дурости помогает им в этом, всячески поддерживая насаждаемые ими зловредные мифы, фактически работают на своих грабителей, облегчая им задачу окончательного сведения нашего рода с лица земли и заселения этого лица своими ненасытными кровососами.

Не мной придумано: когда мы едины — мы непобедимы. Что бывает, когда этого единства нет, мы видим уже сегодня.

Юрий Селиванов

ertata

Отечественные мыслители видели одну из задач нашей страны в том, чтобы увести человечество от одностороннего развития. Рубрику о самобытном, не навязанном стереотипами образе России, её подлинном месте в мировом сообществе открывает сравнением западного и русского прошлого писатель и историк Валерий ШАМБАРОВ.


А. М. Васнецов. Новгородский торг.

В нашей стране ещё с XVIII–XIX вв. внедрилась весьма своеобразная методика изучения истории. Отдельно преподносится всемирная (а на самом деле, история западной цивилизации) и отдельно отечественная. А для оценок выбран единственный критерий «прогресса» – когда и на каком этапе Россия «догоняла» Европу.

Зачем ей требовалось играть в догонялки, подразумевается автоматически. С одной стороны – «сонное царство», невежество, грязь, нищета, рабство. С другой – блестящая Франция, мудрая Англия, роскошная Италия, деловая и аккуратная Германия… Но если от «общепризнанных» стереотипов перейти к реальности, подобное сопоставление сразу даёт трещины.


Дело в том, что все западные авторы имели (и имеют) вполне понятную тенденцию приукрашивать и лакировать своё прошлое. Для российских историков, заражённых либерализмом и «западничеством», было характерным обратное стремление – принизить собственных предков, подстраиваясь к зарубежным мнениям. Но на формирование массовых стереотипов оказали определяющее влияние даже не предвзятые исторические труды, а художественные романы и кинофильмы.

Возьмем хотя бы допетровский XVII век. В России, как предполагается, полное «варварство», которое начнёт выправлять только царь-реформатор, прорубая «окно в Европу». А за границей – сразу предстают перед глазами образы куртуазных дам, галантных кавалеров, учёных.

Ну, кто не помнит яркие картинки, как храбрые и изысканные мушкетёры щелкают каблуками по паркету Лувра или по парижским мостовым? Хотя стоило бы учитывать, что подобные картинки имеют слишком мало общего с истинными фактами. Запад любил роскошь и блеск. Но достигались они вовсе не за счёт научного прогресса или более совершенных общественных систем, а за счёт чрезвычайно крутого выжимания соков из собственного простонародья и начавшегося ограбления колоний.

Да и блеск, если разобраться, оказывался сомнительным. Например, если уж говорить о тех же мушкетёрах, то их было всего 2 роты, они составляли личную охрану короля. Кроме них, во Франции было 2 полка гвардии. Только они получали жалованье и носили форму – никаких иных регулярных частей во Франции ещё не существовало.

Остальная армия собиралась из личных отрядов вельмож, из наёмников и представляла собой разномастный сброд.

В отличие от России, где имелся десятитысячный великолепный корпус стрельцов, а с 1630 года начали формироваться полки «нового строя»: солдатские, драгунские, рейтарские, гусарские. В 1660-х гг. их было уже 75.

Цокать каблуками по паркетам мушкетёрам было бы трудновато. В их времена полы во дворцах устилали соломой. А солому меняли раз в неделю. Туалетов ещё не было. В Англии они появились в 1581 г. – британцы торговали с русскими и турками и позаимствовали полезное новшество.

Но другие европейские государства перенимать его не спешили. Во Франции даже сто лет спустя пользовались горшками, с ними по дворцу ходили особые слуги. На балах и приёмах их не хватало, господа аристократы справляли нужду по углам, дамы присаживались под лестницами, и одна из германских принцесс жаловалась: «Пале-Рояль пропах мочой». Поэтому у королей было по несколько дворцов. Время от времени они переезжали, а оставленную резиденцию мыли и чистили.

Но и сами европейцы гигиеной не отличались. Культ чистоты они восприняли гораздо позже, в XIX в. – от китайцев (в тропическом климате грязь вела к опасным инфекциям). В общем-то, и раньше перед глазами западных граждан был пример более здорового образа жизни: русские ходили в баню не реже двух раз в неделю.

Но подобный обычай иноземные гости описывали как экзотический и «варварский». Даже смеялись над ним. Англичане указывали на свои поверья, что купание приводит к тяжёлым болезням, сокрушались, что частое мытьё «портит цвет лица» русских женщин.

Ни бань, ни ванн не было даже в королевских покоях. Вши и блохи множились в причёсках, под париками и считались вполне нормальным явлением. В Англии вошь называли «спутник джентльмена».

А во Франции уже в конце XVII в., в эпоху Людовика XIV, сборник правил хорошего тона поучал, что в гостях за столом не надо причёсываться, дабы не поделиться своими насекомыми с соседями. Тот же сборник наставлял кавалеров и дам, что не мешает хотя бы раз в день (!) помыть руки. А ещё лучше при этом сполоснуть и лицо.

Нечистоплотность и породила знаменитую французскую парфюмерию. Заглушая запахи пота и немытого тела, аристократы щедро поливались духами – они тогда напоминали крепкие одеколоны. А чтобы скрыть грязь, прыщи и угри, дамы обсыпали лицо, плечи и грудь толстенным слоем пудры. Увлекались и притираниями, кремами и эликсирами из самых сомнительных компонентов, нередко доводя себя до экзем и рожистого воспаления.

Кушали в Европе, как правило, руками. В нашей стране вилки употреблялись ещё со времён Киевской Руси, они найдены и при раскопках Москвы. В Италии вилки появились в конце XVI в., а во Франции внедрились лишь в XVIII в.

А кровати делались огромных размеров. В них укладывались муж, жена, дети, вместе с семьёй могли положить и гостя. А слуги и подмастерья ночевали на полу, вповалку.

И речь европейцев очень отличалась от изысканных оборотов, привычных нам по романам и фильмам. Так, один из мемуаристов передаёт диалог тогдашних аристократов. Герцог де Вандом интересуется: «Вы, наверное, примете сторону де Гиза, раз уж вы (непристойное слово)... его сестру?». На что маршал Бассомпьер отвечает: «Ничего подобного, я (непристойное слово)... всех ваших тёток, но это не значит, что я стал вас любить».

Что касается рыцарского отношения к дамам, то и эти представления перекочевали в наше сознание из романов XIX в. А в эпоху Возрождения германский поэт Реймер фон Цветтен рекомендовал мужьям «взять дубинку и вытянуть жену по спине, да посильнее, изо всей силы, чтобы она чувствовала своего господина и не злилась». Книга «О злых женщинах» учила, что «осёл, женщина и орех нуждаются в ударах».

Даже дворяне откровенно, за деньги, продавали красивых дочерей королям, принцам, аристократам. Подобные сделки считались не позорными, а крайне выгодными. Ведь любовница высокопоставленного лица открывала пути и к карьере, и к обогащению родных, её осыпали подарками. Но могли подарить другому, перепродать, отлупить.

Английский король Генрих VIII в приступах плохого настроения так избивал фавориток, что они на несколько недель «выходили из строя». А на простолюдинок нормы галантности вообще не распространялись. С ними обращались, как с предметом для пользования.

Хозяйство европейских стран оставалось преимущественно аграрным. Крестьяне составляли 90–95% населения. Крупных городов было мало — Париж (400 тыс. жителей), Лондон (200 тыс.), Рим (110 тыс.). Стокгольм, Копенгаген, Бристоль, Амстердам, Вена, Варшава – 20–40 тыс. жителей, а население большинства городов не превышало 5 тыс. Но характерной их чертой была грязь и скученность (до 1000 человек на гектар).

Дома втискивались в узкое пространство крепостных стен, их строили в 3–4 этажа, а ширина большинства улиц не превышала 2 метров. Кареты через них не проходили. Люди пробирались верхом, пешком, а богачей слуги носили в портшезах.

Даже в Париже была вымощена только одна улица, бульвар Соurs lа Rеinе являлся единственным местом прогулок знати, куда выбирались «себя показать». Прочие улицы не мостились, тротуаров не имели, и посреди каждой шла канава, куда прямо из окон выбрасывались отходы и выплёскивалось содержимое горшков (ведь в домах туалеты тоже отсутствовали). А земля в городе стоила дорого, и чтобы занимать меньшую площадь, второй этаж имел выступ над первым, третий над вторым, и улица напоминала тоннель, где не хватало света и воздуха, скапливались испарения от отбросов.

Путешественники, приближаясь к крупному городу, издалека ощущали смрад. Но горожане привыкали и не замечали его. Антисанитария нередко вызывала эпидемии. Оспа прокатывалась примерно раз в 5 лет. Наведывались и чума, дизентерия, малярия. Только одна из эпидемий, 1630–31 гг., унесла во Франции 1,5 млн жизней. В Турине, Венеции, Вероне, Милане вымерло от трети до половины жителей.

Чума в Неаполе, 1656 год.

Детская смертность была очень высокой, из двух младенцев выживал один, остальные угасали от болезней, недоедания. А люди за 50 считались стариками. Они и вправду изнашивались – бедные от лишений, богатые от излишеств.

На всех дорогах и в городах свирепствовали разбойники. Их ряды пополняли разорившиеся дворяне, обнищавшие крестьяне, безработные наёмники. В Париже каждое утро подбирали по 15–20 ограбленных трупов. Но если бандитов (или мятежников) ловили, расправлялись безжалостно.

Публичные казни во всех европейских странах были частым и популярным зрелищем. Люди оставляли свои дела, приводили жён и детей. В толпе сновали разносчики, предлагая лакомства и напитки. Знатные господа и дамы арендовали окна и балконы ближайших домов, а в Англии для зрителей специально строили трибуны с платными местами.

Но к крови и смерти на Западе настолько привыкли, что для запугивания уголовных и политических преступников их оказывалось недостаточно. Изобретались как можно более мучительные расправы. По британским законам, за измену полагалась «квалифицированная казнь». Человека вешали, но не до смерти, вытаскивали из петли, вскрывали живот, отрезали половые органы, отрубали руки и ноги и под конец — голову.

В 1660 г. С. Пинс описывал: «Ходил на Чаринг-кросс смотреть, как там вешают, выпускают внутренности и четвертуют генерал-майора Харрисона. При этом он выглядел так бодро, как только возможно в подобном положении. Наконец с ним покончили и показали его голову и сердце народу – раздались громкие ликующие крики».

В той же Англии за другие преступления постепенно, по одной, ставили на грудь приговорённому гири, пока он не испустит дух. Во Франции, Германии и Швеции часто применяли колесование. Фальшивомонетчиков варили заживо в котле или лили расплавленный металл в горло. В Польше сажали преступников на кол, поджаривали в медном быке, подвешивали на крюке под ребро. В Италии проламывали череп колотушкой.

Обезглавливание и виселица были совсем уж обычным делом. Путешественник по Италии писал: «Мы видели вдоль дороги столько трупов повешенных, что путешествие становится неприятным». А в Англии вешали бродяг и мелких воришек, утащивших предметы на сумму от 5 пенсов и выше. Приговоры единолично выносил мировой судья, и в каждом городе в базарные дни вздергивали очередную партию провинившихся.

Вот и спрашивается, в каком отношении наша страна должна была «догонять» Европу? Правда, мне могут напомнить, что на Западе существовала система образования, университеты.

Но и тут стоит внести поправку – эти университеты очень отличались от нынешних учебных заведений. В них изучали богословие, юриспруденцию и в некоторых – медицину.

Естественных наук в университетах не было. Проходили, правда, физику. Но она (наука об устройстве природы) считалась гуманитарной, и зубрили её по Аристотелю.

А в результате университеты плодили пустых схоластов да судейских крючкотворов. Ну а медицина оставалась в зачаточном состоянии. Общепризнанными средствами от разных болезней считались кровопускания и слабительные. Безграмотным лечением уморили королей Франциска II, Людовика XIII, королеву Марго, кардинала Ришелье. А ведь их-то лечили лучшие врачи! Более совершенные учебные заведения начали появляться лишь на рубеже XVI–XVII вв. – школы иезуитов, ораторианцев, урсулинок. Там преподавалась уже и математика.

К области «науки» европейцы относили магию, алхимию, астрологию, демонологию. Впрочем, о какой образованности можно вести речь, если в 1600 г. в Риме сожгли Джордано Бруно, в 1616 г. запретили труд Коперника «Об обращении небесных тел», в 1633 г. Галилея заставили отречься от доказательств вращения Земли. Аналогичным образом в Женеве сожгли основоположника теории кровообращения Мигеля Сервета. Везалия за труд «О строении человеческого тела» уморили голодом в тюрьме.

И в это же время по всем западным странам увлечённо сжигали «ведьм». Пик жестокой вакханалии пришёлся отнюдь не на «тёмные» времена раннего Средневековья, а как раз на «блестящий» XVII в. Женщин отправляли на костры сотнями. Причём университеты активно поучаствовали в этом! Именно они давали «учёные» заключения о виновности «ведьм» и неплохо зарабатывали на подобных научных изысканиях.

Что же касается России, то она в данную эпоху развивалась энергично и динамично. Её нередко посещали иностранные купцы, дипломаты. Они описывали «много больших и по-своему великолепных городов» (Олеарий), «многолюдных, красивой, своеобразной архитектуры» (Хуан Персидский). Отмечали «храмы, изящно и пышно разукрашенные» (Кампензе), восхищались: «Нельзя выразить, какая великолепная представляется картина, когда смотришь на эти блестящие главы, возносящиеся к небесам» (Лизек).

Русские города были куда более просторными, чем в Европе, при каждом доме имелись большие дворы с садами, с весны до осени они утопали в цветах и зелени.

Улицы были раза в три шире, чем на Западе. И не только в Москве, но и в других городах во избежание грязи их устилали брёвнами и мостили плоскими деревянными плахами. Русские мастера удостоились самых высоких оценок современников: «Города их богаты прилежными в разных родах мастерами» (Михалон Литвин). Существовали школы при монастырях и храмах – их устраивал ещё Иван Грозный.

Был городской транспорт, извозчики – вплоть до конца XVII в. иноземцы рассказывали о них как о диковинке: у них такого ещё не было. Не было у них и ямской почты, связывавшей между собой отдалённые районы. «На больших дорогах заведён хороший порядок. В разных местах держат особых крестьян, которые должны быть наготове с несколькими лошадьми (на 1 деревню приходится при этом лошадей 40–50 и более), чтобы по получении великокняжеского приказа они могли немедленно запрягать лошадей и спешить дальше» (Олеарий). От Москвы до Новгорода доезжали за 6 дней.

Путешественники сообщали о «множестве богатых деревень» (Адамс). «Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком количестве, что это кажется удивительным. Каждое утро вы можете видеть от 700 до 800 саней, едущих туда с хлебом, а некоторые с рыбой» (Ченслер).

И жили-то русские очень неплохо. Все без исключения чужеземцы, побывавшие в России, рисовали картины чуть ли не сказочного благоденствия по сравнению с их родными странами!

Земля «изобилует пастбищами и отлично обработана... Коровьего масла очень много, как и всякого рода молочных продуктов, благодаря великому обилию у них животных, крупных и мелких» (Тьяполо). Упоминали «изобилие зерна и скота» (Перкамота), «обилие жизненных припасов, которые сделали бы честь даже самому роскошному столу» (Лизек).

И всё это было доступно каждому! «В этой стране нет бедняков, потому что съестные припасы столь дёшевы, что люди выходят на дорогу отыскивать, кому бы их отдать» (Хуан Персидский – очевидно, имея в виду раздачу милостыни). «Вообще во всей России вследствие плодородной почвы провиант очень дёшев» (Олеарий).

О дешевизне писали и Барбаро, Флетчер, Павел Алеппский, Маржерет, Контарини. Их поражало, что мясо настолько дёшево, что его даже продают не на вес, «а тушами или рубят на глазок». А кур и уток часто продавали сотнями или сороками.

Водились у народа и денежки. Крестьянки носили большие серебряные серьги (Флетчер, Брембах). Датчанин Роде сообщал, что «даже женщины скромного происхождения шьют наряд из тафты или дамаска и украшают его со всех сторон золотым или серебряным кружевом». Описывали московскую толпу, где «было много женщин, украшенных жемчугом и увешанных драгоценными каменьями» (Масса). Уж наверное, в толпе теснились не боярыни.

Мейерберг приходил к выводу: «В Москве такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да ещё получаемых по сходной цене, что ей нечего завидовать никакой стране в мире». А немецкий дипломат Гейс, рассуждая о «русском богатстве», констатировал: «А в Германии, пожалуй, и не поверили бы».

Конечно же, благосостояние обеспечивалось не климатом и не каким-то особенным плодородием. Куда уж было нашим северным краям до урожаев Европы! Богатство достигалось чрезвычайным трудолюбием и навыками крестьян, ремесленников.

Но достигалось и мудрой политикой правительства. Со времён Смуты Россия не знала катастрофических междоусобиц, опустошительных вражеских вторжений (восстание Разина по масштабам и последствиям не шло ни в какое сравнение с французской Фрондой или английской революцией).

Царская армия неизменно громила любых неприятелей – поляков, шведов, татар, персов, под Чигирином похоронила две турецких армии, под Албазином и Нерчинском остановила агрессию маньчжуров и китайцев.

Да и правительство не обирало народ. Все иноземные гости признают – налоги в России были куда ниже, чем за рубежом. Мало того, царь реально защищал подданных от притеснений и беззаконий. Самый распоследний холоп мог передать жалобу непосредственно государю!

Документы показывают, что властитель реагировал, вмешивался, оберегая «правду». А в результате народ не разорялся. Купцы, крестьяне, мастеровые имели возможность расширять свои хозяйства, поставить на ноги детей. Но от этого выигрывало и государство…

К слову сказать, и эпидемии случались гораздо реже, чем в «цивилизованной» Европе. «В России вообще народ здоровый и долговечный... мало слышали об эпидемических заболеваниях... встречаются здесь зачастую очень старые люди» (Олеарий).

А если уж продолжать сопоставление, то и крови лилось намного меньше. «Преступление крайне редко карается смертью» (Герберштейн); «Законы о преступниках и ворах противоположны английским. Нельзя повесить за первое преступление» (Ченслер). Казнили лишь за самые страшные преступления, причём смертные приговоры утверждались только в Москве – лично царём и Боярской думой. И уж таких садистских безумств, как массовые охоты на ведьм, наши предки не знали никогда…

Вот так рассыпаются байки о дикой и забитой Руси – и о просвещённой, изысканной Европе.

Впрочем, хочется оговориться: автор отнюдь не стремится опорочить и оскорбить западноевропейцев. У них имелись свои свершения, достижения и идеалы. Но не стоило бы, отдавая им должное, порочить русских.

Читай ещё:

В.Шамбаров. Правда варварской Руси. (Оклеветанная Русь)
Правда Руси
Москва Златоглавая.
Просвещённая Европа
Эта уродливая, нищая, варварская Европа…
Почему русская баня пугала иностранцев?
Зверская Европа. Сравнивая зверства Европы и России.
Смерть-цивилизация
Капитализм - история большого грабежа. Английский образец.
Англия - самое кровожадное государство в истории человечества
Публичные казни – как развлечение.
Кровавое паломничество
Молот ведьм
Огнём и мечом. На службе Святого престола.
История инквизиции.
Русофобия Запада
Люди-звери
ДРАНГ НАХ ОСТЕН от Средневековья до наших дней
Сипаи против империи

ertata