Почти два десятилетия независимости украинского общества с полным основанием можно характеризовать как такое его состояние, когда борьба за экономическую власть и собственность затмила все другие проблемы жизнедеятельности украинской нации, ибо рыночная купле-продажная система, работающая ради прибыли, изначально неверно провозглашенная в качестве цели (на самом же деле она всегда должна рассматриваться лишь как средство!) проводимых реформ, базируется на стремящейся к абсолюту экономической власти и эгоистической частной собственности.

Сколько бы не утверждали исповедники-пропагандисты-популяризаторы рыночного фундаментализма, что такая система «работает» на и для человека, к каким бы ухищренно-манипуляторским уловкам они не прибегали, фундаментальным остается доказанное историей последних трех веков положение о том, что там, где все подчиняется производству прибыли, а эгоистическая корысть возносит «до небес» частный интерес, человек никогда не станет целью развития экономики, никогда не станет ни «центром перспективы», ни «центром конструирования универсума» (П. Тейяр де Шарден). Вся нынешняя экономикс-ическая «наука» (на самом деле – идеология потреблятства! [1]) будет продолжать изощряться, чтобы из человека выхолостить его духовно-социальную природу и превратить его в бес-человека-потребителя-киборга, которому поют дифирамбы как современному «сверхчеловеку», но подразумевая и видя в нем все то же средство возрастания прибыли власть предержащих.

И не надо думать, что современное информационное общество что-то кардинально меняет в самом социальном общественном устройстве. Это модное название лишь новая гламурная завлекательная упаковка, направленная против человека: «Информация есть та последняя тюрьма духа, из которой обычный человек практически не имеет шанса ускользнуть. Это самая совершенная эссенция лжи, которую будет загонять «шприц», воткнутый в мозги человечества. Она вне всякого сравнения превосходит фальш предыдущих эпох, которая оставляла возможность для индивидуальной интерпретации, переваривания и усвоения на личностном уровне. Информация не подлежит индивидуальному взаимодействию, ускользает от обратной связи. Это ложь, не допускающая зазора между собой и человеческим «я» [2].

И если уйти из формата экономикс-ической «науки»-идеологии потреблятства, которая упорно не желает выходить за рамки своих искусственно-абстрактных постулатов-догм и напряженно опускаться в исследование сущностных социальных отношений, то становится совершенно ясно, что отнюдь не зря анализ экономической природы отношений собственности сознательно заменен поверхностно-юридическим «пучком прав собственности», который, дескать, в мире все определяет-направляет-реализует. Но данный «пучок» (информационно-манипуляторский!) ценен и стремится к всесилию потому, что через него легче «вдолбить» в современное ленивое к размышлениям сознание идею вечной неприкосновенности частной собственности, то есть навязать-узаконить-реализовывать право меньшинства на неэквивалентное присвоение прибыли-богатства, производимого трудящимся большинством. «Частная собственность извечно неприкосновенна!» – вот и весь разговор, и весь закон, которому весьма безразлично положение тех, кто не имеет хотя бы средних размеров частной собственности.

А если к этому еще добавить стремящуюся к абсолюту в обществе экономическую власть¹, то совсем уж не до человека с его нуждами, чаяниями, нравственными ценностями и духовными основаниями, архетипами, не до социально ответственного государства. Отечественным и иным экономикс-истам недосуг исследовать сущностную природу собственности. Они, видимо, даже не знают о существовании той глубочайшей философской литературы, в которой такие известнейшие мыслители, как Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, В. С. Соловьев, Б. Н. Чичерин, В. Ф. Эрн и другия основательно обосновали, что «неотъемлемое основание собственности… заключается в самом существе человеческой личности» [4], и начала собственности неразрывно связаны с началами личности, а ее корень покоится в духовной свободе человека, а поэтому сам характер становления собственности может быть понят только исходя из специфики человеческой личности [5]. Экономикс-исты вполне удовлетворены юридическим толкованием «пучка прав собственности» и не хотят знать того, что юридическая наука лишь фиксирует наличные факты, но вовсе не способна к поиску средств разрешения острейших современных социально-экономических проблем, прежде всего определяемых экономическим содержанием отношений собственности.

Им невдомек и то, что необходимо не останавливаться и на уровне экономического понимания, а исследовать еще более глубинные основания собственнических отношений, которые находятся на уровне психологии и сознания, ибо только данный уровень познания-понимания может объяснить идеальную связь человека с его окружающим внешнем (материально-вещественным) миром. На это указывал еще В. Ф. Эрн, который обосновывал, что «живой нерв собственности имеет своим «седалищем» сознание. И раз он тут уничтожен – собственность рассыпается, как ожерелье с перерезанной ниткой. Собственность подобна жидкости, которая сдерживается стенками сосуда. «Стенки» эти определяются не чем-нибудь внешним, а, как сказано, внутренним психическим моментом» [6, с. 197] (выделено мной – Г. З.).

С другой стороны, вслед за популистами-младо(псевдо)эконо-мистами ленивые к самостоятельным размышлениям умы станут опять утверждать, что, мол, без частной собственности нельзя: она что ни на есть самая эффективная, самая экономически рациональная и необходимая. Но это также весьма далеко от истины: многие страны, где господствует частная собственность, едва сводят концы с концами, их население бедствует², а именно необузданный формат частной собственности даже в благополучных на первый взгляд странах порождает расширяющееся в своих формах множество антиобщественных явлений-феноменов, которые прямо «работают» против человека, уничтожая его духовно и физически, подрывают сами основы выживания рода человеческого.

Получается, что частная собственность и нужна, и опасна в социальном плане. Поэтому не только в исследованиях ее природы и характеристик, но и в процессе ее действительной реализации должна быть определена мера ее допущения-использования в хозяйственном (не просто экономическом³, ибо здесь она всегда стремится к постоянному преодолению меры и абсолютному господству ради прибыли) развитии. И проблема меры допущения частной собственности в хозяйственном⁴ развитии страны вовсе не сводится к ее количественному определению (10 или 90 %), а есть на каждом отрезке развития качественный определитель-ограничитель сферы необходимости частной собственности по критерию человеческого развития, процветания и счастья каждого человека в государстве. И обеспечивать допустимую меру частной собственности совсем уж непростое дело, а для нашей нынешней самозваной, деградирующей в мировоззренческом плане элиты вообще дело непостижимое-недостижимое, ибо она в частной собственности видит лишь свою корысть и не сводит ее значение к средству общественного целостного развития.

В плане обеспечения меры распространения частной собственности как средства-источника общественного развития первоначально важны, на мой взгляд, следующие основные практические моменты. Во-первых, воспитание верного понимания природы и социального значения частной собственности среди населения, но прежде всего у хозяйственной элиты. Частная собственность никогда не может быть целью движения человеческого общества. Она всегда является только средством. Причем средством ограниченным, ибо для достижения истинных целей развития человеческого общества одной только частной собственности недостаточно⁵. Но даже если исходить из того, что все же частная собственность играет первую скрипку в рыночных преобразованиях, то следует помнить, что «частная собственность есть не просто «право», а нравственно обязывающее право» [13, с. 131] (выделено мной – Г. З.). К частной собственности надо воспитывать, чтобы ее верно понимать и использовать с «социальным» настроением души. «Это воспитание должно связать внутреннее переживание частной собственности и внешнее распоряжение ею – с благородными мотивами и социальными побуждениями человеческой души, и соответственно вскрывать и обезвреживать дурные мотивы и побуждения. Частная собственность есть власть: непосредственно над вещами, но опосредовано – и над людьми. Нельзя давать власть, не готовя к ней. Частная собственность есть свобода. Нельзя предоставлять свободу, не приучая к ее благоупотреблению. Частная собственность есть право: этому праву соответствуют не только юридические выговоренные обязанности, но и нравственно-социальные, и патриотические, – нигде не оформленные и не выговоренные обязательства. Частная собственность означает самостоятельность и самодеятельность человека: нельзя исходить от предположения, что каждый из нас «от природы» созрел к ней и умеет ее осуществлять в жизни» [13, с. 132] (выделено мной – Г. З.). Такое понимание и воспитание частной собственности должно стать обязанностью государства как выразителя общественного блага. Если же государство пускает процесс воспитания частной собственности на самотек, то мутантное, социально отрицательное ее понимание берет верх, общество деградирует, развитие нации прекращается, ибо правит бал не духовность и нравственность как объединяющие и развивающие человеческие начала, а жажда наживы и обогащения воспроизводит в самом худшем и расширяющемся масштабе самые низменные чувства и инстинкты человека как, пусть еще общественного, но животного, а вернее – налицо путь к зверо-человеку.

Во-вторых, государственное регулирование основанных на частной собственности отношений: определение сфер и пределов функционирования частной собственности, которые бы подчиняли ее хозяйственному развитию всей нации, а не интересам узкой прослойки нашей новоявленной компрадорской буржуазии, которая приложила все усилия для уничтожения национальной  реальной экономики. «Государство должно не только регулировать порядок частной собственности, но оно призвано также сказать частному собственнику: если имеешь привилегию, хозяйствуй хорошо, располагай правами не во вред, а в общую пользу» [14]. Что и как нужно для этого делать, можно хорошо усвоить, обратившись к речам и статьям Л. Эрхарда, автора «германского чуда» – социального рыночного хозяйства [15]. Весьма поучительным является и опыт современного Китая, реализующего курс на построение процветающего гармоничного общества посредством органичного сочетания государственного регулирования и рыночных отношений во благо всего китайского народа. Следует также внимательно изучать и опыт хозяйственных преобразований в современной Белоруссии. Главное, что бросается в глаза во всех этих преобразованиях, это то, что у руководства названными странами находятся высоконравственные люди, направляющие все усилия на благосостояние и процветание народа. Частная собственность рассматривается ими как один из инструментов хозяйственной политики, но вовсе не как самоцель.

Отсюда следует, в-третьих, необходимость целенаправленной подготовки национальной хозяйственной элиты с фундаментальным и гуманитарным образованием, способной не только логически-аналитически мыслить, но и в своих решениях и действиях опираться на духовно-нравственные ценности, являющиеся основанием целостной био-социо-духовной природы человека, императивным условием выживания человека разумного. «Человечество всегда требовало актуализации ценностей образа жизни, но только сейчас, в эпоху растущей конкурентоспособности знаний и остроты проблем экологии, ценностная конкурентоспособность по-настоящему становится императивом» [16], – подчеркивает академик Ю. Н. Пахомов.

В-четвертых, в хозяйственной деятельности следует усиленно пропагандировать и применять механизм широко понимаемого социального партнерства, которое позволяет мобилизировать и объединять различные частно-личные ресурсы для достижения общих, общественно значимых целей. Социальное партнерство должно рассматриваться как наиболее понятный для большинства людей и весьма эффективный путь сочетания частного и общего интереса, имеющий высокий синергийный потенциал хозяйственного развития. Именно через широко развитое социальное партнерство можно обеспечивать эффективную реализацию совместно-разделенных отношений труда, собственности и управления, а идею служения из идеологического лозунга превратить в основание хозяйственных действий на всех уровнях управления [17].

В-пятых, в систему государственного управления следует ввести оценку деятельности чиновников по разработанному синтетическому показателю качества целостного гармоничного развития территории: села, района, города, региона, что позволило бы уйти от традиционного «ручного режима по латанию дыр» к системному решению заранее спланированных стратегических действий по обеспечению повышения народного благосостояния. Это весьма важно потому, что сознание украинцев воспитано не на либеральной модели государства: модель взаимоотношений человека и государства у нас иная: государство воспринимается как выразитель общих интересов, общественных интересов, которые всегда приоритетны над интересами индивида. Это значит, что государство при проведении своей политики должно учитывать все многообразие интересов граждан, но не они выступают решающими. При этом не идет речь о том, что государство отождествляется с государственным аппаратом и его особыми интересами. У государства на первом плане должны быть интересы народа, нации и его политика должна быть направлена на создание условий для выживания народа, для его саморазвития посредством создания необходимых условий для продуктивной самодеятельности. «Общее благо» в менталитете украинца стоит намного выше, чем свобода личности. Поэтому именно не интересы отдельной личности (или какой-то группы людей), а интересы народа важны для выработки стратегии развития украинского общества в начале нового века.

Искусственное насаждение в Украине чуждой по природе модели взаимоотношений личности и общества (государства) становится одним из главных факторов, тормозящих (а вернее – игнорирующих) системные реформы и содействующих тому, что власть все больше воспринимается как отрицательная ценность, она в возрастающей степени ассоциируется с теми, кто отвергает общее благо и стремится любыми способами к личному обогащению.

Но существенно важно и то, что школьникам и студентам усиленно насаждается экономикс-ическое оболванивающее мышление; из них готовят обслугу транснациональным корпорациям, а не истинных хозяев украинской земли. Про-двинутым экономикс-истам, «методично рулящим» современным инволюционным экономическим образованием, чуждо чувство своей личной ответственности за будущее нации. Они не хотят понимать того, что «участвуя в социально-экономической неправде» (В. Ф. Эрн), участвуют в возрастании зла в мире и не видят своей вины перед человечеством. Им бы в своем гламурном угаре подражательства-участия пора остановиться и задуматься над словами «я должен сделать и делать все, чтобы только предупредить несчастье или быть с теми, кого несчастье по моей вине уже настигло» [6, с. 217].

Понятно, что для установления истинно общественного формата функционирования частной собственности необходимо, с одной стороны, комплексная детальная разработка и реализация основных указанных выше мероприятий-механизмов, но, с другой стороны, и прежде всего, требуется политическая воля руководителя страны, который бы понимал, что он призван возглавить разработку и реализацию проекта общего дела – дела возрождения украинской нации и ее процветания. При этом в основании проекта общего дела должно лежать положение, которое сформулировал Фихте: каждый имеет право на относительное благосостояние, причем это благосостояние должно быть не окончательной целью, но средством для умственно-нравственного развития, которое возможно через сферу свободного действия каждой личности, которая (сфера) и представляет собой собственность. «Право собственности есть право первоначальное, связанное с понятием каждой личности, потому что оно есть только особенное выражение основного права личности на существование и на свободное время, добываемое собственной работой, так как это право осуществляется только в обществе». При этом не следует забывать, что само понятие "личность" сформировалось в христианстве, то есть в формате духовно-нравственных ценностей жизнедеятельности человека.

Сегодня, в период становления постнеклассической науки, благодаря целостной мыследеятельности о целостности человека и природы пришло понимание, что для миропостижения и мироустроительства уже недостаточно только научного знания, следует максимально использовать знание философское и религиозное. И тот путь, который предстоит Украине, определяется интенсивной деятельностью в духовной сфере жизни, в познании которой мы делаем только первые несмелые шаги. Осмысливая национальную стратегию развития, мы не можем не исходить из того, что «предстоящий нам проект состоит в том, чтобы вновь обдумать экономическую науку с тем, чтобы она отражала кооперацию между людьми, ибо экономическую науку поддерживает материалистическая философия, индивидуалистическая или коллективистская. Однако человеку необходима такая экономика, которая не отчуждала бы его от духовного призвания. При соприкосновении с духовными людьми задачи экономистов с необходимостью станут относительными; они будут определяться возможностями производства, но и потребностями, которые нужно удовлетворить. А среди этих потребностей не может не быть и духовной. Таким образом, человечеству придется искать и находить забытые ценности. Оно не сможет пренебрегать качеством человеческих отношений, или строить такие структуры, в которых бюрократия, скорость, анонимность, юридическое начало не оставляют человеку возможности проявиться в качестве единственного и неповторимого существа» [18] (выделено мной – Г. З.).

Схематически-поверхностный подход, насаждаемый примитивизмами экономикса и всеядностью отечественного неоинституционализма, загоняющих человека в «норму», исключающую новое, творческое, иначе возможное, не может быть методологическим основанием при разработке украинской стратегии национального развития. Хозяйство как Культура – вот тот формат целей, которые определяются «не только повышением благосостояния людей всех общественных слоев, но и возрастанием человечности, и придаваемой ей ценности» [19]. Именно в этом формате размышлений лежат компоненты-основания необходимой всему украинскому народу стратегии развития страны. В этом же формате лежит и истинное понимание природы и роли частной собственности в хозяйственном развитии. Это надо понять и принять; в противном случае опять неизменно будем повторять самоуспокаивающее «маємо те, що маємо» и иметь очередные надцатилетия барахтанья на месте, но с точки зрения сегодняшних быстротекущих реалий в мире – ускоренную деградацию украинской нации и ее скатывание в небытие.

«Государство прежде всего – план работ и программа сотрудничества. Оно собирает людей для совместного дела»; «государство, каким бы оно ни было… – это всегда приглашение группой людей других людских сообществ для совместного осуществления какого-то замысла. Замысел, каковы бы ни были его частности, в конечном счете заключается в организации нового типа общественной жизни. Государство и программа жизни, программа человеческой деятельности и поведения, – понятия неразделимые» [20], – обосновывал Х. Ортега-и-Гассет. Приходится только сожалеть, что нашей доморощенной и самопровозглашенной «элите» не хочется не только миропонимающе мыслить, но и знать то, о чем поведали миру его великие мыслители, а поэтому так столь ущербно-упрощенно и представлять миссию элиты. Не в этом ли ответ на проблему, что более 60 % украинцев хотят видеть во власти новых людей, имеющих иные взгляды на жизнедеятельность общества, умеющих постигать новые смыслы, создавать новые образы, заботиться не столько о «себе любимых» и своей частнособственнической корысти, сколько руководствоваться нравственными принципами хозяйствования в своих решениях и действиях.

«Создание общества более высокого типа невозможно без более высокой нравственности его членов. В противном случае неизбежны принуждение и демагогия. Но оказалось, что для воспитания нового человека недостаточно изменить общественные отношения и ликвидировать частную собственность – нужно подлинное изменение сознания» [21] (выделено мной – Г. З.). Именно в сфере сознания, как я попытался выше показать, возникают и живут наши догмы, ратования и призывы, понимание и настрой на действия [22]. Производственные отношения, как и производительные силы – производные от нашего сознания, наших ценностей и установок. Но сознание современного человека – сознание разорванное, прежде всего насажденной ему диалектикой. Но за ней только разрыв на противоположности и омертвление. Целостности нет, а значит, нет и организма, и гармонии, и счастья. Все они, как и мировидение, и миропонимание, и мировоззрение – продукты сознания. Уже стало понятно: изменим сознание – изменим-сохраним мир, но не в направлении упрямо насаждаемых экономикс-ических догм, а в направлении понимания целостного био-социо-духовного человека, который выделился из животного мира благодаря осознанию нравственных ценностей. А вне этих ценностей⁶ понять и природу, и пределы частной собственности вряд ли возможно.

Примітки