«Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!»

Торжественный марш открыл ветеран Великой Отечественной, командир батареи «Катюш» Марк Иванихин, участник парада 7 ноября 1941 года. Около 900 военнослужащих Внутренних войск МВД России составили знаменную группу, которая пронесла по главной площади страны 20 знамен воинских частей, участвовавших в обороне Москвы 70 лет назад. В марше приняли участие четыре колонны пехоты в зимней форме - в шинелях, полушубках и маскхалатах с автоматами, пулеметами и винтовками - и одна колонна народного ополчения.

По Красной площади прошли кавалерийская группа Президентского полка, рота Почетного караула Московской военной комендатуры, представители военно-патриотических клубов, поисковых отрядов, воспитанников кадетских школ, а также военная техника тех времен - легендарные танки Т-34, мотоциклы, бронетранспортеры, тягачи, которые везли орудия образца Великой Отечественной войны, системы залпового огня «Катюша».

Зрителями торжественного шествия стали ветераны Великой Отечественной войны, в том числе и те, кто 7 ноября 1941 года маршировал по Красной площади.

Перед началом торжественного марша выступил мэр Москвы Сергей Собянин.

На брусчатке площади были разыграны сцены-реконструкции обороны Москвы, над Красной площадью прозвучали легендарные слова политрука Василия Клочкова из панфиловской дивизии: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!».

Как напоминают историки, 15 октября 1941-го по Москве поползли слухи: одни говорили, что видели немецкие танки в Химках, другие – фашистских мотоциклистов на Соколе. 16 октября в Москве водворилась паника. Остановилось метро, на предприятиях и в учреждениях начались массовые увольнения, сжигалась вся документация, закрывались продовольственные магазины и столовые, многие директора магазинов спешно грузили продукты на машины и покидали город, прихватив с собой и денежную выручку. Мародеры начали грабить опустевшие квартиры и нападать на автомобили и телеги с эвакуировавшимися гражданами. Однако уже к вечеру 16 октября, согласно распоряжениям И.В. Сталина, в столице началось восстановление порядка. Поздно вечером Моссовет принял постановление, в котором происходящее в городе именовалось «грубым нарушением государственной дисциплины».

17 октября в 18 часов 05 минут вышел приказ начальника метрополитена открыть нормальное движение поездов, и через 40 минут оно уже возобновилось. 18 октября было принято решение об открытии в Москве в ближайшие два дня 200 магазинов и павильонов, торговавших хлебом и другими продтоварами. Газеты сообщали о привлечении к уголовной ответственности руководителей предприятий, самовольно оставивших вверенные им посты, расхищавших государственное имущество, проводивших «контрреволюционную агитацию». Причем многие из них были приговорены к расстрелу.

А 7 ноября, в день 24-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции, Советский Союз и весь мир потрясла новость: в Москве, в 30–40 километрах от линии фронта, проходившей у Снегирей, Сходни и Крюкова, состоялся грандиозный военный парад. Газета «Московский большевик» 9 ноября 1941-го писала: «Открывая торжественное шествие, мимо Мавзолея в четком и ровном строю проходят курсанты Артиллерийского училища. Шумными аплодисментами встречают батальоны моряков. Идут войска НКВД, батальоны пехоты, стрелковые подразделения. Заключая торжественное шествие, мимо Мавзолея проходят отряды вооруженных рабочих города Москвы. На площадь вступает кавалерия. За эскадронами с грохотом несутся пулеметные тачанки. Степенно и строго проходит моторизованная пехота. Неслышно катят автомобили с зенитными установками – один из самых популярных в Москве родов артиллерийских войск. Зенитчики – любимцы москвичей. Завершая марш советской военной техники, площадь заняли танки, их было 200! Сначала по заснеженному асфальту прошли маленькие подвижные танкетки. За ними шли легкие танки, средние, тяжелые. Для участия в воздушном параде на подмосковных аэродромах было подготовлено 300 самолетов. Однако в силу крайне неблагоприятных метеорологических условий старт грозной воздушной авиации пришлось отложить».

В Московском параде приняли участие 28 487 человек, 140 артиллерийских орудий, 160 танков и 232 бронеавтомобиля. Командовал парадом генерал-лейтенант Павел Артемьев, а принимал парад маршал Семен Буденный. На трибуне Мавзолея находились И.В. Сталин и другие руководители партии и правительства. В отличие от довоенных парадов с речью выступил не принимающий парад, а председатель ГКО И.В. Сталин. В своем выступлении он сказал: «Братья и сестры! Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!».

Как всегда бывало на Руси в минуты смертельной опасности, рядом со своим народом стала и Русская православная церковь. Накануне парада к И.В. Сталину последовало ходатайство о разрешении отслужить молебен в Богоявленском соборе и провести крестный ход с иконой Казанской Божьей Матери, которая не раз спасала Русь от иноземных захватчиков. Разрешение было получено. А в день проведения парада Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий снова напомнил верующим слова своего «Послания пастырям и пасомым Христовой православной церкви», в котором говорилось: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени пред неправдой, голым насилием принудить его пожертвовать благом и целостью родины, кровными заветами любви к своему отечеству... Наши предки не падали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге пред Родиной и верой и выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы - православные, родные им по плоти и вере. Отечество защищается оружием и общим народным подвигом... Вспомним святых вождей русского народа, например Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших души свои за народ и родину... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг».

Это был самый короткий парад за всю историю наших Вооруженных сил, он длился всего 25 минут, но по силе своего воздействия на моральный дух советских войск, всего нашего народа ему нет аналогов в мире.

Почему Сталина «подселили» в Мавзолей к Ленину? Вопрос только на первый взгляд риторический. На самом деле, в начале весны 1953 года Иосиф Виссарионович находился в такой силе, в таком авторитете, что после его смерти впору было рассматривать вопрос о выселении из Мавзолея Ленина и водружении туда Сталина.

Вождь народов не просто считался «Лениным сегодня» по тем временам, но и превзошёл своего учителя по всем статьям. Да, Владимир Ильич - вождь революции, основатель первого в мире социалистического государства и так далее, и тому подобное. Но у него ведь на счету нет победы, сравнимой с победой в Великой Отечественной войне, с которой ассоциировалось имя Сталина. Нам нынче невозможно даже представить себе искрящийся накал обожания вождя всем советским народом. Это сегодня можно вести непрекращающиеся дебаты на тему: шли бойцы в атаку со словами: «За Родину! За Сталина!» или не шли. А во времена, о которых речь, даже самые лютые антисталинцы сочли бы сомнения на сей счёт просто безнравственными. Потому что и они никогда, ни на йоту не сомневались, что именно Сталин привел наш народ к Победе.

Или же вспомнить слова Уинстон Черчилля: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавлял гений и непоколебимый полководец И.В. Сталин».

Словом, никакого иного места, кроме Мавзолея, для покойника Сталина тогда не существовало даже теоретически. Хотя Хрущёв задним числом и утверждал, что он изначально был против «подселения» одного вождя к другому. Он, как всегда слукавил. Все документы по бальзамированию тела Сталина, его размещению рядом с Лениным, Хрущёвым и подписаны. Более того, даже выступая со своим разоблачительным докладом по культу личности на ХХ съезде партии, Никита Сергеевич даже не заикнулся о том, чтобы потревожить покойника. Боялся.

Боялся он затевать это дело и в 1961 году. Однако к тому времени страх за собственную шкуру пересилил паническое суеверие и возможную опасность за последствия перезахоронения. Дело в том, что позиции его сильно заколебались не только среди партаппарата, но, что гораздо серьезнее, стал повсеместно роптать народ. Люди отлично помнили, как весной каждого послевоенного года происходило снижение цен. А с приходом Хрущёва продукты первой необходимости не только не дешевели – они просто стали исчезать. В это-то время «наш дорогой Никита Сергеевич» не придумал ничего лучшего, как затеять кампанию по «отселению» Сталина из Мавзолея. То, что соратники по партии мирно «соседствовали» более чем восемь с половиной лет, успев уже прочно закрепиться в таком тандеме в сознании общества, в расчёт не бралось.

Впрочем, и сама антисталинская кампания к тому времени уже не просто была спущена на тормозах, о ней практически забыли. Зачем же Хрущёв, как Маугли в джунглях, решил «дёргать Смерть за усы»?

По его разумению, так, одним махом, он практически решал все накопившиеся у него и у страны проблемы. Прежде всего, таким образом переключалось внимание советских людей, которые уже насмерть давили друг друга в километровых очередях за хлебом. Далее, под шумок, окончательно устранялись недовольные его сумасбродными действиями друзья-соратники. Они теперь назначались сталинистами, а Никита Сергеевич оставлял за собой гордое звание «верного ленинца».

Хитрый «ленинец» сумел на ХХII съезде партии так обставить дело, как будто решение о переносе тела Сталин исходило из недр широких масс. Вот представители этих самых «широких масс»: И. Спиридонов – ленинградская областная парторганизация, Г. Джавахишвили – Компартия Грузии, Д. Лазуркина – член КПСС с 1902 года, ленинградская парторганизация, П. Демичев – московская городская парторганизация, Н. Подгорный – Компартия Украины. Хрущёв лично переговорил с каждым. На самом съезде он как заправский Карабас Барабас дирижировал не только выступающими, но и в нужные моменты самолично запускал «бурные, продолжительные аплодисменты».

Вот отрывок из речи Спиридонова: «Жизнь и имя великого Ленина могут с полным основанием быть названы Справедливостью с большой буквы. (Бурные, продолжительные аплодисменты). Нельзя мириться с тем, чтобы рядом с Владимиром Ильичом Лениным, на поклон к которому идут и идут трудящиеся не только нашей страны, но и все честные люди всего земного шара, чтобы рядом с ним находился человек, запятнавший своё имя большой несправедливостью. (Возгласы из зала: «Правильно!» Аплодисменты).

От имени ленинградских партийных организаций и трудящихся Ленинграда я вношу на рассмотрение ХХII съезда предложение – переместить прах Сталина из Мавзолея Владимира Ильича Ленина в другое место и сделать это в кратчайший срок. (Возгласы из зала: «Правильно!» Бурные, продолжительные аплодисменты)»

Фрагмент из речи П. Демичева: «После XX съезда и особенно сейчас в Москве, как и в Ленинграде, на партийных активах, собраниях трудящихся выдвигается требование — вынести из Мавзолея саркофаг с гробом И.В. Сталина. Оставлять его там дальше было бы кощунством. (Возгласы из зала; "Правильно!» Бурные аплодисменты).

Примерно то же самое повторили ораторы Гиви Дмитриевич Джавахишвили – председатель совета министров Грузии и Николай Викторович Подгорный – первый секретарь КПУ.

Хрущёву же важно было показать съезду и народу, что инициативу выноса Сталина из Мавзолея проявили в «колыбели революции» Ленинграде, его поддерживают на родине вождя, в Грузии, а также самая большая партийная организация Советского Союза.

В России, напомним, тогда своего Центрального Комитета Компартии не существовало.

Однако самым колоритным, если не сказать мистическим, стало выступление члена КПСС с 1902 года Лазуркиной Доры Абрамовны (1884-1974). Родилась в небогатой еврейской семье. Образование получить не удалось. С 14 лет участвует в подпольной работе под псевдоним "Соня». Активная участница Октябрьской революции 1917 года. Работает членом Петроградской областной партийной контрольной комиссии. Дружит с Н. Крупской. Попала под партийную чистку, затем была репрессирована.

Из выступления Лазуркиной:

«И я считаю, что нашему прекрасному Владимиру Ильичу, самому человечному человеку, нельзя быть рядом с тем, кто хотя и имел заслуги в прошлом, до 1934 года, но рядом с Лениным быть не может. (Бурные, продолжительные аплодисменты).

…И было бы непонятно, почему после того, что было сказано, что было вскрыто, рядом с Ильичем остается Сталин. Я всегда в сердце ношу Ильича, всегда, товарищи, в самые трудные минуты, только поэтому и выжила, что у меня в сердце был Ильич, и я с ним советовалась - как быть. (Аплодисменты). Вчера я советовалась с Ильичем, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принёс партии. (Бурные, продолжительные аплодисменты)».

Хрущёв, а вослед ему весь зал, пару минут рукоплескали «товарищу Соне» за её «вещий сон».

Единственным смелым человеком тогда оказался член Президиума, секретарь ЦК КПСС Нуритдин Мухитдинов из Узбекистана, который, в узком кругу руководителей, до этого аргументировал свои сомнения так: «Вряд ли народ хорошо воспримет, если мы так неучтиво отнесемся к останкам покойника. У нас, на Востоке, у мусульман это большой грех - тревожить тело усопшего». Хрущёв никак не среагировал на это. А после XXII съезда Мухитдинов был лишен всех высоких должностей.

На трибуну быстро поднялся член Политбюро ЦК КПСС Н.В. Подгорный и зачитал уже готовый проект «Постановление XXII съезда КПСС О Мавзолее Владимира Ильича Ленина».

XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза постановляет:

1. Мавзолей на Красной площади у Кремлёвской стены, созданный для увековечения памяти Владимира Ильича ЛЕНИНА — бессмертного основателя Коммунистической партии и Советского государства, вождя и учителя трудящихся всего мира, именовать впредь: Мавзолей Владимира Ильича Ленина.

2. Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И.В. Сталина, так как серьёзные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В.И. Ленина».

Предложение принимается единогласно. То есть решение, определившее дальнейшее развитие внутренней политики, практику партийного строительства - было принято во многом и под влиянием рассказа пожилого медиума-любителя о своих спиритических опытах. Ведь не зря же именно «Соню» Хрущёв запустил в самом конце обсуждения.

Как перезахоранивали Сталина? Из воспоминаний Ф. Конева, бывшего командира Кремлёвского полка: «Решение съезда о выносе тела И.В. Сталина из Мавзолея было принято 30 октября по предложению И. Спиридонова от имени Ленинградской партийной организации. Окончательное решение, видимо, было принято на пленуме ЦК КПСС, который заседал 31 октября 1961 года. Как только начал работать Пленум, меня вызвал в здание правительства заместитель начальника Управления личной охраны полковник В.Чеканов и приказал подготовить одну роту для перезахоронения Сталина на Новодевичьем кладбище. Потом он же позвонил мне по телефону и сказал, что захоронение будет за Мавзолеем Ленина у Кремлевской стены. Пасмурный день шёл к концу. На Красной площади собралось много народа. Ходили группами, подходили к Мавзолею и гостевым трибунам, пытаясь посмотреть, что делается за Мавзолеем. Чтобы выяснить настроение людей, я переоделся в гражданскую одежду и вышел на Красную площадь.

Люди вели возбужденные разговоры. Содержание их можно свести однозначно к следующему: «Почему такой важный вопрос решили, не посоветовавшись с народом?».

К 18 часам того же дня наряды милиции очистили Красную площадь и закрыли все входы на нее под тем предлогом, что будет проводиться репетиция техники войск Московского гарнизона к параду. Когда стемнело, решено было отрыть могилу и осветить её прожектором. Примерно к 21 часу солдаты выкопали могилу и к ней поднесли 10 железобетонных плит размером 100x75 см. Силами сотрудников комендатуры Мавзолея и научных работников тело Сталина изъяли из саркофага и переложили в дощатый гроб, обитый красной материей. На мундире золотые пуговицы заменили на латунные. Тело покрыли вуалью темного цвета, оставив открытым лицо и половину груди. Гроб установили в комнате рядом с траурным залом в Мавзолее.

В 22.00 прибыла комиссия по перезахоронению, которую возглавил Н. Шверник. Из родственников, никого не было. Чувствовалось, что у всех крайне подавленное состояние, особенно у Н. Шверника. Когда закрыли гроб крышкой, не оказалось гвоздей, чтобы прибить её. Этот недосмотр быстро устранил полковник Б. Тарасов (начальник отдела). Затем пригласили восемь офицеров полка, которые подняли гроб не руки и вынесли из Мавзолея через боковой выход. В это время по Красной площади проходили стройными рядами автомобили, тренируясь к параду. К 22 часам 15 минутам гроб поднесли к могиле и установили на подставки. На дне могилы из восьми железобетонных плит был сделан своеобразный саркофаг. После 1-2 - минутного молчания, гроб осторожно опустили в могилу. Предполагалось гроб сверху прикрыть еще двумя железобетонными плитами. Но полковник Б. Тарасов предложил плитами не закрывать, а просто засыпать землей. По русскому обычаю кое-кто из офицеров (в том числе и я) украдкой бросили по горсти земли, и солдаты закопали могилу, уложив на ней плиту с годами рождения и смерти Сталина, которая много лет пролежала в таком виде до установления памятника (бюста)».

Хрущёв однозначно боялся народных волнений. С этой целью он распорядился стянуть в Москву дополнительные силы КГБ и МВД. Было усилено милицейское патрулирование, и объявлена готовность номер один в Кантемировской и Таманской дивизиях.

Однако все эти усилия оказались лишними.

Народ, еще недавно поголовно обожавший товарища Сталина, не откликнулся на проведенную акцию. Он безмолвствовал.

С другой стороны, чего же можно было ждать от народа, когда даже партийные вожди от высших рангов до низших, которые еще недавно превозносили Сталина до небес, клялись ему в вечной любви и верности, в мановение ока стали торопливо снимать портреты своего любимца, убирать с книжных полок и выкидывать на помойку тома его сочинений, освобождая место для уже растущего собрания сочинений Никиты Сергеевича Хрущева. По всей стране прокатилась волна «отказа от Сталина».

Народных волнений по поводу выноса тела Сталина из Мавзолея действительно не наблюдалось. Но немало было тех, кто в душе проклинал и большевичку Дору Лазуркину с ее дурацкими сновидениями о вожде, и всех ее глуповатых и трусливых слушателей на съезде (4394 делегата с решающим голосом и 405 с совещательным), во главе с Н.С. Хрущевым.

В том же 1961 году Дору Лазуркину вспомнили еще раз. Уже после ее фантастического выступления на съезде Указом Президиума Верховного Совета СССР она была награждена орденом Ленина. Это было последнее появление Д.А. Лазуркиной в большой политике. Она прожила еще почти 13 лет, тихо и совершенно незаметно. Умерла в Ленинграде, на 90-м году жизни, 24 января 1974 года, через 50 лет и 3 дня после В.И. Ленина. Похоронили Д.А. Лазуркину на Богословском кладбище.

И напоследок анекдот тех лет. После выноса из Мавзолея Сталина похоронили рядом с Дзержинским. Главный чекист поинтересовался: «Коба, ты сюда на время или насовсем?» - «Не знаю, - равнодушно ответил Сталин, - подожду до следующего съезда: куда партия прикажет, туда и лягу».

Кстати. Шесть золотых пуговиц со сталинского мундира генералиссимуса Советского Союза исчезли.