| Сегодня 3 мая, пятница |
      |
  
|
 Каталоги Сервисы Блограйдеры Обратная связь Блогосфера
 
Какой рейтинг вас больше интересует?
|
 Спектакль лжецов. Глава пятнадцатая. Жрица2014-08-08 18:56:14 Чем ближе к победе – тем сильнее боязнь поражения. Любая помеха кажется угрозой, ...
+ развернуть текст сохранённая копия Чем ближе к победе – тем сильнее боязнь поражения. Любая помеха кажется угрозой, способной разрушить планы. Меган добилась всего: стала Верховной жрицей, избавилась от ненавистного Шедека, рассорила Зафрэля и Ярена, перетянула на свою сторону большинство магистров Ордена. Она достигла поистине впечатляющих результатов: еще ни одна жрица, после богини Денеи, не обладала столь колоссальной властью. Но на этом Меган не останавливалась – она упорно подбиралась к трону императора. Словно искусная мастерица плела тончайшее кружево из убийств, подкупов, интриг. Жрица убирала всех, кто лично знал императора и представлял собой угрозу. На одних натравливала наемников, других уничтожала руками Альберга, как, например, в случае с четой Шельцев. Рыжая гордилась этой интригой, считая ее верхом мастерства: манипулировать кузеном императора через его жену, внушить мысль о свержении государя и отдать их на растерзание полиции – даже опытный Баргос не сделал бы лучше. Больше всего жрица волновалась из-за Эра, все-таки лучший друг государя, но на практике избавиться от советника оказалось проще простого. Даже удивительно, что Альберг с такой легкостью поверил фальшивым уликам и подписал Эру смертный приговор. Теперь, единственным, кто мог помешать захвату власти, являлся Баргос. Он знал и о готовящейся подмене, и о прочих злодеяниях подопечной. Учитывая, что отношения с ним становились все хуже и хуже, Меган в любой момент могла отправиться на виселицу. Вот только рыжей никак не удавалось заставить себя пойти на радикальные меры и убить бывшего куратора. Она постоянно откладывала принятие решения, сама себе доказывая, что еще не время. Несмотря на ссоры и обиды, несмотря на ту правду, что выяснилась в Лабиринте – жрица по-прежнему считала Баргоса вторым отцом. Знала, что он предатель и все равно не могла пересилить себя. Рыжая понятия не имела, что на самом деле все эти стычки и ссоры вызваны не желанием избавиться от подопечной, а обычной стариковской обидой. Он так переживал за Меган, столько для нее сделал, а девчонка получила сан Верховной жрицы и тут же отстранилась, показывая, что больше не нуждается в его опеке. Швырнула ему место в Ордене, как бросают кость голодной собаке и полностью о нем позабыла. Другой бы на его месте ответил ледяным презрением, сам бы отдалился от самоуверенной девчонки, а Баргос – нет. Вместо этого он, сам того не желая, еще больше накалял обстановку. То и дело при всех отчитывал Меган, спорил с ней, ворчал. Инстинктивно ждал, что она поймет, насколько сильна его обида и поспешит извиниться. Баргосу и невдомек было, как выглядит его поведение в глазах жрицы. Однако не с той стороны Меган ждала угрозы: Тея Валоренг не только пришла в себя после гибели возлюбленного, но и начала анализировать поведение Верховной. Как и советник Эр, Тея заинтересовалась: с чего вдруг пышущая здоровьем дама вдруг отказалась проводить панихиду, сказавшись больной? И ведь как удачно приболела – аккурат во время нападения на государя. Совпадение или Меган была осведомлена о взрыве? И если знала, то какова ее роль в теракте? Свидетель, продавший свое молчание? Соучастник? Главный организатор? А ее новый фаворит Клавий? С каких пор расчетливая девица занялась благотворительностью, решив снизойти до младшего помощника? Еще со времен учебы в монастыре она всегда отдавала предпочтение взрослым влиятельным мужчинам, а тут вдруг влюбилась в молоденького слугу. Лично хлопотала о его переводе в столицу, пристраивала работать библиотекарем при Соборе. Нет, в принципе можно допустить, что амбициозная жрица впервые в жизни по-настоящему полюбила, да так сильно, что наплевала и на возраст, и на социальное положение юноши. И все же верилось в это с трудом. Если отбросить романтический оптимизм и вспомнить, что для Меган мужчины всегда являлись в первую очередь средством для достижения цели, то для чего ей мог понадобиться Клавий? И ведь как он резко изменился! Тея прекрасно помнила, что во время испытательной недели юноша имел темные волосы и гладковыбритый подбородок, теперь стал блондином и отпустил бородку. Что это? Попытка соответствовать вкусам Меган или желание скрыть истинный облик? Тея билась над этой загадкой, крутя факты так и этак, пока не догадалась связать появление Клавия с покушением на императора. Вот тогда все детали сложились в единую картину. Валоренг даже подивилась собственной невнимательности: как она сразу не заметила сходства между Клавием и Альбергом? Если вернуть мальчишке прежний вид и переодеть в императорские одежды – будет точь-в-точь государь. А это значит, что взрыв во время панихиды подстроила именно Меган! Его Величеству Альбергу грозит смертельная опасность! Да что там Альбергу - всей стране! Страшно представить, что случится с Иривией, если она окажется в руках столь жестокого и алчного человека! Тея поспешила рассказать о догадках Ярену. В последнее время магистр часто пребывал в подавленном состоянии. Он, до того никому не уступавший и не знающий поражений, получил от Меган щелчок по носу. Глупая невоспитанная девка заставила весь Орден плясать под свою дудку. Поначалу это злило, приводило в бешенство, давало силы бороться, а потом, когда даже Зафрэль продался шлюхе за место Высшего магистра, наступила апатия. Ярен уже и надежду потерял, что сможет выгнать хитрую потаскуху из Ордена, когда Тея буквально вдохнула в мужчину новую жизнь. Показала, что еще есть шанс засадить преступницу за решетку. Вместе они навели справки и выяснили, что Меган весьма часто наведывалась в гости к Шельцам - еще один факт, подтверждающий вину рыжей. Но оба понимали, что этого недостаточно, нужны улики, прямо доказывающие причастность жрицы к покушению на императора, а учитывая ее сан и влияние в Ордене - улики должны быть неоспоримы. - Баргоса надо трясти! - предлагал Ярен. Он уединился с Теей в одном из тайных кабинетов, о которых знали лишь несколько человек. Магистр опасался, что их могут подслушать: поговаривали, что интриганка обзавелась армией доносчиков, подкупив большинство прислуги и заставив рассказывать обо всем, что они видели и слышали. Раньше Ярен в этом кабинете обсуждал дела с Зафрэлем, но теперь повсюду кружили предатели. Все переметнулись на сторону наглой девки. Из союзников осталась лишь Тея, и он пообещал, что на изнанку вывернется, но сделает эту девочку Верховной. - С Баргосом бесполезно разговаривать, - отвечала Тея. Она стояла у книжного шкафа, нервно теребя потертые корешки фолиантов. - Наоборот! Самое подходящее время! Ты видела, какие у них отношения с Меган? На днях все совещание прогавкались. Говорю тебе: Баргос зол на шл… на Меган. Уж не знаю, что они не поделили, но ненависть между ними искренняя. - Верю, - кивала Тея. - Но все равно, общаться с ним - плохая идея. Скажи кто другой, что задумка Ярена никудышна - ссора была бы неизбежна. Но Тее он не перечил, сдержал рвущийся гнев, лишь коротко спросил: - Почему? - Посудите сами, - девушка отвернулась от книжной полки, но взгляд ее по-прежнему лихорадочно шарил по комнате. - Если мы правы, то на совести Меган смерть не только императорских приближенных, но и магистров Ордена, - ее голос дрогнул. - С Баргосом они поссорились недавно, а это значит, что он, скорее всего, не только в курсе ее планов, но и причастен к ним. Если так, то едва ли Баргос согласится помогать. - Заставим! – уверенно рубанул Цевс. Ему не терпелось раз и навсегда разобраться с рыжей девкой, и ради этого он готов был лично вытрясти всю правду из бывшего куратора. - Как? – горько усмехнулась Тея. - Баргос не глуп. Он станет все отрицать. Я бы предложила действовать тоньше, через Клавия. - Так он тем более не расскажет, - Ярен с сомнением взглянул на собеседницу. - Смотря кому и что, - девушка лукаво улыбнулась, и магистру на миг почудилось, что произнесла она эту фразу один в один как Меган. - Вы очень точно подметили напряженные отношения между Меган и Баргосом. Можно сыграть на этом, если сказать Клавию, что Баргос перешел на нашу сторону и поведал о готовящейся подмене императора. А еще мы добавим, что у нас якобы имеются неопровержимые улики против Меган и со дня на день жрица отправится в тюрьму. Пообещаем Клавию помощь, если он даст показания против Верховной жрицы. - Думаешь, он согласится? - Едва ли, но это не обязательно. Скорее всего, Клавий расскажет о разговоре Меган, а та наверняка решит как можно скорее разобраться с Баргосом. В привычной ей манере. Нам лишь останется поймать ее на месте преступления. Причем, учитывая импульсивность характера, вполне вероятно, что Меган не станет обращаться к услугам наемного убийцы, а решил все сделать сама. - А ведь после покушения Баргос наверняка перейдет на нашу сторону! - подхватил Ярен. - Особенно если пообещаем ему безопасность. А даже если и не перейдет! За покушение на магистра так и так ее ждет виселица! Тея лишь смиренно улыбнулась. Валоренг все рассчитала верно: после того как Ярен проникновенно побеседовал с Клавием, молодой любовник незамедлительно побежал докладывать Меган о разговоре. И рыжая проглотила наживку, даже не поморщившись. Рвала и метала, проклиная предателя-Баргоса. Поверила каждому слову, не заметив подвоха. И действовать решила немедленно. Все, как и предсказывала Тея. Единственное, чего не учла мудрая жрица - насколько бездумно может вести себя рыжая. Вместо того чтобы отправиться к наемнику или взяться за убийство лично, Меган помчалась к бывшему куратору выяснять отношения. Ворвалась в его келью, точно обезумевшая львица. - Ты совсем на старости лет умом тронулся?! - орала она, не стесняясь ни присутствовавшего Клавия, ни того что ее могут услышать посторонние. - За сколько ты меня продал, а?! - Меган… - Баргос удивленно изогнул бровь, не понимая, чем вызваны крики. Он сидел в кресле, перечитывая философский трактат, и не ждал гостей. - Учти, я молчать не буду! С собой на дно утащу! - продолжала бушевать жрица, сметая с комода все, что подворачивалось под руки. - Меган! - Умру, но добьюсь, чтобы и тебе на этом свете не жилось! Ты у меня в тюрьме будешь гнить! - она грохнула об пол синюю вазу. - Меган! Рамон тебя подери! - гаркнул Баргос. - А ну закрыла рот и прекратила истерику! Устроила тут! Сначала возьми себя в руки и успокойся, а потом говори! Жрица, а ведешь себя как базарная баба! - Я базарная? А ты-то кто? Предатель! Сначала Шедеку продал, теперь Ярену! А я тебе доверяла! - Клавий, выйди! - сурово произнес магистр, но мальчишка и сам давно понял, что лишний. Выскользнул из кельи, молясь, чтобы возлюбленная сгоряча не натворила бед. - А теперь, разлюбезная жрица, будь добра ответь, - прошипел магистр, откладывая в сторону книгу. - Кто тебе вбил в голову бредни на счет предательства? - А что, скажешь «нет»? Скажешь, что не спелся с Шедеком за моей спиной? Не пытался от меня избавиться? - Дура! С чего я вообще должен от тебя избавляться?! А твоего Шедека я с самого начала терпеть не мог и постоянно тебе об этом говорил! - Да но, - осеклась жрица. - Разве вы не собирались засадить меня в тюрьму? - У тебя мозги есть?! - взорвался Баргос, не в силах терпеть чудовищную глупость рыжей. - Потратить столько времени, пытаясь сделать тебя Верховной жрицей, чтобы потом избавиться? Где логика?! - Ну как… ты получил сан магистра, вошел в Орден. Следовательно, я тебе больше не нужна… Меган произнесла это таким растерянным голосом, что Баргос мгновенно оттаял и утихомирил гнев. Да и что с нее взять? Внешне-то она грозная, а на деле как была неразумной девчонкой, так ей и осталась. - Мег, сама подумай: какая мне выгода убирать тебя из Ордена? Чтобы на твое место посадили Тею, и она бы мне житья не давала? - Да? А чего ты постоянно бесишься на меня? - последнюю фразу она произносила уже сквозь рыдания. Ее переполняла и радость, что Баргос не предал ее, и стыд за собственную глупость. Как сразу не поняла, что Лабиринт врал? Она уткнулась в плечо магистра, позволяя эмоциям одержать верх. Ей давно хотелось выплакаться, но она не позволяла себе, а тут слезы сами хлынули на раскрасневшиеся щеки. - Девочка, - приговаривал Баргос, гладя жрицу по голове. - Маленькая глупая девочка. Как всегда толком не разобралась и давай рубить сгоряча. Ну все, все. Не раскисай. Все прояснилось. Пойдем я тебя чаем угощу. Ты успокоишься и заодно расскажешь, что тебе Ярен наговорил. Грея озябшие пальцы о горячие стенки чашки, Меган сбивчиво пересказывала все, что услышала от Клавия, при этом чувствуя себя так, будто вернулась в прошлое. В те времена, когда только-только познакомилась с Баргосом и частенько вот так же сидела в его келье, пила горячий чай и чувствовала себя под защитой мудрого и влиятельного мужчины. - Глупая моя, - ласково приговаривал магистр, в глубине души радуясь примирению. - Сама подумай, если бы я рассказал Ярену то, что знаю о тебе: не уж-то ты бы до сих пор оставалась на свободе? Полиция нагрянула бы в два счета. А Клавий? На кой Рамон он им сдался? С чего Ярену беспокоиться о судьбе мальчишки? Меган только что по лбу себя не хлопнула. Ведь действительно - все так очевидно! Как она сама не заметила уловки? - Неужели этот старикашка думал, что Клавий так легко перейдет на его сторону? - озадачилась жрица. - Едва ли. Скорее всего рассчитывал, что ты обо всем узнаешь и в панике натворишь бед. Попробуешь убить Ярена, а может Клавия... Или меня, - добавил магистр после паузы, и угрюмая тень улеглась на переносице. - Но ты как всегда в своем репертуаре. Совершенно непредсказуема. - Спасибо, - буркнула Меган, но тут же спохватилась. - Что теперь делать? Баргос не мог удержаться от улыбки. Он и забыл насколько это приятно, когда грозная Меган смотрит на тебя большими глазищами и просит о помощи. - Можно попытаться обыграть Ярена. Давай, зови своего… Клавия, - нехотя произнес собеседник, вновь чувствуя себя отцом повзрослевшей дочери. - Сейчас я объясню, что вы должны делать. *** Еще никогда одиночество не тяготило Зафрэля так сильно, как теперь, когда он был вынужден каждый вечер проводить в зале Ордена в тщетных попытках разобраться с бумагами. Горы жалоб, доносов, просьб несли на рассмотрение Высшего магистра. Каждую записку следовало внимательно изучить и принять справедливое решение, притом, что большая их часть противоречили друг другу. Одни служители культа воевали с другими, а в качестве орудия избирали волю Высшего магистра. Вот и сегодня Зафрэль разгребал письма, мысленно проклиная склочное жречество. Магистр отложил очередную кляузу, и устало потер переносицу, искренне восторгаясь терпеливостью покойного Аджа. Столько лет выдерживать письменную лавину клеветы и ни разу не пожаловаться! Все-таки какого магистра потерял Орден! Великий был человек. Зафрэль уловил шорох тканей за спиной и обернулся, хотя и так знал, кто именно пожелал нанести визит в столь поздний час. Меган выдал запах духов: терпкий, чуть резковатый и вместе с тем не лишенный сладости. Аромат удивительно точно отражал характер владелицы. Керин поймал себя на том, что рад появлению Верховной. Удивительно, но при всей расхожести во взглядах, неприятии грубого, а порой и вульгарного поведения жрицы, к ней тянуло. Было в Меган что-то такое, отчего хотелось как можно чаще проводить с ней время. Зафрэль даже не понимал, чем именно она так заворожила: решительностью и смелостью, или эффектной яркой внешностью, или неприкрытой сексуальностью, читающейся в каждом движении, в каждом взгляде, в каждом вздохе. Более того, он силился и все равно не мог вспомнить с какого момента стал симпатизировать жрице. Ведь еще недавно помогал Ярену отключить Лабиринт, чтобы избавиться от девушки, а теперь радовался ее появлению как влюбленный мальчишка. Знал и о скверном характере, и об интригах, и о молодом любовнике, а все равно сердце замирало в сладостном трепете при ее появлении. Разумеется, это никак не повлияет на их отношения. Не будет Зафрэль добиваться взаимности, не станет грезить о совместном будущем, даже вида не подаст, что испытывает столь теплые чувства, а все равно любопытно, когда именно наступил переломный момент? И как Меган удалось добиться этого? Зафрэль не мог вспомнить ни единого случая, чтобы девушка хоть как-то пыталась флиртовать с ним. И, тем не менее, результат был налицо. - Добрый вечер, Ваше Высокопреосвященство, - поклонилась жрица. Наряд традиционного алого цвета сегодня выглядел особенно притягательно. С одной стороны верхняя часть платья полностью скрывала грудь и плечи, отчего гостья выглядела невинно и целомудренно, а с другой стороны Зафрэль прекрасно помнил, что прячется под одеждой и эта недоступность лишь сильнее будоражила воображение. - Прошу меня простить за столь поздний визит, - учтиво произнесла Меган, чем вызвала одобрительную улыбку магистра. - И за то, что мне приходится отвлекать Вас от важных дел… Меган робко улыбнулась, и Зафрэль поспешил уверить, что дела могут подождать. - Вас что-то тревожит? - мужчина галантно проводил жрицу к свободному стулу и позволил себе поухаживать. - Я даже не знаю, как об этом сказать, - дама опустила ресницы. Пальчики взволнованно теребили складки на юбке. Зафрэль не торопил с ответом, давал возможность собраться с мыслями, украдкой любуясь на непослушные прядки, выбивающиеся из строгой прически. Легкие рыжие кудряшки на фоне нежной шеи смотрелись до того притягательно, что магистру невольно хотелось прикоснуться к ним. - Понимаете… - Меган бросила на мужчину испуганный взгляд и тут же снова опустила ресницы. - Дело весьма деликатное. Я даже не знаю поверите ли вы моим словам… Но мне больше не у кого искать защиты… - Вас кто-то обидел? - Зафрэль был удивлен. Меган всегда казалась ему волевой женщиной, способной самостоятельно разобраться с противником, и теперь вдруг такая перемена. И тут же мужчина сам себя оборвал. Подумал: «Что, если на самом деле в душе Меган всегда была хрупкой и беззащитной? Возможно, весь этот образ сильной и властной женщины лишь щит, укрывающий ранимую душу от нападок?» - Дело в том… Не знаю как сказать… Но ваш друг… Ярен… Он… По щеке Меган покатилась слеза. Жрица ее тут же смахнула, но Зафрэль заметил этот жест. - Что он сделал? Оскорбил вас? - Нет, что вы. Я бы не стала беспокоить ваше Высокопреосвященство из-за таких пустяков. Господин Цевс неоднократно высказывал все, что обо мне думает. Я уже привыкла и смирилась. Но сегодня… - жрица всхлипнула. - Налить успокоительного? - озадаченно предложил Зафрэль. Он понятия не имел, как всети себя, если Меган разрыдается. - Нет-нет, не беспокойтесь. Я справлюсь. - Так что же сделал Ярен в этот раз? - Он… - Меган собралась с духом и выпалила на одном дыхании, - угрожал меня убить. Повисла пауза. Керин долго переваривал новость. - Убить? Я не ослышался? - магистр внимательно посмотрел на собеседницу, пытаясь понять: не врет ли она? - К сожалению, не ослышались. - Меган по-прежнему сидела, склонив голову и уставившись в подол платья. - Ярен и раньше угрожал, что вышвырнет меня из Ордена, отправит на виселицу. Но я всегда понимала, что за этими словами скрывается лишь желание выплеснуть злость. Сегодня же… Меган еще сильнее наклонила голову, плечи ее задрожали. - Я прогуливалась в саду, встретила Тею. Поздоровалась. Я ей слова плохого не сказала. Она вдруг расплакалась и убежала. Я даже понять не успела, что произошло. Клянусь перед лицом Святой Денеи, что не обижала Тею. Неожиданно ко мне подбежал Ярен, стал кричать, ругать мерзкими словами. А потом заявил, что достаточно терпел мое присутствие в Ордене, и что жить мне осталось недолго. Что он сделает все, чтобы я отправилась в пещеру Рамона. Зафрэль истолковал рассказ Меган по-своему: две заклятые жрицы столкнулись в саду, рыжая наверняка не удержалась от шпильки и сказала что-нибудь обидное Тее. А у той нервная система расшатана, от любой мелочи в слезы пускается. Вот и в этот раз не удержалась, разревелась. Это увидел Ярен и заступился за подопечную в своей манере. - Вам не о чем беспокоиться, - Зафрэль позволил себе опустить ладонь на плечо жрицы. - Уверен, Ярен сказал это с горяча и у него нет планов обижать вас. - В том-то и дело! Вы не видели его лицо. Он предупредил, что если я завтра же до обеда не отрекусь от сана Верховной жрицы и не уеду из Собора, то он лично убьет меня. Так и сказал. Задушит собственными руками. Господин Керин, - дама вдруг бросилась к нему на грудь, уткнувшись лицом в мантию, - я его очень боюсь. - Ну-ну-ну, - Зафрэль нерешительно погладил женщину по спине, ощущая как от ее тела исходит тепло. - Вам нечего опасаться. Пока вы в Соборе - вы под защитой. Здесь вас никто не тронет. - Да? А как же смерть Аджа и Шедека? Ведь убийца до сих пор не найден. - Я уверен в порядочности Ярена и ручаюсь за него головой, - строго произнес магистр, отстраняясь от жрицы. - Да, он бывает груб и вспыльчив, но он не убийца. Память тут же напомнила Зафрэлю, как этот «не убийца» приказал отключить Лабиринт, зная, что Меган находится внутри и может не только серьезно пострадать, но и погибнуть. - Вот что, - решительно произнес Керин, - Пойдемте, я провожу вас до ваших покоев, а завтра подпишу указ о выдаче личной охраны. Этот вопрос следовало решить еще после смерти Аджа, но все руки не доходили. Орден как никогда нуждается в надежной защите, - говорил Зафрэль, ведя Меган по коридору к ее спальне. - Мой вам дружеский совет: выпейте стакан горячего молока и ложитесь спать, а все дурные мысли выкиньте из головы. Поверьте, вам ничего не угрожает. Ярен резко вспыхивает и так же быстро успокаивается. Я его знаю. Поэтому вам нечего бояться. Но для вашего спокойствия уже завтра утром личная охрана будет сторожить ваш покой. - Да, хорошо. Вы, наверное, правы, - покорно кивала Меган. Жрица рассчитывала на несколько иную реакцию, но даже такое поведение Зафрэля играло ей на руку. *** На следующий день Клавий тайком передал Ярену записку, в которой сообщал, что согласен дать показания против Меган и предлагал обсудить детали вечером в пустой библиотеке. Если бы Ярен рассказал об этом Тее, наверняка мудрая жрица предостерегла бы о возможной ловушке. Попросила быть осторожнее и не поддаваться провокациям. Но магистр настолько верил в скорую победу, так хотел порадовать любимицу, что умолчал о записке, собираясь поведать обо всем постфактум, когда Клавий официально согласится дать показания против рыжей дряни. Ярен не осознал, что его заманивают в капкан даже когда увидел в библиотеке не Клавия, а Меган. Ему подумалось, что жрица прознала о встрече и пришла, чтобы ее сорвать. - Что ты сделала с Клавием? - набросился магистр, испугавшись, что коварная сука убила любовника. - Где он? Куда ты его дела?! Меган даже не пыталась избежать конфликта. Наоборот, старательно его подогревала. - Как мило, - саркастически отозвалась она. - Ты действительно поверил, что Клавий перейдет на вашу сторону? Бедный наивный старичок. Мне даже жаль тебя. - Заткнись! - просипел мужчина, краснея от гнева. Ноздри его свирепо раздувались. Он медленно начинал понимать, что девка опять что-то затеяла. - Неужели ты думал, что сможешь со своей зашуганной овечкой выжить меня из Ордена? Право, дорогой, это смешно. Меган смотрела с вызовом, как бы подначивая: ну, и что ты мне сделаешь? Кулаки магистра то сжимались, то разжимались. Вены на руках вздувались от напряжения. Неожиданно Ярен развернулся, чтобы уйти: раз Клавий не явился, то не было смысла устраивать склоку. Хотя врезать девке очень хотелось. - Уже уходишь? - язвительно произнесла Верховная. - И правильно, иди-иди. Пожалуйся своей невинной шлюшке не подлую Меган, которая… - Ты! - не сдержался Ярен, влепив жрице пощечину. - Не смей своим поганым ртом говорить о Тее! - Ну надо же какие мы нежные, - криво усмехнулась рыжая. Она даже не подумала отшатнуться или прикрыть лицо руками. Наоборот, стояла прямо, глядя на магистра еще более дерзким взглядом. - Интересно, эта святоша уже пустила тебя в свою постельку или до сих пор оплакивает Аджика? Ярен едва сдержался, чтобы не ударить женщину еще раз. - Лучше заткнись! - Что, думаешь, никто не видит, как ты пялишься на молодую Валоренг? Как ты ее глазами раздеваешь? Весь Собор над тобой потешается. ВСЕ знают, что ты сохнешь по этой недотроге, - глумилась жрица, точно рассчитывая каждое слово, каждую интонацию. Она ни на минуту не позволяла эмоциям завладеть собой, прилежно отыгрывая роль. Сейчас девушка ощущала себя на месте Лабиринта. Зубами вгрызалась в больные мозоли, отыскивая их в уголках подсознания. С ювелирной точностью била по страхам, вызывая у собеседника чувство стыда и агрессии. Потрошила секреты, вытаскивая на поверхность всю грязь. - Думал, принесешь ей в зубах место Верховной и эта овечка разглядит в тебе мужчину? Полюбит тебя? Как ты жалок! Ты видел себя в зеркало? Старый никчемный идиот, полагающий что может понравиться молодой девушке. Ярен молчал, ошеломленный услышанным. То, что кто-то знает о его любви к Тее, казалось ему чудовищным открытием. Все последние годы он надежно хранил свои чувства, боясь не то что ей, самому себе признаться. Всегда считал, что ни единым поступком не выдал себя, и вдруг выясняется, что его любовь стала причиной для всеобщей насмешки. А раз об этом знают все, то знает и Тея. И молчит. Какой позор! Меган, не дождавшись вспышки гнева, сменила тактику: - Ты зря надеешься сделать свою овечку Верховной жрицей. Неужели ты до сих пор не заметил, что у тебя нет союзников? Ярен не отвечал, будучи поверженным предыдущей новостью, а рыжая продолжала добивать старика: - Тебя все предали! Все отвернулись! Даже твой друг Зафрэль. Знаешь, что он мне вчера сказал? Что ты самоуверенный старикашка, который всегда его раздражал. Мы как раз думали, как бы вышвырнуть тебя из Ордена. А еще он благодарен Денее, что та не позволила Тее победить. Он никогда не хотел, чтобы Валоренг стала Верховной. - Почему? - совершенно по-детски спросил Ярен, чувствуя, как сердце начинает покалывать. Он понимал, что вроде бы надо идти, и не мог сделать ни шагу. В голове шумело, и мужчина с трудом стоял, опираясь рукой о библиотекарский стол. - Потому что никому не нужна такая жалкая, хлипкая и лицемерная жрица. Строит из себя святошу, а сама трахается с магистрами. Что ты нашел в этой шлюхе? «Ну же, давай! Разозлись! - мысленно негодовала Меган. – Ведь ты первый раз не сдержался. Ударил. Давай же!» По ее подсчетам, Ярену давно полагалось выйти из себя. Взбеситься так, чтобы от ярости забыть обо всем. Наброситься на Меган с кулаками. Сейчас в библиотеку уже должен подойти Зафрэль и к этому моменту надо, чтобы Ярен душил жрицу. А он стоит, будто не в себе. Растерянный, подавленный. - Кстати, тебе известно, что наша идеальная Теечка на самом деле давно знала о твоих чувствах? - импровизировала Меган. - Знала и потешалась за твоей спиной. А ты так старался ради этой лживой потаскухи. Ей всего лишь нужна была твоя защита и протекция. - Нет… - хрипло просипел Ярен. - А еще она как-то пыталась переспать с Баргосом, чтобы тот отказался от меня и перешел на ее сторону, но… Ярен грузно повалился на пол. - Что с тобой? - смерть магистра не входила в ее планы. Еще не хватало, чтобы это увидел Зафрэль. - Давай вставай! - тянула Меган за руку, не в силах приподнять тяжелого мужчину. - Хватит притворятся! Ну же, Рамон тебя побери!!! Вставай! - Меган? - Зафрэль Керин появился в библиотеке. Жрица молниеносно сменила тон: - Слава Денее! Помогите! Я зову, зову, никто не приходит! Ему плохо! Я не знаю что с ним! Мы беседовали и он свалился на пол! Высший магистр мгновенно оценил происходящее и отправил Меган за лекарем, а сам остался возле Ярена. *** - Успокойся, - приговаривал Клавий, гладя возлюбленную по голове. Та сидела в кресле, нервно заламывая пальцы. Меган переживала из-за произошедшего с Яреном. Все произошло совсем не так, как планировалось. Это ей полагалось хрипеть от удушья на глазах у Зафрэля. И это она должна была решать участь Цевса. Теперь же боров может придти в себя и рассказать, как жрица специально провоцировала его, доводя до сердечного приступа. И тогда не известно, что случится. Нет, сана Верховной жрицы не лишат, но отношения с Керином могут резко испортиться. - Все обойдется, - продолжал нашептывать Клавий, стоя позади жрицы и бережно перебирая густые локоны. - Ярен сдохнет? - грустно усмехнулась Меган. - Да, это решило бы проблему. Хотя снова пойдут разговоры, подозрения, допросы. Как я от этого устала… Она откинула голову на спинку кресла, позволяя любовнику сделать массаж. И тут же, словно кошка, прикрыла глаза от удовольствия, чувствуя как его пальцы скользят меж волос, поглаживая и лаская. В последнее время Меган все чаще думала о том, чтобы отказаться от затеи с подменой императора. Да, она понимала, что уже потрачено немало сил и времени, но в тоже время осознавала, что это лишь начало. И Клавия жалко втягивать: если узнают, что он самозванец - казни не миновать. С той поры когда она впервые увидела юношу в саду, многое изменилось. Из бессловесной марионетки он превратился в близкого и родного человека. А та обида и ревность, когда Меган верила словам Лабиринта и считала Клавия притворщиком, лишь помогли осознать всю глубину чувств. И вот теперь, когда все прояснилось, когда она снова могла доверять и знала, что ее любят, что она нужна… теперь все чаще стали появляться мысли отказаться от трона. Оставить все как есть: она управляет Орденом, рядом Клавий. Ну да, он не богат, у него нет власти и статуса, но это все есть у нее самой. Неужели на двоих не хватит? Страшно рисковать жизнью любимого. Даже ради возможности управлять страной. Страшно и глупо. Кто бы пару месяцев назад сказал, что Меган захочет отказаться от столь безграничной власти ради безродного мальчишки - она бы сочла говорящего безумцем. А сейчас сама готова добровольно заковать себя в наручники, лишь бы не навредить этому мальчику. - Хочешь, немного отвлеку? - Клавий нежно поцеловал в шею, плавно перейдя от массажа головы к плечам. - Давай, - жрица едва не мурлыкнула от удовольствия. Рядом с Клавием она и впрямь забывала обо всех проблемах. - Ты знала, что в библиотеке есть потайная комната? - Да, что-то такое слышала. - Я ее не только нашел, но и сумел открыть! - с гордостью сообщил Клавий, не забывая разминать напряженные плечи жрицы. Та млела от удовольствия, прогоняя прочь дурные мысли. - Серьезно? – она завела руку назад, обхватывая парня за талию и водя пальцами по спине. - Там ведь должно быть мощное охранное заклинание. - Так я его снял, - любовник нежно чмокнул Меган в затылок. - Ты разве умеешь колдовать? - еще больше удивилась жрица. - Разумеется, - Клавий даже слегка обиделся. - Между прочим, был лучшим по специальности Практическая магия. - Чего ж ты с такими способностями в обслугу подался? Юноша нахмурился, но виду не подал. Он всегда предпочитал промолчать, чтобы не провоцировать ссору. - Не было у нас в городе работы для специалистов. Да и не важно это. В общем, проник я в потайную комнату. Знаешь, не сказать, что там много книг, от силы десятка два насчитал. И в основном мало что интересного, но есть один весьма любопытный экземпляр: настоящая биография Денеи. - И чем же она так отличается от общепринятой? - с интересом спросила Меган. - Всем! Например, ты знала, что на самом деле при жизни она не только не являлась святой, наоборот, официальная религия, существовавшая на тот момент, считала ее шарлатанкой и подвергала гонениям. Причем, судя по фактам, так оно и было. Денея просто была весьма сильным магом, но не более. Сначала ходила по городам, читала проповеди, внушала людям мысль, что она - посланница небес и ее устами говорит сам бог. Власти ее гоняли, неоднократно сажали в тюрьму, но все бесполезно. Чем сильнее ее притесняли, тем больше последователей возникало. Дошло до того, что Денея умудрилась настроить своих фанатиков против официальной религии и вместе они захватили власть в столице. Понятное дело, что ненадолго. Бежавшее правительство довольно скоро собрало армию и попыталось вернуть столицу. И вот тут началось самое интересное! Оказывается, Денея не останавливала разрушение Иривии. Ничего подобного! На самом деле, когда к столице подошла армия, Денея создала заклинание Черной земли. И оно не только убило неприятеля, но именно из-за него материк едва не раскололся! - Погоди, - перебила Меган. - Как это? Оно же… - Защитное? Как бы ни так! Оказывается, когда чернота расползается по земле, она не только убивает все живое, но еще и проникает вглубь. Как корни дерева. Огромного дерева, способного раскрошить континент на клочки. К тому же в столице из-за колдовства уже тогда почва была слабая, в трещинах. - Так! А как же тогда эта история, что для заклинания маг, который его создает, должен отдать свою жизнь? Или, хочешь сказать, что и тут все наврали? - Угадала! - расплылся в улыбке Клавий. - Ничего маг не должен. Заклинание создается без всяких проблем. Другое дело, что его невозможно остановить. И этого, похоже, даже сама Денея не знала. Единственный способ прекратить разрушения - убить мага, создавшего черноту. Что, собственно, и сделали. Причем сами последователи. То есть ты понимаешь, что произошло? К городу подошла армия, Денея создала Черную землю. Заклинание, разумеется, убило неприятеля, но при этом не остановилось и продолжило разрушать все, что было на его пути. В итоге соратники Денеи не придумали ничего лучшего, как убить создательницу заклинания. Более того, именно они воспользовались ситуацией и окончательно закрепили власть за собой. А потом уже насочиняли, и что Денея была богиней, и что это армия разрушала континент, а Черная земля на самом деле спасла Иривию от разломов. Ну и создали красивую историю о том, как благородная Денея отдала свою жизнь ради спасения людей. Клавий помолчал, давая жрице оценить красоту аферы. - То есть ты понимаешь, - добавил он после паузы, - как все обстоит на самом деле? Мы возвели в святые величайшую мошенницу, незаконно захватившую власть, убившую кучу народа и едва не разрушившую континент! Рамон по сравнению с ней - милейшее создание! Ответить ему жрица не успела - в этот момент в дверь постучали: служанка принесла весть о том, что Ярен умер, так и не придя в сознание. Меган облегченно выдохнула, а Клавий не замедлил воспользоваться поводом и утащить возлюбленную в постель, чтобы как следует отметить удачный исход дела. Отчасти его коробило то, с какой легкостью рыженькая распоряжалась чужими жизнями, но он давно старался не вдумываться в происходящее, предпочитая относиться ко всему как к шахматной игре. Одни фигуры гибнут, другие продолжают наступление. К тому же, Ярен так и так был стар и мог погибнуть от удара в любой момент. Ведь Меган не убивала его лично. Самое главное, что его Меган рядом и ей ничего не угрожает. Но напрасно Меган и Клавий праздновали победу. Смерть магистра стала той последней каплей, что переполнила чашу терпения, заставив Тею ожесточиться. Жрица окончательно убедилась, что действовать в рамках закона -
Тэги: лжецов, спектакль Спектакль лжецов. Глава четырнадцатая. Император2014-08-08 18:54:23... br/>Часть 12 - Спектакль лжецов. Глава двенадцатая ... />Часть 14 - Спектакль лжецов. Глава четырнадцатая ... + развернуть текст сохранённая копия Разные религии преследуют разные цели. Одни создаются для того, чтобы поддерживать людей в трудные моменты жизни, другие – управлять народом. Особенно ярко эти различия проявляются в архитектуре. Взять хотя бы главный Собор Денеи Иривийской. Одного взгляда на него хватит, чтобы понять - сооружение проектировали с тем, чтобы внушить любому мысль о собственном ничтожестве. Центральный зал, где проходят богослужения, настолько огромен, что каждый прихожанин ощущает себя презренной букашкой. Толстые колонны напоминают ноги великанов, что вот-вот оторвут ступни от земли и раздавят людишек. Но больше всего пугает десятиметровая статуя Денеи-Заступницы: воинственная дева с обнаженным мечом взирает с той строгостью, как если бы горожане явились в ее дом непрошенными гостями. Того гляди сойдет с постамента и, орудуя мечом, примется выгонять неугодных иривийцев прочь. Даже сейчас люди, собравшиеся помолиться о несчастных детях, погибших во время взрыва в лицее, чувствовали себя неловко. Будто одним своим присутствием оскверняли дом великой богини. Личный советник императора Эр и тот мечтал незаметно улизнуть с панихиды. Он сидел во втором ряду, сразу за Альбергом, и в душе его возникал протест. Ему казалось несправедливым, что родственники погибших, многие из которых из-за пережитого горя едва стоят на ногах, вынуждены толпиться в общей куче прихожан, тогда как знать, для которой панихида лишь очередное светское мероприятие, вольготно расположилась на скамьях. А на самом почетном месте восседает виновник ужасной трагедии - Альберг. «Интересно, что он чувствует, глядя на заплаканные лица матерей?» - размышлял советник. Эр ощущал стыд за государя. Затея с терактом с самого начала не сулила ничего хорошего. «Только самодур, ослепленный властью, может думать, что запугав подданных, добьется смирения. Мудрый правитель стремиться как можно чаще выходить в народ, а не отгораживается от людей, прячась в стенах библиотек, и не учится управлять государством по одним лишь книгам». Необдуманный приказ императора о взрыве лицея усугубил ситуацию. Люди не только не ушли с площади, наоборот, они еще больше ополчились против государя, считая, что зря платят налоги, раз армия не способна защитить мирных горожан от неприятеля. В довершении всего пошли слухи, что якобы взорвать лицей приказал сам император. На счастье Альберга, большинство митингующих отказывалось верить сплетням, считая, что правитель не мог совершить столь чудовищное злодеяние. Единственный, с кем удалось расправиться - Геньцинек. Его обвинили в связях с савенийцами и засадили за решетку. Митингующие поначалу возмущались и требовали освободить лидера, но стоило им услышать про роскошные дома, купленные заключенным, как оппозиция разочаровались в предводителе. Чтобы являться народным любимцем, избраннику следует не только быть обаятельным и энергичным, но и бедным. Чем меньше имущества и денег, тем охотнее признают за «своего». Поэтому, как только выяснилось, что Геньцинек обладает кое-каким состоянием – сторонники мгновенно отвернулись от него. Но даже эта небольшая победа смущала Эра. Он понимал: будут и другие, и не факт, что с новыми предводителями удастся так легко разобраться. Советник долго размышлял над этим вопросом и пришел к выводу, что если не удается остановить протест, то его необходимо возглавить. Возможно, это и не плохо, что у людей есть отдушина в виде митинга. Народ хотя бы так может высказать все, что накопилось в душе. Надо лишь взять этот процесс под контроль. Так сказать, обеспечить недовольным безопасность от самих себя. Выдать им правильного лидера, который будет изображать активность, а на деле тянуть время и ждать, когда людям надоест протестовать. Тем более, скоро наступит зима, ночи станут холоднее и палаточный лагерь исчезнет сам собой. А пока пусть думают, что одной волей могут отменить военный налог. Хорошо бы еще концерт для них устроить, под предлогом того, что артисты поддерживают протест. Это отвлечет от недовольства. Люди повеселятся с неделю и сами разойдутся. И главное: без всяких взрывов и террора. Возможно, Альберг и прав, народ наш еще не до конца обрел ответственность, но их нужно не запугивать, а отвлекать. Эр обдумывал, как лучше преподнести эту мысль императору и в пол уха слушал голос Теи Валоренг. Странно, что панихиду служила не Меган. По идее, это обязанность Верховной жрицы, но советник был рад, что у рыжеволосой дамочки приключилась какая-то хворь, и панихиду проводила Тея. Старшая жрица нравилась ему куда больше. У нее было столь одухотворенное лицо, и сама она держалась кротко, доброжелательно, что сердце невольно переполнялось благодатью. От раздумий советника отвлекли запиской. Эр не успел увидеть, кто именно передал послание - курьер мгновенно скрылся в толпе. Предчувствуя дурные вести, советник развернул клочок бумаги. Быстрым скупым почерком сообщалось, что на императора готовится покушение. Сегодня во время панихиды некто неизвестный планирует устроить взрыв, бросив в государя бомбу. Послание взволновало Эра. Стараясь привлекать как можно меньше внимания, он нашел начальника стражи и показал записку. Почти единовременно с этим угловатая тень отделилась от стены и кошкой направилась в сторону Альберга. Убийца двигался плавно, осторожно пробираясь сквозь толпу. Если бы не анонимное послание, стража едва ли успела бы предотвратить покушение. Но охрана была наготове, и странное поведение мужчины не осталось незамеченным. Все должно было произойти тихо и быстро: стражи ловят преступника, остальные уводят государя в безопасное место. Но в дело вмешался случай. Убийца, заметив, что к нему направляется охрана, понял, что не успеет добежать до императора и решил швырнуть бомбу из толпы. Одна из женщин, стоявшая неподалеку, увидела, как подрывник достает взрывчатку и закричала. В толпе началась паника. Убийца кинул бомбу в сторону Альберга. Раздался взрыв. Грохот оглушил прихожан. Зал окутало густым дымом. Народ, обезумев от страха, повалил к выходу. Из-за давки люди напирали друг на друга. На упавших не обращали внимание – бежали по их спинам. Стоны и крики пронзали Собор. Стража, которая должна была восстановить порядок, бросила все силы на защиту государя. Тея тоже не могла успокоить людей. Она настолько растерялась, что взирала на давку как безвольная кукла. Люди продолжали топтать друг друга, желая поскорее выбраться из Собора. Паника превратила их в одичавших животных. Многие из прихожан в тот день погибли. Одна трагедия переросла в другую. Позже это событие окрестили Черной панихидой. Спустя много лет историки утверждали, что именно гибель прихожан явилась последней каплей народного терпения. *** На допросе убийца не артачился: сразу выдал имя заказчика - Шельц. Это стало для Альберга настоящим ударом. - Как он мог? - бушевал император, метясь по кабинету. Советник Эр, единственный свидетель гневной истерики правителя, спокойно пожимал плечами: - А чего ты ожидал? После смерти твоего брата, Шельц стал прямым претендентом на трон. - Рамон с ним с троном! - выругался Альберг. - Он же племянниц моих! Понимаешь? Девочки-то причем? Эта скотина ведь летом на именины к ним приходил! Подарки дарил, на шее катал, с рук не отпускал! Девочек-то за что? - страдальчески произнес император. Девчушки были для Альберга той приятной отрадой, наполнявшей жизнь пусть крохотным, но счастьем, и он до сих пор не мог смириться с их смертью. - Признался? – оживился Эр. - Отрицает, - устало махнул государь - злость постепенно сменялась апатией. Он плюхнулся в кресло, с тоской уставившись в окно. Осеннее пасмурное небо грязными хлопьями облаков давило на столицу. - Может, твоего брата и впрямь не он? – рассуждал советник, не сообразив, что сейчас не время для деловых бесед. - Какой толк сознаваться в покушении и упорно отпираться от прочих убийств? Так и так казни не избежать. - Думаешь? – не сказать, чтобы правителю стало легче от этого умозаключения. Выходило, что другой убийца, а может и не один, до сих пор на свободе. И если родной кузен, всегда производивший впечатление добродушного человека, способен на столь вероломное предательство, что говорить о прочих? Кто еще спит и видит, как бы сместить Альберга с трона? Быть может, у Шельца были союзники из числа высших чиновников? *** И без того подозрительный император, после неудачного покушения вовсе озлобился. В замке начались обыски, допросы. Проверяли всех - от министров до прислуги. Судьи в ту пору работали без отдыха: взяточники, контрабандисты, предатели родины, имевшие наглость жертвовать деньги митингующим - треть служащих уволили или посадили в тюрьму. В высших кругах власти разгоралось недовольство. Все чаще поговаривали, что Альберг помешался на нервной почве. Страна нуждалась в новом правителе – теперь это признавал не только простой народ, но и аристократия. Однако сам Альберг не замечал туч, сгустившихся над его головой. Наоборот, ему казалось, что дела налаживаются. Предатели государства пойманы, враги рассажены по тюрьмам, главный смутьян обезглавлен, а семья его сослана на Тананию – небольшой остров с поселениями для каторжников. Оставалось решить проблему с иностранным корольком Рурыком, а точнее – с савенийским аферистом. Тайная полиция давно предоставила отчет и о самом Рурыке, и о его пустынном острове, но император не спешил избавлять от мошенника, а внимательно следил за тем, как протекает финансовая махинация савенийца. - Почему ты не хочешь выдворить его из страны? – недоумевал Эр. В свете последних событий, он стал чуть ли не единственным, кому Альберг доверял и с кем проводил все свободное время. - Нет, друг мой, - хитро улыбался император, сидя в любимом кабинете. - Теперь я его никуда не выдворю. Задумка с финансовой пирамидой выше всяких похвал! Только подумай, сколько денег к нему стекается! Видел последние новости? Эр неоднозначно повел плечами. - Люди как обезумевшие несут последние сбережения и тащат за собой родню, друзей, знакомых. - Не понимаю, к чему ты клонишь. Альберг интригующе поднял брови: - Мы сможем отменить военный налог. - Но… Или подожди… - Понял? – засиял император, и Эр про себя отметил, что давно не видел государя в столь воодушевленном настроении. - Мы возглавим финансовую пирамиду! Разумеется, неофициально. Пусть Рурык и дальше соблазняет народ. Вся прибыль будет оседать в казне. Гениальная мысль, не находишь? Император явно был доволен собой. - Эм… - замешкался советник, которому не хотелось огорчать правителя, но и указать на логических промах он не мог. - Тебя не смущает одна деталь? - Сейчас ты начнешь говорить, что не честно забирать у этого пройдохи столь прибыльное дело? - Нет, - скривился Эр. - Афериста мне совершенно не жалко - он получит по заслугам. Я о людях. Ты же понимаешь, что рано или поздно эта пирамида рухнет? Что будет, когда желающие вступить в нее закончатся? Сотни тысяч иривийцев окажутся разорены. - Эр! – Альберг сдвинул брови. - Во-первых, если люди несут деньги в такие сомнительные предприятия – значит, эти деньги есть! - Отдают последнее, ожидая, что заработают! - Не делай из этого трагедию, - досадливо отмахнулся император. – Из-за пары тысяч никто не умрет. - Представь, что будет, когда пирамида обрушится и все узнают, что на ее вершине стоишь ты! Альберг, дорогой ты мой, люди возненавидят тебя! В их понимании не мошенник, а именно ты станешь причиной банкротства! И Рурык не упустит случая поддакнуть, сказать, что только из-за твоего вмешательства затея обрела печальный финал. - Я не закончил! – грубо перебил император. – Во-вторых, у тебя есть другие предложения? Ты вообще отдаешь себе отчет, что со дня на день савенийцы могут прорвать оборону и добраться до континента? Ты понимаешь, чем это обернется? Какими жертвами? А что станет с Иривией? Быть может, тебя прельщает участь сырьевой колонии? И что, по-твоему, станут делать савенийцы в первую очередь? Облагодетельствуют наш народ? Раздадут им еды и денег? Как бы ни так! Сгонят выкачивать из земли магию. А ты не хуже меня знаешь, чем это обернется. Года не пройдет, как Иривия окажется под водой! Альберг распалялся все больше. Он встал с кресла и, нависая над советником, отчитывал его как неразумного двоечника: - Ты этого хочешь? Да, мы можем поступить по совести: честно объявить народу, что Рурык – вор и мошенник, что все его королевство – фикция, а деньги заработают лишь те, кто успел принести деньги первыми. Но как ты думаешь, что будут делать люди? Молчишь? А я тебе отвечу! Нас обвинят во всех неудачах! Так скажи мне на милость, какой у меня выход? Сидеть и смотреть, как какой-то заезжий гастролер обдирает подданных? Объявить людям правду и получить народный бунт? Или воспользоваться ситуацией и благодаря этим деньгам наконец-то достроить военные корабли?! Хорошо еще, что Громовец погиб. Хм… я не то имел в виду. Я к тому, что давно ему корабли обещал, да все не мог… - Альберг устало опустился в кресло и уткнулся лицом в ладони. – Не слушай меня. Чушь несу. Так и так корабли нужны. - Совсем дела плохи? – спросил Эр. Хотя мог и не спрашивать. Сам не хуже знал, что творится сейчас на морских границах. Иривийский флот нес потери, отступая к берегам континента. Еще неделя, может даже меньше, и все… враг доберется до земли. - Плохи. Еще как плохи. Советнику было жаль друга. Он понимал, что Альберг и впрямь угодил в безвыходное положение и по-своему прав, но то, как он обращался с народом… - Может, все-таки обратиться за помощью к суллунцам? Да-да, - торопливо добавил Эр, прежде чем император высказал недовольство, - я помню, но ведь можно сыграть на их напряженных отношениях с савенийцами! Как говорится, враг моего врага – мой друг. - Я даже спорить не собираюсь, - сухо отозвался Альберг. – Мы сотни раз обсуждали эту тему, и мое решение останется неизменным. Советник сжал зубы, чтобы не выругаться. Если бы не фобии императора, если бы не страх толпы, чужих людей, поездок за море – давно можно было бы наладить дипломатические отношения с другими странами. Савения многим поперек горла. Амбиции этой молодой конфедерации пугают не только Иривию. И уж тем более, никому не выгодно, чтобы савенийцы захватили магический континент. Ведь на этой почве можно такие альянсы заключить! Но нет… Альбергу проще возглавить аферу, чем попросить помощи у других государств. - Недоверие погубит тебя, - с неожиданной твердостью произнес Эр. - Недоверие к другим и неверие в собственный народ! Ты считаешь людей дураками, не веришь, что они разумны и могут сами решать судьбу. А ведь поговори с народом на равных, объясни все – разве потребовалась бы махинация с гражданством, взрыв лицея, митинги? - Если это все, то я хотел бы заняться делами. Один, - фраза, произнесенная императором, означала лишь то, что в обществе советника он более не нуждается. Дважды намекать не пришлось – Эр молча вышел из кабинета, оставив Альберга наедине с дурными мыслями. Император размышлял о том, что в последнее время советник все чаще критиковал его задумки. Вбил себе в голову, что при помощи простой беседы можно образумить народ. Что люди должны сами решать как им быть. Не понимает, гуманист, что подавляющему большинству даром не нужна эта ответственность и свобода. Им надо чтобы кто-то другой решал за них, что делать и как жить. Лишь у единиц хватает мужества быть самим себе хозяином - так этим и давать ничего не надо. Сами возьмут. «Каждый думает, что умеет управлять государством. Вот и Эр туда же. Будто мне не хватает головной боли с народом, теперь приходится тратить силы на споры с другом. Другом… А друг ли он?» Раньше Альберг ответил бы на этот вопрос без промедления, а теперь… С тех пор, как он стал императором, их отношения с Эр переменились. Что-то промелькнуло между ними. Зависть ли к титулу, или затаенная обида на сорванную помолвку, но все реже случались дружеские беседы и все чаще – рабочие обсуждения, перетекавшие в споры. *** Меж тем, пока император обдумывал, как бы половчее отобрать бизнес Рурыка и при этом не вспугнуть народ, новая волна смертей потрясла дворец. Сразу три высокопоставленных чиновника, а так же министр внутренних дел Левицен погибли при весьма загадочных обстоятельствах. Если предыдущие смерти можно было списать на несчастные случаи, то теперь почерк резко изменился - это были именно убийства. Причем, всякий раз убивали из савенийского оружия. Кто-то по-прежнему хотел ослабить власть императора, и, видимо, лишившись прежних союзников, обратился за помощью к неприятелю. - Тебе не кажется, что с оружием нас пытаются навести на ложный след? – рассуждал Эр, по привычке сидя в кабинете императора. – Слишком явно. Демонстративно. Мне вот знаешь что подумалось? Вспомни панихиду в Соборе. В тот день пришли все, кроме четы Шельцев. - Еще бы! – фыркнул Альберг. – Боялись пострадать при взрыве. - Вот и я о чем! – подхватил советник. – Они не явились, зная, что будет взрыв. И почему-то именно в этот день так некстати заболела Верховная жрица, поручив вести панихиду Старшей. Не находишь сей факт подозрительным? Честолюбивая особа, обожающая внимание публики и вдруг отказывается от возможности провести службу при самом императоре. - Может, ей действительно стало плохо. - Спустя пару дней я видел ее прогуливающейся у реки и, доложу тебе, вид у нее был вполне здоровый. Альберг едва заметно поморщился: советник вновь уводил разговор не в то русло. - Да мало ли почему она отказалась? Какой мотив у жрицы? - Я навел справки и вот что странно: в Ордене недавно погиб еще один магистр. На этот раз магистр юстиции. Причем, Меган обвинили в убийстве, но затем якобы нашелся свидетель, и жрицу оправдали. Меж тем, настоящего убийцу так и не нашли. Каково, а? - Хорошо, проверим ее, - сдался император, - но все равно мне не нравится эта история с савенийским оружием. И наш Левицен: о том, что он поедет в Гердену – знали только во дворце. Мне не дает покоя мысль, что кто-то из ближайшего окружения по-прежнему замышляет государственный переворот. - Почему ты зациклился на ближайшем окружении? – не успокаивался Эр. Чем больше он думал о Меган, тем больше приходил к выводу, что она вполне способна устроить убийства С ее амбициями и властолюбием вполне станется посягнуть на трон. Советнику хотелось убедить Альберга внимательнее отнестись к жрице. Эр был практически на сто процентов уверен, что угроза исходит именно от нее. - Кстати, - добавил советник, - я тебе говорил, что Меган дружила с мадам Шельц? - Что ты ко мне пристал со своей Меган?! – взорвался император. – Все время со мной споришь. По каждому поводу! - Я лишь пытаюсь показать тебе другую сторону дела. - А, по-моему, ты просто хочешь выдать желаемое за действительное, - мстительно объявил государь. - Тебе не понравилась жрица, и теперь притягиваешь факты за уши. - А ты идешь на поводу у преступников! – не остался в долгу Эр. - Тебе навязывают версию с савенийцами, а ты как ребенок – всему веришь! - Знаешь что! – Альберг хлопнул по столу. – Придержи-ка язык! Здесь пока еще я император и не смей этого забывать! Эр хотел ответить, но сдержался. Ушел, не желая раздувать ссору еще больше. В последние месяцы Альберг стал невыносим: раздражался по любому поводу и совершенно не желал слушать критику. Император остался в одиночестве, погруженный в мысли, но вскоре его уединение нарушил лакей. Он принес анонимную записку, содержание которой настолько взбудоражило государя, что он лично сходил за начальником тайной полиции. После чего вместе с ним и еще двумя крепкими парнями из стражи, направился в покои советника. Эр, увидев Альберга решил, что тот надумал мириться, но затем показался начальник тайной полиции. - Обыскать! – приказал император, входя в комнату друга. - Что происходит? – советник был удивлен. Не мог взять в толк, с чего Альбергу вдруг потребовалось проводить обыски. Он даже после случая с бомбой допрашивал всех, кроме Эра, подчеркивая, что доверяет ему, а теперь вдруг такой поворот. - Можешь считать, что ничего, - елейным тоном отозвался правитель. – Ведь тебе нечего скрывать, правда? - Разумеется! Охрана самозабвенно копошилась в письменном столе, вороша документы и перерывая вещи. - Тут вот деньги заморские, - отозвался один из стражей. Начальник тайной полиции незамедлительно подлетел, отобрав добычу из рук охранника, и бережно показал находку Альбергу – толстую пачку савенийских ларинов. - Это не мое! – возмутился Эр. – Их подбросили! Он и в самом деле впервые видел эти деньги. - А тут вот перстенек какой-то в газетку завернут, - произнес второй мордоворот. - Перстень Левицена, - презрительно усмехнулся император. – Так-так. Теперь ему все стало понятно: и отчего Эр постоянно спорил с государем, предлагая утопические идеи. И зачем так настойчиво убеждал, что в убийствах замешана Верховная жрица. И почему не желал отбирать бизнес Рурыка. - Что, ты в это поверишь? – с грустью спросил Эр. По взгляду Альберга он и так догадался, о чем тот думает. Отпираться тоже бессмысленно: чем больше станет оправдываться – тем сильнее навлечет на себя подозрения. - Интересно, за сколько ты продал меня савенийцам? Советник не отвечал. - Увести! – приказал Альберг. Эр для него умер. Теперь у него не было ни друга, ни советника.
Серия сообщений "Спектакль лжецов": Тэги: лжецов, спектакль Спектакль лжецов. Глава тринадцатая. Жрица2014-08-07 00:04:26... br/>Часть 11 - Спектакль лжецов. Глава одинадцатая ... br/>Часть 12 - Спектакль лжецов. Глава двенадцатая ... + развернуть текст сохранённая копия Еще никогда Меган не чувствовала себя настолько унизительно. Ни издевательства Шедека, ни высокомерие Теи, ни презрение жречества не ранили самолюбие так, как арест. Когда ее, Верховную жрицу, вели через весь Собор под конвоем, а челядь стояла живым коридором и потешалась – щеки девушки пылали от стыда. Большинство из присутствующих не было знакомо с Меган, но это не мешало злорадствовать и сплетничать: не каждый день увидишь, как арестовывают Верховную. Все, от поломойки до младшего жречества, обсуждали рыжеволосую, гадая, что ее ждет: виселица или гильотина? И сходились во мнении, что если Ее Святейшеству отрубят голову – выйдет зрелищнее. До Меган доносились их перешептывания, но жрица старалась не подавать вида. Она шла вперед, не глядя по сторонам. Зубоскальством и жаждой крови прислуга в очередной раз показывала истинную сущность - когда не можешь достичь вершины, нет ничего слаще, чем увидеть, как кого-то с нее сбросили. О смертной казни Меган старалась не думать, иначе мороз пробирал по коже, и сердце начинало биться с такой силой, что казалось еще немного и грудную клетку разорвет. Мысли метались в хаотичной панике. Думалось сразу и про все. И как ей следует оправдываться перед следователем, и видел ли кто-нибудь, как она договаривалась с наемником? «Наемник… Его наверняка поймали. Иначе стали бы обвинять Меган в убийстве? Конечно! Убийцу поймали, а тот все рассказал: и кто нанял, и сколько заплатил… Нет! Нельзя признавать вину! Ни под каким предлогом! Отрицать все. Да и какой смысл убивать магистра?» - Отправила любовничка к Рамону, - шептались служанки. – Видать, бросил – вот и отомстила. - Я вообще не понимаю, что он в ней нашел? В Меган жиру больше, чем в том хряке со двора. Девицы подавили смешок. Если даже челядь не боится открыто насмехаться – видать дело и впрямь плохо. Похоже, все уверены, что Меган признают виновной. Рыжая сжала кулаки. «Мы еще посмотрим! Если убийцу поймали, и он меня выдал – можно сказать, что это клевета. Что ему специально доплатили. Точно! Надо признаться, что мы с Шедеком были любовниками. И кто-то решил избавиться от нас единовременно: сначала убил его, а потом оболгал меня. Причем, ровно тот же человек, что зарезал Аджа и обвинил во всем Тею». Меган вспомнила, что так некстати обвинила при всех Шедека во взяточничестве. Впрочем, она тут же подумала, что именно поэтому любовника и убили. Недруг только и ждал их ссоры и тут же воспользовался ситуацией. «Выходит, это должен быть кто-то из Ордена. Самый очевидный вариант - Ярен, но он отпадает: не стал бы идти против Теи. А если магистр искусств? Ведь я раскрыла его махинации и пригрозила, что все расскажу Шедедку. Потом всплыли эти долговые расписки, и магистр искусств воспользовался моментом. А Светлого убил по той же причине: Адж узнал об аферах». Холод пробирал до костей: стража не дала толком одеться. Позволила лишь сменить ночную сорочку на простое домашнее платье. Как назло, коридоры в Соборе не отапливались, разрешая сквознякам свободно гулять по каменным лабиринтам. Идти приходилось через все здание, из южного крыла в северное, в комнату, где временно разместился кабинет следователя. Но с другой стороны, было время собраться с мыслями, продумать линию поведения на допросе. Больше всего Меган беспокоил наемник. Что если он не настоящий? Баргос как-то рассказывал, что иногда полицейские специально выдают себя за убийц, чтобы поймать заказчика на месте преступления. «Глупости, - прервала себя жрица. – Полицейский арестовал бы сразу. Может кто-то видел, как я договаривалась?.. Как было все просто, когда этим занимался Баргос…» Жрице пришло в голову, что, возможно, именно бывший куратор донес полиции. Получив место в Ордене, решил избавиться от подопечной. «Сидит, наверное, сейчас вместе с остальными магистрами, думает, как бы не допустить скандала. Лживые маразматики». Меган вошла в кабинет следователя. Тот же мужчина, что расследовал дело Аджа, сейчас вальяжно откинулся на спинку кресла и курил трубку. Его усы подергивались при затяжках, а влажные губы выпускали меланхоличные облачка дыма. В кабинете пахло вишневым табаком. Пижон, - подумала Меган, разглядывала следователя. В первый раз она видела его лишь мельком, зато теперь могла разглядывать вдоволь. Самодовольный, расслабленный. На вид ему лет сорок. Еще относительно молод и бодр, хотя на макушке начала появляться проплешина. Пиджачок добротный, не казенный. Руки холеные, на пальце дорогой перстенек. И трубка не дешевка – сразу видно, что вещица редкая. Значит, деньги у него водятся, подкупать бесполезно. Хотя… возможно, этот как раз и возьмет. Ведь он вел дело Теи? И согласился в тот раз отпустить обвиняемую. Быть может, Орден вновь откупится? Детектив наконец-то посмотрел на вошедшую. Жрица сразу отметила этот взор - взгляд голодного кота. Видать, не женат. Или жена не дает. Сыграть на этом? Меган пожалела, что второпях не удосужилась подобрать гардероб. Впрочем, даже в таком простеньком платье имелся глубокий вырез, отлично подчеркивающий грудь. На самом деле жрица заблуждалась: следователь глядел таким жадным взглядом вовсе не из-за развратных мыслей. Сегодня ему наконец-то выпал шанс добиться повышения и прославиться на всю Иривию. Такое громкое дело: Верховная жрица убила магистра юстиции! К тому же, в этот раз у обвиняемой нет ни влиятельной семейки, ни поддержки Ордена. Его Высокопреосвященство Ярен лично подходил и намекал, что желает наказать преступницу по всей строгости. Следователь желал сполна отыграться за тот позор с делом Аджа, когда в последний момент вмешалась мамаша Теи, нажаловалась генералу, и тот велел отпустить убийцу, а дело закрыть. Еще и отчитывал следователя, как нашкодившего ребенка. Мол, надо соображать, кого арестовываешь. Как будто на богатых закон не распространяется! - Садитесь, - произнес следователь, наслаждаясь властью. Не каждый день доводится приказывать самой Верховной жрице. Влиятельные особы постоянно выходят сухими из воды, но отправить эту фифу на плаху – дело принципа. Мужчина сделал несколько затяжек и выпустил дым в сторону обвиняемой. Меган присела на стул, при этом ее руки обхватили талию так, чтобы подчеркнуть и без того выдающуюся грудь. Следователь на это лишь презрительно хмыкнул: жрица зря старалась затуманить его разум женскими уловками. Все мысли сейчас были только о грядущем повышении и славе. - Кем вам приходился покойный? - Никем, - жрица манерно пожала плечами. - Он входил в Орден магистров, мы с ним были знакомы. - Насколько тесно знакомы? - Не более чем с другими магистрами, - Меган склонила голову чуть набок, а ее пальчики провели рукой по оголенной шее. - У меня другие сведения, - мужчина подергал тугой воротник и взял со стола исписанный лист. – Есть показания, что Его Высокопреосвященство Шедек Патах являлся вашим любовником. Вы признаете это? - Клевета, - мурлыкнула рыжая, наклоняясь так, чтобы дать следователю наилучший обзор ее груди. - Тем не менее, у меня есть неоднократные свидетельства, что вы находились в любовных отношениях… кхм… Сядьте, пожалуйста, нормально и будьте добры, ведите себя, как подобает вашему сану! Меган и не подумала исполнить просьбу. Наоборот, лукаво закусила нижнюю губу. - Вас так легко смутить? - Сядьте ровно и отвечайте на вопрос! – следователь начинал нервничать. Как бы ему не хотелось признавать, но ложбинка меж двух округлых грудей приковывала взгляд, что весьма отвлекало от допроса. - Я никогда не спала с Шедеком, - жрица выпрямилась, но при этом подол ее платья слегка задрался, приоткрыв изящные лодыжки. Следователь, будучи страстным поклонником именно женских ножек, едва не задрожал, увидев столь заманчивую картину. - Разве стала бы я спать с каким-то старым обрюзгшим магистром? – продолжала Меган. – Это все слухи, которые распускал сам Шедек. Да, признаюсь, он неоднократно пытался меня совратить, но я никогда не позволяла ему и близко ко мне подойти. Жрица как бы невзначай закинула одну ногу на другую. Поза весьма развратная, но рыжая попала в цель – следователь покраснел от возбуждения. Он хотел потребовать, чтобы Меган поправила платье, и не мог: вид приоткрытых ножек, обтянутых белыми чулочками, сводил его с ума. - Что на счет того скандала с долговыми расписками? – хрипло уточнил следователь, отложив трубку. - Ничего особенного, - жрица вновь нагнулась вперед и кончиком язычка облизала пересохшие губы, отчего те стали еще более чувственными и нежными. – Мне всего лишь попали в руки свидетельства о нечистоплотности Его Высокопреосвященства, и я исполнила свой долг, как и подобает Верховной жрице. Следователь совершенно не мог сосредоточиться на вопросах. Он не понимал, как этой девице удается манипулировать его желаниями. На кону вопрос карьеры, а он ведет себя как глупый мальчишка. Уставился на ноги, будто отродясь женщины не видел. - Так! Хватит! – стукнул он ладонью по столу, отчего Меган вздрогнула. – Устроили тут! Мужчина вышел из-за стола и отвернулся, не желая идти на поводу у развратной жрицы. Пусть делает что хочет, может хоть голая скакать – это не поможет ей избежать плахи. - Как к вам попали долговые расписки? – хмуро спросил мужчина, делая вид, что его чрезвычайно интересует фикус, стоящий в углу кабинета. - Случайно. Горничная делала уборку и нашла их. Я как раз проходила мимо и девушка, понимая, насколько ценны эти бумаги, доверила мне находку. Следователя взбесило, что обвиняемая потеряла не только стыд, но и всякий страх. Он резко обернулся и в одну секунду навис над жрицей. - Говори правду! – стальным тоном приказал он, глядя лживой девице прямо в глаза. Заметил, как на миг ее взгляд стал испуганным, но тут вновь сменился похотливо-наглым. - Я и так сказала, как было, - Меган вновь облизнула губы. – Можете допросить горничную, которая нашла бумаги: она подтвердит мои слова. - И допрошу. Уж поверьте! А теперь главный вопрос, - криво усмехнулся следователь, продолжая нависать над жертвой. – Это вы убили магистра Шедека Патаха? - Нет, конечно! - Да что вы говорите? – притворно удивился мужчина. - Надо же… как интересно. А вот у меня совершенно иные сведения. Прямо таки абсолютно противоположные. Так что, может быть, сами скажете правду?! - Не понимаю о чем вы. Мужчина присел на край стола, не спуская взгляда с обвиняемой. Это взволнованное лицо, и как она пытается казаться невинной и несправедливо обиженной… - Вы плохая актриса, - произнес он, беря со стола трубку и заново ее раскуривая. – Даже если бы у меня не было свидетеля – я не поверил бы ни единому вашему слову. Но вот сюрприз! У меня есть доказательство, что вы, – следователь ткнул кончиком трубки в сторону жрицы, - нагло врете! - Что еще за доказательства? Обвиняемая пыталась держаться независимо, но от мужчины не укрылось, что она заметно нервничает. Верхняя губа ее мелко подрагивала, а на лбу выступили капельки пота. По всем признакам эта хитрая лисица была виновна и чувствовала, что попала в капкан. - У меня есть свидетельница, которая утверждает, что видела вас с Шедеком в момент убийства. И что именно вы и убили возлюбленного, зарезав его ножом. - Я? Ножом? – замешательство сменилось яростью. Шедек должен был погибнуть от сердечного приступа. Тогда во время собрания ему стало плохо, а к вечеру он тихонько скончался в своих покоях. Причем здесь нож? - Да вы в своем уме?! – сердилась жрица. - Что за бред вы несете?! Мне бы и в голову не пришло убивать Шедека! Да еще и ножом! Такая пылкая реакция озадачила следователя. Он-то рассчитывал, что жрица разрыдается или побледнеет, а тут фактический праведный гнев. - Вот как? Может, вы еще скажете, что этим вечером не были у Шедека? - Да с чего бы мне к нему приходить?! – кипела от негодования Меган. - С того, что накануне вы поссорились с ним! При всем Ордене. Вероятно, он знал о вас некие подробности или угрожал расправой, и вы решили его убить! - Да вы больной! – Меган вскочила на ноги. - Сядьте! - Катитесь к Рамону! - Я сказал: сядьте!!! – разъяренный следователь звонко ударил жрицу наотмашь по лицу, так что красная пятерня отпечаталась на ее бледной щеке. Рыжая в изумлении приложила ладонь к лицу – горело, как от ожога. Зато следователь был горд собой. Думал, что смог поставить зарвавшуюся девицу на место. Но мужчина рано радовался. - Да как ты посмел поднимать руку на Верховную жрицу? – зашипела девушка, напоминая разъяренную тигрицу. – Ты что о себе возомнил, крысеныш? Никто, - процедила она, приближаясь вплотную к следователю, - Слышишь? Никто. Не смеет. Трогать. Меня! – вскрикнула Меган. - Ты понял?!!! Даже у бывалого следователя, привыкшего к самым разным преступникам, что-то внутри дрогнуло. Он быстро взял себя в руки, но чувство превосходства покинуло его. - Этого больше не повторится, - сухо произнес он, стараясь не смотреть на девушку. – Сядьте на место. Меган, почувствовав, что власть в ее руках, царственной походкой вернулась к стулу и с достоинством опустилась. Она больше не пыталась совратить следователя. Она вообще смотрела теперь на него с презрением, как смотрят на жука перед тем, как раздавить. - Если вы утверждаете, что минувшим вечером не заходили в покои Патаха, то где вы находились с семи до семи тридцати? - Я? – жрица на секунду замешкалась, но буквально тут же ее лицо озарила победоносная улыбка. – В это самое время я имела разговор с Его Высокопреосвященством Зафрэлем Керином! - И он может это подтвердить? – удивленно произнес следователь. - Разумеется! – холодно отозвалась Меган. Несмотря на уверенный тон, в душе ее терзали волнения. Вся эта история, будто кто-то видел, как она сама лично зарезала Шедека ножом, явно была подстроена. Скорее всего, Ярен подкупил кого-то из горничных дать ложные показания, и теперь вопрос лишь в том, на чьей стороне окажется Зафрэль? Скажет правду или будет свидетельствовать против жрицы? Следователь не понимал, что происходит. Если эти слова про беседу с магистром лишь уловка, то к чему тянуть время? А если Меган говорит правду… Но ведь в Ордене ясно дали понять, что считают жрицу виновной… Тем не менее, он велел послать за Его Высокопреосвященством. Не зная, какого ответа ожидать от Зафрэля, следователь нервничал и злился. Он-то полагал, что легко сможет добиться от Меган признания в убийстве. А если Зафрэль подтвердит алиби жрицы? Его слово против слов горничной… Добыча вновь ускользала из рук! Этого нельзя допустить! Если не засадить Меган – не видать ему повышения. Керин пришел весьма скоро. Невзирая на поздний час, он не спал, а сидел вместе с остальными магистрами в зале, слушая речи Ярена о том, что жречеству нужна показательная казнь. Что необходимо официально признать вину девицы, дабы ее смерть не только предостерегла служителей культа от преступлений, но и продемонстрировала всей Иривии, насколько в Ордене ценится справедливость. Будь ты слуга или Верховная жрица – закон для всех один. Керину не слишком нравилась фальшь в риторике друга. Он прекрасно помнил, как Ярен делал все возможное, чтобы вытащить Тею из тюрьмы и не допустить огласки скандала. И все же соглашался, что виновная должна понести наказание. - Доброй ночи, Ваше Высокопреосвященство, - учтиво поприветствовал следователь, пряча в ящик стола еще дымящуюся трубку. – Прошу, присаживайтесь. - Доброй ночи. - Я в… - следователь хотел сказать «вызвал», но осекся – ему не хватило духу вести себя развязано в присутствии самого магистра, – … пригласил вас вот по какому поводу. Подскажите, чем вы занимались сегодня с семи до семи тридцати вечера? Меган затаила дыхание. - Находился в зале Ордена вместе с магистром Яреном Цевсом, - спокойно ответил Зафрэль. - Что и требовалось доказать! – самодовольно улыбнулся следователь. – Спасибо огромное. На этом все. - Как все?! – перебила жрица. – Вы беседовали со мной! Керин мгновенно сообразил, что от его слов зависит – признают Меган виновной или нет. Он только сейчас вспомнил, что с Яреном беседовал чуть раньше, а в этот период действительно имела место беседа со жрицей. Когда она появилась в зале, он еще посмотрел на часы – те как раз показывали ровно семь вечера. Если сказать, что Меган в зале не было – ее обвинят в убийстве, и Орден навсегда избавится от этой головной боли. А с другой стороны… выходит, что жрица не виновна. - Прошу, скажите правду! – не выдержала Меган. – Умоляю. Зафрэль еще ни разу не видел ее такой беззащитной. Сейчас она напоминала не самоуверенную женщину, а маленькую девочку с огромными испуганными глазами. - Я… - начал было Зафрэль и вновь умолк, понимая, что Ярен ему не простит этого предательства. - Ваше Высокопреосвященство, да или нет? Вы беседовали с этой женщиной с семи до семи тридцати? «Цевс точно решит, что я вступил с ней в сговор. И все-таки, отправлять невиновную жрицу на смерть, только потому, что она вызывает личную неприязнь - несправедливо. К тому же, сейчас она такая смирная, покорная. Будто сбросила маску стервы и под ней оказалась хрупкая милая девушка». Глядя в лицо жрицы, в ее глаза, готовые вот-вот наполниться слезами, он физически не мог соврать. - Да, господин следователь, беседовал. «Да…» - выдохнула Меган. - Вот как? – разочарованно переспросил допрашивающий. – Может быть, она куда-то отлучалась из зала? - Никак нет. - Эм… что ж. Благодарю за ответ, не смею больше задерживать. Но прошу, не уходите слишком далеко, возможно, вы еще понадобитесь. Саму подозреваемую следователь не собирался так легко отпускать. Теперь для очной ставки была приглашена та горничная, ставшая якобы свидетельницей убийства. Темноволосая худощавая девчонка сидела рядом с Верховной жрицей, умирая от страха. - Вы уверены, что видели Ее Святейшество именно в районе семи вечера? Возможно, вы ошиблись, и на часах было восемь? Забегались, замотались, перепутали стрелочки. Меган, сообразив, что задумал следователь, взяла инициативу в свои руки. - Так это ты меня, значит, видела у Шедека, да?! – грозно спросила жрица. - Обвиняемая! Сядьте! - Меня, да?! – продолжала напирать рыжая. - Я… я не знаю, - дрожала служанка. – Нет… нет, наверное. Просто кого-то… похожего. - Ах, похожего, да?! - Обвиняемая! Я кому сказал: сядьте немедленно! Но жрица и не думала слушаться. - Кто тебе заплатил за вранье? Ярен? Думаешь, я ничего не знаю?! – орала Меган. - Отвечай, потаскушка! Кто тебе заплатил?!! - Н-н-никто-о-о-о, - зарыдала девушка, насмерть перепуганная криками жрицы. - Говори сейчас же! Я приказываю!!! - Успокойтесь немедленно! – процедил сквозь зубы следователь, пытаясь заставить рыжую сесть на место. - А ты… - Меган сжала губы, чтобы не высказать все, что думает о следователе. - Я тебя предупреждала: не смей меня и пальцем трогать! Вели ей рассказывать правду! Живо! Но мужчине даже и делать ничего не пришлось: требовательные крики Меган настолько запугали девушку, что та, всхлипывая и размазывая слезы, сама призналась, что соврала на допросе. Она была влюблена в Клавия, а все знают, что он без ума от Верховной. И когда Его Высокопреосвященство Шедека убили, служанка решила воспользоваться ситуацией и избавиться от соперницы. - Да это же вранье! – продолжала буйствовать Меган. – Какой идиотке придет в голову рисковать жизнью, чтобы увести мужика? Ясно же, что кто-то ее подкупил! Это Ярен, да?! Признавайся! Ярен тебе заплатил?! – она чуть не налетела с кулаками на горничную. Следователю пришлось буквально оттаскивать жрицу назад. Памятуя о связях Ярена и начальства, мужчина предпочел спешно избавиться от Меган, пока она не вынудила горничную обвинить магистра. Как жрица не старалась добиться правды, очернить Цевса ей так и не позволили. Зато, возвращаясь от следователя, рыжую ждал отличный подарок в виде случайно подслушанной беседы Ярена и Зафрэля. Мужчины сидели в малом кабинете, и жрица, услышав знакомые голоса, на цыпочках подкралась к двери. - Какая разница?! Мы бы избавились от нее! – ругался Ярен. - Это не честно. - Ты на ее стороне?! Что за разговоры о чести? Мы должны сделать все, чтобы Тея стала Верховной жрицей! - На такую сделку с совестью я не пойду, - упрямился Зафрэль. - Вот как ты заговорил… Помнится, когда мы выключали Лабиринт, ты не вещал о совести. - Тот поступок я так же считаю ошибкой. - А что это ты такой лояльный стал? Выслуживаешься перед шлюхой ради места Высшего? - Я не собираюсь слушать оскорбления, - по голосу было заметно, что Керин едва сдерживает гнев. - Что, правда глаза колет? - Умей достойно проигрывать. Меган по праву досталось место. Она прошла Лабиринт. При том, что у них с Теей были равные шансы. - Ах, вот как? – злобствовал Ярен. - Успокойся! Ты и сам знаешь, что я не в восторге от Меган, но отправлять невиновную жрицу на смертную казнь? - Ну, знаешь ли… - Ярен зашагал к выходу, и Меган едва успела спрятаться, чтобы не столкнуться нос к носу с рассерженным магистром. В итоге дело со смертью Шедека замяли: настоящего убийцу так и не нашли. После состоялся очередной совет Ордена, на котором был избран новый магистр юстиции. На место покойного выбрали бывшего заместителя Шедека. Причем, рекомендация исходила от Зафрэля, и Меган вместе с «группой единомышленников» охотно поддержали инициативу Керина. Спустя еще неделю провели повторные выборы Высшего магистра. Победа Зафрэля не стала неожиданностью: за него проголосовали все, кроме Ярена и Баргоса. Прием оба мужчины сочли своим долгом демонстративно воздержаться. Цевс, понятное дело, счел Керина предателем и теперь относился к нему резко негативно. А вот Баргос… такой поступок Меган расценила как очередное предательство. Она-то надеялась, что если избавится от Шедека, бывший куратор попытается сохранить хотя бы видимость хороших отношений. Вместо этого он объявил войну. А раз Баргос против нее – значит, придется избавляться от старика. Но не сейчас: пока и без него смертей хватает. К тому же, разобравшись с Шедеком и избранием Высшего магистра, жрица намеревалась заняться императором. У Меган давно была на примете одна интересная супружеская пара - Шельцы. Она познакомилась с ним на том самом балу, когда чествовали ее назначение на сан Верховной. Мадам Шельц оказалась весьма колоритной особой: амбициозна, властолюбива и при этом наивна. Ее муж, двоюродный кузен Альберга, типичный подкаблучник. А еще – ближайший претендент на трон: если император погибнет – именно кузен станет новым правителем. Меган весьма быстро нашла подход к мадам Шельц. Дамы разговорились: сперва осторожно, в основном на светские темы, но вскоре аристократка, почувствовав в жрице родственную душу, разоткровенничалась. Особенно, когда разговор зашел о социофобии правителя. - Разве может император позволять себе такое поведение? – возмущенно шептала дама, обмахиваясь веером. – Вы бы видели, какой конфуз произошел на дне рождения моего мужа. Альберг приехал лично поздравить кузена, но увидел гостей и весь пятнами покрылся, и до того крупными, аж смотреть было противно, и сбежал! Представляете? Сбежал от гостей! Такой позор! - Полностью вас поддерживаю! – кивала Меган. - Ничего не хочу сказать против Альберга, но если бы трон достался более ответственному мужчине… Кому-то, кто не боится подданных и не понаслышке знает, каково это – быть главой семьи… - Ах, как это вы правильно сказали про семью! Разве можно править страной, не будучи женатым человеком? Ничто не помогает дружбе так, как общая вражда против третьей стороны. Мадам Шельц и Меган стали регулярно встречаться. Жрица часто наведывалась в гости к аристократке и мягко убеждала в том, что ее супруг будет куда более достойным императором. А так же намекала, что жречество окажет всестороннюю поддержку новому государю. Обычно идя напролом, в этот раз жрица превзошла саму себя: ни разу не заявив прямо о том, что императора следует убить, Меган внушила эти мысли жене Шельца. А та, в свою очередь, смогла убедить мужа о необходимости покушения на Альберга. Как только погиб брат императора, а затем и несколько министров, семья Шельцев решила, что самое время переходить к активным действиям. На Альберга готовилось покушение.
Серия сообщений "Спектакль лжецов": Тэги: лжецов, литература, спектакль Спектакль лжецов. Глава двенадцатая. Мошенник2014-08-07 00:02:30... br/>Часть 10 - Спектакль лжецов. Глава десятая ... br/>Часть 11 - Спектакль лжецов. Глава одинадцатая ... + развернуть текст сохранённая копия В последние недели в голову Рурыка то и дело закрадывалась мысль, что его прокляли. Все, за что бы он ни брался – оборачивалось провалом, а самые прибыльные идеи приносили только проблемы. Вот и его затея с погромом банка обернулась сущим кошмаром. С одной стороны, дело получило широкую огласку. Столичные газеты, добившись от Альберга послаблений по части цензуры, вовсю пользовались свободой слова, описывая подробности скандала. Самые независимые издания приписали, что император лично участвовал в погроме, а одно совсем уж оппозиционное сообщило, что Альберг не только разгромил банк, но еще покусал кассиршу, и теперь та ждет от него ребенка. Новость о погроме ушла в народ, получив поддержку среди протестующих горожан. Рурык, фактически, стал одним из символов борьбы против власти. Так сказать, узником несовершенства политического режима. Среди митингующих нашлись добровольцы, изъявившие желание помочь несчастному королю восстановить банк. Впрочем, энтузиасты больше развозили грязь по полу, чем наводили порядок. Клиенты тоже появились: несколько известных предпринимателей, открыто выступающих за идеи парламентарной монархии, открыли счета в банке. Сие действо опять же широко освещалось прессой и разворачивалось под одобрительные крики митингующих. Но зря аферист радовался – спустя пару дней эти предприниматели явились к нему в гости и деликатно намекнули, что хотели бы без всякого шума забрать обратно свои вклады. А за это, разумеется, обещали всяческую помощь и поддержку. «Мы же вместе боремся! – говорили они. – За общее дело! Мы теперь как одна семья!.. Но деньги сейчас всем нужны. Сами понимаете, государственным переворотом попахивает… Да вы не расстраивайтесь! Главное, что своим поступком мы показали другим пример! Теперь у вас появятся клиенты!» Однако вкладчики так и не шли, и Рурык терпел колоссальные убытки. Он-то полагал, что народ к нему валом повалит. Специально арендовал огромное помещение в здании старой фабрики. Полностью облицевал весь холл мрамором, установил шесть касс и одну приватную кабинку для важных клиентов. А теперь вся эта роскошь, да еще и подпорченная (причем, не столько погромом, сколько помощниками из числа добровольцев) простаивала. Кассирши от скуки вязали шарфики и читали дамские романы, митингующие, отчего-то решив, что теперь им в банке всегда рады – по-свойски заходили погреться. Кассиры охотно угощали их чаем и подкармливали печеньем. Все друг другу сочувствовали. Мир и взаимопомощь царили в банке, и только Рурык ходил мрачнее тучи. И все же мошенник категорически не желал отступать. Савениец напоминал влюбленного. Причем из той породы мужчин, что привыкли с легкостью добиваться и так же легко бросать, но стоит девице показать характер, как самоуверенный ловелас превращается в одержимого романтика, готового на все, лишь бы покорить сердце неприступной пассии. Савениец, не добившись мгновенной отдачи, с головой увяз в собственной задумке. И, разумеется, как все влюбленные, Рурык был слеп и глуп. Он не замечал очевидных фактов и никого не хотел слушать, твердя, что его идея с королевством прибыльная, и он обязательно это всем докажет. Тем временем проблемы сыпались одна за другой. Вот и этим утром хозяйка дома (жил теперь Рурык именно в доме: на дорогие гостиницы денег не было, а останавливаться в дешевых - не позволяла королевская гордость) решила поднять арендную плату. Дескать, из-за журналистов, то и дело снующих в гости, у нее постоянно болела голова и пропадали серебряные ложки. - Так что или тысяча сверху - или можете искать себе другое жилье! – веско заявляла хозяйка. - Вам тут не бордель! У меня, между прочим, сам король гостил! На удивленную фразу Рурыка: «Так я и есть тот король», - отмахивалась. Дескать, это уже к делу не относится. Или плати – или проваливай. Еще неделю назад Рурык бы с легкостью швырнул тысячу-другую сварливой бабе и голову бы ломать не стал, а теперь времена изменились - в кошельке оставались пара сотен алынов. Пришлось использовать все обаяние, чтобы уговорить хозяйку повременить с повышением тарифов. Как по закону подлости, в тот момент, когда Рурык клятвенно заверял домовладелицу, что с этого дня больше не пустит на порог ни одного гостя – в дверь позвонили. - Опять эти ваши писаки? – насупилась женщина. - Душенька, голубушка, умоляю - скажите, что меня нет, – лебезил Рурык, побаивающийся грозной домоправительницы. - А сам чего?! - Я вам объяснял: никак не могу. Я король! - Король! – хмыкнула женщина. - Водить в приличный дом всякую шантрапу с улицы – это он может, а дверь открыть – царское величие не позволяет! Хорошо устроился! Ворча, она направилась ко входу, готовясь высказать нежданным визитерам все, что о них думает, но успела лишь гневно воскликнуть: «Ну и кого там…» - после чего ойкнула и замолчала. Рурык, находящийся в тот момент в гостиной, не на шутку переполошился: не убили ли хозяйку? Ответ на вопрос был дан незамедлительно - в комнату вошла бледная перепуганная домовладелица, а за ней два мужчины. Оба в гражданском, но по выправке и тому, как уверенно держались господа, стало понятно, что люди военные. Домовладелица пискнула: «У меня дела», - и убежала из дома. Савенийцу это не понравилось еще больше. Что это за гости, если даже такая крепкая баба испугалась? Первый мужчина был плечистый, крепкий, с густой темной бородой, шрамом на щеке. Он то и дело поглаживал бороду и стоя на месте, покачивался с пятки на носок. Второй повыше, жилистый, сутулый, с вытянутой, как яйцо, лысой головой. - Вы ко мне? – расплылся в улыбке савениец, прилежно отыгрывая роль добродушного королька. – Проходите, прошу вас. Чем обязан? За показным радушием скрывался страх. Особенно его напугал лысый. Несмотря на щуплое телосложение, чувствовалось, что именно он в этой паре наиболее опасен. Рурык только сейчас спохватился, что не подумал о собственной безопасности. Против самого императора пошел и даже телохранителем не обзавелся! Ведь что проще - убить Рурыка и дело с концом. Никто даже не удивится, мало ли недругов у монарха? Каждый так и норовит если не подсидеть, то свергнуть. - Разрешите представиться, - прогнусавил бородач. – Старший уполномоченный по делам безопасности Ольф Топорище. Мой помощник, руководитель департамента по вопросам эвакуации, титулярный советник Шольц Мыльцов. Лысый молчал. Вместо приветствия он принялся неспешно бродить по комнате, осматривая мебель, точно турист в музее. Особенно его заинтересовали портреты родственников домовладелицы, висевшие над камином. - Очень! Чрезвычайно! Просто от всей души рад знакомству! – Рурык с жаром потряс руку бородача, гадая, кем же на самом деле работают визитеры. Скорее всего, министерства внутренних дел, а то и вовсе из личной канцелярии Его Величества. – Вы простите, что я вот так по-свойски, - продолжал аферист. - У нас в стране, знаете ли, не слишком жалуют церемонии. Я, собственно, по этой причине отказался жить в гостинице. Не люблю шум, гам, персонал бегает, суетится. Куда как лучше дома: тихо, спокойно. Не находите? Вы проходите, не стесняйтесь. Что будете пить? Чай, кофе, может, что покрепче желаете? - Я думаю, вы догадываетесь, по какому мы поводу, - спросил бородач, показывая, что не намерен вести светские беседы. - Догадываюсь, - кивнул Рурык, отступая на шаг назад. Дело принимало серьезный оборот. Сейчас бородатый прочтет лекцию, что нельзя пятнать честь императора, а затем лысый выстрелит прямо в сердце, и жизнь закончится. На миг савенийцу отчетливо представилось, как грудь пронзает пуля, и горячая кровь окрашивает белую рубашку, растекаясь уродливой кляксой. Тело обдало волной жара, и пот выступил на лбу. И как он упустил из вида, что надо охрану нанять? Ведь понятное дело, что Альберг не станет молча смотреть, как какой-то иностранный король открыто поливает его грязью. Дома как назло даже Кыра нет - опять где-то с дружками-контрабандистами пьянствует. – Наверняка вы не хуже нас знаете о том, что творится в столице. Погромы, протесты, теракт… - недвусмысленно обронил бородач. Мошенник сглотнул. Явный намек на то, какая участь его ожидает. Взорвут вместе с домом и всю вину свалят на савенийцев. - Да-да, слышал, - дрожащим голосом отозвался Рурык, делая еще два шага назад. - Ох, какой ужас, какой ужас! Целый лицей взорвали… Я так переживаю за деток. Знаете, вот всю ночь не мог уснуть, все думал о несчастных малютках. Аферист тянул время, надеясь на чудо. Например, что с минуты на минуту вернется хозяйка с полицией… хотя, полиция скорее поможет визитерам. Проследит, чтобы не было лишних свидетелей… - Поговаривают, что на вас собираются совершить покушение, - при этих словах тощий гнусно усмехнулся, а бородач провел пальцем по усам. - Да что вы говорите? – от страха в горле пересохло, руки била мелкая дрожь, ноги так и норовили подогнуться. Рурык хотел еще отступить назад, но почувствовал, как уперся в кресло. Бросил быстрый взгляд в окно: у входа в дом караулили еще двое, оба в военной форме. Значит, на подмогу рассчитывать бесполезно. - В целях безопасности мы рекомендуем всем гостям столицы незамедлительно покинуть пределы Иривии, дабы не стать жертвой несчастного случая, - произнес бородатый. - Знаете, нам бы очень не хотелось, чтобы ваши подданные обвинили нас в вашей смерти. Рурык выдохнул и буквально рухнул на кресло: его не собирались убивать! Всего-то припугнуть и попытаться выдворить из страны. Видимо, Альберг не хочет портить отношения с другим государством, пусть и таким крошечным. Не ясно почему, но какая разница? Главное, что пока Рурык будет жить! - Что вы, что вы! – король вновь почувствовал себя уверенно и даже закинул ногу на ногу. - Наоборот, еще нигде я не чувствовал себя в такой безопасности, как в Иривии. - И все-таки, мы настоятельно советуем если не вернуться домой, то хотя бы воздержаться от прогулок и тем более, публичных выступлений. Рурык широко улыбнулся. Как изящно сформулировано требование не посещать митингов и не давать пресс-конференций. Надо признать, этот бородатый прирожденный дипломат! - Мне кажется, вы преувеличиваете угрозу, - аферист расслабленно откинулся на спинку кресла. - В таком случае, мы просто обязаны позаботиться о вашей безопасности! – заявил бородач. – Вы для нас почетный и уважаемый гость, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы с вами что-то случилось. «Отлично! Только имперских шпионов мне не хватало!» - Нет-нет, к чему такое беспокойство? – Рурык продолжал улыбаться, а сам думал о том, что надо срочно нанять охрану. Пока Альберг лишь пытается выпроводить неугодного гостя восвояси, но кто знает, как он поступит, когда его терпение закончится? - Его Величество император Альберг дал нам четко понять, что ваша жизнь – дело государственной важности. «Понятно-понятно. Если в ближайшее время не уеду – эти защитнички меня и убьют». - Если таков приказ самого Альберга… - протянул король. – Что ж… не смею отказывать в просьбе императору Иривии. Передайте, что я чрезвычайно тронут заботой Его Величества! До конца не веря, что так легко отделался, аферист попрощался с гостями и уверил, что обязательно подумает о скорейшем возвращении на родину. А про себя лишь усмехнулся: Альберг хотел его запугать, а в итоге еще сильнее раздразнил – после такого Рурык точно никуда не уедет! Осталось придумать, как привлечь клиентов. Савениец ума не мог приложить, почему предприниматели упорно отказываются пользоваться оффшорами и услугами банка. Ведь и условия выгодные, и такую шумиху раздули, доказали, что сам император побаивается иностранных конкурентов. Что еще надо? К вечеру Рурык так и не нашел ответа на вопрос, зато успел побеспокоиться о безопасности. Теперь снаружи была выставлена стража, присланная императором, а внутри - личные телохранители Рурыка. «Охрана, охраняющая от охраны, - ухмылялся аферист. – Тоже мне: круговорот стражников в природе». Элика тоже оценила парадоксальность ситуации, однако, в отличие от Рурыка не спешила улыбаться. Ей вообще в последнее время было не до смеха: клиенты не шли, деньги заканчивались, Рурык упорно отказывался возвращаться к затее с телепортом, а теперь еще и прямая угроза от императора. - Поехали отсюда, а? – попросила Элика, присаживаясь в гостиной в кресло-качалку. После долгого рабочего дня в банке (совершенно бестолкового) она устала. А вечерняя прогулка по городу, через три квартала пешком, да еще и в тонком мужском костюме, тогда как на дворе стояла поздняя осень, не пошла на пользу – девушка промерзла насквозь. Она пододвинула кресло поближе к камину и протянула руки к огню. Элика до сих пор находилась под впечатлением от спектакля в Канзе и не теряла надежды уговорить Рурыка вернуться пусть к небольшим, но прибыльным задумкам. Девчонка давно поняла, что компаньон замахнулся на слишком большой кусок: не по зубам ему столичная аристократия, тут другой должен быть масштаб. На словах-то оно, может, и красиво звучит: королевство, банк, - но любому умному человеку понятно, что все это чистой воды мошенничество. Какой король станет жить в доме с хозяйкой, бегать за предпринимателями и водить дружбу с митингующими? Видно же, что правитель липовый. Над ним уже вся столица потешается, а он этого не замечает. Вбил себе в голову, что идея сработает и не замечает ничего вокруг. - Правда, Рурык, поехали, - Элика терла озябшие пальцы, мысленно злясь на компаньона за его бредовую идею с мужским нарядом. Образ вышел не только неудачным, так еще и весьма непрактичным. И ведь даже пальто теплое не купил. Поначалу еще ладно, когда Элика передвигалась по городу исключительно в закрытых экипажах, все было отлично. А вот теперь деньги на извозчиков закончились, и приходилось гулять пешком. - Куда мы поедем? – Рурык нахмурился. Ему изрядно надоело нытье девчонки. Она постоянно была чем-то недовольна. - Я серьезно. Ты действительно готов рисковать жизнью? - Моя идея того стоит! – упрямо отозвался савениец. Элика решила зайти с другой стороны: - Ладно, ты не боишься, но нас с Кыром зачем подвергать такой опасности? - Я вас и не держу, - безразлично отозвался Рурык. – Можете хоть сейчас уезжать со своим герком. Адресок только черкните – как только заработаю деньги – сразу же перешлю вашу долю. Не люблю, знаешь ли, ходить в должниках. Такого поворота Элика не ожидала. - Эй, ты чего? – она заглянула в лицо напарника. Блики огня плясали на уставшем лице. За эти недели, что Рурык жил в столице, он исхудал и осунулся. Бессонные ночи и постоянная нервотрепка проявились на лице в виде темных кругов под глазами и глубоких морщин на лбу. - Рур, я ведь добра тебе желаю. Ты же видишь, не получилось с банком, давай что-то новое придумаем. - Да не собираюсь я ничего придумывать! – мошенник раздраженно вскочил на ноги. – Я устал тянуть вас за собой! Вы не верите в мою идею – ну и отлично! Валите хоть к самому Рамону! Я все сам сделаю, без вашей помощи! Девчонка опешила. С одной стороны, ей было весьма обидно слышать такие слова, а с другой – хотелось сохранить дружеские отношения. - Я не говорю, что ты бездарен, - оправдывалась Элика. – Просто… Ну не работает твоя идея! В Канзе аристократия была глупее, да и сама задумка попроще. А тут ты и с оффшорами этими намудрил, и вообще… - … не к тем обратился, - медленно докончил фразу Рурык. На собеседницу он не смотрел. Его взгляд уперся в стену, а губы беззвучно шептали. Элика затихла, понимая, что в голове савенийца рождается некий план, и сейчас лучше не встревать. Она искренне надеялась, что напарник одумается, и они все вместе уедут куда-нибудь в Гердену или вообще на юг, в тепло. Устроят там новое представление и заработают кучу денег. А столица… Да Рамон с ней со столицей. Не вышло и ладно. На будущее урок – не жадничать. - А ведь ты права! – воскликнул мошенник. – Мы просто выбрали не того зрителя! Вцепились в аристократию, когда надо было работать с простым народом! Ну конечно! Как я сразу не подумал? Вот кто больше всего страдает от налогов! - Эм… Рур… но у них же нет фирм для оффшоров, - разочарованно отозвалась подельница. - Да и денег на вклады… Что они там принесут? Пару сотен алынов? Рурык скривился, как от зубной боли: - Ты ничего не поняла! Причем тут банк? Забудь про это! Я дам людям работу! Альберг отбирает у них деньги, а я раздам! Напарница вытаращилась на Рурыка, уверенная, что савениец окончательно тронулся умом. У него на оплату квартиры денег не осталось, а он народу собирается отдавать. - Точно! – продолжал мошенник. – Я даже знаю, под каким соусом мы подадим это блюдо! Вот смотри: сейчас у людей две головные боли – налоги и война. Правильно? - Допустим, - кивнула Элика, а сама мысленно начала прикидывать, сколько удастся выручить денег, если по-быстрому распродать царский гардероб и мебель из банка. В конце концов, телепорт можно и самой показывать – дело не хитрое. Кыр будет ассистентом. Объехать несколько крупных городов, и можно спокойно купить дом где-нибудь на Валенских островах. Вырученных денег вполне хватит на безбедную старость. - Если савенийские войска прорвут оборону – кого заберут в солдаты: аристократию или простой народ? – самозабвенно ораторствовал Рурык. – Естественно, что воевать пойдут бедняки. Точнее: умирать за Родину! А погибать-то никому не хочется. И как удачно сложилось, что в моем королевстве любой гражданин имеет право отказаться от прохождения военной службы. У нас это, знаешь ли, на добровольной основе. Хочешь – служи, не хочешь – оставайся дома, слова поперек никто не скажет. Суть плана вот в чем… Идея сводилась к продаже двойного гражданства. Любой, кто становился подданным Рурыка, мог спокойно избежать призыва в армию (на самом деле, мошенник понятия не имел, дает ли двойное гражданство такую возможность, но справедливо полагал, что если уж он не знает, то простому народу все эти юридические подробности тем более не ведомы). «Стоить гражданство будет тысяч десять. Дороговато, но лучше влезть в долги, чем отправляться под пули» - рассуждал аферист. - А теперь, - добавлял Рурык, - самый вкусный момент в истории - мы дадим людям возможность заработать! Смотри, принцип до безобразия прост. Ко мне приходит человек и платит десять тысяч. Я продаю ему гражданство и все довольны. Далее! Если этот человек приведет пятерых знакомых, то от каждой сделки получит процент. Скажем, по две тысячи с носа. Считай, уже потраченные деньги отбил. Привел еще знакомых – сверху заработал. А если те, кого он привел, тоже без дела не сидят – то еще и с них процент получит! И, по сути, ничего не делаешь, другие за тебя работают, а тебе знай – денежка капает! Разве не чудесно? Элика не оценила идею. Она ее и не поняла. - Это все замечательно, - вежливо откликнулась девушка, - но я отказываюсь в этом участвовать. - Как это? Ты меня сама только что вдохновила! Я ведь благодаря твоей фразе все придумал! Слушай, один я точно не справлюсь. И ты только представь, какие деньги мы с этого получим! - Рурык, остановись! – взмолилась Элика. - Хватит твоих финансовых махинаций. Ты мне тоже самое пел про оффшоры, про банк. Что мы озолотимся. И где это все? Нет, как хочешь, а я ухожу. - Элика! Ты совсем не о том думаешь, - раздосадовано произнес Рурык. – Представь затею в масштабе! Я построю целую сеть! Тысячи, сотни тысяч горожан будут нести мне свои деньги. Сами! На этот раз я прав! Это же мечта любого обывателя – ничего не делать и при этом получать деньги! Знаешь… пожалуй момент с двойным гражданством даже лишний. Он только запутает людей. Обойдемся и без него. Оставим только ту часть с привлечением знакомых. - Я не шучу, - строго произнесла девушка. - Мне правда надоело. Я с утра до вечера занимаюсь твоим банком, беседую с этими зажравшимися аристократами, а толку – ноль. - Так а я о чем? Все! Никаких больше аристократов! Только простые люди. Как ты, Кыр… как я, - Рурык присел на подлокотник кресла, обняв собеседницу за плечи. - Эличка, лапушка, ну как тебя уговорить? Я один не справлюсь. А ты и с банковским делом успела познакомиться, и… ну куда я без своего казначея? - Рурык!!! Не-ет! - Пожалуйста. Последний шанс, - мошенник встал на колени. – Клянусь: если это не сработает, я сделаю все, что пожелаешь. Хочешь телепорт? Буду прилежно кататься по всем городам и выдавать себя за изобретателя. Все что скажешь, только доверься мне. Последний-распоследний разочек. - Неделя. Слышишь? Если за неделю не сможешь заработать хотя бы тысяч пятьдесят – мы с Кыром уходим. - Вызов принят! – бросил Рурык и нервно облизнул губы.
Серия сообщений "Спектакль лжецов": Тэги: лжецов, литература, спектакль Спектакль лжецов. Глава одинадцатая. Император2014-08-07 00:00:16... br/>Часть 9 - Спектакль лжецов. Глава девятая ... br/>Часть 11 - Спектакль лжецов. Глава одинадцатая ... + развернуть текст сохранённая копия Мраморный кабинет Альберг не любил с ранних лет: отец, надеясь приучить сына к политике, брал его с собой на совещания министров. И ребенок, вместо того, чтобы играть с друзьями и читать интересные книжки, был вынужден терпеть скучнейшие доклады государственных мужей. Чтобы отвлечься и хоть как-то скоротать время, юный принц начинал мысленно проводить ревизию архитектурных украшений: сколько завитков на капителях колонн, да как много листьев умещается на лепнине? Вот и сейчас император поймал себя на том, что вновь, как в детстве, в пол уха слушает выступление министра, а сам подсчитывает гипсовые цветы, тянущиеся окантовкой по всему периметру кабинета. Единственная разница заключалась в том, что теперь Альберг восседал не на детском стульчике, а за общим столом. Стол этот по форме напоминал лошадиную подкову, где центральное место отводилось императору. По бокам от него располагались советники – друг детства Эр и старик С, доставшийся «в наследство» от покойного отца. За советниками сидели министры. Последние двадцать минут Альберг рассеянно слушал доклад по сельскохозяйственной отрасли. Министр аграрных дел обладал удивительной способностью буквально усыплять слушателей. Стоило ему начать говорить об осушении земель и экспорте зерна, как головы собравшихся тяжелели, так и норовя опуститься вниз. Внешность горе-оратор имел весьма неказистую: бледный, угловатый, на макушке проплешина размером с блин. Усики жиденькие, какие бывают у юнцов, а бороденка до того редкая, что ей только мужиков деревенских смешить. Одним словом, выглядел докладчик весьма комично. Такому бы при церкви служить, а не фермерскими делами заведовать. Альберг был наслышан, что мужики министра не особо жаловали и за спиной потешались. Да и как не потешаться? У него даже фамилия была смешная: Цирюль. За это с легкой руки фермеров министр получил прозвище Штангель-Циркуль. Надо сказать, прозвище ему подходило: сам худющий, ноги длинные. Идет, точно циркулем расстояние отмеряет. Почему отец назначил его министром – для императора оставалось загадкой, но перечить воле родителя Альберг не собирался. К тому же, с делами Цируль худо-бедно справлялся. Еще бы во время докладов не так монотонно бубнил… Государь с завистью смотрел на министра военных дел – Громовца. Грузный боевой мужик с повадками ретивого герка, сладко посапывал, опустив голову на плечо соседа. Сосед иной раз подталкивал спящего, когда тот принимался храпеть. Хотелось бы и Альбергу сейчас оказаться на одном из дальних кресел и проспать доклад агрария. Но, увы, императору не позволительна такая роскошь. Правителю надлежит внимательно слушать даже самых нудных выступающих. И все равно сосредоточиться на речи Цирюля никак не удавалось. Мысли невольно возвращались к странному корольку Рурыку. Если верить полученным сведениям, то близ Иривии находилось островное королевство, на территории которого проживала некая народность – марияки. По документам выходило, что еще несколько веков назад они отделились от Иривии, провозгласив себя отдельным государством. В целом дело выглядело вполне благопристойно и достоверно, но своим поведением Рурык меньше всего напоминал короля. Скорее, заезжего афериста. Пропаганда неких оффшоров, призывы нести вклады в его банк. Вероятнее всего именно он запустил слухи о введении налога для аристократии. А теперь еще и заявления в прессе, что люди императора якобы разгромили его банк. И вот что делать? Посадить в тюрьму до выяснения обстоятельств нельзя: что если он и в самом деле король? Кто знает, что у него за народ и с кем он в союзных отношениях? Может, находятся под защитой Пиратской Республики. Не хватало еще с ними развязать конфликт. Альберг почти с ненавистью смотрел на Цирюля. Как тот бухтел одно и то же от собрания к собранию: почвы осушаются, происходит рост пустынь, настоятельно рекомендуется ввести ограничение на использование магии и переходить на техническую модернизацию фермерства. Все это понятно и правильно, но откуда деньги взять? Неприятель со дня на день может порвать оборону и оказаться на континенте. В таком положении о модернизации думается в последнюю очередь. Как бы империю не потерять. Армии необходимо еще хотя бы штук десять летательных кораблей, чтобы дать отпор савенийцам. Директор завода кораблестроения тоже хорош... И ведь какие песни пел! Обещал привлечь инвесторов, просил: «Дайте только сделать пассажирский корабль и увидите – мы окупим весь проект! Можно будет военные модели за бесценок производить». Только зря деньги потратили. Шума много, а толку ноль. Все смотрят на летающую диковину, восхищаются, а инвестировать не спешат. В итоге как не было средств на военные корабли, так и нет. Мысль императора уплывала все дальше, переносясь к морским границам Иривии, где сейчас шли сражения. Неожиданно слова Цирюла заставили его встрепенуться. Альберг уловил лишь окончание фразы: - … отменят поставки. Дело выльется в забастовку, - министр посмотрел на государя, ожидая реакции. - Забастовку? – машинально повторил Альберг, не понимая, о чем идет речь. - Конечно! Уже сейчас многие фермеры готовы отменить поставки продовольствия. Лидерам профсоюзов едва удается сдерживать земледельцев от столь радикальных мер. Мы должны пойти на уступки и завезти с юга почву, иначе нас поставят перед фактом наступления голода! До императора начинал доходить смысл. Фермеры в очередной раз требуют южных земель, богатых на магию. Старая история. Будто этим можно решить проблему. Ну, завезут южную почву, а толку? Через пару месяцев потребуется новый слой. А так постоянно возить – это не выход. Не говоря уже о том, в какую сумму выльются поставки. В казне сейчас нет денег на столь неразумные траты. В казне вообще нет денег. Но хуже всего то, что рассказы о плодородных почвах юга не более чем миф. На юге ситуация обстоит ненамного лучше. Тоже не ровен час бастовать начнут. - Уговорите их потерпеть еще немного, - устало произнес Альберг, потирая виски. - Закончим с войной, и я обещаю – бросим все силы на модернизацию сельского хозяйства. Вы не хуже меня знаете, как обстоят дела. - Знаю, Ваше Величество, но профсоюз считает это ложью, и переубедить их нет решительно никакой возможности. - Так пусть съездят и сами убедятся! – не выдержал Альберг. Громовец издал неожиданно громкий храп и сам от него проснулся. «Детский сад какой-то, - мысленно возмущался император. – На кой Рамон мне эти министры, если они не могут решить столь элементарные дела?!» - В том-то и проблема, - осторожно произнес Цирюль. – Представители фермерских профсоюзов минувшим летом отправлялись с визитом в южные регионы. - И что? Поездка их не переубедила? - Так оказия вышла… южане решили, что это с проверкой от Вашего Императорского Величества, ну и расстарались как могли. Нахваливали земли. «Анекдот, да и только, - вздохнул Альберг. – Придумали панацею на ровном месте. И ведь как им объяснишь, что спасение не в южных землях, а в технике, на которую сейчас нет денег?» В голову Альберга закралась крамольная мысль. Она была настолько проста и эффективна, что обратная сторона медали меркла перед всеми ее достоинствами. - Вот что, - произнес император, - поступим следующим образом: мы объявим, что готовится законопроект об экспорте южных земель. - Мы ведь не примем такой законопроект? – грустно уточнил Цирюль. - Конечно нет. Но это позволит выиграть время и отсрочить забастовку. А пока что организуем для фермеров мастер-классы по добыче магии. Пригласим опытных специалистов, чтобы те обучили землевладельцев более мощным заклинаниям. - Но Ваше Величество! – перепугано заявил Цирюль, - Никак нельзя больше магии! Мы окончательно высушим почву! Дело закончится катастрофой! Мы нанесем непоправимый ущерб континенту! Я вас настоятельно прошу выделить деньги на техническую модернизацию. За двадцать лет мы полностью восстановим сельское хозяйство и озеленим территории. - Да нет у меня денег на вашу модернизацию! – вскричал Альберг, сам не ожидая от себя столь ярких эмоций. – Если я сейчас дам вам денег – завтра восстанавливать будет нечего! Как вы не понимаете?! У меня война на границе! Неожиданно Альберг замолчал. – Прошу прощения, - произнес он, не понимая, как позволил себе сорваться. - Я сейчас вернусь. Не расходитесь. Правитель вышел в коридор, где встал у окна, прислонившись разгоряченным лбом к холодному стеклу. Вспышка ярости спровоцировала за собой острый приступ паники. Сердце глухо билось, голова шла кругом, казалось, что еще немного, и он рухнет на пол без сознания. «Это все от переизбытка кислорода. Надо отвлечься». Император сделал глубокий вдох и досчитал до десяти. Выдох. Снова вдох, длинная пауза, выдох… Постепенно паника отступала, сердце успокаивалось, голова становилась ясной. Больше всего Альберга беспокоило, что такие вспышки гнева участились. В какой-то момент эмоции, которые император сознательно давил, вырывались наружу. И всякий раз ему становилось стыдно за несдержанность. Такое поведение казалось ему признаком слабости. Отдышавшись, государь вернулся к министрам. Те сделали вид, что ничего не произошло. - Громовец, что у вас? – спросил государь, тем самым подчеркнув, что больше не желает слушать возражений Цирюля. Сегодня он подпишет указ организовать учебные кружки для фермеров. Это единственный приемлемый выход. Да, опасно, да разрушение почвы, но лучше так. Нельзя допустить, чтобы из-за глупости земледельцев в городах начался голод. Горожанам хватает поводов для недовольства, а если образуется еще и дефицит продуктов – дело закончится гражданской войной. Министр военных дел Громовец нехотя поднялся и кратко доложил о том, что противник ввел в строй новый тип корабля. - Он превосходит другие модели не только по мощности, но и по дальности залпов. В данный момент преимущество на стороне савенийцев. Ваше Величество, наш флот теснят к границам. Где обещанные летающие корабли? Громовец всегда говорил прямо, без экивоков и дипломатических намеков. С одной стороны, это импонировало Альбергу, а с другой – ставило в неловкое положение. - Корабли производятся и вскоре первые три модели будут готовы, - произнес император. Соврал. На самом деле он знал, что проект заморожен - нет денег. Но объяснять это Громовцу не хотелось. Император и без того догадывался, чем закончится подобный разговор. Вояка станет требовать немедленно изыскать средства, и Альберг будет вынужден подчиниться его напору. Уж лучше сразу ответить, что все в порядке и после собрания подумать, как еще можно раздобыть дополнительное финансирование. Когда «потом»? – не отставал Громовец. - Что мне говорить командующим? Мне морякам как в глаза смотреть?! Они там за Родину умирают, ждут подмоги, надеются на ваши корабли как на чудо, а вы тянете производство! - Через неделю первые три корабля будут у границ, - сухо произнес Альберг. Он понимал, что смалодушничал. Что через неделю не будет кораблей. Но сейчас ему проще было соврать. Не он мог сказать иначе. - Надеюсь на это! – хмуро буркнул Громовец. – У меня все. Он сердито опустился на кресло: сонливость министра как рукой сняло. - Левицен, что у вас? – обратился император к министру внутренних дел. Хотя мог и не спрашивать. Он и сам прекрасно знал, что творится в городе. В центре столицы жители организовали палаточный лагерь. Перегородили главные улицы и уже третий день отказывались расходиться. Требовали отмены военного налога. Левицен рассказал, что у демонстрантов появились лидер: Геньцинек – редактор независимой газеты и лидер тайного кружка «Сила и равенство». Он призывает народ перейти к активным действиям и захватить власть в свои руки. Альберг слушал доклад с чувством презрения. Его тошнило от всего. От глупых фермеров, которые сами не понимали, чего просят. От проекта с летающими кораблями. От народа, который не мог хоть ненадолго забыть о собственных проблемах и осмыслить в каком положении находится страна. Вечно им что-то надо, вечно они всем недовольны! Они не понимают своего счастья. Если бы кто-нибудь предложил Альбергу отдать сбережения в обмен на отсутствие ответственности – он бы с радостью пожертвовал все до алына. Лишь бы не чувствовать давления за судьбы других. - Как прикажите поступить? – спросил Левицен. - Да разогнать этот лагерь и дело с концом! – встрял Громовец, по-мужицки рубанув воздух ладонью. - Нельзя, - с грустью отозвался Альберг. В отличие от министра военных дел, император хорошо понимал, чем закончится такой разгон. Обязательно будут жертвы, и это прорвет последний клапан, сдерживающий народ. У людей давно скопилось недовольство, и требование отменить военный налог - лишь повод. На самом деле душа просит иного. Они хотят изменений и видят их в смене правительства. Народ всегда думает, что если поменять одного императора на другого – жизнь наладится. - Мы не будем никого разгонять, - объявил Альберг. – Нам только революции не хватало. Действовать надо тоньше. Я все обдумаю и вечером дам ответ. На этом предлагаю завершить совещание. Спасибо, господа. Эр, останься, у меня к тебе разговор. Ожидая, пока министры уйдут, Альберг подошел к окну: из кабинета был виден кусочек площади, где сейчас обитали митингующие. Мешки, куски заборов, доски, мусор – площадь напоминала одну большую помойку. Толпа пьяных мужиков горланила народные песни. «И это мои подданные», - император брезгливо поджал губы. - Ты как? – подошел к нему Эр. После того как погиб брат императора, советник превратился в заботливую няньку, чем раздражал Альберга. Если даже друг носится с ним, как с больным ребенком, то каким слабаком, должно быть, считают его остальные? - Хотел обсудить с тобой один весьма щекотливый момент, - деловым тоном отозвался император. – Я долго размышлял над протестами народа и, кажется, понял, в чем кроется причина. Эр по-мальчишески сел на подоконник, что еще больше рассердило Альберга. В этом поступке он увидел всю несерьезность, с какой советник воспринимает текущий разговор. «Он многое себе позволяет! Мне давно следовало бы поговорить с ним и объяснить, что дружба дружбой, но ему не следует забывать, что я больше не приятель по играм, а правитель Иривии!» Но Альберг так и не решился сделать замечание. Вместо этого продолжил развивать начатую мысль: - Люди оттого столь неохотно платят военный налог, что не верят в реальность угрозы. Для них война, идущая далеко в море, сродни сплетням из-за океана. Они не понимают, что если враг прорвет оборону, то очень скоро савенийские солдаты окажутся в столице. Отчасти я их понимаю: трудно бояться того, кого и в глаза не видел. Для них савенийская армия представляется чем-то абстрактным, неосязаемым. - И что ты предлагаешь делать? Проводить экскурсионные туры к местам морских сражений? – иронично отозвался Эр. «Вот опять! Даже советник открыто насмехается надо мной!» - Нет. Я предлагаю переместить место сражения сюда, на континент. - Ты… - Эр вытаращил на него глаза. - Нет! – строго оборвал Альберг. - Я еще не сошел с ума. Кто сказал, что савенийцы должны быть настоящими? - Хочешь инсценировать войну? - Практически, - Император заложил руки за спину и отвернулся от собеседника, уткнувшись взглядом в пол. Ему было стыдно предлагать такое, и в тоже время он понимал, что пора действовать жестче. - Я думал не о военных действиях – это слишком масштабно и могут возникнуть проблемы с правдоподобностью. Нет. Достаточно будет организовать несколько взрывов в столице. Пара жилых домов. Возможно, больница или учебный корпус. Скажем, лицей. - Ты хочешь взорвать лицей? – Эр не знал, как реагировать. Ему показалось, что у друга очередной припадок и сейчас он бредит. - Почему нет? - А если кто-нибудь погибнет? - Тем лучше, - строго произнес государь. - Ничто не вызывает столько эмоций, как смерть детей. - Не думаю, что это смешная шутка, - хмуро отреагировал советник. - Я не шучу, - Альберг неожиданно уставился в лицо друга и тот к своему ужасу осознал, что император говорит абсолютно серьезно, четко осознавая каждое произнесенное слово. - Того и гляди начнется революция, - горячо продолжал император. - Как думаешь, что лучше: пожертвовать несколькими детскими жизнями или целой страной? - Но это же школьники! – Эр спрыгнул с подоконника. Его трясло от задумки государя. - Почему нельзя просто выйти к народу и объяснить ситуацию? Люди не так глупы, как тебе кажется. Они поймут. - Идеалист, - на лице правителя отразилась саркастическая гримаса. - Ты сильный духом и считаешь, что и окружающие должны быть такими. Но люди слабы! Им тяжело быть героями. Жертвовать чем-то во имя общей цели. Людям ближе роль жертвы! Им проще бояться врага, чем выжимать из себя благородные порывы. Не усложняй их жизнь. В ней и без того мало счастья. - Но Альберг! В этом даже нет логики! – советник вцепился за рукав друга. - Какой смысл савенийцам устраивать взрыв в лицее? Это не стратегический объект. - Ты не учитываешь одного факта, - Альберг высвободил рукав и отошел в сторону, вновь уткнувшись взглядом в пол, - когда разумом управляют эмоции – ему нет дела до логики. Никто не станет думать над мотивами террористов. А даже если кто-то и начнет задаваться таким вопросом, то ответ весьма прост: савенийцы наши враги и тем самым они пытаются запугать население, внести смуту, разъединить перед лицом опасности. - И все-таки, если кто-то погибнет? Невинные дети не должны быть платой за единство народа. Это несправедливо! - Ты заблуждаешься, - наставительно произнес государь. - Это и есть высшая справедливость. Судьба одного человека не может быть выше судьбы всего народа. Справедливость жестока. Она не признает гуманности. Нельзя принести людям благо не запачкав руки. Увы – такова цена для любого правителя. - Знаешь, Альберг, обычно я всегда на твоей стороне, однако в этой затее, извини, ты не найдешь поддержки в моем лице. Я отказываюсь этим заниматься. Император сжал кулаки, готовый вновь сорваться, но на этот раз сдержался. «Как же я от всех от вас устал! Никто не хочет мне помочь! Все только требуют, мешают, противостоят! И без того нелегко управлять огромной страной, а тут еще приходится тратить силы, чтобы переубедить помощников». - Эр, пойми, я не испытываю удовольствия, собираясь взорвать лицей. И меньше всего хочу, чтобы кто-то пострадал. Тем более – дети. Но я не могу допустить начала революции. А все к тому и идет. Ты и без меня прекрасно знаешь, что Иривия не переживет этого. Савенийцы обязательно воспользуются моментом и захватят материк. Мне что, объяснять тебе как маленькому, что тогда случится со страной? Как эти варвары станут выкачивать из почвы магию? И как в итоге весь материк превратится в одну большую пустыню? Они ведь не понимают, насколько губительна добыча магии. А даже если и поймут. Для них Иривия – лишь кормушка, полная альтернативного топлива, энергии. Нас сделают сырьевой колонией. Меньше всего на свете я желаю подобной участи для моей страны. И если для общего блага должны погибнуть несколько детей – что ж… я не боюсь испачкать руки. А ты или помоги мне, или отойди в сторону. Но знай, я в тебе разочарован. Не думал, что ты настолько сентиментален и наивен. Альберг был твердо убежден, что если он покажет народу всю опасность савенийцев, те непременно уйдут с площади. Испугаются, вспомнят о долге перед родиной, согласятся отдать любые деньги, лишь бы император защитил от вероломных савенийцев. - Как будет угодно, - неоднозначно ответил Эр и собирался покинуть кабинет. Ему не хотелось еще больше рассориться с государем, но и молча смотреть, как он превращается в самодура – тоже желания не возникало. - Я еще не закончил, - нахмурился Альберг, вынуждая советника задержаться. – Мне нужна информация на лидера оппозиции. Грицек… Гринюк… Как его? - Геньцинек. - Да! Точно. Судя по фамилии, он не местный? Из Броцланы? - Его родители оттуда, но сам он родился и вырос в Иривии. Альберг отмахнулся: - Не суть. Необходимо избавиться от него, пока он не повел людей на бойню. - Тоже прикажите взорвать? – ехидно уточнил Эр. Император проигнорировал шпильку. - Броцлана, Броцлана… они ведь по сути до сих пор остаются торговыми союзниками Савении… Хм… - Альберг потер подбородок, размышляя, как повыгоднее использовать эту информацию. – Давай-ка скажем, что этот Геньцинек работает на савенийцев. Для начала запустим слух. Так сказать, подготовим почву. А после обвиним его во взрыве лицея. - Как будет угодно, - бесцветным голосом произнес Эр. *** Палаточный лагерь протестующих развернулся через квартал от Дворца императора, на площади Красноголовых. Место это было знаковое: площадь носила имя в честь революционеров, свергнувших когда-то Грыхских. История с этой династией вышла скверная. Правящий в то время император Иривии Эдек Седьмой взял в жены Броцланскую принцессу Стрежду Грыхских. Заморская невеста была диво как хороша. Стройна, черноброва, румяна и плодовита. В первый же год родила Эдеку наследника. Но рано радовался император. Грыхская собственноручно свергла правителя: явилась в спальню мужа вместе с личной охраной и вынудила передать трон малолетнему сыну, а себя объявить регентшей. После чего избавилась от мужа. Как только Эдека не стало, в столицу Иривии съехались многочисленные братья Стрежды, а вместе с ними и броцланские солдаты. В городе начались беспорядки. Полиция бездействовала, предпочитая не связываться с новыми правителями. Аристократия тоже поспешила присягнуть Грыхским. Лишь иривийский народ отказался пойти в услужение иноземным захватчикам. Простой оружейник Кейтер, получивший в народе прозвище Красная голова, за то, что никогда не появлялся на улице без алой шапки, возглавил народное ополчение. Он призвал свергнуть Грыхских и передать трон брату покойного Эдека – Герберту (являвшегося для нынешнего император Альберга прадедом). И люди, выходя на площадь биться с броцланскими неприятелями, в знак солидарности надевали на головы красные повязки. Многие тогда полегли за правое дело, но людям удалось прогнать Грыхских и вернуть страну законному правителю. В честь этого на площади воздвигли памятник оружейнику Кейтеру, а само место переименовали в площадь Красноголовых. Нынешние протестующие все чаще вспоминали подвиг красноголовых. С легкой руки Геньцинека, красные повязки стали символом протестного движения. Он лично вместе с помощниками раздавал на площади алые платки, агитируя людей носить их постоянно и тем самым напомнить Альбергу, что любую власть можно свергнуть. Повсюду на площади валялись мешки, камни, агитационные листовки. Чтобы оградить лагерь от разгона полицией, по его периметру были установлены заграждения. Вход шли обломки заборов, доски, листы железа, приставные лестницы… Административные здания, чьи парадные двери выходили на площадь, были забаррикадированы изнутри. Подступы к зданиям охраняла полиция, а служащие приходили на работу с черного входа. Впрочем, пока митингующие лишь пару раз сделали вялые попытки захвата. Народ еще надеялся решить дело миром. Единственное заведение, которое пострадало от митингующих – ресторан столичного миллионера. Его владелец с ужасом взирал, как толпа горожан хозяйничает в его заведении, превращая элитное место в опорный пункт борьбы с властью. Миллионер пытался добиться аудиенции императора, но Альбрег отмахнулся: людям надо где-то ночевать. Пусть громят ресторан, чем штурмуют дворец. На площади повсюду горели костры, привлекая к себе самый разный люд. Возле одного из таких костров расположились пятеро человек: молодой лицеист, дородная женщина, работавшая прачкой, двое рабочих с фабрики и старик-фермер. Он единственный, кто сидел, примостившись на деревянный ящик. Остальные стоя грели руки у костра и вели вот какую беседу: - Главное, не расходиться. Держаться всем вместе! Друзей на площадь звать. Чем нас будет больше – тем быстрее дело пойдет! – говорил первый мужчина. - А толку-то стоять? Уже столько дней стоим и ничего! - спорил с ним второй. – Вот ежели б императора разок припугнуть хорошенько – он бы живо налоги поотменял. - Припугнуть! – морщился первый. А пулю под нос не хочешь? Он как солдат своих выставит, да как ружья на нас наставит, и что тогда делать будешь? - Не уж-то станет по нам стрелять? – охнула баба. - А я бы и под пули пошел! – заявил мальчишка, которому хотелось настоящих сражений. - Полезет он. Ишь, смелый какой выискался. И толку-то от твоих геройств? – хмыкнул в усы первый мужчина. - Это лучше, чем сидеть и бездействовать! – запальчиво возразил лицеист. - Правильно Геньцинек говорит: надо брать дворец штурмом! Нам нужен новый правитель! - Слушай своего Геньцинека больше, - махнула рукой баба. – Ты вон слыхал, чего про него народ говорит? С савенийцами он спутался! Ради них народ баламутит. У него дворец в Гердене отгрохан, и дом в Канзе строится. Нет ему веры. Эти богачи они все заодно. Он тебя вот, дурака молодого, под пули толкнет, а сам потом во дворце своем будет жить да бед не знать. - Да скажите тоже! – обиделся парень, для которого Геньцинек стал своего рода кумиром. – Вы больше сплетни слушайте – вам еще и не такого расскажут! Как будто не знаете, что это все имперские шавки слухи распускают. Специально против Геньцинека настраивают. - Кто распускает – я судить не берусь, да только против порядочного человека и распускать будет нечего, - не уступала баба. - Да и рожа у него странная. Нос как у поросенка, а сам тощий, мелкий, вертлявый. Все суетится, кричит. - Трещина у меня по огороду пошла, - грустно вздохнул дед. На его слова не обратили внимания, так как это эту фразу он повторял уже не первый раз. – Вот рядом с домом прошла. Еще бы чуток левее и прям по фундаменту… - старик вздыхал. - Я ж не против императора. Ему ж оно виднее – на что налоги собирать. Пусть кто хочет тот и правит, да только меня бы не трогали. Но вишь… сушится почва. Нет в землице больше магии. Ей бы дать отдохнуть чуток. Хоть с годик. А кудыть я тогда сам денусь? Ведь каждый месяц деньги требуют. Да и пусть бы требовали. Но землицы бы новой завезли, с юга. Тогда бы и всяко полегче стало… Дедок бормотал, не замечая, что собеседники не слушают его, продолжая спорить о своем. Неожиданно в двух кварталах от лагеря прогремел взрыв. А спустя минуту еще один, да с такой силой, что грязно-черные клубы дыма потянулись к небу точно смерчевые вихри. По улицам прокатился такой грохот, что закладывало уши. - Да это ж никак лицей мой горит! – восторженно крикнул мальчишка. – Неужто наши и до лицея дорвались? Ну дают! И позабыв обо всем, рванул к горевшему зданию, радуясь, что теперь еще долго не будет занятий. *** - Ты доволен? – Эр ворвался в кабинет Альберга без предупреждения. По сути, он единственный, кроме покойных племянниц, имел на то право. И теперь этим пользовался. - Взорванный лицей! В жилых домах стекла выбило. Более трех десятков погибших и около восьмидесяти раненых. Окрестные больницы переполнены! У людей траур! Ты этого хотел? Император поднял тяжелый взгляд, оторвавшись от записки. Лицо его было мрачно, но Эр не придал этому значения. Он продолжал возмущаться: - Разворотить половину квартала – это и был твой план? Так ты хочешь присмирить подданных? Убить? Да если бы я не знал тебя с детства – я бы после такого и руки тебе не подал! Эр был вне себя от негодования. Он, конечно, понимал, что трагедия отвлечет горожан от протеста, заставит боятся савенийцев, но какой ценой! - Что на тебя нашло?! Ты же говорил, это будет небольшой взрыв, что постараешься обойтись без жертв! - Сторож-скотина приворовывал, - меланхолично отозвался Альберг. – Стаскивал в подвал учебные мешки с активированной магией. Земля сдетонировала. Император говорил об этом так, словно обсуждал погоду. - Что-то еще случилось? – догадался советник. Он, наконец, заметил странное поведение государя. - Вчера погиб С. - Как? Почему? - А сейчас мне доложили о смерти Громовца… Эр потерял дар речи. - Кто-то методично убирает всех из моего окружения… Вскоре доберутся и до меня. Альберг взглянул в глаза советника и грустно улыбнулся.
Серия сообщений "Спектакль лжецов": Тэги: лжецов, литература, спектакль
Главная / Главные темы / Тэг «спектакль»
|
  
Категория «SEO»
Взлеты Топ 5
Падения Топ 5
Популярные за сутки
300ye 500ye all believable blog bts cake cardboard charm coat cosmetic currency disclaimer energy finance furniture house imperial important love lucky made money mood myfxbook poetry potatoes publish rules salad seo size trance video vumbilding wardrobe weal zulutrade агрегаторы блог блоги богатство браузерные валюта видео вумбилдинг выводом гаджеты главная денег деньги звёзды игр. игры императорский календарь картинка картон картошка клиентские косметика летящий любить любовь магия мебель мир настроение невероятный новость обзор онлайн партнерские партнерских пирожный программ программы публикация размер реальных рубрика рука сайт салат своми событий стих страница талисман тонкий удача фен феншуй финансы форекс цитата шкаф шуба шуй энергия юмор 2009 |
Загрузка...
| Copyright © 2007–2024 BlogRider.Ru | Главная | Новости | О проекте | Личный кабинет | Помощь | Контакты |