Александр Простев. Молитва прп. Сергия о даровании победы русскому воинству на поле Куликовом. 2006 г.

Одним из первых громких деяний минкульта наконец-то европейской Украины стал запрет выставки, посвящённой преподобному Сергию Радонежскому. Как верно заметил представитель министерства, «подобные мероприятия не согласуются с государственной политикой формирования единого гуманитарного пространства Украины».

Действительно, речь ведь идёт о святом, который благословил «клятого» Московского князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву, предсказал ему победу, да ещё и дал двух иноков Пересвета и Ослябю, своим подвигом вдохновивших войска. А Куликово, по убеждению многих учёных, стало зарождением Великороссии. Той самой – «страны-агрессора, извечного азиатского угнетателя древних свободолюбивых евроукров».

Ещё при куме-предшественнике нынешнего президента – Викторе Ющенко – киевские политики пытались всячески воспрепятствовать возведению храма прп. Сергия Радонежского на Чоколовке (народное название одного из районов Киева в честь замечательного городского благотворителя, купца и промышленника XIX-XX вв. коренного русского человека Н.Н. Чоколова).

Время земного служения одного из самых великих наших святых было временем болезненного кризиса, когда погрязшая в жесточайших междоусобицах Древняя Русь отмирала, а Россия только зарождалась. Тогдашние «новые люди» (первые не русичи, но русские) уже вышли на историческую арену (таковыми, как мы отмечали, стали Александр Невский со ратники), но востребованы они ещё не были. Вот и находили себя многие в духовном служении. Не случайно именно монастыри (и в первую очередь Троице-Сергиев – будущая лавра) через пару десятилетий станут центрами кристаллизации молодого российского государства.



В основании киевского храма во имя вдохновителя Новой Руси Сергия Радонежского лежит нижний храм во имя «первого русского» – Александра Невского

Пока же князья и бояре новой генерации (те, которым дано было слышать голос Церкви, возвещавшей приход того, что ныне называется «Русь Святая», «Третий Рим», «Русская идея», «Русский мир», в конце концов) противостояли вырождающейся элите – той, после которой «хоть Потоп». «Ревнители старины» готовы были идти на сделку с самим диаволом (в слугах которого наши предки числили папских легатов и магистров католических орденов), лишь бы хоть немного продлить властвование в своём отдельно взятом уделе.

В соседней более сильной Литовской Руси наблюдалось схожее противостояние между «ревнителями старины» в виде неотёсанных язычников (которые вскоре станут первыми объектами окатоличивания) и князьями, воспринявшими культуру и веру православного населения завоёванной ими Белой, Чёрной, Малой Руси и Северской Земли (вплоть до Курска). Как бы там ни было, а «литовцы принимали православие, женились на княжнах и боярышнях, учили русскую грамоту, удачно воевали с татарами и москвичами; казалось, что Вильна вот-вот вырвет у Сарая гегемонию в Восточной Европе» (Л.Н. Гумилёв). Думалось даже тогда, с такими темпами православной христианизации Вильно мог бы поспорить и за статус столицы новой православной Руси…

В Орде, уже разваливающейся, разные её части также стояли на перепутьях. Западничество проникло в Степь по «экономическим каналам» – через генуэзцев, обосновавшихся на черноморском побережье Тавриды, которая в XIII в. вошла в состав Золотой Орды. В 1376 г. в «Великой замятне» (смуте) победил законный потомок Чингисхана Тохтамыш, однако его не признал влиятельнейший темник Мамай, наместник Причерноморья, к тому времени четырежды побывавший беклярбеком («премьер-министром») Золотой Орды при разных ханах.

Мамай происходил из рода Кийян, проигравшего Чингисхану войну за первенство полутора веками ранее. Пользуясь замятней, Мамай возродил причерноморскую державу половцев и алан, уничтоженную Батыем. Война Сарая с Замыком (ставка Мамая в низовьях Днепра на месте современного Каховского водохранилища) становилась неизбежной. На привлечение в свои войска кочевников Причерноморья темник попросил денег у своих давних деловых партнёров – венецианцев и генуэзцев. Последние потребовали взамен, чтобы Мамай «пробил» у московского князя открытие на Северной Двине генуэзских концессий для добычи пушнины в тайге и пушной торговли. Чем темник и занялся: молодому князю Дмитрию он пообещал дать ярлык на великое княжение.

«Если бы Дмитрий согласился на эту сделку, – пишет Гумилёв. – Московская Русь в очень короткое время превратилась бы в торговую колонию генуэзцев. И хотя многим в Москве предложение показалось выгодным, свое слово сказала церковь. Преподобный Сергий Радонежский заявил, что с латинянами никаких дел быть не может: на Святую Русскую землю допускать иноземных купцов нельзя, ибо это грех. Авторитет Сергия был настолько высок, что с ним нельзя было не считаться, к тому же его поддержал митрополит Алексий. Москва отвергла предложение генуэзцев и тем самым продемонстрировала верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды – Тохтамышем, стоявшим во главе волжских и сибирских татар».

Чтобы отстоять интересы генуэзцев, Мамай вступил в союз с Великим князем Литовским Ягайлой, мечтавшим о захвате Северной Руси. Многие на Руси в тот момент дрогнули. Ведь Литва и без того была сильнее Москвы. Князю советовали принять «взаимовыгодное коммерческое предложение». Однако тем самым Русь становилась союзником Мамая, в котором Золотая Орда видела мятежника. К тому же в Орде хорошо помнили, отчего в 1346 г. предшественник Тохтамыша Джанибек начал войну с генуэзцами.

Тогда причерноморские степи постигла гололедица. Скот лишился корма, и его падёж вызвал голод у кочевников. Спасая детей, они продавали их генуэзцам. Те же с превеликим удовольствием скупали девочек и мальчиков за бесценок с целью дальнейшей перепродажи на невольничьих рынках. Узнав об этом, хан пришёл в неистовство – согласно Ясе, уложению Чингисхана, наживаться на несчастье соседа считалось верхом безнравственности. Войска Джанибека осадили крепость Кафу (ныне Феодосия), но цитадель была неприступна. Тогда татары перебросили катапультой за стены труп умершего от чумы. В Кафе началась чума. Бежавшие на родину генуэзцы заразили по дороге побережье Эгейского и Средиземного морей. «Великая чума» выкосила треть населения Европы (включая Русь), менее всего задев Польшу и Литву – противников Москвы.

Сила союзнической Мамаю Литвы на фоне «смутного» положения в Орде, заставляла многих на Руси задумываться: стоит ли сражаться за то, чтобы владеть своей землёй? Прожить можно и без этого. Чтобы подавить такие настроения, князь Дмитрий прибег к авторитету Сергия Радонежского. Преподобный благословил войну. А поскольку авторитет «игумена всея Руси» был непререкаем, православные московиты сочли своим долгом положить живот за Русь Святую.

На Куликово поле выдвинулись не только этнические русичи.

Конница была сформирована во многом из крещёных татар – потомков ордынцев, бежавших в Московское княжество после установления в 1321 г. ханом Узбеком ислама как обязательной религии.

Под Калугой к рати московского князя присоединились полки литовских князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. В преддверии военной развязки родные братья Ягайло Андрей и Дмитрий приняли сторону московского князя, став его наместниками соответственно в Пскове и Переяславле-Залесском. На Куликово привели они, по некоторым сведениям, войска и из своих прежних уделов, оставшихся в составе Великого княжества Литовского: Полоцка, Стародуба и Трубчевска.


Русское войско встречает литовских князей Андрея и Дмитрия. Миниатюра XVII в.

Вообще, значительные силы пришли к московскому князю из городов, входивших тогда в Великое княжество Литовское – Брянска, Смоленска, Друцка (ныне Белоруссия) и других. Среди погибших с русской стороны бояр упоминаются 20 галичан, 30 литовцев и до тридцати новгородцев (что важно, учитывая извечные самостийнические настроения Новгорода).

Союзник же и официальный сюзерен Москвы Тохтамыш только выходил из Сибири, не дойдя даже до нижней Волги. Однако ждать Дмитрий не мог. Чтобы объединённая армия Мамая и Ягайло не разбила его и Тохтамыша поодиночке, князь дерзко пошёл наперерез Мамаю, ещё не соединившемуся с литовцами. Ночью русичи форсировали Дон, тем самым отрезав себе пути к отступлению.

А на следующий день... «На Куликово поле вышли рати москвичей, владимирцев, суздальцев и т. д., – утверждает Гумилёв, – а вернулась рать русских, отправившихся жить в Москву, Владимир, Суздаль и т. д. Это было началом осознания ими себя как единой целостности — России...»

А Ягайло недостало до Куликово всего одного дневного перехода – идти пришлось через Киевское и Черниговское княжества, за год до этого освобождённые Дмитрием от литовцев. Сопротивление киевлян и северян задержало продвижение литовцев (хотя, скорее, литвинов – большинство в литовском войске составляли русичи Белой и Черной Руси). К тому же Олег Рязанский (который так долго раздумывал, чью сторону принять, что его уж полагали союзником Мамая) с небольшим отрядом сумел, искусно маневрируя, отвлечь передовые силы Ягайло.

Через шесть лет Ягайло примет католичество и подпишет Кревскую унию, чем положит начало уничтожению самостоятельного литовского государства и насильственному окатоличиванию не только коренной Литвы, но также Белой и Малой Руси. И всё же белорусы и малорусы устоят. За спиной у них будет уже подниматься и крепнуть Великорусское православное царство – зримый земной образ Отечества Небесного, на защиту которого и благословил провидец Сергий своих духовных чад.


Э. Лисснер. Троице-Сергиева лавра. 1907

Виктор Бобёр

29 сентября на Афоне, Волыни и Буковине, в Киеве, Пермском крае и, конечно, в Одессе отмечают память «своего святого» – преподобного Кукши Одесского. Во всех этих краях он «свой». Праведность его, удостоверенная многочисленными чудесами как при земной его жизни, так и после, настолько велика, что дата успения преподобного наряду с днём успения преподобного Амфилохия Почаевского (современников ещё многих из нас) внесена отдельным пунктом в так называемую Хронологию истории Украинской Православной Церкви.

Почему «так называемую»? Да хотя бы потому, что ни преподобный Кукша Одесский, ни преподобный Амфилохий Почаевский никогда не состояли в «Украинской Православной Церкви». Само название это появилось в Московском патриархате только в 1990 году, и то – вследствие шантажа Филарета, пугавшего патриархию расколом на Украине. Раскол (вернее, откол) он всё равно устроил, а теперь вот в Информационном отделе УПЦ силятся уверить национально-свидомых граждан, что каноническая церковь на Украине ну ни какого отношения к Московскому патриархату не имеет.


Благо есть ещё в УПЦ архиереи, не заискивающие пред врагами Церкви. «Наш Новороссийский край, город Одесса… Здесь всегда умели хранить истину неповрежденной, – говорит Митрополит Одесский Агафангел. – Мы уверены, что за эту истину народ Божий будет стоять. И церковь наша будет совершать надвременную миссию, невзирая на те соблазны искушения, которые по наущению даиавола проникают в лоно Церкви… Господь с теми, кто не изменяет истине, кто остается верен Ему… Мы все должны знать и помнить слова преподобных Лаврентия Черниговского, Кукши Одесского о единстве Святой Руси, о единстве с Матерью-Церковью».

Не потому ли служба сегодняшнего дня чествует преподобного Кукшу как святого молитвенника исключительно Русской земли: «... днесь веселится Русь Святая, днесь ликует земля Одесская»; «ныне торжествует земля Русская... не оскуде бо преподобный в Руси Православней» и «Небесе и земли Царицу... моли, отче преблаженне, да спасет удел Свой земной – Русь Православную...». Так же и преподобного Амфилохия Почаевского (лично удостоверившего действие благодати Божией на преподобном Кукше) прославляет на службе «Рyсь святaя» как «угодника своего новоявлeннаго».

Русь святая – это и Новороссия, где в селе Гарбузинка Херсонской губернии (ныне Николаевская область) родился 1874 г. у Кирилла и Харитины Величко мальчик Косьма (второй из четырёх их детей). «Мать преподобного в юности желала быть монахиней, но родители благословили ее на замужество, – читаем в житии святого. – Она же молилась Богу, чтобы кто-либо из ее детей сподобился подвизаться в иноческом чине». Благочестие Харитины передалось Косьме, с детства отличавшимся состраданием к людям. Поэтому именно Косьме было поручено отвести его двоюродного брата, одержимого нечистым духом, к одному старцу, изгонявшему бесов. Тот исцелил юношу, а Косьме сказал: «За то только, что ты привез его ко мне, враг будет мстить тебе — будешь гоним всю жизнь».

В 20 лет Косьма вместе с односельчанами отправился паломником в Иерусалим, а на обратном пути посетил Афон. Здесь он и разгорелся желанием служить Богу в монашестве.

Возвратившись домой за родительским благословением, молодой человек решил навестить киевского чудотворца Иону. Ещё даже не услышав слов Косьмы, старец коснулся его головы крестом и произнёс: «Благословляю тебя в монастырь! Будешь жить на Афоне!»

Здесь имеет смысл остановиться на фигуре преподобного Ионы. Будущий основатель киевского Троицкого монастыря Иван Мирошниченко родился под Кременчугом – городом, который был первой столицей Новороссии. С юности он часто паломничал по монастырям и в конце концов осел на целых 8 лет послушником у Серафима Саровского. В 1843 г. Иоанн Мирошниченко принял монашество с именем Ионы и в 1845 году был рукоположен в сан иеродиакона.

Промысел Божий привёл о. Иону в Киев. Здесь он обрёл многочисленных духовных чад, в том числе княгиню Васильчикову – дочь Московского генерал-губернатора кн. А.Г. Щербатова и супругу Киевского генерал-губернатора члена Государственного совета Российской империи кн. И.И. Васильчикова. Княгиня всячески содействовала отцу Ионе в постройке обители. «В 1867 году построена была деревянная церковь во имя Святой Троицы, которая в 1871 году заменена обширным и великолепным каменным храмом, – читаем на интернет-странице Троицкого Ионинского монастыря. – Княгиня Васильчикова пожертвовала от себя монастырю дачу в 55 десятин земли близ Киева».

Таковы «имперские» основания одного из наиболее почитаемых монастырей Киева.

Но вернёмся к преподобному Кукше. Отец не сразу согласился отпустить сына в монастырь. А мать, в конце концов уговорив мужа, с великой радостью благословила Косьму Казанской иконой Божией Матери, с которой святой не расставался всю свою жизнь и которая была положена ему в гроб.

В 1896 году Косьма поступил послушником в Русский Пантелеимонов монастырь на Афоне. Здесь он через несколько лет заслужил благословение нести послушание у Гроба Господня в Иерусалиме.

Политические бури начала XX века вернули монаха в Россию – в Киево-Печерскую лавру. «Это были годы жестоких гонений на Православную Церковь, – напоминает житие. – Когда Лавры коснулась волна самосвятских расколов, отец Кукша был примером для других в сыновней верности канонам Матери-Церкви». Сейчас, признаем, гонения ещё не столь жестокие, как тогда, а пример верности Церкви уже ох как востребован!

Напомним, ещё в начале 1919 г. петлюровская Директория разработала законопроект о создании «Украинской Автокефальной Православной Церкви». Как только большевики вышвырнули из Киева Петлюру, отдел религиозных культов ВУЦИК… продолжил дело последнего, предписав автокефалистам «немедленно занять» Софийский собор. Предварительно сотрудники НКВД «зачистили» храм от православных верующих. Здесь и был проведён учредительный «собор УАПЦ», но… ни один епископ на него не явился. Так что первый украинский «епископ» был рукоположен не священноначалием, а национально-свидомыми гражданами (за что автокефалы и были прозваны в народе «самосвятами»).

Поскольку, несмотря на всю агитацию большевиков, в «УАПЦ» верующие отказывались вступать, в 1930 году «самосвятской церкви» пришлось объявить о самороспуске, после чего почти все вожаки автокефального движения на страницах советской прессы заявили об отказе от Бога.

Но до 1930-го Церкви русской надо было ещё дожить. И понести земные потери, приобретя молитвенников на небесах. Один из них, священномученик Владимир Богоявленский, оказался единственным в истории митрополитом, поочередно занимавшим кафедры всех исторических столиц России. Киевский период стал для него последним. На него оказывалось страшное давление Центральной рады, требовавшей автокефалии. Священники, выступавшие за единство церкви, вообще подвергались репрессиям. Митрополит, чтобы поддержать паству, выступил с посланием: «Для нас страшно даже слышать, когда говорят об отделении южно-русской Церкви от единой Православной Российской Церкви. Не из Киева ли шли проповедники Православия по всей России? Среди угодников Киево-Печерской Лавры разве мы не видим пришедших сюда из различных мест Святой Руси? Не совместно ли те и другие созидали Единую Великую Православную Российскую Церковь? К чему же стремление к отделению?»

25 января 1918 года священномученик был зверски убит. По свидетельству случайных очевидцев преступления, последними словами митрополита Владимира была просьба к Господу о прощении убийц.

Пример таких, как священномученик Владимир Богоявленский, и придавал силы таким, как Кукша…

Однажды – это было в середине 30-х годов – Киево-Печерскую лавру посетил её бывший насельник, духовный писатель Митрополит Полтавский Серафим. Когда о. Кукша подошел к нему за благословением, владыка воскликнул: «О, старец, тебе давно в этих пещерах место уготовано!»

Но преподобному предстояло сначала пронести и свой крест. В 1938 г. его приговорили к пяти годам лагерей. Четырнадцать часов в сутки 63-летний старец валил лес в Пермском крае.

«В то время в Киеве проживал епископ Антоний, который хорошо знал отца Кукшу и ценил за его добродетели, – продолжаем чтение жития Кукши Одесского. – Однажды Владыка под видом сухарей смог передать в лагерь преподобному 100 частиц сухих Даров, чтобы батюшка Ими причащался. Но разве мог он один потреблять Святые Дары, когда многие священники, монахи и монахини, долгие годы находившиеся в заключении, были лишены этого утешения? Под большим секретом все они были оповещены, и в назначенный день заключенные-священники в епитрахилях, сделанных из полотенец, по дороге на работу незаметно от конвоя быстро разрешали от грехов монахов и монахинь и указывали, где спрятаны частички Святых Даров. Так в одно утро в лагере причастились 100 человек. Для многих это было последнее Причастие в их многострадальной жизни…»

В 1948 году, после лагеря и ссылки, о. Кукша вернулся в Киево-Печерскую лавру. Здесь он обрёл десятки духовных чад, люди тянулись и тянулись в монастырь. Обеспокоенные власти «порекомендовали» священноначалию убрать старца из Киева, и в 1953 он был переведен в Почаевскую лавру. В Почаеве преподобный был назначен киотным у «Русской земли свободительницы» – Почаевской иконы Божией Матери, а также поставлен служить раннюю литургию в Пещерном храме и исповедовать прихожан.

В 1957 году о. Кукшу перевели в знаменитый Иоанно-Богословский монастырь села Крещатик на Буковине. В 1960 г. монастырь стал женским, и преподобный переехал в Одесский Успенский Патриарший монастырь, где и упокоился 24 декабря 1964 года. За несколько мгновений до смерти он произнёс: «Престало время» и очень спокойно отошел ко Господу.

Власти, боясь большого стечения народа, распорядились не принимать телеграмм из Одессы с оповещением о кончине знаменитого старца, требовали совершить погребение на его родине. Однако наместник монастыря твёрдо ответил: «У монаха родина — монастырь».

Сегодня на Украине угоднику Божиему снова пытаются сменить Отечество. Не ведая, что ли, ЭТО отечество земное неразрывно с Небесным. Не накликать бы бОльшие беды на то земное, что и так пылает сегодня.

http://www.fondsk.ru/news/2016/09/29/kuksha-odesskij-oblichaet-42667.html

Храм Святой Софии в Константинополе (Стамбуле) стал вершиной византийского зодчества и на многие века определил развитие архитектуры в странах Западной и Восточной Европы, Ближнего Востока и Кавказа. Храм этот является одним из наиболее древних и величественных сооружений, относящихся к христианской религии. Смысл популярного женского имени София обычно толкуют как «премудрость». Его носила христианская святая София, […]

– Чудеса Святой Матроны. Загадки истории и свидетельства очевидцев; – Великая провидица и Иосиф Сталин. Как их встреча повлияла на исход войны; – Почему от неё всегда ждали чудес, даже посла смерти; – Удивительные истории исцеления в наши дни; – Эксклюзивное интервью с оперативником, который выжил лишь благодаря Матроне; – Кем на самом деле была […]

Неоготический костел святого Юзефа в деревне Рубежевичи, построен в начале 20 века. Бусина спрашивает
- Мама, а он старый?
- Да, он достаточно старый. Представь, когда не было ни тебя, ни меня, ни твоих бабушек и дедушек, когда никто из нас еще не родился, то этот костел уже стоял
Бусина задумывается, потом спрашивает:
- И что, даже Стеллы тогда еще не было?
- И Стеллы еще не было, - подтверждаю я
- ОООО, - уважительно говорит бусина, - он действительно старый. А кто его построил? Они уже все умерли?
Костел, кстати, построили на народные пожертвования всего за 4 года - такого было условие царского разрешения на его возведение. Разрешение удалось получить не сразу. После первых трех неудачных запросов набожный активист положил на этом месте камень с надписью, что здесь будет построен костел - и уехал вместе с семьей в Сибирь за самоуправство. Через несколько лет получил амнистию - и долгожданное разрешение, после чего приступил к костелу. Проект упростили на 9 башен из-за сжатых сроков - но и с двумя получилось, по-моему, весьма красиво. Бусина тоже одобрила :)