... ест белый день столовыми ложками, не поперхивается.  В девять смеркается, в половине десятого серым темно, в десять почти глупая ночь. Почти, если бы не луна -- скоро будет полнолунная. Висит под балконом, на тополе качается. Если прищурить левый глаз, то она улыбается. Сижу, жую грушу, думаю о безвозвратности, у ног мирно посапывает верный дружочек Сёма. Странные времена наступили, легендарные, вся шелуха враз с нас опала, мягкие ткани расплавились, и показался скелет. Как же тут не испугаешься и не захлопнешь крышку гроба со словами: изыди, нечисть!

Спасибо всем тем, что от меня сегодня ушли, отписавшись, спасибо, что вы больше себя мной не мучаете. Спасибо, что рядом была все эти сколько там много лет, было хорошо, дальше -- не будет. 

Музыка июля -- тишина, мечта -- выспаться, ткань -- лён, фасон -- струящийся, цвет -- разбеленный серый, стих -- белый, кино -- немое, книга -- "Благоволительницы" Лителла, блюдо -- кабачки с тиляпией, фрукт -- груша, напиток -- домашний лимонад, цветы -- в садах, встречи -- по касательной, поцелуи -- скользящие.

Таня в прошлую пятницу постригла меня еще короче корочего, оголив напрочь лицо, сказала: миру нужно нести нежность, хожу теперь совсем беззащитная. Для чего-то купила еще одну красную помаду, зову ее незатейливо: моя кровавая нежность.

Младшенький поступил -- сегодня сдал документы, зачислили, и с свободным сердцем отправился с друзьями и палатками в поход, по возвращении планирует махнуть на недельку в Львов. А я об отпуске даже и не мечтаю, не время.

Дни стоят жаркие, вечера душные, на реке не протолкнуться, такого количества пикников на обочине еще не помню, гуляют, как в последний раз: пьют и едят много, кричат громко, засыпают в пожухлой траве замертво, а горы артефактов растут и растут. Хотя, есть и светлое -- нарядные девочки в белом со своими звонкими йорками, милые старушки в чудаковатых шляпках с болонками и мопсами, важные подростки с биглями и ретриверами, улыбающиеся найденыши из собачьих приютов, счастливо нарезающие круги вокруг своих хозяев, ну и конечно же, пёс Сёма, что верным дружочком бежит и бежит со мной рядом -- мокрый, усталый, но довольный-довольный...

- Ебись как следует, сука! Нижний Новгород Он сказал мне, что его зовут Антоном Борисовичем и что он хочет, чтобы я отсосала у него. Его чистосердечное признание повергло меня в шок и мне пришлось выпить стакан воды, чтобы прийти в себя. Потом я опустилась перед мужчиной на колений и начала освобождать его бойца. Наружу показался здоровенный инструмент, который я, не мешкая, погрузила в свой жадный ротик. Антон приказал работать быстрее языком и я послушно принялась порхать своим нежным язычком над его напряженной плотью. Тут он схватил меня за голову и начал натурально драть меня в рот своим торчащим хуем, пытаясь войти так глубоко, что его яйца почти проникли внутрь. Член доставал до горла и все, что я могла сделать – это вылизывать своим языком ему яйца в надежде, что он не порвет меня своим богатырем. Когда ему надоело ебать меня в рот, он вынул свой член из моего ротика, развернул меня и поставил раком. Помня о его размере, я предусмотрительно раздвинула ноги пошире, но его член все равно с трудом протиснулся в мою мокрую дырку. Все мое тело было обнажено и блестело от пота и смазки. Мужчина начал трахать меня своим толстым хуем в мою влажную пизденку, а руками – массировать мою задницу и анус, постепенно вталкивая внутрь пальцы, один за другим. Потом его член стал поочередно входить то в пизденку, то в жопу, я стонала и кончала, как кошка. На какой-то момент я забылась и словно провалилась в пучину наслаждения, но меня привел в чувство грубый шлепок по попе: - Ебись как следует, сука! Он ебал меня все быстрее и сильнее… Я не хотела, чтобы этот кайф заканчивался.

Эта статья посвящена тому, как создавался проект «PITERINFOBIZ» — международная конференция по инфобизнесу в Санкт-Петербурге. Что было интересного и необычного на конференции Питеринфобиз 2014, как родилась идея создания ПИТЕРИНФОБИЗ, какой настрой был у людей, кто помогал создавать конференцию, как подбирались спикеры на конференцию? Все эти и многие вопросы мы обсудили с Владиславом Челпаченко в живом интервью в [...]

... белым наливом, наливается последними сладкими, пьянящими нутро, соками, тяжелеет солнечным бременем, еще немного и треснет годовая веточка жизненного древа, упадет мое яблочко и покатится с высокой горы навстречу темным, зыбким зимним водам – не остановить, только догонять, выравнивая аритмичное дыхание, усмиряя глупое тахикардийное сердце, остужая встречным ветром искристые глаза. Никогда не умела, да впрочем и не желала, жить спокойно, размеренно, никогда не половинила, откладывая про запас, никогда не знала полутонов.  Если любила, то внахлест, если работала, то до изнеможения, если готовила, то на три свадьбы, если писала про себя, то всегда навылет-искренне, если дружила, то навсегда, если апогей лета, то только оранжевый, потому что каждый уже охотник.