Советская комедия режиссёра Эльдара Рязанова, снятая на Мосфильме в 1979 году.

• Лия Ахеджакова — Малаева
• Борислав Брондуков — жених
• Георгий Бурков — Фетисов
• Мария Виноградова — женщина с курицей
• Анастасия Вознесенская — Кушакова
• Валентин Гафт — Сидорин
• Наталья Гурзо — Наташа
• Вадим Захарченко — мужчина в очках
• Игорь Костолевский — сын Милосердова
• Леонид Марков — профессор Смирновский
• Андрей Мягков — Хвостов
• Вячеслав Невинный — Карпухин
• Светлана Немоляева — жена Гуськова
• Ольга Остроумова — Марина
• Эльдар Рязанов — начальник отдела насекомых, спящий человек
• Ия Саввина — Аникеева
• Глеб Стриженов — Якубов
• Пётр Щербаков — Муж Аникеевой
• Семён Фарада — тромбонист

Действие фильма развивается в течении одной ночи в зоологическом музее научно-исследовательского института, где собрались члены гаражного кооператива решить проблему сокращения списка пайщиков...


плеер 2




ertata

Восстановленная запись 1957 года из Гостелерадиофонда.

Блистательная комедия Карло Гольдони, полная юмора и сарказма, в очередной раз подтверждает устоявшееся еще в давние времена мнение Альфонса Жана Карра о том, что «дружба двух женщин — всегда заговор против третьей».

Действующие лица и исполнители:

Панталоне, купец - Яковлев Юрий;
Синьор Тони - Светловидов Николай;
Кеккина - Бергер Лидия;
Беппо, жених Кеккины - Иванов Борис;
Беатриче - Студнева Любовь;
Элеонора - Степанова Галина;
Лелио, франт - Плятт Ростислав;
Донна Катэ - Якунина Ольга;
Донна Сгуальда - Горячих Любовь;
Анджолетта - Спиридонова Антонина;
Оттавио - Михайлов Константин;
Муза, по прозвищу Мазулин - Юдин Сергей;
От автора - Петрейков Лазарь.



Скачать с Яндекса


ertata

Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма,
понимаете ли, нашего Шекспира?»

Из знаменитой комедии советского периода.

Ни для кого не секрет, что в Советском Союзе имела место или, как тогда говорили, била ключом духовно-культурная, созидательная жизнь. Нам активно навязывали лучшие образцы? Пожалуй, что да, ибо тянуть человека к свету гораздо труднее, чем позволять ему падать. Вездесущий Агитпроп целенаправленно внедрял моду на чтение и образованность, поэтому книжные шкафы должны были ломиться от книг, а подпольная продажа билетов на популярные спектакли в Ленком и в «Таганку» оказывалась иной раз даже прибыльнее, чем фарцовка американскими джинсами и парижскими благовониями. Культуру – в массы! Это был не пустой лозунг; так выглядела наша реальность. Разумеется, уже в 1920-е годы стало ясно, что обойтись исключительно силами «пролетарских» писателей и таких же классово близких композиторов было бы невозможно, хотя чрезмерно активные пролеткультовцы громко кричали с трибун, что построение нового мира никак не возможно без полного уничтожения старого. Но время шло - современно-революционные «танцы машин» Николая Форрегера и зазывные речёвки театра Синяя Блуза были к началу 1930-х годов объявлены некомильфотными и где-то даже – вредительскими. Зато возобладало обращение к эталонам проверенной классики, а великий Александр Сергеевич Пушкин был разве что не канонизирован – 100-летие со дня его гибели отмечалось в СССР с небывалой торжественностью, даже с помпой, как, впрочем, и 150-летие со дня рождения. Один только факт – именно в 1937 году Музею Изобразительных Искусств присвоили имя Пушкина, таким образом, навсегда утвердив за ним народный статус Нашего Всего.


Итак, сегодняшний наш разговор пойдёт о тех классических писателях, поэтах, драматургах – как русских, так и зарубежных, которые чаще всего подавались нам в качестве «правильных» авторов, способных донести советскому человеку такую же правильную, справедливую мысль. Оговорюсь сразу – попсовой дрянью нас не пичкали, порнографическими пикантностями и декадентскими завываниями – тоже. Страшилок не показывали. Уродство и разложение – строго запрещали. Средненькие и даже – слабые вещи великих поэтов старались нам не представлять – впрочем, всё это изучалось на университетских филфаках и в прочих гуманитарных учебных заведениях. Массы же получали только сливки. Хорошо ли это было – вручать народу отфильтрованную и, как говорят некоторые «кастрированную» (sic!) культуру? Напомню, что в годы Перестройки, когда из печати стало выходить всё то, что годами запрещалось или же было забыто, многие люди, в том числе и я, бросились читать то самое неизданное, табуированное и, чего уж там, стесняться – антисоветское. Мы активно скупали коряво и спешно отпечатанные, но, тем не менее, - дорогостоящие книги. И тут нам всем открылось главное - без чтения этих произведений можно бы жить и дальше. И вовсе не потому, что эти издания делались на очень плохой бумаге и безо всякого умения. Текст он и есть текст.

Приведу один простой пример. Проглотив пару-тройку откровенно слабых романов Александра Дюма, выпущенных в начале 1990-х, я уяснила, что советский Агитпроп совершенно правильно «кормил» нас лучшими блюдами от monsieur Dumas. То есть трилогией о мушкетёрах, «Графиней де Монсоро» с «Графом Монте-Кристо», приключениями Марго, шута Шико и так далее, не разбавляя наше восторженное восприятие хиленьким «Ожерельем королевы» и прочими «Шевалье де Мезон-Руж». Только тогда многие из нас поняли, что литературный «отец» храброго Д’Артаньяна был, что называется, построчником и очень часто создавал скучновато-тягомотные тексты с броскими наименованиями. Дабы издатель клюнул, а там – хоть трава не расти. И это только один пример.

Полагаю, что каждый из вас с этим тогда столкнулся, потому что и у Агаты Кристи, и у Френсиса Скотта Фицджеральда, и у Александра Куприна есть великие вещи, а есть, с позволения сказать, pulp, попса, проходные штучки, которые, скорее всего, и самим авторам-то не очень понравились. Так вот, Советская Власть тщательно отфильтровывала этот самый pulp, выдавая нам только великое и – полезное. Ещё один показательный пример. В своё время я обнаружила в продаже сборник с заманчивым наименованием «Русская светская повесть XIX века». Прочитав, а точнее – пробежав глазами тексты, я поняла – это может представлять культурологический интерес, но не более того – лучше Пушкина и Гоголя об этом всё равно никто не написал.

Так вот и скажите – что лучше потреблять? Отфильтрованную чистую воду или же воду прямиком из водоёма? Да, последняя будет «гораздо более естественная», но окажется ли она так уж полезна организму в целом? Полагаю, что нет.

Но для того чтобы воспитывать народ на примерах высокой классики, она должна была ещё и соответствовать идейным задачам советской дидактики. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!» То есть, помимо несомненного таланта, у автора должны были отыскаться дружеские связи с декабристами, антибуржуазные воззрения, критика в адрес Николая I (Людовика XV, королевы Виктории, кайзера Вильгельма, etc.) или же - участие в каком-нибудь неблагонадёжном политическом кружке, готовящем Великую Французскую (или какую-нибудь ещё) Революцию. Так, говоря о Мольере, следовало подчеркивать, что он претерпевал гонения со стороны ханжей и лживых святош, а потом оказался, по сути, брошен на произвол судьбы своим же коварным покровителем Людовиком XIV. Любая вступительная статья была просто обязана содержать в себе цитаты из работ Ленина, а если таковых не оказывалось, то годились Маркс, Энгельс и даже Бакунин с Плехановым.

В сталинскую эпоху полагалось цитировать мнение вождя по тому или иному вопросу. Так, предисловие к пьесам Бомарше 1950 года издания содержат цитату из 10-го тома сочинений товарища Сталина: «Париж являлся убежищем и школой для революционных представителей поднимающейся буржуазии». На следующей странице дана цитата из произведения Карла Маркса. Листаем дальше – снова развёрнутое высказывание Иосифа Виссарионовича, а чуть ниже – скромная выдержка из книги Мориса Тореза. После этого автор предисловия мог преспокойно наслаждаться «…блеском лёгкой болтовни» и прочими шалостями Галантного Века с его маскарадной фривольностью и очаровательным легкомыслием. Впрочем, время от времени, мы будем встречать утверждение, что «…жизнь Фигаро – печальная история борьбы простого человека за существование». Таким образом, хитроумный плут оборачивается едва ни борцом с феодальным строем. Точно так же Евгений Онегин из мечущегося денди превращался в мятущегося декабриста.

В этой связи мне хотелось бы привести показательный и – забавный пример, правда, он касается не литературы, а музыки. У писательницы Софьи Могилевской, специализировавшейся на поучительных рассказах для послушной советской детворы есть примечательная вещь под названием «Поварёнок Люлли». Речь идёт о знаменитом французском композиторе Жане-Батисте Люлли, творившем под личной опекой короля-солнца Людовика XIV. Путь мастера показан в каноническом соцреализмовском стиле – талант из народа пробивается к вершинам славы, несмотря на крючкотворства придворных прихлебателей и бездарных завистников. Дабы оценить стиль автора, достаточно прочесть патетичный финал: «Но нет, не королю Франции и даже не тем учителям, которые стали обучать его всем музыкальным наукам, был обязан поварёнок Люлли, что стал одним из самых выдающихся композиторов Франции. Он всего добился сам — своим большим талантом, своим уменьем трудиться и своим живым и смелым нравом. Жан-Батист Люлли прожил долгую и блистательную жизнь. Он написал множество опер, балетов, танцев и песен. Его музыка пользовалась успехом не только среди придворной знати. Его почитал и любил простой народ Франции. Его песни распевали и поварята возле жарких очагов, и угольщики в лесах Нормандии, и булочники, выпекающие хлеб, и виноградари, выращивая золотые и лиловые гроздья на холмах Бургундии». То есть, с одной стороны – кажущийся откровенный маразм про близость музыки Люлли к народу. Современные читатели, хихикая, смекнут: не будь этой высокопарной ахинеи, книгу о королевском композиторе завернули бы ещё на стадии рукописи. И они будут правы – дидактика требовала подобных высказываний.

С другой стороны, не всё так уж и глупо. Уже в современной французской книге о музыке барокко можно прочесть, что «…знаменитая любовная ария из оперы «Амадис» распевалась всеми кухарками Франции. Впрочем, многие из его сочинений имели “простонародное происхождение” и брали своё начало в крестьянских мотивах». Тут важен акцент – в СССР активно, порой даже чрезмерно подчёркивали близость автора к трудящимся массам и его любовь к народному творчеству. Сейчас, когда главное – это продать контент, будут вытаскивать «нетрадиционную ориентацию» всё того же Люлли. Как первое, так и второе совершенно не нужно для восприятия музыки. Но есть нюанс! Поклонники творчества Оскара Уайльда могли прочесть в предисловиях, что «…эстет и поклонник изящного, он, тем не менее, был не чужд понимания гибельности буржуазного образа жизни. Он тонко высмеивал его в своих изысканных текстах…». И так далее. Нам давали понять, что Оскар Уайльд был не просто чутким бытописателем лордов-бонвиванов, а едва ли не ярым критиком их бутоньерок и бонбоньерок. Но, согласитесь, это звучит гораздо оптимистичнее и – приятнее, чем смакование приватной жизни вышеуказанного «писателя-эстета».

В СССР существовала своеобразная культурная иерархия – так, были высокие жанры, а были – нет, не низкие, а – лёгкие. Это, в общем-то, не меняло сути, ибо воспитание всегда стояло несоизмеримо выше, чем развлечение. Так, с точки зрения пропаганды, роман о страданиях английского сироты в викторианскую эпоху считался гораздо более значимым, нежели английский же детектив, действие которого разворачивалось в те же годы. Кроме того, имела место чёткая иерархия самих авторов. На вершине Олимпа располагался, безусловно, Александр Пушкин – пламенный борец, вечный вольтерьянец и лучший друг декабристов. Чтобы понять смысл, открываем журнал «Огонёк» (№23, 1949), полностью посвящённый круглой дате – 150-летию со дня рождения Нашего Всего.

«Законный наследник Радищева, Пушкин утвердил и закрепил в русской поэзии и пламенную политическую лирику и политическую сатиру, как основополагающую историческую традицию, предопределив развитие гражданского начала в лирике Лермонтова и гражданско-демократической лирике Некрасова». Не правда ли забавна формулировка о «законном наследнике Радищева»? Итак, вслед за Нашим Всем шли «мятежный гений» Лермонтов и поэт-гражданин Некрасов, который (между нами говоря) был гораздо большим гражданином, нежели, собственно, поэтом. Значительное место отводилось Льву Толстому, который, по мнению критиков, «любил мысль народную» и, как все помнят, самолично вспахивал землю, не гнушаясь также крестьянской одеждой. Высоко ценились Агитпропом – драматург Александр Островский за его «искромётный простонародный юмор» и «гневную критику купцов-самодуров»; барин-гуманитарий Иван Тургенев – «певец русской природы и русской деревни»; Иван Гончаров – «обличитель обломовщины»; Николай Гоголь – «острый критик николаевского правления».

Среди зарубежных авторов лидировал Уильям Шекспир. Его не просто стабильно переиздавали, ставили на сцене и живописно экранизировали – он являл собой образчик классической мудрости, не требовавшей, меж тем, особенных пояснений. Шекспировские страсти понятны и профессору, и токарю. Комедии, вроде «Двенадцатой ночи», представляются смешными во все времена. Именно поэтому в СССР было так много (sic!) «Гамлета». И дело тут не только и не столько в знаменитой экранизации, получившей самые высокие оценки в самой Англии. Именно эту пьесу разыгрывают подростки из популярной в 1920-е годы книжки «Дневник Кости Рябцева» Николая Огнева. Главный герой так и говорит: «Несмотря, что буржуазного происхождения, Гамлет был парень всё-таки с мозгами». Или возьмём, например, повесть Радия Погодина «Дубравка», написанную уже в 1960-х годах. По сюжету старшеклассники решают ставить трагедию о принце Датском, но руководитель кружка не советует этого делать – не нужно смешить людей. «Они возмущались, доказывали, что Гамлет для них прост, как мычание. Перессорились между собой. И на следующий день согласились ставить «Снежную королеву». И, наконец, ещё один знаковый штрих – Гамлет в исполнении благородного вора Юрия Деточкина. Ирония авторов – Иннокентий Смоктуновский играет Гамлета во второй раз.

Разумеется, не было недостатка в произведениях Гёте и Шиллера, Диккенса и Золя. Издавались Фейхтвангер, Фицджеральд, и, разумеется, Ремарк и Хемингуэй, ставшие культовыми писателями для наших шестидесятников. Интересный момент. Некоторые серьёзные книги, имевшие изначально политический, религиозный или же философский контекст, в СССР преподносились, как… детская приключенческая литература. Помните? Дон-Кихот, Робинзон Крузо и Гулливер воспринимались мальчишками приблизительно как Айвенго, Д`Артаньян и капитан Немо. Все эти персонажи являлись для советских подростков образцами доблести, чести, изобретательности, самопожертвования, поэтому никому особенно не было дела до того, что изначально приключения Гулливера - это социально-политическая сатира, бичующая людские пороки. Это ещё раз говорит о том, что хорошая книга может быть трактована по-разному и служить любой идеологии.

Безусловно, перечислить всех русских и зарубежных авторов, помогавших советскому человеку «строить и жить» было бы попросту невозможно. Тут важно другое – не количество, а качество. А за качеством в те времена строго наблюдали. Скажете – надзирали? Пусть так, ибо сие ничего не меняет – Гамлет с Онегиным оказывались вызубрены и даже – поняты. Несмотря на всенепременную «роль народа».

Галина Иванкина

Читай ещё:

Чужие и свои.
Секс в СССР.
Счастье по-советски.
Советская культура.
Монарх в России.
Аристократия или быдло?
После бала...
Стивен Фрай против!
М + Ж = 0
Русские идут!
Советский павильон
Феминизм
Комсомолка, спортсменка и просто красавица


ertata

Фильм-спектакль по одноименной пьесе И. Тургенева в постановке Московского Художественного академического театра им. Горького.

Производство: ТО "Экран". СССР. 1972 год.

Режиссёр: Инесса Селезнёва, Григорий Конский

В ролях: Михаил Яншин, Анатолий Вербицкий, Галина Киндинова, Леонид Топчиев, Анатолий Семёнов, Виктор Новосельский, Петр Кудлай, Анна Комолова, Ксения Минина, Ольга Широкова, Виталий Беляков

После многолетнего отсутствия из Петербурга в свое имение приезжает с мужем молодая помещица Елецкая. Молодых встречает бедный дворянин Кузовкин - нахлебник в доме Елецкой. Ее муж и окрестные помещики, томимые скукой провинциальной жизни, потешаются над стариком, унижая его человеческое достоинство...






ertata

Милляр Георгий Францевич.

(7 ноября 1903, Москва - 4 июня 1993, Москва)

Заслуженный артист РСФСР (26.11.1965).
Народный артист РСФСР (1988).

Родился в семье Франца де Милье, французского инженера-мостостроителя, приехавшего в Россию на работу, и дочери иркутского золотопромышленника Елизаветы Журавлёвой.

У них была огромная квартира в Москве, две дачи - в Подмосковье и в Геленджике. Гувернантки-француженки обучали мальчика языкам, музыке, литературе, а тетя, известная в то время театральная актриса, привила ему любовь к театру.

Гергий Милляр: «Настоящее искусство создается не кровью, а желчью печени».

..1910 год. Небольшая квартирка на старом Арбате. Маленький мальчик перед зеркалом красит лицо химическим карандашом. Он хочет быть похожим на Мефистофеля из «Фауста». Вот он заходит в гостиную к родителям, рассчитывая напугать их своим незатейливым гримом. Но, к его разочарованию, на лицах родителей — лишь веселые улыбки. Разве они могут предположить, чем через несколько лет обернется стремление мальчика к перевоплощению?..



Когда началась гражданская война, Георгий Милляр жил на юге России, и возвращение в столицу пришлось надолго отложить. В маленьком черноморском городке Геленджике он увлекся театром. Его взяли на работу в качестве бутафора.

В 1924 году Георгий Милляр поступил в актерскую школу при Московском театре Революции (ныне Театр им. Маяковского). Вначале преподаватели с настороженностью всматривались в худощавого молодого человека с ужасной дикцией и необычной внешностью. Все же ему удалось благополучно получить актерское образование, а потом даже попасть в основную труппу театра. Учителя в театре у Георгия Милляра были хорошие: Сергей Мартинсон, Мария Бабанова и Соломон Михоэлс, буквально притягивавший к себе молодежь.

Вскоре Георгий Милляр стал известен в театральных кругах Москвы, а после исполнения роли начальника учебного заведения, бритоголового чиновника в фильме Константина Эггерта «Штурм» заметили актера и кинематографисты. В 1934 году Милляр снялся в «Марионетках» Якова Протазанова, а в начале сороковых — в фильмах «Сибиряки» и «Мы с Урала» Льва Кулешова. Когда встал вопрос — кино или театр?— Милляр без колебаний выбрал кинематограф.

Самая обаятельная нечистая сила

Подлинное зерно редкого дарования актера-сказочника, как себя называет сам Георгий Милляр, раскрылось в сказках Александра Роу. В шестнадцати фильмах этого режиссера он исполнил около тридцати ролей.

Первую свою большую роль - Царя Гороха, он получил в киносказке Александра Роу «По Щучьему велению». Для режиссера это тоже был дебют. И дебют оказался великолепным: самодвигающаяся печка, пятящиеся задом гуси, говорящая щука настолько понравились не только детям, но и взрослым, что режиссеру тут же заказали новую сказку, которая должна была бы рассказывать о борьбе добра и зла. Так на свет появилась «Василиса Прекрасная».



На главную роль сказочного русского богатыря Александр Роу пригласил Сергея Столярова, и это было верное попадание. А вот с кандидатурой на роль Бабы Яги режиссер долго не мог определиться. Пробовались многие известные актрисы, в том числе и знаменитая Фаина Раневская, но Роу понимал, что здесь должно было быть что-то другое. Поделившись своими сомнениями с Милляром, он услышал ответ: «А можно мне сыграть Бабу Ягу? Эту роль должна играть не женщина...»

Дуэт Столяров-Милляр получился просто феноменальным. Милляр, худой от природы, выглядел в гриме настоящим чудовищем. Рассказывают, что на съемках детишки с плачем разбегались в разные стороны, лишь увидев его. Тем выигрышнее смотрелся на его фоне красавец-богатырь Сергей Столяров, олицетворяющий все светлые силы человечества.

Этот удачный дуэт великолепно сработал и в другой картине Александра Роу – сказке «Кащей Бессмертный». Столяров вновь играл русского богатыря, а Милляр на этот раз предстал в образе Кащея. Решение ставить фильм было принято еще в 1941 году, после начала Великой отечественной войны. Отсюда и тема сказки - победа русского богатыря над врагом. В образе Кащея Роу видел исключительно лишь Георгия Милляра, но тот неожиданно ответил отказом: «Не могу! Таланта не хватит!» Роу, зная как переубедить Милляра, стал просто приглашать его на обсуждение отдельных эпизодов фильма. И это сработало. На очередное обсуждение Милляр явился с наголо обритой головой и бровями, и всем стало ясно, что актер решил сниматься.

Премьера картины состоялась в День Победы - 9 мая 1945 года. Поскольку кинотеатр не смог вместить всех желающих, экран вынесли на площадь. Милляр играл Кащея, ассоциирующегося у зрителей с фашизмом, играл с гротеском, приближающимся к образам ранней готики. Он действительно был страшен в этом образе. Тем ярче выглядел финал, когда главный злодей оказывался не таким уж и Бессмертным и погибал от рук героя Сергея Столярова.

Георгий Милляр снимался почти во всех фильмах Александра Роу (исключение – лишь детский фильм «Тайна горного озера», снятый режиссером на ереванской киностудии, и фильм-балет «Хрустальный башмачок»). И каждая их совместная работа – это ярчайший след в отечественной кинематографии. Эти киносказки не один десяток лет с удовольствием смотрят и дети, и взрослые.

Его герои, как правило, представляли в сказках «силы тьмы»: Черт из «Вечеров на хуторе близ Диканьки», злодей-придворный Квак из «Марьи-искусницы», подводный царь Чудо-Юдо в «Варваре-красе, длинной косе», оборотень Кастрюк в «Финисте-ясном соколе». Кстати, те, кто смотрел фильм-сказку «Марья-искусница», помнит, как зловредный Квак падает в кипящее озеро зеленым, а вылезает красным. Однако самому актеру во время съемок было не до веселья. На съемках его наголо побрили и намазывали лицо и руки зеленкой, а на ноги натягивали смешные зеленые ласты.








Милляр вообще очень тщательно работал над созданием своих образов, подбирая грим, брови, усы, нос, уши, бородавки, прическу. Нередко он брился наголо, для того, чтобы облегчить работу гримерам. А как долго он репетировал перед зеркалом различные ужимки и повадки своих героев! Поэтому его персонажи всегда получались очень живыми и вызывали такой восторг у зрителей. На одном из кинофестивалей дети наградили Милляра титулом «Самая обаятельная нечистая сила», - это ли не самое настоящее признание народной любви?!

Особым успехом у зрителей пользовалась Баба-Яга, - образ полностью созданный Георгием Милляром. В общей сложности актер сыграл Бабу-Ягу на экране около десяти раз, и этот образ не был статичным, он все время развивался. Со временем его героиня из злобного врага превратилась в старушку-сплетницу, измученную радикулитом и не лишенную человеческих слабостей. Сам Георгий Милляр так говорил о своем любимом персонаже: «В «Василисе Прекрасной» моя бабуля - такая дачница с повязочкой на голове, а в «Морозко» она уже подряхла, ослабла, да и радикулит ее, бедную, замучил. Обильный материал для Бабы-яги мне дала соседка по коммуналке. Характер у нее был ужасный, склочница, ей надо было обязательно кого-нибудь поссорить. А в Ялте я старушку увидел - коз пасла на Чайной горке. Старая-престарая гречанка, сгорбленная, нос крючком, недобрый взгляд, в руках короткая палочка... Не женская эта роль. Вот какая актриса позволит сделать себя такой страшной на экране? Гример только отвернется - она тут же реснички себе подрисует».

В фильмах Александра Роу Георгий Милляр нередко играл не одну, а две-три роли. Так в сказке «Огонь, вода и медные трубы» он сыграл Бабу-Ягу и Кащея, в сказке «Золотые рога» - Бабу-Ягу и деда Маркея, а в «Королевстве кривых зеркал» предстал сразу в трех образах: Наиглавнейшего Церемониймейстера, королевского возчика и вдовствующей королевы.

Яркие образы были созданы Георгием Милляром и в фильмах других режиссеров. Многим запомнился в исполнении актера Наимудрейший из сказки режиссера Бориса Рыцарева «Волшебная лампа Аладдина» с его высказыванием: «Поистине, пути всезнания неисповедимы, осознание знания есть признак незнания, осознание незнания...» Среди других сказочных героев: мистер Брауни в современной сказке Бориса Бунеева «Деревня Утка», мудрец Селим в «Калифе Аисте» Виктора Храмова, злой волшебник Смог в картине Геннадия Харлана «Андрей и злой чародей».




При этом Георгий Милляр снимался не только в сказках. Появляясь на экране в какой-нибудь эпизодической роли, он всегда притягивал к себе внимание. Щуплый старичок-шахматист из эксцентрической комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница», шут Балакирев в историческом фильме Юрия Швырева «Баллада о Беринге и его друзьях», вождь хапов Гы из детской фантастической ленты Радомира Василевского «Шаг с крыши», дядя Яша в музыкальной комедии Владимира Гориккера «Серебряное ревю» - эти роли, как маленькие яркие крупинки его огромного таланта.

За шестьдесят лет работы в кино актер снялся более чем в 300 фильмах. Любимая роль Милляра — палач из фильма Э. Гарина и X.Локшиной «Обыкновенное чудо» — немногословный элегантный господин в черном костюме, котелке и белых перчатках. В руках у него футляр от валторны, а там — топор.

К сожалению, талант Георгия Милляра использовался режиссерами в кино очень однобоко: либо в сказках в образах нечистой силы, либо в эпизодических комедийных ролях.

Народный артист РСФСР Георгий Милляр любил повторять: «Актер — это кладбище несыгранных образов». У него, как у всякого артиста, остались неосуществленные замыслы. Его мечтой было сыграть трех лукавых мудрецов — Суворова, Вольтера, Юлия Цезаря. Не получилось. И все же у Георгия Милляра завидная судьба. Счастье воплотить на экране столько ярких, запоминающихся образов, знакомых каждому с детства, стать любимцем разных поколений зрителей выпадает далеко не всякому актеру.

Личная жизнь

О личной жизни Георгия Милляра ходит немало слухов. Рассказывают, что в 30 лет он женился на одной молодой, легкомысленной актрисе. Та завела роман с кинорежиссером, а затем заявила Милляру о планирующемся пополнении. На это Георгий Францевич будто бы ответил, что детей у него не может быть, и потому она может отправляться к истинному отцу предполагаемого ребенка. Правда это, или лишь одна из легенд, сегодня сказать трудно. Достоверно известно лишь одно, - то, что Милляр прожил один до 65 лет. Вернее не один, а со своей мамой Елизаветой Журавлевой (она скончалась в 1971 году). Жили они в обычной коммуналке (той самой бывшей квартире Милляров-Журавлевых, национализированной после революции), занимая лишь одну из комнат. А в остальных, как водилось в те годы, жили другие семьи.

В жизни Георгий Францевич был человеком простым, предпочитал дружить не с руководством, а с гримерами, костюмерами и осветителями. Любил выпить, предпочитая водке тройной одеколон и портвейн. Однако при этом никто и никогда не видел его пьяным. Так – лишь немного подшофе. На съемках он любил похулиганить, придумывая такие остроты, от которых девушки-костюмерши заливались краской. Не случайно сам себя Милляр называл Стариком Похабычем. Впрочем, на него никогда никто не обижался, поскольку его остроты не носили обидного характера.

Однажды в их коммуналке появилась новая жительница - Мария Васильевна. Родом она была «из раскулаченных» - в свое время арестовали сначала ее отца, а затем и мать. С первым мужем она развелась еще до войны, а второй погиб на фронте. От этих браков у нее осталось трое детей (к моменту, когда она появилась в квартире Милляра, они давно уже выросли).

Милляр сразу же стал присматриваться к новой соседке, захаживать к ней в гости. А затем сделал ей предложение. Георгию Францевичу тогда было 65 лет, а Марии Васильевне – 60. Женщина этому очень удивилась: «Что вы, Георгий Францевич! Мне не нужны мужчины!» На что Милляр пошутил: «А я и не мужчина. Я Баба-Яга».

Свадьбу они отметили в первый день съемок фильма-сказки «Варвара-краса, длинная коса». Вернее это съемочная бригада сделала молодоженам сюрприз, накрыв столы на берегу Москва-реки. Свадьба прошла весело: с шутками, ряжеными, традиционными розыгрышами.

До свадьбы Мария Васильевна работала в охране в одном из министерств, но Георгий Францевич заставил ее бросить работу. Свою жену он очень любил, с большой нежностью приняла невестку и его мама. Сошелся Милляр и с детьми своей супруги, став им и отцом, и другом. Вообще, в семье Милляров всегда царили мир и уважение, вот, что рассказывает их соседка Людмила Зайцева: «Это была удивительно трогательная пара. Георгий Францевич называл ее «Манечка» и «лапочка», она ни разу мата от него не слышала, а самым большим ругательством было: «Ну, Маня, ты меня достала!» Я никогда не видела Георгия Францевича дома в вытянутых трико, он всегда ходил в рубашке и брюках, а на выступления обязательно надевал «бабочку». Сам стирал свое белье, лет до 87 ходил в магазин. Без грима его никто не узнавал, и, лишь заслышав характерный грассирующий голосок, люди оборачивались, видимо, вспоминая, где же они его раньше слышали. А каким галантным мужчиной он был! Сейчас таких уже не встретишь. Всегда ручку поцелует, вперед пропустит».

Навеки в памяти

Георгий Францевич Милляр прожил долгую счастливую жизнь. Да, счастливую, несмотря на то, что долгое время прожил в коммуналке и получил отдельную квартиру в 80 лет, несмотря на то, что не накопил ни на дачу, ни на машину, не смотря на несыгранные роли в кино, не смотря на то, что официально стал народным артистом лишь в 85 лет. Но разве все это может сравниться с огромной народной любовью, которая всегда окружала этого человека. Его постоянно приглашали на встречи в школы и предприятия, пионерские лагеря и воинские части, и он никому не отказывал. Он вообще не мог отказывать. Однажды к нему зашла соседская девочка и стала рассматривать его рисунки. Георгий Францевич разрешил ей взять самый понравившийся. «А можно я возьму все?» – попросила девочка, и он отдал все.

До своего 90-летия Георгий Францевич не дожил пять месяцев. Он умер 4 июня 1993 года. Мария Васильевна пережила его на шесть лет…



ertata