... Союза кинематографистов
. В журнале ...
Иногда, особо впечатлительные граждане отворачиваются от экрана с фильмом, когда им стыдно за ...
Почта во всех постсоветских странах — это какой-то адский п...ц. Заходя даже в городское отделение, ...
... министром иностранных дел
Андреем Громыко на ...
9 сентября исполнилось бы 85 лет Надежде Румянцевой. «Девчата», «Неподдающиеся», «Королева бензоколонки», «Женитьба Бальзаминова» — вот, пожалуй, и все известные ее киноработы. А казалось, актриса не сходит с экранов. После «Девчат» поклонники не давали прохода, Румянцева стала по-настоящему народной. Однако официальное звание получила только в 1991-м. И никогда не жалела о несыгранных ролях.
В ее жизни было нечто большее, чем успешная кинокарьера — настоящая любовь, похвастать которой могут немногие актрисы. Вилли Хштоян, проживший с Надеждой Румянцевой 42 года, дал эксклюзивное интервью газете «Культура». В загородном доме, где Надежда Васильевна провела последние несколько лет, все осталось так же, как при ее жизни. На стенах — два портрета работы Зверева. Антикварная русская мебель, предметы интерьера из Египта, Китая... Кажется, вот сейчас эта маленькая женщина спустится со второго этажа и скажет тонким голоском, чуть протяжно: «Здравствуйте, проходите, пожалуйста...» Вилли Вартанович не стал ничего менять, хранит не только наряды жены, но и дух былой счастливой жизни. В свои 83 еще работает, водит машину.
«Вот иду я, красивая, по улице, а все встречные ребята... так и падают, падают, падают. И сами собой в штабеля укладываются!» Хштоян: Официальных вечеров устраивать не будем. Соберемся, как обычно, узким кругом: близкие подруги Нади — Люся Гнилова, Галя Пешкова, моя дочь Карина, друзья. 30-летний внук Вилли работает в судоходной компании в Сингапуре, правнучке Лее — год и восемь месяцев.
культура: Надежда Васильевна любила свой день?
Хштоян: Обычно мы отмечали его дома, юбилеи — в ресторане. Но с возрастом Надя предпочитала праздновать именины, 30 сентября. Цветы обожала. А к подаркам относилась спокойно. У нее ведь все было.
культура: Как выходили из положения?
Хштоян: Очень просто — вручал конверт с деньгами. Не люблю магазины. Да и Надя — женщина потрясающая. Приезжаем в Европу, говорю: хочешь — не хочешь, а энную сумму, будь добра, потрать. В Австрии приходилось даже привлекать к сотрудничеству жену моего партнера — польку Лушу. Так и она возвращалась удивленная: «Странная женщина! Говорю: тебе очень идет этот наряд. Отвечает: у меня все есть». У Нади рост 150 см, а там прямо в магазине одежду могли подогнать по фигуре. Надя была элегантной, любила и умела наряжаться — замечательная портниха на «Мосфильме» ее обшивала. Помню, в Австралии не мог купить дубленку — там все женщины крупные. Приезжаю к Ойстраху, старшему брату музыканта, — в доме пахнет мехами вперемешку с едой. Показываю размеры — он улыбается: «Бэби, что ли?» Звонит коллеге: «Тут у меня русский из Советского Союза. У него жена такая маленькая...» Посоветовали купить шкурки. И портниха такую дубленку Наде сшила — загляденье! С отделкой, ручной вышивкой...
культура: А украшения любила?
Хштоян: Как замначальника главка во Внешторге я курировал в том числе «Алмазювелирэкспорт». Мне говорили: «Поезжай в такой-то магазин с нашим специалистом». Он проверял качество бриллианта, мне выписывали счет. И не дай Бог попросить скидку — наказать могли на всю жизнь. Но Надя и к драгоценностям была равнодушна. Бережливая — ужас! Из крестьянской семьи ведь. Идем мимо хорошего ресторана, предлагаю поужинать. Надя: «Нет, здесь дорого». Ругаться нам особо некогда было, да и отходчивые оба. Но на этой почве разногласия возникали. Когда познакомились, Надя, бывало, больше меня на съемках зарабатывала — по сравнению с другими министерствами во Внешторге платили мало. Но в 1992-м я ушел в частную компанию — мы ни в чем не нуждались. А Надя так и не изменила своим принципам. Предчувствовала: «Вилли, не сори деньгами. Жизнь будет тяжелая».
культура: Бережливость ее — родом из военного детства?
Хштоян: Конечно. Отец на фронте. Мать с двумя детьми — в Жаворонках. Мама устроилась обходчицей железнодорожных путей. А Надя уже в десять лет ходила по соседним деревням и торговалась, чтобы выгоднее обменять старые вещи на хлеб или крупу... Семья была очень приятная, типично русская. Я полюбил Надиных родителей, навещал их, даже когда Надя на съемках была. Мама потом заметила: «Вилли у нас появился — и Надя стала чаще приезжать». Армяне ведь очень почитают родителей. Помню, приехал летом, лег спать на веранде. А в шесть утра слышу — отец приговаривает: «Ну давай, давай, дорогая!..» Думаю: с кем это? Посмотрел — а он гладит самогонный аппарат. Там как раз первачок пошел. У него было два варианта: простой и «коньяк» — с травками. Вкусные — передать нельзя! После войны отец работал егерем, вставал в четыре утра, шел за грибами. Когда мы с Надей просыпались, они уже были пожарены.
культура: А мама потом чем занималась?
Хштоян: Мать у нас была коммунистка. (Смеется.) И домохозяйка. А отец —середнячок, против партийных. Приходя домой, с порога кричал: «Коммунисты, есть в доме что пожрать?» Мы с Надей называли его кулачком. Когда за столом он доходил до определенной кондиции, Надя начинала «выступление»: «Так, кулачки-то у нас хорошо живут...» Папаша заводился. А все вокруг, уже знавшие наш прикол, хватались за животы... Когда у отца доводы заканчивались, он падал в кровать и засыпал мертвецким сном. Концерт повторялся на протяжении всей его жизни. И всякий раз, когда мы приезжали, он говорил: «Ну, пойду забивать барана». Хотя разводил кроликов. Надя, к слову, благодаря моей маме в совершенстве освоила армянскую кухню. Готовила сациви из домашних кроликов. Даже хаш делала. В первые совместные годы я частенько проводил воскресенья с друзьями: утром шли в армянский ресторан на хаш с водочкой, потом гуляли, перемещались в «Арагви» на шашлычок. А вечером я, хорошенький, возвращался домой. Наде это надоело, и она сказала: «Так, теперь я вас буду принимать дома». Ребята пришли в девять утра. Начали есть. Переглядываются: «Вкусно!..» Через неделю снова пришли. Потом — еще раз... Пока Надя не взмолилась: «Все, устала, возвращайтесь в свои рестораны». Это, конечно, была шутка. Чувством юмора и характером Надя — в отца. Однако готовить-то хаш приходилось по ночам. С тех пор она стала делать его реже. А со временем полюбила китайские блюда, все-таки мы пять лет в Малайзии прожили, пока я работал торгпредом. Талантлива была от природы. Во всем! Дотошная, организованная. Это я ничего не умею. Однажды решил яичницу пожарить — разбил яйцо не в сковороду, а на плиту...
культура: Многие не понимали, как актриса на пике славы могла бросить карьеру и уехать за границу.
Хштоян: Я получил назначение сначала в Египет, и Надя приняла это как данность. На работе меня предупреждали: она не сможет, все-таки актриса... Я сказал: «Что ж, придется и мне вернуться». Надя успокоила: «Вилли, даже не думай. Моя жизнь связана с тобой». Ее тоже пугали, что снимать перестанут. А слышали в ответ: «Но я ведь жена!» И уезжала спокойно: «Без работы не останусь». Она много дублировала, вела телепередачи. Столько предложений было! И заработки порой больше, чем на съемках. А какие творческие встречи проходили! Организатору концертов Моте Кацнельсону, советскому Юроку, ни один артист не отказывал. Мотя шел к секретарю обкома, всех на ноги поднимал, чтобы устроить лучшие гостиницы, питание. Концерты «Товарищ Кино» целые стадионы собирали. Объявляли Надю, она выходила — и весь стадион в едином порыве поднимался, аплодировал. Вот это пропаганда! Какие тексты были патриотические! В праздники я иногда ездил с Надей. Был в Ташкенте, Самарканде. И видел, как ревел стадион, прося актера выйти на бис. Ни один политический деятель не собирал столько народа. Узбеки принимали русских, как своих. Цветами заваливали. Такая любовь!
Я, правда, неловко себя чувствовал из-за этой любви. Заходим в ресторан — тут же начинается: «Надежда Васильевна... Надежда Васильевна...» Едем на поезде — то и дело стук в дверь. Когда жили в актерском доме на «Аэропорте», постоянно кто-то караулил у подъезда. Я пытался было ограничить общение с особо назойливыми, но Надя объяснила: «Не надо, Вилли, они ведь и выступление могут сорвать. Люди-то разные...» Постоянные поклонницы приходили к нам домой, пили с Надей чай, разговаривали. Но случилась оказия — одна из женщин влюбилась в меня. И долго не могла понять, почему я, не как «другие», и не могу любить одновременно и Надю, и ее (смеется). Пришлось по-мужски поговорить и с преступником, вернувшимся из заключения. Когда его дежурства у подъезда порядком надоели, я дал ему денег, попросил выпить за наше здоровье и оставить нас в покое.
«Я вот раньше... думала, как это люди целуются? Ну, им же носы должны мешать. А теперь вижу — не мешают» культура: Надежда Васильевна быстро освоилась на чужбине?
Хштоян: Она знала французский, частенько ездила с делегациями. Перед поездкой в Египет начала учить английский. Мы взяли с собой Карину, и там они вдвоем пошли в школу Берлиц. За полгода Надя освоила язык и на приемах рассказывала анекдоты, заранее с преподавателем переведя их так, чтобы юмор был понятен и на английском. Память у нее была изумительная! Как-то все просто у нее получалось: снималась в «Королеве бензоколонки» — выучила украинский. По случаю зазубрила на японском речь о советско-японской дружбе, сказала тост. А в общении с женой мультимиллиардера — красавицей-китаянкой периодически разбавляла английскую речь китайскими фразами, которые записала из разговоров на слух. Надо было — и язык освоила бы. Не успели приехать в Египет — Надя поразила посольских сотрудников, арабистов, знаниями по истории страны. Неугомонная женщина!
культура: Роль жены торгпреда оказалась для нее нетрудной?
Хштоян: Да посольские — нормальные люди. Это поначалу на приеме они важные. А потом улыбаются, обнимают: «мадам Надя»... Я дружил в Египте с послом Франции. Он обожал русскую литературу, любил поговорить об истории. И частенько бывал у нас, напрашиваясь на щи или борщ. Его жена болела, тяжело переносила жару. И он приходил к нам с банкой, куда Надя наливала суп. Но то — дома. А на приемах она частенько разыгрывала меня. Помню, седьмое ноября. Приехал Арафат. Все общаются. Надю, как обычно, утащили в сторону посольские жены — в ожидании новых анекдотов. Вдруг она подходит серьезная: «Вилль, пойду-ка я к Арафату, выясню, чего он там от евреев хочет». Я испугался: «Ты что, Надь?!.» А у нас Громыко был на приеме. Я стоял с кем-то беседовал. Поворачиваюсь, а там: Громыко, Арафат, Надя... Обернулась на меня, подмигнула. Я не знаю, что и думать. Тихо подхожу. А она шепчет: «Не волнуйся!»
С супругом Вилли Хштояном и министром иностранных дел СССР Андреем Громыко на приёме в советском посольстве в Египте, Каир 1972 год культура: О чем беседовала-то?
Хштоян: Да о жизни. А Громыко и рад был... Сейчас покажу исторические снимки — Карина в память о Наде сделала шикарную фотокнигу.
культура: У них сразу сложились отношения?
Хштоян: Карине было четыре года, когда я с Надей стал жить. Дочь часто бывала у нас — с бывшей женой Таней мы остались в нормальных отношениях, я и помогал ей, и хоронил потом... Так вот, в день знакомства Карины и Нади мы все вместе отправились в цирк. Как раз выступал Енгибаров. Мы были знакомы, он приходил к нам, он ведь Енгибарян. В перерыве жена предложила зайти к нему за кулисы. Каринка осталась довольна — Леонид ведь был, кроме всего прочего, фокусником, и стал выделывать перед малышкой всякие забавные штуки... Печально, что у нас с Надей не было детей. Я виноват. Откладывал, думал, успеем. И Надя эту тему не затрагивала. Хотя прерывала беременности... Решили: вот уедем за границу... Но и там не сложилось. А потом стало совсем поздно. Надя порой как бы оправдывала нас обоих: «Есть Карина, Вилли...» Мы занимались воспитанием внука... А первый брак Нади краткосрочный оказался. Студенческий. Мужа направили в провинциальный театр — Надя не захотела поехать.
культура: А за границей вы не хотели остаться?
Хштоян: Пробовали пожить в Вене — не смогли. Наде не с кем было общаться, австрияки — люди холодные, «гутен морген» — вот и все общение. В Азии очень скучали по дому. Даром, что я востоковед, иранист... Лет семь отдыхали под Валенсией, друзья предлагали купить там дом. Но нам уже было по 50 лет, семья маленькая. Не решились.
культура: Вы жили в известном актерском доме, соседями были Гайдай, Юматов...
Хштоян: Остались в основном дети. Да Нина, жена Гайдая. А когда-то... О! Как я любил Жорку Юматова, Гену Юдина... Такие ребята были! Я, конечно, виноват: выручал, когда у них «денег нет, а выпить хочется» или когда наутро «трубы горят». Зато потом, как они говорили, зажигалась лампочка Ильича, и жизнь опять была прекрасна... (Смеется). При этом Жорка был мастер на все руки! Помню, сел в мою «Волгу»: «Э-э, да у тебя движок барахлит». Вечером возвращаюсь с работы, а он лежит на простыне под моей машиной. Все разобрал, говорит: «Иди домой». Вскоре звонок: «У меня одна деталь лишняя осталась...» Завели — машина работает, проехали — все нормально. Так нет, позвонил автослесарям, заново разобрал, собрал. Только тогда успокоился. Любили мы с ним поесть шашлыков напротив гостиницы «Советская». В обычной шашлычной, в народе — «Антисоветской». Но ведь с Жоркой невозможно было выйти! Он успевал объяснить повару, что и как надо прожарить, нам приносили еду. И начиналось паломничество! Приходилось заворачивать шашлыки и ехать домой. Актеров тогда очень любили.
культура: Долгие годы зрители не знали, что Наталью Варлей в «Кавказской пленнице» озвучивала Надежда Румянцева.
Хштоян: Даже я не знал. Только когда Гайдай сам рассказал об этом, я спросил у Нади: «От меня-то почему скрывала?» — «Ты расскажешь одному, он — другому... А актеры обидчивые».
культура: Получилось, как с «Иронией судьбы»: Барбару Брыльску озвучивала Талызина, пела за нее Пугачева, а Госпремию получила полька. В случае с Варлей, за которую и пела Ведищева, ей досталась слава.
Хштоян: А она еще и нелицеприятно высказывалась в Надин адрес. Хотя дубляж был решением Гайдая, он даже уговаривал Надю, роль в следующем фильме обещал, меня просил посодействовать. Для жены профессиональная этика была важнее денег. Тем не менее она согласилась.
культура: А роль так и не получила...
Хштоян: Мы уехали за границу. Гайдай вроде передавал через кого-то сценарий. Но Надя отказалась. А в Египет однажды приехала киноделегация во главе с Ермашом. И за обедом он сказал: «Была бы ты, Надя, сейчас в Москве — мы бы тебе к юбилею орден дали». — «Да вот мой орден сидит. Зачем мне еще?»
К\Ф «Женитьба Бальзаминова»
«Я вообще решила замуж не выходить. Одной спокойней... Хочу халву ем, хочу — пряники» К\Ф «Женитьба Бальзаминова»
культура: Вы никогда не давали ей повода для ревности?
Хштоян: Бывало. Иногда очень поздно с работы возвращался. Она не мучила вопросами. Только просила: «Позвони, что ты жив, здоров». Хотя и старалась держать меня подальше от мира кино. (Смеется). Первый совместный Новый год, 1966-й, мы встречали в Театре киноактера на Воровского. За нашим столиком сидел Пырьев с молодой женой, Мордюкова с грузином, бывшим мужем Люси Гурченко... Все подтрунивали друг на другом. А я некомфортно себя чувствовал. Этот мир казался мне странным. Бывало, придем в Дом кино, у Нади какие-то дела, я стою жду, подходят актрисы, мы общаемся... Она возвращается: «Расслабься, Виллик Вартанович». В другой раз собираемся на встречу: «Вилли, будет много красивых женщин — напрягись». Изумительное чувство юмора! Скучно не было! Так и прошли 42 года. Незаметно... Но, клянусь вам — ни с одной актрисой! Ни одного романа! Некоторые и хотели бы... Даже не потому, что я им сильно нравился. А чтобы Наде насолить. Чтобы назавтра ухмыльнуться ей в лицо: «А твой-то, твой... Каков, а?..» Я это понимал. Да и Надя все замечала.
культура: Она ведь и за Вашим здоровьем следила?
Хштоян: Очень. Я и сохранился прилично — только благодаря ей. 25 лет мы обслуживались в 4-м управлении Минздрава, каждый год ездили в санатории. Но лечить нам было нечего. Делали массаж и играли в теннис. Выбирали места с кортами. Кисловодск, Ай-Даниль... У нас даже люди делились на теннисистов и всех остальных. В Крыму познакомились с Ротару и ее мужем, она как раз приехала лечиться, агитировала нас купить там недвижимость. Приятные люди. Но не теннисисты. Общались только вечером в баре. Я научился играть раньше, а в Египте Надя, такая жухало, заметила, что вокруг меня все время девушки с ракетками, и тоже захотела. Пришлось взять ей тренера Мухаммеда. И на отдыхе мы все время рубились с ней. Особенно она любила вставать с кем-то в паре против меня. Гоняла страшно: «У тебя большой живот, надо бегать!»
культура: Как же она оставила Вас одного?
Хштоян: Не понимаю. Она была такой крепыш, занималась китайской гимнастикой. Я все на нее записал: дом, квартиру... Был уверен, что уйду раньше. Но она упала с лестницы, ударилась головой о камень, и, видимо, от микроизлияния начались головокружения. Потом Юджик, наш миттельшнауцер, несколько раз ронял ее — увидит кошку, и дергает. А она не отпускала... Такой преданный был! Надя начала болеть — и он с ней. Никакой онкологии у Нади не было, журналисты насочиняли. В больнице ее подлечили, выписали, Надя стала гулять. И вдруг — двусторонняя пневмония. Начала худеть. Врач сказал: «Организм не сопротивляется...» И все. Юджик ушел вслед за Надей. Два кустарника в саду погибли. А Надя ведь даже восточную зелень сажала. Очень любила землю, признавалась: «Если б не была актрисой — стала бы агрономом». Говорят, время лечит. Но восьмой год без нее. А мне все труднее. Возвращаюсь с работы, дома — грустно. Спасибо Вам, поговорили о Наде — и настроение поднялось.
Был случай, на меня написали отвратительную анонимку. На имя генсека ЦК КПСС, председателя КГБ... Приезжаю из-за границы с делегацией покупать наши истребители. Контракт на 750 миллионов. Меня вызывают в ЦК, ребята говорят: «Орден вручат». А мне выкладывают 17 пунктов обвинений: и со всеми женщинами переспал, и взятки беру... Говорю: «Создайте комиссию — проверьте». Если хоть что-то подтвердилось бы, меня исключили бы из партии, уволили с работы. А дальше — только грузчиком. И вот тогда Надя сказала: «Вилли, чтобы ни случилось, не волнуйся. Я обеспечу нас — поеду по Советскому Союзу с концертами...» А ведь она называла меня добытчиком. Я всю жизнь пахал. Мог стать мультимиллионером. К счастью, вовремя увидел, как люди поднимались финансово очень высоко и погибали. И на нас трижды совершали нападение. Один раз — с оружием... Словом, контракт подписали, страна заработала 750 миллионов. Думаете, мне кто-то спасибо сказал? Да ладно, не важно. В тот момент я понял главное: у меня надежный тыл.
ertata
