Объявленная России новая Холодная война обусловлена фундаментальным кризисом современного мироустройства и ведется по разным направлениям непрямыми методами. Для эффективного противодействия ее инициаторам необходимо принять ряд системных мер по восстановлению суверенитета нашей страны в полном объе...

Элита армейских сил специального назначения – спецназ ГРУ – с конца 1960-х годов успешно выполняла самые сложные, и, казалось бы, немыслимые задачи командования. С некоторых из них снят гриф секретности.

1. Вьетнамский бросок

Первая крупная зарубежная операция спецназа ГРУ датирована 1968 годом. После ее проведения всем стало ясно, что в распоряжении Советского Союза появилась могущественная структура, способная выполнять задачи любого характера в любой точке планеты.


В мае 1968 года группа советского спецназа ГРУ численностью до 10 человек произвела атаку на секретный американский объект, который находился на территории республики Камбоджа, в 30 километрах от границы со Вьетнамом. Эту базу американцы использовали для заброски во Вьетнам своих разведгрупп, а также вылазок с целью поиска своих спецназовцев и сбитых летчиков. На стоянке комплекса в полной боевой готовности всегда находились 2 легких вертолета, до 10 транспортных, а так же 4 вертолета «Кобра». Целью атаки были именно эти вертолеты, имевшие на тот момент уникальную систему наведения на цель и управляемые реактивные снаряды. После 25 минут атаки, один вертолет «Кобра» был угнан во Вьетнам, а остальные уничтожены. Потери среди личного состава американских солдат составили до 20 человек. О том, что операцию провел спецназ Советского Союза, в ЦРУ узнали лишь несколько лет спустя, в результате внутренней утечки из КГБ.

2. Крещение огнем

Операция 1968 года в Чехославакии началась с того, что страны-участницы Варшавского договора приняли решение о введении войск в вышеупомянутую страну. Самолет, в котором летел отряд спецназа, запросил у столичного аэропорта разрешение на срочную посадку из-за неисправности двигателя. Приземлившись, бойцы спецназа в мгновение ока захватили аэропорт (по данным из рассекреченных архивов генштаба, вся операция занял 9 минут 21 секунду). После доклада об успешном захвате аэропорта советское командование немедленно перебросило в аэропорт дивизию ВДВ в помощь бойцам спецназа. Между тем, ранее прибывшие в страну группы спецназа взяли под контроль газеты, вокзалы, телеграф - моментально и без шума. После захвата комплекса правительственных зданий правительство Чехословакии было вывезено бойцами спецназа в Москву.

Один из участников тех событий, подполковник Юрий Стружняк, уже на рубеже 90-х годов так вспоминал эти дни:

«Захват аэропорта не был для нас чем-то из ряда вон выходящим. Мы были этому обучены, у нас было хорошее снаряжение, поэтому никаких лишних действий в этот момент не было. Мы больше переживали за то, как пройдет вся операция «Дунай» (операция по установке в Чехословакии лояльного СССР правящего режима.). А за свои действия мы были абсолютно спокойны. Операция была спланирована таким образом, что практически никто не пострадал».

Стоит отметить, что бывший немецкий диверсант Отто Скорцени, наблюдавший за развитием ситуации в Чехословакии, назвал операцию по захвату аэропорта «блестящей».

3. Ангольский «Рэмбо»

Африка на рубеже 70-х и 80-х годов представляла собой не меньшую ценность, чем например, Вьетнам. Ангола, страна, о которой речь пойдет чуть ниже, занимала достойное место в «битве военных секретов» того времени. История началась очень просто - советскому военному атташе в Анголе было поручено отслеживать появление у противников наличие новых образцов оружия и техники. Ценное вооружение, которое бойцы правительственной армии с помощью советских военспецов захватывали у повстанцев, сразу же отправлялось специальным бортом в Москву.

Большинство из обывателей сразу подумают, что речь пойдет об американском оружии, однако, дело обстоит куда интереснее. В 1976 году в ходе одного из боев в районе Донду, что в 200 км от Луанды, бойцы правительственной армии захватили китайский танк Т-59. Советский военспец Владимир Заяц был тогда награжден за это медалью «За боевые заслуги». Именно Владимир Заяц лично передавал этот трофей спецназу ГРУ, которые осуществляли операцию по его перевозке на территорию СССР внутри советского десантного корабля. Однако китайский танк был лишь попутным успехом ГРУ. Настоящая цель операции состояла в том, чтобы обнаружить и изъять у повстанцев стреляющий образец ПЗРК «Стингер», который появился в Анголе намного раньше, чем его получили афганские моджахеды. Правда, на тот момент времени добыть «Стингер» так и не удалось.

4. Советский Бейрут, или как поговорить с «Хезболлой»

30 сентября 1985 года в Бейруте почти одновременно были захвачены четыре сотрудника посольства СССР. Машину, в которой ехали дипломаты, захватили практически напротив выезда с территории консульства. Другую машину с дипломатами заблокировали возле госпиталя «Трад». Классическая схема атаки - блокировка машины, маски-балаклавы, оружие, стрельба и быстрое исчезновение. Похитители советских граждан объявились довольно быстро. Требования об освобождении были весьма необычны для того времени. Террористы требовали, чтобы Москва оказала влияние на правительство Сирии, с целью остановить сирийскую военную операцию против Ливана, также Москва должна была ликвидировать свое посольство в Ливане. В случае отказа от выполнения требований, террористы грозились убить всех советских дипломатов. Стоит отметить, что ни одна из стран-союзников: Иран, Иордания, Ливия - не помогла СССР в освобождении заложников, хотя возможность для этого имелась.

КГБ стало известно, что операцию по захвату дипломатов проводило наиболее засекреченное и могущественное подразделение «Хезболлы» Муната`мат аль Джихад аль-слами, которым руководил Имад Мугния. Резидентура КГБ в Бейруте приняла решение завербовать ближайшее окружение Мугния и разработала план по его ликвидации - на случай, если советские заложники будут казнены. Серьезность своих намерений террористы подтвердили расстрелом одного из дипломатов, которого по неосторожности ранили во время захвата, поэтому советскому спецназу пришлось действовать немедленно.

Выполнение задачи поручили только что созданной группе спецназа «Вымпел». Контроль за операцией возглавил генерал Юрий Иванович Дроздов. Дальнейшие события разворачивались быстро. Неожиданно для палестинцев стали пропадать ближайшие соратники и Мугния - человека, который казнил раненого советского дипломата.

Один за другим пропало более 10 командиров разных ливанских спецслужб. После этих исчезновений Мугния получил письмо, в котором ему предлагалось выбрать следующую жертву самостоятельно, если он не отпустит советских заложников. Имад Мугния понял, что если записку смогли доставить лично ему в руки, то следующим станет он сам. Буквально на следующий день советские заложники были освобождены, а осада посольства СССР снята.

5. «Тадж-Бек»

В отличии от спецопераций на территории Азии и Африки, о мероприятиях на территории Афганстана, в которых принимал участие спецназ ГРУ, имеется немного больше данных. Началом афганской кампании считают сложнейшую операцию, целью которой являлась ликвидация главы Афганистана Хафизулы Амина. Совместно со спецназом ГРУ в операции приняли участие подразделения «Гром» и «Зенит» - будущие управления «А» («Альфа») и В («Вымпел»). За полгода до штурма советское командование создало 154-й отдельный отряд специального назначения, или, как его еще называли, «мусульманский батальон», к которому были приписаны спецназовцы из числа советских мусульман. Если говорить о самом штурме, то весь бой и зачистка дворца Амина «Тадж-Бек» заняли не больше 40 минут. Бойцы ГРУ потеряли убитыми всего 7 человек, несмотря на то, что в распоряжении Амина находилось почти в четыре раза больше людей, чем участвовало в штурме дворца со стороны бойцов спецназа. Амин был убит. Операция завершилась успешно.

6. Первый «Стингер»

Зима 1987 года в Афганистане стала по-настоящему жаркой. Группой спецназа ГРУ под командованием старшего лейтенанта Владимира Ковтуна был захвачен действующий образец американского ПЗРК «Стингер», которым американцы щедро вооружали афганских моджахедов. Вспоминает сам Владимир Ковтун:

«В том бою мы уложили человек шестнадцать. Заметили их сначала с воздуха, они на мотоциклах передвигались. Мотоциклы в Афгане - это сто процентов духи. Они быстренько спешились и начали по нам палить. Успели даже два раза из "Стингера" стрельнуть, но промазали. За одним из духов, после высадки, погнался я сам и двое моих бойцов. Удирал он шустро, но контейнер, который он нес в руках, сильно ограничивал его скорость. Бежать за ним все время я посчитал не очень хорошей идеей, присел на колено, сделал глубокий вдох-выдох и догнал его в затылок выстрелом. Эту странную трубу я помню до сих пор. Обыскивать его мы не стали, все внимание было уделено именно ей. Схватил, и бегом обратно в вертушку. Командир борта, несмотря на то, что мы с вечера здорово поругались, радостно кричал «Володя, Володя! «Стингер»!!!!».

Именно так советское командование получило в распоряжение неуловимый ПЗРК, который наводил ужас на советских летчиков.

В постсоветской истории спецназ ГРУ дал жизнь еще одному подразделению - Силам специальных операций (ССО). На бойцов этой службы также возложено выполнение задач в любое время и в любой точке земного шара, но вся их деятельность совершенно засекречена, и рассказать об операциях современности можно будет еще нескоро.

ТРК «Звезда»

Читай ещё:

Захват сотрудников советского посольства в Ливане.
Один "МиГ" над Тель-Авивом
Большие задачи малыми силами
«Вымпел», растоптанный Ельциным
Спецназ морских глубин

ertata

В августе 1949 года в Стране Советов было успешно испытано «изделие С». Это событие имело свою предысторию, связанную с эффективной деятельностью советской научно-технической разведки. Непосредственным участником первых и последующих мероприятий по разработке атомной проблемы был полковник внешней разведки Владимир Борисович Барковский. Его имя стоит в одном ряду с именами таких легендарных разведчиков, как Рудольф Абель, Леонид Квасников, члены «Кембриджской пятёрки».

Будущий Герой России, выдающийся разведчик 30-80-х годов прошлого столетия, один из руководителей научно-технической и внешней разведки, родился в русской чернозёмной полосе в городе Белгороде Курской губернии в 1913 году, 16 октября. После окончания средней школы с 1930 года работал слесарем на заводе и одновременно учился на вечернем рабфаке. Жизнь в рабочей среде для него была хорошей школой: вырабатывались уважение к труду, гордость своей профессией, дисциплина, осознание заинтересованности в добросовестном выполнении порученного дела.


В 1934 году Владимир Борисович поступил в Московский станко-инструментальный институт. В студенческие годы активно занимался парашютным и планерным спортом по линии ОСОВИАХИМа в Московском студенческом аэроклубе. После его окончания был приписан как пилот запаса к истребительному полку ПВО Москвы. Страсть к небу он пронёс через всю жизнь, став неизменным участником соревнований по планеризму, а с возрастом – судьёй всесоюзной категории по этому виду спорта.

Вспоминая те годы, Владимир Борисович подчёркивал: «Моему поколению молодёжи 30-х годов было нетрудно вписаться в круг требований, предъявлявшихся к разведчику, и найти своё место в разведке. К этому нас подводил сам образ жизни молодёжи тех лет… Страна стала походить на гигантскую стройку, а самоотверженный, напряжённый труд стал нормой жизни».

Барковский ещё не окончил институт, как весной 1939 года по решению ЦК ВКП(б) был направлен на работу в органы госбезопасности и определён во внешнюю разведку. Так Владимир Борисович оказался в числе слушателей первых наборов в созданную за год до этого разведывательную Школу особого назначения. И узнал он об этом только в самой разведшколе. Как вспоминал Владимир Борисович, здесь ему сказали: «Отныне забудьте, что вы – инженер. Теперь вы только разведчик». «Моего согласия, – рассказывал он, – никто не спрашивал. Сказали – будешь разведчиком. Вот я и стал…».

Но жизнь распорядилась так, что и инженером он тоже стал, когда начал работать по линии научно-технической разведки (НТР). Сокурсники его выпуска и других предвоенных наборов приняли на себя всю основную тяжесть работы в годы Великой Отечественной войны в десятках зарубежных резидентур и в тылу немецких войск: в подполье, спецпартизанских отрядах, разведывательно-диверсионных группах.

В феврале 1941 года сотрудник внешней разведки Барковский прибыл в Лондон в качестве «разведчика общего профиля». Однако в силу базовой инженерной подготовки ему был выделен участок работы с учёными и техническими специалистами – их было более десяти. Но были и источники политической и военно-стратегической информации – они были крайне важны в условиях, когда угроза войны становилась для СССР неизбежной. И всё же профиль науки и техники в работе Барковского преобладал: он стал специализироваться на работе с теми источниками, которым было суждено положить практическое начало послевоенного направления во внешней разведке – научно-технического.

Памятное воскресенье 22 июня, вспоминает Владимир Борисович, он встретил в загородной резиденции советского посольства, где подальше от немецких бомбёжек размещались семьи сотрудников. Известие о нападении Германии на Советский Союз прозвучало для разведчиков лондонской резидентуры приказом: немедленно приступить к выполнению того, что потребует Родина.

Об этом времени Владимир Борисович говорил так: «Трудовой темп возрос настолько, что сейчас не без удивления вспоминаешь, как только успевал справляться… Но все трудности оттеснялись на второй план сознанием огромной опасности, нависшей над нашей страной, страстным стремлением, хотя и вдали от Родины, встать на её защиту всеми доступными средствами».

Энергичная, импульсивная, но строго организованная натура Барковского, получившая жизненную закалку на заводе и рабфаке, в институте и аэроклубе, в разведшколе и центральном аппарате разведки, смогла быстро приспособиться к выполнению разведзадач в условиях военного времени.

В среде ценных источников информации по линии НТР Барковский работал с докторами наук и квалифицированными инженерами по авиации, военной электронике, химии и атомной проблематике. В результате уже в первый год войны удалось получить немало важной информации: о конструктивных особенностях первых образцов английской радиолокационной аппаратуры, о цветных металлах, их сплавах и заменителях, о магнитной защите морских судов, а также по вопросам радиосвязи и о радиомаяках-целеуказателях для бомбардировочной авиации.

Особое внимание Барковского было уделено атомной проблематике. Один из источников регулярно передавал разведке материалы, которые англичане получали от американцев до самого конца войны, причём главным образом по вопросам металлургии урана-235 и плутония.

Расширение заданий по линии НТР вызвало острую необходимость в пополнении сети источников информации. Встал вопрос о выходе на них с помощью наводчиков, имеющих связи среди учёных и специалистов. Так, среди полезных источников у Барковского появился англичанин, имевший выход на централизованный учёт научных работников Британии.

По воспоминаниям Владимира Борисовича, ценные источники в этой стране среди специалистов привлекались к работе с разведкой в основном на идейной основе, прежде всего это были антифашистские настроения. Разработка таких потенциальных источников проводилась в ускоренном режиме, фактически в форме прямого предложения. Это было связано с острой нехваткой времени у сотрудников резидентуры. Процессу привлечения к работе с советской разведкой способствовала, конечно, обстановка военного противостояния между Британией и Германией. Работать нашим разведчикам приходилось в условиях непрерывных бомбардировок Лондона, поэтому угроза со стороны нацистской Германии была для настроенных антифашистски англичан вполне реальна…

Лишь в 1946 году Барковский возвратился на Родину. В центральном аппарате разведки он занимал руководящие должности, выезжал в командировки в США и страны Западной Европы. За годы работы за рубежом и в Центре Барковский прошёл путь от рядового разведчика и резидента до руководителя крупного подразделения – американского отдела.

Работая по линии НТР за рубежом и в Центре, Барковский курировал знакомую ему проблематику по ядерной энергетике, в частности длительное время возглавлял группу сотрудников этого направления в нью-йоркской резидентуре.

В кабинете истории внешней разведки в её штаб-квартире в Ясенево есть стенд с портретами соратников Барковского – Квасникова Леонида Романовича, Феклисова Александра Семёновича, Яцкова Анатолия Антоновича и самого Владимира Борисовича. Он сообщает посетителям кабинета, что научно-техническая разведка – одно из главных направлений в деятельности советской внешней разведки. На стенде основными проблемами НТР называются атомная энергетика и атомное оружие (операция «Энормоз»), радиотехника и радиоэлектроника («Радуга»), авиационная и ракетная техника («Воздух»). Ко всем этим операциям с начала 1940-х по 1960-е годы имел отношение Барковский.

Полученная лично Барковским и разведчиками руководимых им коллективов за рубежом и в Центре информация позволила не только усилить военный потенциал советской державы с помощью созданного атомного оружия, но и продвинуть атом в мирную жизнь. Ибо в 1954 году в СССР впервые в мире была запущена в эксплуатацию атомная электростанция. А уже к концу 1940-х годов стали доступны нашей армии, авиации и флоту радиолокационные системы. Реактивный истребитель МИГ-15 к этому времени встал на вооружение и в 1950 году завоевал господство в воздухе над американскими «сейбрами» во время корейской войны.

29 августа 1949 года стало днём рождения советской атомной бомбы. Именно в этот день Соединённые Штаты лишились монополии на ядерное оружие. К этому времени в американских военных планах намечалось ядерное нападение на СССР с датой 1 января 1950 года. Срыву этих планов предшествовала блестяще проведённая советской разведкой (госбезопасности и военной) операция по проникновению в американский «Манхэттенский проект», самой оберегаемой в Америке тайны. Это был триумф советских разведчиков, среди которых – Владимир Борисович Барковский.

* * *

Несколько поколений физиков-ядерщиков отмечали вместе с разведчиками пятидесятилетие первого взрыва отечественной атомной бомбы. Знающий не понаслышке, что такое ядерный взрыв, академик Евгений Велихов так определил государственную значимость этого события: «Мы благодаря работе над ядерным оружием сумели развить нашу науку, сделать её достижения конкурентоспособными на мировом рынке. Без атомной бомбы мы были бы второстепенной державой».

Сам же Владимир Борисович, занимая активную позицию в продвижении мнения об эффективности деятельности НТР в интересах государства, многие годы публиковал статьи в специальной и открытой печати, выступал с лекциями в различных ведомствах, участвовал в симпозиумах и давал интервью прессе и на телевидении. Чаще всего вопрос касался вклада разведки в создание в СССР собственного ядерного оружия.

Вот как определяет Владимир Борисович место разведки в этом процессе: «Разведка давала ценную сверхсекретную информацию, а наши учёные работали над проблемой. Каждый занимался своим делом. Но самая достоверная и перспективная научно-техническая информация становится полезной только тогда, когда попадает на благоприятную почву, когда понимается её значение. Так случилось и с информацией об атомном оружии».

Это действительно так. Как признавал академик И.В. Курчатов, «вклад разведки неоспорим, многих тупиков и ошибок удалось избежать», академик А.Ф. Иоффе, в свою очередь, отмечал: «Я не встречал ни одного ложного указания».

Рассказывая о послевоенных годах работы нашей разведки над проблемой ядерной энергетики, Владимир Борисович в своих выступлениях также подчёркивал, что «в 50-е годы была получена информация о мощных энергетических реакторах и реакторах для подводных лодок».

Государственный образ мышления Барковского сказывается и в таком заявлении: «Реально оценивая вклад разведчиков в создание отечественного атомного оружия, НТР никогда не противопоставляла себя достижениям отечественных физиков, конструкторов и производственников, ибо разведчики не занимались расчётами, не проводили экспериментов, не вдавались в детали конструкции атомной бомбы».

* * *

«Боец невидимого фронта» Владимир Борисович Барковский в середине ХХ столетия являлся одним из активных руководящих работников важнейшего направления современной разведывательной деятельности, именуемым научно-технической разведкой. Многие десятилетия за рубежом, в штаб-квартире внешней разведки и на преподавательском поприще в стенах кузницы кадров разведки он рассматривал её деятельность как особое социальное явление, глубоко коренящееся в потребностях обеспечения национальной безопасности и геополитических интересов нашей Родины.

Ещё в 1949 году Барковский начал читать лекции в ВРШ – Высшей разведывательной школе, в 1954–1956 годах работал там на кафедре разведки в качестве заместителя начальника, коим был другой выдающийся разведчик – Иван Иванович Агаянц. После работы за рубежом и в центральном аппарате НТР он перешёл в 1969 году на работу в Краснознамённый институт. И снова на кафедру разведки, где до ухода в отставку в 1984 году трудился в должности профессора.

Учебные, научные и публицистические работы Барковского представляют собой богатое наследие в виде лекций, практических пособий, учебников, методических материалов, монографий, диссертации и статей в спецсборниках, а после ухода в отставку – в отрытой печати. Его перу принадлежит даже работа по этике разведывательной деятельности. За 1949–2000 годы Владимир Борисович подготовил более 50 работ общим объёмом свыше 3.000 страниц.

Активной научной работой Барковский начал заниматься после прихода в Краснознамённый институт – учебное заведение по подготовке кадров разведки. Но кроме теории и практики разведывательной деятельности, он остался неизменным и талантливым летописцем истории научно-технической разведки. Его глубоко обоснованные работы в этой области и сегодня оцениваются как примеры впечатляющих достижений в одном из разделов социальной истории отечественной науки и техники.

Кредо разведчика, учёного и гражданина Барковского в оценке государственной значимости разведки предельно ясно: «Разведка нужна, чтобы руководство страны чётко знало планы и замыслы противоположной стороны… Ибо разведка имеет не постоянного противника, а постоянный интерес».

Удовлетворению этого «постоянного интереса» Владимир Борисович отдал шесть десятков лет. Находясь в отставке, не устранился от работы, а принимал посильное участие в воспитании молодого поколения разведчиков, занимался исследовательской и публицистической деятельностью.

Всю свою жизнь разведчик и ветеран госбезопасности Барковский исповедовал одну главную заповедь – верность Родине. Он оставил нам завет: «По моему глубокому убеждению, разведчику должны быть в полной мере присущи такие черты, как патриотизм, преданность делу, которому служишь, порядочность, полное подчинение интересам службы».

Ветеран Барковский собрал обширный материал об истории научно-технической разведки – русской, советской, российской. Он стал членом авторского коллектива фундаментального шеститомника «Очерки истории российской разведки» и с момента создания – членом региональной общественной организации «Ветераны внешней разведки».

Поэтому глубоко обоснованно решение учёного совета Академии внешней разведки от 20 марта 2001 года: «За внесение большого вклада в дело обеспечения безопасности нашей страны и активное участие в подготовке разведывательных кадров полковнику в отставке Барковскому Владимиру Борисовичу присвоено звание «Почётный профессор Академии внешней разведки».

За достигнутые высокие результаты в деле обеспечения государственной безопасности нашего Отечества шестидесятилетний путь Владимира Борисовича Барковского в разведке отмечен государственными наградами. В военные и послевоенные годы он был удостоен ордена Красного Знамени, трёх орденов Трудового Красного Знамени, орденов Отечественной войны, Красной Звезды, «Знак Почёта» и многими медалями. Владимир Борисович – почётный сотрудник органов госбезопасности и награждён знаком «За службу разведке».

15 июня 1996 года Указом Президента Российской Федерации за выдающийся вклад в обеспечение государственной безопасности Отечества звание Героя России было присвоено сразу пятерым ветеранам Службы внешней разведки. Среди них полковник Барковский.

Эта статья была подготовлена мной к его 90-летию. В феврале 2003 года Владимир Борисович прочитал её. Я рассчитывал опубликовать материал к его юбилею. Увы, талантливый и мужественный разведчик не дожил до него менее трёх месяцев и ушёл от нас 21 июля 2003 года…

«Красная звезда» Анатолий МАКСИМОВ, капитан 1 ранга в отставке,
почётный сотрудник органов госбезопасности.

ertata

На секретной службе Страны Советов

В январе 1982 года в газете «Вашингтон пост» появилась статья, в которой говорилось, что «после шестилетнего пребывания на берегах Потомака Вашингтон покидает один важный, но менее всего известный в городе человек. Его фамилию знают лишь очень немногие, его работа ведется исключительно в тени, однако, пожалуй, в стране нет другого человека, чьими сокровенными секретами так хотело бы овладеть правительство США».

Этим человеком, числившимся по дипломатическому справочнику советником посольства СССР, был резидент советской внешней разведки в Вашингтоне Дмитрий Иванович Якушкин.

СТАНОВЛЕНИЕ РАЗВЕДЧИКА

Его прапрадед Иван Дмитриевич Якушкин, упомянутый самим Пушкиным в «Евгении Онегине», был героем Отечественной войны 1812 года, декабристом, капитаном знаменитого мятежного Семеновского полка, выведшим своих солдат 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь и получившим за это 20 лет каторжных работ. На совещании декабристов у Муравьева он вызвался убить Александра I, что дало основание Пушкину, рассказавшему в десятой главе романа об этом совещании, написать:

«Друг Марса, Вакха и Венеры,
Тут Лунин дерзко предлагал
Свои решительные меры
И вдохновенно бормотал.
Читал свои ноэли Пушкин.
Меланхолический Якушкин,
Казалось, молча обнажал
Цареубийственный кинжал».

Каждый из потомков русского патриота на разных этапах истории стремился честно служить интересам Отечества. Так, дед будущего разведчика Вячеслав Евгеньевич Якушкин еще до революции был видным историком и одним из лидеров кадетской партии. Всю свою жизнь следовал заветам предков честно служить Родине и Дмитрий Иванович.

Родился Дмитрий Якушкин 16 мая 1923 года в городе Воронеже в семье служащего, ставшего впоследствии известным академиком-растениеводом. С началом Великой Отечественной войны 18-летний Дмитрий ушел добровольцем в Красную Армию и прослужил в ней до 1947 года. Являлся участником Парада Победы.



После окончания в 1953 году экономического факультета Московского государственного университета работал в системе Министерства сельского хозяйства СССР помощником министра И.А. Бенедиктова.

В 1960 году Якушкин был направлен на работу во внешнюю разведку. Окончил Высшую разведывательную школу КГБ. Из 26 лет службы в разведке он в общей сложности 14 лет проработал за океаном, в Соединенных Штатах Америки.

НА ОПЕРАТИВНОЙ РАБОТЕ

В 1963 году последовала первая длительная командировка за океан – рядовым разведчиком, сотрудником резидентуры в Нью-Йорке. В период командировки Якушкин добился конкретных вербовочных результатов. Его труд был отмечен медалью «За боевые заслуги». Впоследствии Дмитрий Иванович говорил, что изо всех государственных наград ему более других была дорога эта скромная медаль, полученная в самом начале работы за океаном в качестве рядового разведчика.

Возвратившись в 1969 году в Москву, Якушкин работал в Центральном аппарате разведки заместителем начальника американского отдела. Позже его выдвинули на должность начальника другого самостоятельного отдела внешней разведки.

Вспоминая о своем товарище, ветеран СВР Вадим Кирпиченко, двенадцать лет проработавший первым заместителем начальника внешней разведки, рассказывал:
«В разведке Якушкина любили несмотря на то, что иногда он яростно распекал подчиненных. Но в этих выволочках не было ни грубости, ни тем более какого-то злопамятства. За глаза его ласково называли Димой, несмотря на генеральское звание и высокое служебное положение начальника отдела…

От предков Дмитрий Иванович унаследовал большую библиотеку и имя. Но не только это. Была в нем какая-то стать, импозантность, манера держать себя с достоинством и особо почтительное и благородное отношение к женщинам, независимо от их возраста и внешности».

РЕЗИДЕНТ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ

С 1975 по 1982 год Д.И. Якушкин возглавлял резидентуру внешней разведки в Вашингтоне. Сам Дмитрий Иванович позже так рассказывал о своем назначении на эту должность:

«5 декабря 1974 года меня без объяснения причин вызвали к руководству разведки. Когда я прибыл, мне сообщили, что вместе с руководителями разведки я должен буду поехать к председателю КГБ Юрию Владимировичу Андропову, который в то время находился в больнице, где и работал. Причины вызова мне никто не объяснил, и я о ней мог только гадать. По приезде руководители сразу прошли в палату к Андропову, а меня попросили подождать. Через некоторое время туда был приглашен и я. Поначалу Юрий Владимирович неторопливо угощал меня чаем с сухарями и сушками. Затем, задав несколько вопросов о работе возглавляемого мной отдела, вдруг неожиданно сказал, что есть предложение назначить меня резидентом в Вашингтоне. Поблагодарив за доверие, я счел возможным напомнить Юрию Владимировичу, что при назначении меня начальником отдела он назвал пятилетний срок работы в этой должности. На это Андропов в шутливом тоне ответил, что, поскольку он сам дал такое распоряжение, так сам его и отменяет.

В любой стране быть резидентом считается в разведке престижным. Тем более если речь идет об одной из ведущих держав мира. Поэтому назначение в Вашингтон я встретил с большим удовлетворением».

Начались повседневные будни резидента разведки, перед которым стояли обширные и многоплановые задачи. Главная из них – повседневное руководство работой коллектива советских разведчиков. Кроме того, резидент должен достаточно хорошо знать внешнюю и внутреннюю политику страны своего пребывания, чтобы правильно ее оценивать и быть всегда готовым дать ответ Центру на интересующие его вопросы.

Руководство разведки не ошиблось в выборе резидента. Он зарекомендовал себя отличным профессионалом и руководителем. Главным в профессии разведчика Дмитрий Иванович считал умение думать. «Разведчик совсем необязательно должен лучше всех стрелять или быстрее всех бегать. Но «передумывать» противника он обязан», – таково было профессиональное кредо Якушкина. Этому он учил и своих подчиненных.

Предоставим вновь слово Вадиму Кирпиченко:

«Главной заслугой Якушкина в разведке является то, что он прекрасно знал США и давал самые точные прогнозы по вопросам развития внутриполитической ситуации там, а также по всему комплексу советско-американских отношений. В таких делах у него никакой наивности и излишней доверчивости никогда не проявлялось, а имели место очень точный расчет и прогноз.

Еще в середине 1970-х годов он неоднократно говорил мне: «Пойми, ты не сможешь состояться как заместитель начальника главка, если не будешь знать США и сам не побываешь в этой стране». И вытащил-таки меня летом 1978 года в США, всесторонне обосновав необходимость этой поездки.

В ходе одной из многочасовых бесед с Дмитрием Ивановичем я подчеркнул, что меня интересует его мнение относительно того, как политическая элита и властные структуры США относятся в действительности к СССР и как они будут строить в ближайшем будущем свои отношения с нами? Якушкин четко и убежденно изложил свои мысли (напомню, что это было в июне 1978 года):

– Американцы не перестают удивляться, как смогла отсталая, лапотная и голодная Россия за четыре десятилетия стать супердержавой и в военном отношении сравняться с США. Они никогда не смогут примириться с таким положением и будут делать все, чтобы ослабить своего главного противника…

Суммируя всю имеющуюся в нашем распоряжении информацию, секретную и не секретную, – продолжал он, – я должен тебе сказать: сейчас американцы особенно пристально следят за внутренним положением в Советском Союзе, ибо они пришли к выводу, что наша страна вступает в кризисную полосу своего развития. Кризис этот назревает в трех сферах. Во-первых, наступает стагнация в экономическом развитии страны, советская экономика уже просто не в состоянии воспользоваться плодами мировой научно-технической революции. Во-вторых, в республиках Советского Союза набирают силу ростки национализма и в ближайшем будущем там проявятся сепаратистские тенденции. В-третьих, диссидентское движение в СССР, и в первую очередь в самой России, также набирает силу и становится необратимым явлением.

Отдавая должное опыту и убежденности нашего резидента в Вашингтоне, я довел его мысли до сведения руководства разведки и потом уже находил все больше подтверждений этим прогнозам в нашей действительности. Видимо, кое-что со стороны, из-за океана, проглядывалось лучше».

РАБОТА В ЦЕНТРЕ

Возвратившись в Москву, Якушкин более четырех лет работал начальником американского отдела внешней разведки. Выезжал во многие страны Западной Европы, где выполнял ответственные задания.

Сам Дмитрий Якушкин считал, что разведчик должен обязательно любить страну, где он работает. Независимо от того, в Африке ли это, в Европе или в Америке. Иначе невозможно объективно оценивать страну и все события, происходящие в ней. В одном из своих немногочисленных интервью он отмечал: «Я проработал в Соединенных Штатах Америки в общей сложности 14 лет. Смею сказать, что знаю плюсы и минусы этой великой страны. Я хорошо помню ее красивые города, помню, как искренне радовался достижениям американского народа в науке, технике, строительстве. Но я знаю и беды, и хронические недостатки Америки, которые нельзя не учитывать и сегодня, когда в силу нашего бедственного положения мы безмерно идеализируем американский образ жизни».

Человек богатой душевной щедрости, честный и принципиальный, истинный российский интеллигент, Дмитрий Иванович был глубоко уважаем в коллективе. Он был большим книголюбом и в свободное время любил пройтись по букинистическим магазинам, покопаться в книгах. Отдавал предпочтение мемуарной литературе периода Гражданской и Отечественной войн. Покупая новые книги, он с жадным интересом читал их, а некоторые откладывал до лучших времен и мечтал привести в порядок свою огромную библиотеку.

После ухода в 1986 году в отставку Д.И. Якушкин работал в агентстве ИТАР-ТАСС, являясь его политическим и дипломатическим обозревателем. Свой огромный зарубежный опыт, разносторонние знания в области международных проблем он творчески реализовал на журналистском поприще.

Заслуги почетного сотрудника госбезопасности генерал-майора Якушкина перед Родиной были отмечены орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудным знаком «За службу в разведке».

8 августа 1994 года Дмитрий Иванович скончался. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.

В ноябре 1992 года по каналам ИТАР-ТАСС из Рима пришло сообщение, что итальянская газета «Стампа» опубликовала отрывки из книги Рональда Кесслера «ЦРУ изнутри», в которой утверждалось, что американская контрразведка предприняла попытку завербовать советского резидента в Вашингтоне, предложив ему за измену 20 млн. долл. В публикации говорилось: «Агенты секретной службы пошли на контакт с Якушкиным в одном супермаркете столицы США, но шпион из Москвы отказался». Самое точное в этой цитате – это категорический отказ разведчика. Правда, еще и место действия указано правильно. Незадолго до отъезда из США Якушкин с женой пошли в супермаркет. Когда жена отошла в другой отдел, к нему приблизился человек, представившийся сотрудником ФБР. Положив на прилавок два капустных кочана, Якушкин проверил его удостоверение, после чего человек из ФБР сделал ему предложение о сотрудничестве с американской разведкой и пригласил встретиться с руководством ФБР в Вашингтоне. Якушкин ответил, что встретиться готов, но только в здании посольства СССР. Понятно, что такое ответное «приглашение» принято так и не было...

Владимир Антонов. Независимое военное обозрение

ertata