Фото нач. 1960-х гг. Пушкинская площадь.
ЗИМы тоже маршрутками бывали.



Фото 1939 г. У главного входа ВСХВ. И такие маршрутки были.


Фото 1945 г. А. Гаранина. Пушкинская площадь. Между двухэтажным троллейбусом и трамваем - маршрутное пассажирско-грузовое такси на базе ГАЗ-ММ.

Вот они же:


Фото 1947 г. Thomas D Mcavoy. Стромынка.



А потом пришла эпоха РАФиков:


Фото 1969 г. До того, как провели метро, отсюда можно было доехать на маршрутке до Коломенского. 10 копеек (до 15-ти подорожало позже).


Фото 1972 г. Ю. Абрамочкина. Манежная улица. Сапожок.

И вот ещё такой снимок. Без маршрутки, но зато пепелац-катамаран знатный!:)


Фото 1970 г. Г. Чеснокова. Агрегат для нанесения дорожной разметки.

Продолжаю цикл "Путешествия по СССР" – рассказы об удивительном времени, когда еще не было цифровых фотокамер, когда можно было запросто отправиться на церковный праздник в КАРПАТСКУЮ ДЕРЕВНЮ, когда фотолюбителя средь бела дня могли забрать "органы" всего лишь за то, что он фотографировал ОДЕССКИЙ ПОРТ, когда заезжий москвич мог в одиночестве поехать в горный дагестанский аул Кубачи.

Передаю слово моему отцу, фотографу с 55-летним стажем и автору представленных слайдов, Анатолию Сироте
(turnepsik).
Слайды сделаны в 1977 году  на цветной обращаемой пленке ORWO CHROM, производство ГДР.
Слайды отсканированы мною в 2016 году на слайд-сканере Plustek OpticFilm 7600i.


     .

Раннее утро в Кубачах

Осенью 1977 года я поехал из Москвы на научную конференцию в Махачкалу и выкроил время так,
что до начала конференции у меня был один свободный день. И в этот день, рейсовым автобусом из Махачкалы,
я отправился в горный аул Кубачи.


   .

Раннее утро в  Кубачах

Почему именно в Кубачи? Первоначально я полагал, что  на Кавказе существовало много аулов, сохранивших свой исторический  облик. Но затем в Москве в Ленинской библиотеке я нашел какую-то старую книгу и из нее с удивлением узнал, что  аул Кубачи и до революции считался уникальным памятником средневековой архитектуры. Точно также я считал, что "до исторического материализма" было много аулов, в которых народные мастера создавали традиционные изделия из металла. Но оказалось, что изделия кубачинских мастеров - от оружия и военных доспехов до украшений - всегда пользовались особой славой.
Теперь, когда мое путешествие осталось в далеком прошлом, благодаря интернету о Кубачах можно без труда узнать много удивительного. Пишут, что кубачинцы считают себя потомками 40 семей оружейников, которых персидский шах выписал «из земли франков». Или вот, например: "Среди наиболее знаменитых работ кубачинцев называют двурогий шлем Александра Македонского, щит Александра Невского, саблю Надир-шаха и более позднюю реликвию – набор холодного оружия из музея «Виктории и Альберта» в Лондоне, подаренный царем Александром III королеве Виктории. С кубачинскими саблями воевали драгуны Российской империи, гордясь не только боевыми свойствами стального клинка, но и насечкой, резьбой на ножнах и рукояти". ( http://daglegenda.blogspot.de/2012/03/blog-post_9615.html)



  .


Итак, заранее выяснив, что автобус из Махачкалы в Кубачи совершает один рейс в день, я, со своим верным ФОТОАППАРАТОМ "КИЕВ", отправился в горы на этом стареньком дребезжащем автобусе в сопровождении десятка местных жительниц, завернутых в платки.


  .


Автобус должен был проехать около 160 км на юг от Махачкалы и поднять нас на высоту 1800 метров. Он полз и полз вверх по плохой дороге, несколько раз в нем что-то ломалось, шофер останавливал встречные машины, обсуждал поломки с другими шофёрами, они очень охотно ему помогали, даже подарили какую-то деталь, вместе с ним чинили двигатель, и мы поднимались все выше, выше, выше по серпантину. В полдень остановились в каком-то ауле и вся компания - женщины в платках, шофер и я – сели за деревянный дощатый стол под развесистым деревом, съели одно и то же блюдо, немного отдохнули и поехали дальше.



    .


Наконец, когда уже начало темнеть, мы въехали куда-то и, судя по тому, что автобус остановился, а все женщины и шофер вдруг  исчезли, я понял, что мы попали в Кубачи. И как-то сразу стало очень темно, потому что никакого освещения не было, кроме ярких звезд. Но звезды были невероятно яркие – я никогда, ни до, ни после, таких звезд больше не видел. Итак, я остался один на темной улице, вокруг стояли очень высокие каменные стены, и где-то далеко чуть-чуть светился огонек. Я пошел на этот свет.


   .


Оказалось, что это окно телефонной станции. Симпатичный мужчина, сельский учитель физики, заменял куда-то исчезнувшего сотрудника. Он соединял, вставляя штырьки в коммутатор, председателя сельсовета с секретарем партийной организации. Они спорили о том, чьи люди должны разгружать прибывшую еще днем машину с серебром для местного художественного комбината. "Давно бы сами вдвоем разгрузили, – ворчал учитель, - а они вот уже час как спорят". Не переставая вставлять штырьки, он первым делом осведомился, нет ли у меня маркизета. Только на следующий день я понял, почему  это его так интересовало - все женщины в ауле были закутаны в белоснежные  маркизетовые платки.



    .

    .


Учитель рассказал мне о Кубачах много интересного, о чем будет речь впереди. Он угостил меня вкусным домашним печеньем, которое, по-моему, было сделано на бараньем сале, и посоветовал постучаться к школьной сторожихе: на полу школы лежат матрасы, и я смогу на них переночевать. Я нашел эту сторожиху, она открыла мне дверь школы, на полу действительно лежали матрасы. Чудесно! Я улегся и сразу же услышал… как кто-то ползет по крыше. Я решил, что это грозные обреки, и вот сейчас что-то начнется! Потом стало тихо, я попытался заснуть, и тут шаги на крыше повторились. Так я мучился всю ночь и только утром узнал, что по шиферной крыше ползали голуби и почему-то производили ужасный шум. Каким образом голубь может создать такой шум, я не знаю, но спал я очень плохо. Утром я попросил у сторожихи кусок хлеба (еды я с собой не захватил), а она в свою очередь попросила меня сфотографировать ее пятилетнего сына, которого еще никто никогда не фотографировал. Я выполнил ее просьбу и прислал ей потом из Москвы слайд с маленьким фильмоскопом.



Портрет сына школьной сторожихи



Вечером учитель физики мне рассказывал, что в каждой семье есть своя сокровищница - комната, где хранятся дорогие вещи, и там могут встретиться музейной ценности экспонаты, например, старинные китайские фарфоровые вазы. Это семейные реликвии, которые посторонним не показывают.  Вот если бы вы привезли маркизет,  - вздохнул он, - вам могли бы показать сокровищницу. Когда сторожиха дала мне кусок хлеба, она тоже спросила, нет ли у меня маркизета. "Если у вас был бы маркизет, вам дали бы взамен что-нибудь красивое из серебра!" Я поинтересовался, где берут это маркизет. Оказалась, что его продают в Москве, в ГУМе. Я заверил ее, что в следующий раз непременно приеду с маркизетом и спросил, есть ли у нее сокровищница? Она отвечала: я живу одна, у нас бедная семья, какая у нас сокровищница? Но я все же упросил ее и увидел несколько замечательных кувшинов  и... китайские термосы. Термос она, очевидно, тоже воспринимала как некое сокровище, потому что в тех краях термос было редкостью. Сокровищницу сторожиха разрешила сфотографировать. На этом мы с ней распрощались, и я отправился гулять по аулу.


Сокровищница в доме школьной сторожихи


Сокровищница в доме школьной сторожихи

Как, в отличие от других аулов, могли уцелеть Кубачи, существующие с раннего средневековья? Почему древние стены аула пощадили вражеские нашествия и землетрясения, почему смешанные браки не уничтожили эту малочисленную этническую общность? Вот ответ учителя физики, к которому я обратился с этими вопросами. "Да, вражеские нашествия много раз прокатывались через наши места. И вокруг все горело и разрушалось. Но Кубачи не тронули ни разу, потому что мы были арсеналом. Кубачинцы делали не только украшения, но и прекрасные клинки. Кто же будет разрушать свой арсенал? Наши предки были люди беспринципные и делали клинки любому завоевателю, поэтому ни один завоеватель их не трогал. Все аулы вокруг разрушали, а Кубачи - нет".



   .


Что касается землетрясений, то от них спасало очень интересное сооружение. Оказывается, у этого горного гнезда, которое прилепилось к скалам, имеется общий для всех домов фундамент. Он состоит из огромных древесных стволов, которые кубачинские строители откуда-то притащили. Эти деревья были погружены в раствор из особой глины, который готовили, разминая ее руками до тех пор, пока глина не приобретала консистенцию сметаны, и в ней не было ни одного даже самого мелкого камешка. Эта сметанообразная глина и послужила скрепляющим раствором для древесных стволов. Когда происходили землетрясения, общий фундамент изгибался, но не ломался, и дома не разрушались, поэтому все кубачинские постройки стоят тут веками.
(Примечание: еще об удивительной технике традиционного строительства на Кавказе читайте в комментариях kiczune
к этой записи.)



     .


Что касается сохранения этнической общности (хотя учитель физики такого выражения не употреблял), то кубачинцы всегда женятся на кубачинках. "Кубачинцы живут по всей России, вплоть до северных городов, - сказал мой собеседник. - Но мы знаем, кто где живет, и вообще о каждом мы знаем все. Когда приходит пора создавать семью, мы посылаем особых людей, которые находят молодых, сводят их вместе, знакомят". В ответ на мой недоуменный вопрос: "ну как же так, они ведь могут не понравиться друг другу!" было дано такое разъяснение: "Понимаете, в ауле семья живет у всех на глазах очень-очень давно, и про каждую семью заранее известно, чего от этих людей можно ожидать. И мы подбираем пары не просто так, а понимаем, кому кого предложить". Вот такой привет генетикам и хранителям семейных традиций!
Время от времени вся семья съезжается на семейный совет, если происходит какое-то важное событие – рождение, свадьба, похороны – и решает, кто из многочисленных   братьев и сестер останется в ауле беречь семейный очаг. Он остается в доме и хранит его, как это делали предки. А остальные разлетаются по всей стране. Так кубачинцы сохраняют свой аул! По-видимому, таким хранителем очага и был мой радушный собеседник. (Могу добавить, что в конце 70-х годов в Кубачах было 1 800 жителей, сейчас, по сведениям Википедии, аул населяет 3 000 человек.)


    .

   .

    .


Я фотографировал улицы, по которым ходили, в основном, женщины. Иногда они несли какие-то узлы, а за ними  шли налегке мужчины: руки горца всегда должны быть свободны, чтобы он мог дать отпор недругам.


   .

   .

   .


Наблюдая за местным бытом, я понял, что узкое длинное горло кувшина для воды – очень полезная вещь. Когда идешь по горным тропинкам, вода из такого кувшина не выплескивается. С коромыслом не будешь ходить по таким крутым дорогам! Обычно ведь дома стоят на горе, а родник находится где-то внизу, и к нему надо спускаться. Женщины спускаются с кувшинами к роднику и обсуждают все новости, закутавшись в свои маркизетовые платки.


   .


Дома в Кубачах, как это характерно для горных селений Кавказа, построены на крутом склоне, чтобы легче было защитить аул. В старину в ауле было пять башен с толстыми стенами. В башнях постоянно находился отряд   воинов, всегда готовых отбить нападение врагов. До наших дней дошли три башни, частично превращенные в жилища.


    .


Двух- и трехэтажные дома лепятся один над другим так, что плоская крыша нижнего дома служит террасой верхнего. Их часто сравнивают с каменным водопадом или с лестницей в небо.



На соседней горе строится новый поселок с домами в традиционном стиле. Кубачинцы рассказывали, что построить новый дом стоит огромных денег, счет идет буквально на каждый  камень.


    .


В оформлении домов преобладает синий цвет.
(Примечание: Как объясняет alise84, кубачинцы предпочитали  синее, потому что это цвет мусульман-суннитов. Точнее, небесно-голубой, но такую краску не всегда достанешь. Синим принято окрашивать купола мечетей, но в СССР мечети не строились, поэтому горцы красили в синий цвет жилые дома.)


   .

    .

     .


В горах трудно найти дерево, а ведь зимой в этих каменных домах  холодно, надо топить! Жители ищут любую хворостину, тащат ее в поселок и складывают дрова в нижних этажах домов, хотя это опасно: если случится пожар, люди не успеют выскочить. "Живем, как на бочке с порохом", - сетовал учитель. Хвороста не хватает, поэтому топят еще и кизяками - лепешками из  навоза, смешанного с соломой. Женщины в своем белоснежном маркизете лепят  руками кизяки и приклеивают к стене дома, чтобы они сохли на солнце. Вот такой горючий материал для печек!


Сохнущие кизяки


    .

Изготовление кизяков



Погуляв по улицам, я решил, что надо попытаться сфотографировать аул издали и направился на расположенное на соседней горе мусульманское кладбище. Я начал делать снимки с могильными плитами на переднем плане, сфотографировал мавзолей с флагами.
(Примечание: Как поясняетalise84, флаги на мавзолее - знак того, что это машхад или мазар,то есть место погребения шахида. Раньше это слово не было связано напрямую с террором и означало "человек, посвятивший себя вере, живший праведно, совершивший хадж, авторитет в богословских вопросах".)

Вдруг  я заметил, что с гор ползет плотный туман, и понял, что надо срочно спасаться, иначе я вообще не смогу спуститься на равнину! Я вернулся в посёлок и стал спрашивать, не пойдет ли вниз какой-нибудь транспорт. (По дороге в Кубачи из Махачкалы я пытался выяснить, когда автобус пойдет обратно, но безуспешно - возможно, автобус ходил не каждый день.) И тут какой-то парень (разумеется, осведомившись, нет ли у меня маркизета)  предложил: а хотите, я свезу вас вниз на самокате? Я согласился. Оказалось, что самокат - это доска с двумя колесами. Он взялся за вертикальную доску, которая была спереди, а я уцепился сзади за его плечи, и мы помчались, срезая петли серпантина, на дикой скорости, подпрыгивая на огромных камнях. Это было одно из самых ужасных переживаний в моей жизни! Довольно круто, я за него держусь, почему мы не падаем - непонятно. Камни объехать невозможно, самокат подпрыгивает, подпрыгивает… На этом страшном самокате мы спустились ниже в какой-то другой аул, где уже никакой старины не было, но на площади стояло несколько машин.


На мусульманском кладбище



Мавзолей на мусульманском кладбище

Я попросил моего благодетеля: поговори, чтобы меня взяли. А он отвечает: лучше ты поговори. Почему? Ну, русский они все понимают, а я другого народа, и я говорю по-русски хуже, чем ты, а на своем языке я говорить с ними не должен, иначе я все только испорчу. Я понял так, что жители нижнего аула не поймут кубачинца и будут к нему недоброжелательны. Это же Дагестан – в каждом ауле свой язык. Я подошел, поговорил, шоферы согласились меня взять. Я съехал вниз на шоссе Дербент – Махачкала, где мне удалось остановить междугородний автобус. Мягкие сидения, играет музыка, хорошо одетые пассажиры… так путешествие, которое началось на самокате, закончилось на комфортабельном междугороднем автобусе.


   .

Мусульманское кладбище в Кубачах

Я приехал в Махачкалу, где устроители конференции уже волновались, куда я пропал. Я им с гордостью сообщил – а я как раз успел к открывающему конференцию банкету – где я побывал, и что я только что вернулся. Они ответили: ну что ж, хорошо, что вы вернулись, а ведь вы могли вообще не вернуться. Покачали головами и многозначительно переглянулись. Позднее я узнал, что этот туман был не просто так туман, а какое-то очень неприятное и опасное погодное явление. В махачкалинском аэропорту отменили все рейсы, и многие участники конференции не смогли вовремя прилететь. Так что я очень правильно сделал, что спустился с гор, хотя и пришлось рисковать, разъезжая на самокате!

Продолжаю цикл "Путешествия по СССР". Мы остаемся на Северном Кавказе и перемещаемся из Дагестана
в Чечню. Передаю слово моему отцу, фотографу с 55-летним стажем и автору представленных слайдов,
Анатолию Сироте (turnepsik).
Слайды сделаны в 1969 году на цветной обращаемой пленке ORWO COLOR, производство ГДР.
Слайды отсканированы мною в 2016 году на слайд-сканере Plustek OpticFilm 7600i.


Селение Харачой. Слайд 1969 года

С конца 1960-х годов я несколько раз участвовал в работе ученых советов и научных конференций в Грозном, столице ныне не существующей  Чечено-Ингушской АССР.  В то время издательство «Искусство» уже начало выпускать знаменитую "желтую серию" - библиотечку путеводителей «Дороги к прекрасному». Многим читателям, вероятно, знакомы эти карманного формата книжечки в мягких обложках ярко-желтого цвета. Одна из них - "В стране вайнахов" (В. И. Марковин, 1968 год) - рассказывала об архитектуре и природе  Чечни и Ингушетии. Из этой только что вышедшей книжечки я и узнал о двух достопримечательностях в дальних окрестностях Грозного: "Голубом озере" Кезеной-Ам и башенном комплексе Эрзи.


Селение Харачой. Фото, сделанное по просьбе любознательного пастуха. Слайд 1969 года

В книжечке сообщалось, что когда после завоевания Чечни Александр II в 1871 году осматривал свои вновь обретенные владения на Кавказе, к Голубому  озеру специально проложили дорогу, которая до сих пор называется царской. Первоначально сроки на постройку дороги были определены в несколько лет. Но Александр II сказал: вымостите дорогу серебром, но сделайте! Тогда на строительство вышли 5 тысяч человек и дорогу сделали менее, чем  за год. Мне, естественно, захотелось и самому посмотреть, что же показывали императору. Грозный был в 60-е годы тихим провинциальным городом, где мирно уживались «дети разных народов», и я смело отправился к Голубому озеру в одиночку - на попутках.

Я легко добрался до селения Харочой, где и «застрял»: машин, идущих наверх, не было очень долго. Пастух на окраине селенья немедленно заинтересовался моим сменным видоискателем и спросил, что я делаю этим «маленьким магнитофоном». Благосклонно выслушав мои объяснения, пожелал быть сфотографированным.


Здесь и далее: озеро Кезеной-Ам. Слайды 1969 года 

Наконец, меня согласился подвезти здоровенный мужик с огромной черной бородой, форма которой напоминала лопату. Типичный моджахед, но в те блаженные времена и слова-то такого никто еще не знал. Бородач сказал, чтобы я залез в открытый кузов его машины, где я с трудом разместился: кузов был доверху заполнен мешками с мукой. И какими! Для того чтобы обхватить огромный мешок из плотной светло-коричневой ткани у меня "не хватало" рук! К тому же, мешки были заполнены  «под завязку», так, что даже ухватиться толком было не за что. Почему он меня не посадил в кабину, я не успел задуматься: машина на большой скорости сразу же помчалась вверх по горной дороге со множеством поворотов, а я со страхом вжимался в мешки, противоборствуя центробежным силам, норовившим сбросить меня в пропасть… Тем не менее, это опасное путешествие окончилось благополучно: я добрался-таки до Голубого озера и насладился его безлюдной  красотой.



На обратном пути мне представилась возможность перекусить в маленьком ресторанчике в том самом Харачое, где судьба свела меня с Бородачом. Я разговорился с местными ребятами, и они меня спросили, как я поднимался вверх, кто меня вез. Узнав о Бородаче, они принялись хихикать. Я спросил их, в чем дело, и постепенно выяснилось, что этот шоферюга никогда «не просыхает» - он всегда пьян!



Когда я вернулся в Грозный и устроители конференции узнали от меня о красотах Голубого озера, они начали выезжать на Кезеной-Ам и показывать озеро гостям. Великое дело – справочная литература, и она тогда только входила в моду!



Справка:
Высокогорное озеро Кезеной-Ам на границе Чеченской республики и Дагестана  - самое большое и глубокое  озеро Северного Кавказа, его поверхность — 2,4 км², глубина  достигает 74 м, протяженность  с севера на юг — 2 км, а с запада на восток — 2,7 км, высота над уровнем моря 1862 м. От Грозного до озера Кезеной-Ам около 90 километров, путь занимает примерно два с половиной часа на автомашине. Последние 20 километров дорога проходит по горному серпантину, с которого, как сообщают путеводители,
открываются живописные виды на горные ущелья.



Свое знакомство с архитектурой вайнахов я начал в том же 1969 году со средневековых сторожевых башен. Грозненский коллега предложил мне, вместе с еще одним москвичом, съездить в его родное село и по пути осмотреть несколько башен. Увы, и башни в Аргунском ущелье, и сторожевую башню близ чеченского селения Шатой сразу же после нашего приезда скрыл плотный туман. Мне удалось сделать лишь пару слайдов. (Зато нас угостили мясом свежезарезанного ягненка под чесночным соусом, что, на мой вкус, превосходило ухищрения европейских  рестораторов, с которыми я познакомился позднее.) Так началась цепь неудач, которые преследовали меня в течение многих лет при попытках фотографировать башни вайнахов, о чем и пойдет рассказ далее.


Сторожевая башня близ селения Шатой. Слайд 1969 года 

Справка:
Сторожевые башни помогали чеченцам охранять свои земли от набегов кочевников. При приближении опасности в башне зажигали костер. Ночью костер был виден издалека, а днем в него подбрасывали сырые ветки, чтобы пустить густой дым. Так сигнал об опасности доходил  - от башни к башне  - до самых отдаленных районов Чечни всего лишь за один-два часа. Сторожевая башня на въезде в Шатой пострадала в 2000 году  во время военных действий. Сейчас она заботливо отреставрирована и посещается туристами.


Сторожевая башня близ селения Шатой. Слайд 1969 года 

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ

Другие истории цикла "Путешествия по СССР"
Дагестанский аул Кубачи: вверх на автобусе, вниз - на самокате
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 1
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 2
Слайд-фильм "Праздник в селе Криворивня"

Продолжаю цикл "Путешествия по СССР". Мы переезжаем из ЧЕЧНИ в Ингушетию.
Передаю слово моему отцу, фотографу с 55-летним стажем и автору представленных слайдов,
Анатолию Сироте (turnepsik).
Слайды сделаны в 1980 году на цветной обращаемой пленке ORWO CHROM,  производство ГДР.
Слайды отсканированы мною в 2016 году на слайд-сканере Plustek OpticFilm 7600i.


Здесь и далее: Башенный комплекс Эрзи в Ингушетии. Слайды 1980 года

После  поездки в Грозный в 1969 году, когда туман помешал мне сфотографировать сторожевую башню в чеченском селении Шатой, я несколько лет мечтал увидеть башенный комплекс Эрзи в Ингушетии. Насколько я мог судить, Эрзи - такое же уникальное явление на Кавказе, как и дагестанский аул Кубачи. Отдельно стоящие башни встречаются "в стране вайнахов" довольно часто, но они не производят такого сильного впечатления, как Эрзи, – десятки башен, стоящих на небольшом горном плато.




Когда во время следующей командировки а Грозный (где-то в середине 70-х годов) я узнал, что традиционный банкет после защиты диссертации предполагается провести на свежем воздухе, то предложил сделать это в Эрзи. Пока «общественность» колдовала над шашлыками на берегу тамошней речушки, я поднялся к башням и подробно сфотографировал их, благо тумана на этот раз не было. По возвращении в Москву я с нетерпением ждал осеннего похолодания воды в водопроводе – непременного условия проявки обращаемых пленок в домашних условиях. И вот я уже вижу башни «в негативе». Но тут кто-то позвонил по телефону… и я первый раз в жизни испортил пленку: безнадежно передержал ее в цветном проявителе! Уникальные слайды погибли!



Через несколько лет, в 1980 году, я вновь побывал в Грозном, и вновь попросил свозить меня в Эрзи. Но и на этот раз не обошлось без неприятностей: свой  любимый  универсальный съёмный видоискатель к фотоаппарату "Киев" я уронил, опять-таки впервые в жизни, и в оцепенении смотрел как он, ускоряясь, катился к краю пропасти. Я не решился его преследовать, и он на моих глазах  упал в пропасть! Пришлось покупать в комиссионном магазине новый фотоаппарат: видоискатель к "Киеву" отдельно не продавался. Будто какие-то духи гор охраняли башни от настойчивых фотографов!



И совсем недавно этому нашлось новое подтверждение. При попытке приступить к сканированию сделанных в Эрзи слайдов 1980 года  выяснилось, что коробка с надписью «Эрзи» пуста. Прошел в тоске и напрасных поисках почти месяц, прежде чем слайды случайно обнаружились совсем в другой коробке.



Остается добавить, что с 2000 года  башенный комплекс Эрзи входит в состав государственного природного заповедника.  А сейчас давайте прервем наш рассказ и почитаем вместе  путеводитель "В стране вайнахов" Владимира Ивановича Марковина из знаменитой "желтой серии". Для многих путешественников эта скромная книжечка, выпущенная в 1968 году,   впервые открыла архитектуру горных селений Чечни и Ингушетии. Текст  приводится с сокращениями.



"В селении Эрзи насчитывается девять боевых и двадцать две жилые башни. Жилые башни "гала" -  широкие, низкие и мало сужаются кверху. Жилые башни расположены между боевыми, занимая всю площадь слегка покатой террасы. Боевая башня носит название "воу". Боевые башни замыкают селение со всех сторон, одна из них, прислонившись к пластам сланца, стоит у входа в аул. Башни сложены в основном из речных валунов и лишь по углам встречаются массивные тесаные блоки.



Башенные постройки не имеют фундамента, они поставлены непосредственно на скальную или сланцевую основу — материк. У вайнахов существовал обычай — место, отобранное под башню, поливалось молоком. Если молоко при этом не просачивалось в землю, то такой участок считался хорошим, и тогда начинали строительство. При возведении башен мастера не пользовались наружными лесами. Башни строились  изнутри. По мере роста здания, настилали доски. Работы велись с помощью специального ворота, им поднимали каменные блоки и сланцевые плиты.



Жилые башни «гала» редко  достигали высоты более 10 м (обычная величина основания у них 9—10 м х 8—9 м). Были они двух- и трехэтажными. Для этажных перекрытий служили специальные выступы стен и углубленные нишки, в которые вставляли балки. В центре крупных башен очень часто устанавливали колонну, скорее, опорный четырехгранный столб с массивным основанием и каменными подушками, расположенными на разной высоте. Опираясь на подушки столба, выступы и ниши стен, покоились перекрытия этажей — балки с настилом из сланца и хвороста.





Дверные и оконные проемы завершаются полуциркульными арками довольно правильной формы. Их высекали или в целых камнях-монолитах, или в двух массивных камнях, придвинутых друг к другу. В холодную пору и на ночь двери и окна прикрывали дощатыми щитами. Крыша жилых башен была плоской, ее смазывали глиной и утрамбовывали каменным цилиндрическим катком. Стены башни возвышались над крышей в виде парапета. В нижнем этаже обычно помещался скот, хранились хозяйственные запасы, в верхних помещениях жили люди.
Стены пестрели от ниш, в которых хранилась глиняная и металлическая посуда. Войлочные ковры украшали пол и стены. Помещение отапливали камином. Иногда жилые башни снабжены бойницами и балкончиками-машикулями.





Особенно красивы в ауле Эрзи боевые башни. Эти башни, в отличие от жилых, достигают 18—20 м в высоту; площадь основания у них 5х5 м, кверху они сильно суживаются. Башни «воу» строились четырех- и пятиэтажными. Боевая башня имеет один входной проем, реже два, и ведут они сразу же на второй и третий этажи. Это делалось в целях обороны, приставная же лестница — балка с зарубками — могла быть в любой момент поднята наверх. Внутри башни переходы устраивались по углам и располагались зигзагообразно. «Воу» покрыты или плоской кровлей с выступами-парапетами по углам, или чаще ступенчато-пирамидальным перекрытием со шпилем в центре. Боевые башни всегда снабжены массой бойниц — узких щелей, а у самого верха— боевыми балкончиками-машикулями. Бойницы хорошо приспособлены для стрельбы из луков и кремневых ружей. Иногда в таких башнях делали колодцы для подъема воды, устраивали под башней небольшие подземные переходы.





В горах часты землетрясения, однако башенные постройки, несмотря на кажущуюся примитивность кладки, стоят. Это зависит, прежде всего, от того, что башни построены, как правило, на скальных платформах и сланцах, лепестки которых выполняют роль гасительной ударной силы. Стены башен с внутренней стороны хорошо связаны между собой угловыми камнями, снаружи боковые блоки всегда хорошо подобраны и подтесаны. Кстати, укажем, что стоимость укладки углового камня равнялась стоимости овцы.





Строительство боевой, да и жилой башни обставлялось весьма торжественно. Первые ряды камней обагряли кровью жертвенного барана. Все строительство должно было продолжаться не более года. Заказчик башни должен был хорошо кормить мастера. По поверьям вайнахов, все несчастья приносит голод. И если мастер падал с башни от головокружения, хозяина башни обвиняли в преднамеренной жадности и изгоняли из аула. Мастерство строителей башен передавалось от отца к сыну. Наиболее сложной операцией считалось возведение ступенчатой кровли башни. Когда надо было закончить покрытие свода и поставить замковый камень, на машикули ставили лестницу, привязанную веревками, прикрепленными к столбу, поставленному на время в верхнем этаже. Мастер привязывал себя ремнем к этой лестнице, поднимался на купол башни и заканчивал работу. За установку замкового камня давали лошадь или быка.







Несомненно, постройки башенного типа появились очень давно. И, конечно, жилые башни,  простые по своей конструкции, возникли раньше боевых. Точно назвать время их появления трудно, но, судя по манере их кладки, конструкции дверных и оконных проемов, башни жилого типа существовали в X—XII веках. Находки монет, обломков посуды XIII—XIV веков в Ингушетии и Чечне, в районе башенных построек, позволяют думать, что строительство башен велось особенно интенсивно в период наступления татаро-монгольских орд (рассказы о и том, что ингуши героически оборонялись от войск Батыя, долго считались легендой, но впоследствии археологи это доказали - М.А.).



В боевых башнях укрывались жители и позже, в периоды бесконечных распрей между фамилиями, главной причиной которых являлась кровная месть («доу»). Внутрисемейные убийства (отец убил сына, брата или наоборот) не вызывали кровной мести, но если убийца и убитый не были родственниками, то родичи убитого должны были убить или убийцу, или его ближайшего родственника. Потерпевшие родственники собирались воедино, образуя своеобразное войско — «бо», а затем двигались «войной» («туом») к дому убийцы. Осажденные укрывались в боевой башне «воу». При кровной вражде «война» у башни иногда велась лишь формально, осажденные боялись убить кого-либо из осаждавших, это увеличило бы распрю и ухудшило бы их положение. Но убийство кого-либо из осажденных, наоборот, могло привести к относительному перемирию. В дальнейшем убийца мог получить за выкуп (в виде быков) право безопасно бродить на территории своей усадьбы, но не далее. Рано или поздно карающий удар настигал его, ибо в средние века ценой крови была кровь."

Полный текст книги В.И. Марковина "В стране вайнахов" можно прочитать по этой ссылке:
http://www.rulit.me/books/v-strane-vajnahov-read-293899-1.html



У меня была возможность узнать, что средневековые обычаи кровной мести существовали  и в советской республике Чечено-Ингушетии. Во время самой первой поездки в горы  с местным уроженцем в 1969 году нашей машине преградило путь стадо коров. И одна из них, испугавшись машины, едва не упала в пропасть. Тут же в  окно машины втиснулась физиономия пастуха, который сказал что-то, от чего наш сопровождающий сразу стал очень серьезным, вышел из машины и долго беседовал с пастухом, прежде чем мы двинулись дальше. В ответ на наши вопросы он ответил, что пастух произнес: "Если хоть одна корова упадет в пропасть, ищи себе место в горах". Это означало объявление кровной мести. Наш спутник  объяснил, что старинные обычаи до сих пор живы и рассказал, как он своими глазами видел страшную сцену. На узкий мостик в виде доски, переброшенной через реку, не заметив друг друга, с разных сторон вошли два чеченца. Они встретились посредине, и развернуться и пойти обратно ни один из них не мог: это означало потерять лицо.  Не оставалось другого выхода, кроме убийства. Один из них вытащил кинжал и зарезал  другого. Убитый упал в реку, а убийца продолжил свой путь.




По одной из версий, самоназвание ингушей "галгай" переводится как "строители башен". Однако не только ингуши заслуживают этого титула, но и ... итальянцы! Через много лет, в Италии, я снова встретился с родовыми башнями, в которых итальянские феодалы спасались от мести врагов. Удивительно, что в  таких отдалённых краях, которые не сообщались между собой, у разных народов в сходных исторических условиях (европейский и азиатский феодализм) возникла сходная по  функции и форме архитектура - любопытная иллюстрация к спорной проблеме исторических закономерностей.


Сан-Джиминьяно (Тоскана)

Во Флоренции XIII века насчитывалось полторы сотни домов-башен, которые можно было легко и быстро забаррикадировать изнутри. Высота некоторых  из них достигала 60 метров, но в 1250 году был принят закон, согласно которому высота башни не должна превышать 25 метров, и у многих башен был срезан верх. На строительство шестидесятиметровой башни уходило от трех до десяти лет. Во Флоренции башен почти не осталось - они  были разрушены правителями города, чтобы ослабить постоянно враждующих феодалов, однако башни  сохранились во многих городах Италии: Болонье, Албенге, Бергамо, Лукке, Ноли... Особенно славится башнями окруженный горами городок Сан-Джиминьяно в Тоскане: как тут было  не вспомнить  башенный комплекс Эрзи, который я так долго  стремился сфотографировать!


Родовые башни в Сан-Джиминьяно


Родовые башни в Албенге (Лигурия)


Родовая башня в Болонье (Эмилия-Романья)


Родовые башни Азинелли и Гаризенда в Болонье


Родовая башня в Ноли (Лигурия)


Родовая башня в Бергамо (Ломбардия)

Другие истории цикла "Путешествия по СССР"
Чечня, озеро Кезеной-Ам: по царской дороге на мешках с мукой
Дагестанский аул Кубачи: вверх на автобусе, вниз - на самокате
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 1
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 2
Слайд-фильм "Праздник в селе Криворивня"

Продолжаю цикл "Путешествия по СССР". Мы отправляемся в Азербайджан.
Передаю слово  автору представленных слайдов - моему отцу Анатолию Сироте (turnepsik).
Слайды сделаны в 1968 - 1985 годах на цветной обращаемой пленке ORWO COLOR UT16 и ORWO CHROM UT18, производство ГДР.
Слайды отсканированы мною в 2016 году на слайд-сканере Plustek OpticFilm 7600i.


Паронама Баку, снятая от Южно-Советской площади.  Слайд 1968 года

С 1968 по 1985 год я несколько раз побывал в Баку на научных конференциях и защитах диссертаций. В свободное от заседаний время я прилежно фотографировал туристические достопримечательности, о которых прочитал в путеводителях по городу (в 1970 году один из них вышел в так называемой "Белой серии" издательства «Искусство»). Большое внимание этот путеводитель  уделял памятникам Ленину и Кирову, одна из глав называлась "Форпост социализма на Востоке". Тем ни менее, следуя его указаниям, я  осмотрел Девичью башню, дворец Ширваншахов, мечеть Тазапир, храм огнепоклонников и  и остатки крепостных укреплений, а затем пустился в «свободное плавание» по старой части города, стараясь  передать  на фотопленке  свои впечатления  от мусульманского Востока. В голове крутились строки из написанных в Баку "Персидских мотивов" Есенина: "Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю…".


Вид на Бакинский горсовет и дворец ширваншахов. Слайд 1968 года


Вид с Девичьей башни на бульвар. Слайд 1968 года


Паронама Баку, снятая от Южно-Советской площади.  Слайд 1979 года


Мечети имама Хусейна и Таза-пир. Слайд 1979 года


Мечеть имама Хусейна. Слайд 1979 года


Мечеть Таза-пир. Слайд 1979 года


Атешгях - храм огнепоклонников. Слайд 1977 года


Девичья башня. Слайд 1968 года


Крепость (Ичери-Шехер). Ворота возле станции метро "Баксовет".  Слайд 1983 года


Мечеть Аждар бек (Гёй мечит). Слайд 1979 года


Мавзолей дервиша. Слайд 1968 года


Дворик во дворце ширваншахов. Слайд 1968 года


Дворец ширваншахов. Диван-хане (справа) и галерея. Слайд 1985 года


Старая рыночная площадь у Девичьей башни. Слайд 1983 года


Крепость (Ичери-Шехер). Рыночная площадь у Девичьей башни. Слайд 1968 года


Весенний день в Баку.  Мечеть имама Хусейна. Слайд 1979 года

Старые улочки, переходящие в лестницы, нависающие над головой массивные балконы, минареты небольших квартальных мечетей, гирлянды  белья на просушке, черноглазые дети  в ярких платьицах и живописные женщины в черном  - из этих мотивов складывался облик  Баку 60-х - 80-х годов.


Слайд 1977 года


Слайд 1977 года


Слайд 1977 года


Крепость. Дворец Ширваншахов. Минарет Шахской мечети. Слайд 1968 года


Джума-мечеть в Крепости (Ичери-Шехер).  Слайд 1968 года


Джума-мечеть в Крепости (Ичери-Шехер). Слайд 1968 года


Квартал возле Джума-мечети в крепости (Ичери-Шехер). Слайд 1968 года


Жилой дом, улица Полухина, 15. Слайд 1979 года


Балконы, балконы, балконы... Слайд 1979 года


Слайд 1977 года


Слайд 1972 года


Слайд 1968 года


Улица Мухтадыра. Здесь снимались эпизоды кинофильма "В одном южном горооде". (1968).
Слайд 1968 года


Слайд 1968 года


Слайд 1968 года


Слайд 1968 года

Подсказка от  i_l_d (огромное спасибо!): на этом месте и  в это время снимался "стамбульский" фрагмент кинофильма "Бриллиантовая рука" (1969). Именно здесь заблудился Геша Козодоев!
Также здесь снимались эпизоды с Ихтиандром из кинофильма "Человек-амфибия" (1961).


Кадр из кинофильма "Бриллиантовая рука", снятый на этом месте, дополнение i_l_d


Здесь снимался знаменитый эпизод "полета по крышам"  из кинофильма  Человек-амфибия" (1961).
Слайд 1968 года


Крепость (Ичери-Шехер). Минарет Бейляр-мечети. Слайд 1983 года


Слайд 1983 года


Слайд 1983 года


Крепость (Ичери-Шехер).  Купола бани Касым-Бека. Слайд 1983 года

Восток щедро угощап меня чаем. В Баку его пьют очень много, и он необычайно вкусен. Говорят, тому причиной особые свойства местной воды. Как писал тот же Есенин, "угощает меня красным чаем вместо крепкой водки и вина".
В чайханах незнакомые люди охотно вступали со мной в разговоры. Основных тем было три: как богато будет жить Азербайджан, когда он станет независимым и будет продавать свою нефть, подобно арабским эмиратам, сколько «стоят» доходные руководящие должности, и как много приходится переплачивать продавцам за всякую хорошую вещь.


Крепость. Чайхана "Караван-сарай". Слайд 1983 года


Чайхана с самоварамив саду Сабира. Посетители пьют чай из  грушевидных стаканчиков-армудов.
Слайд 1968 года


Слайд 1971 года


На Будаговском рынке  соседствуют фотограф и сапожник. Слайд 1971 года
Поднимись по ступенькам, вставь голову в отверстие - и  тебя увековечат в облике лихого джигита!


Выпечка хлеба-чурека  в  глиняной  печи-тендыре. Слайд 1971 года


Слайд 1971 года


Слайд 1971 года


Так ткут ковры. Слайд 1985 года

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ

Цикл "Путешествия по СССР"
Ингушетия, аул Эрзи: в стране башен
Чечня, озеро Кезеной-Ам: по царской дороге на мешках с мукой
Дагестанский аул Кубачи: вверх на автобусе, вниз - на самокате
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 1
"Как меня брали в Одессе". Воспоминания старого фотографа. Часть 2
Слайд-фильм "Праздник в карпатском селе Криворивня"