Обнаружил в Интернете весьма занимательную статистику. В публикации news.mail.ru "Ориентация в сексе зависит от состава семьи" утверждается, что "чем больше у мальчика старших братьев, тем выше у него риск вырасти гомосексуалистом". Канадский исследователь Джеймс Кэнтор из университета Торонто пришел к выводу, что "если в семье три сына, риск вырасти геем у среднего – 15%, а у младшего – 30%. В семье, где пять сыновей, младший станет гомосексуалистом с 75%-й вероятностью".

От себя добавлю: налицо эволюционно-биологическая реакция, направленная на сдерживание роста населения и баланс сексуального влечения в обществе. При этом направленность сексуального влечения избыточных мальчиков меняется на противоположное. Результат: либидо, для которого нет ответа, нейтрализуется подобным способом.

(с)С.Выгонский - комментарии психоаналитика

И вновь интересная цитата от Анатолия Ульянова. Спасибо ему за интересные тексты. Речь на этот раз пойдет о пропаганде гомосексуализма. В довольно-таки эмоциональной манере главный тезис представлен в следующем отрывке:

"«Нормальные люди» знают, что сразу после гей-парада, ровно в полночь, детские сады охватят гомосексуальные оргии. Провожая ребёнка в школу, запломбируй его. Сегодня улицы буквально кишат кобрами гомочленов! В тени дворов блуждают гормональные лесбиянки, высасывающие души добропорядочных гражданок пылесосами своих либеральных влагалищ. Одна душа = один грант. Сегодня мы разрешим однополые браки, а завтра что – СПИД и холокост? Если каждый будет менять гендер, словно перчатки, как понять, где баба, а где мужик, и кто кому под кем? Моя – трансгендер, а твоя? Моя – оно, а я – они. Короче, начнется повальная шизофрения среди крестьян, разверзнется земля, поползут «голубые» Нового Орлеана, мостовые покроются лужами сифилиса, будет дождь из жаб, облака саранчи, говноедство".

Подчеркну сразу - я не гомофоб, равно как и не сторонник однополых браков. Тема, мягко говоря, меня не "цепляет" вовсе. Однако пройти мимо обсуждения социализированной сексуальности мне как психоаналитику не подобает. Поэтому вынужденно включаюсь в дискуссию.

Вывод 1 - конец половой иерархии: Разрушение психосексуальной идентификации (этот и есть гендер) неизбежно ведет к разрушению половой иерархии в обществе в целом. Похоже, фаллоцентризму (патриархату) давно пришел конец. Унисекс - главная гендерная философия действительности.

Вывод 2 - массовые страхи: Любые дискуссии в обществе по поводу искусства (например, кинематографа), "завязанного" на эротике, неизменно указывает на наличие массовых страхов, связанных с отвергаемым предметом. В нашем случае скрытым содержанием такого страха следует считать опасение гомосексуального насилия.

Вывод 3 - гендерные фантазии: но зачастую страх является прикрытием того, что человек хотел бы сделать, но не может себе позволить этого. Мягко говоря, тот, кто опасается сексуального насилия определенного рода, в глубине души, вероятно, не прочь был бы завязать такого рода отношения. Оно и понятно:
мужчины устали быть сильными. Сколько можно быть мачо, когда женщины уже все себе отвоевали. И даже готовы расплачиваться за себя в ресторанах во время свиданий.

Поэтому постмодернистскую революцию следует рассматривать исключительно как протест против традиционной психосексуальной роли. Отсюда - наша спорная гипотеза о том, что в недрах любого современного протеста (оранжевого или нет, неважно) следует искать сексопатологические мотивы. Почти по Маркузе: любой бунт направлен на освобождение от ограничений в сексе. В том числе однополом.

(с)С.Выгонский - комментарии психоаналитика

На одном из авангардных арт-сайтов выхватил весьма необычную цитату, по поводу которой тут же захотелось немного поспорить. Вот этот текст:

"В “верхнем мире” Запада Танатос мёртв, а когда нет – то извращение, и потому эротизация смерти является сегодня одним из важнейших когнитивных антидотов. Идея секса за пределами материальной экзистенции оспаривает конечность жизни, и рассматривает смерть промежуточным этапом вечности в метаморфозах" (Anatoli Ulyanov)

Цитата взята из раздела, поэтически озаглавленном "Любовь после гроба. Оптимизм танцующих мертвецов". В тексте - фотомонтаж, изображающий совокупляющихся скелетов. Но меня-то, как психиатра, интересует не половая жизнь мертвецов, а сексуальные пристрастия людей, живущих рядом. И исходя из концептуального тезиса, заданного Ulyanov'ым, а также применив его к повседневной действительности, сей тезис следует переформулировать так - некрофилические пристрастия (сексуальное влечение к мертвым) способны стать мощной психологической защитой от страха смерти.


Иными словами, воображаемая некрофилия способна выступать в роли охранительного и развивающего мировоззрения (трактуя первую не как сексопатологическую практику, а как фантазию или элемент картины мира, возникающей в голове у конкретного индивида). По крайней мере, так представилось это утверждение мне, человеку, чей ум испорчен медицинским образованием.

Но что лучше с психологической и точки зрения - любить пустоту, прах, гниль, отказавшись от непосредственного общения с себе подобными (секс наделен также коммуникативной функцией)? Разорвать отношения с обществом людей (пусть даже виртуально, в воображении)? Или же осознать страх смерти, и затем использовать свое оставшееся жизненное время наиболее эффективно?

Согласитесь, цитата об эротизации образа смерти - весьма спорный тезис, пусть и привлекательный для автора с метафизических и авангардно-художественных позиций. Живое, на мой "врачебный" взгляд, должно держаться живого. Гниющего и мертвого же в нашем мире, в том числе в культуре, чем достаточно. Давайте возрождаться. Даешь всеобщую гуманизацию техногенного мира!

(с)С.Выгонский - комментарии психоаналитика

После общения со специалистами смежных профессий (сексопатологами) в голову начинают приходить различные глупости, а уже известные слова наполняются новым смыслом. Например, оживляж начинает восприниматься как "использование медикаментов и растительных афродизиаков для укрепления эректильной функции у мужчин".

(с)С.Выгонский - комментарии психоаналитика