Праздничное застолье в честь молодого пополнения Братства Огненного Ворона уже давно перешло в ту стадию, когда все наелись и напились до такой степени, что даже самая вкусная еда и отменные напитки на столах привлекали к себе внимание куда меньше, чем интересный собеседник или внимательный слушатель. Ученики, наставники, приехавшие члены братства, приглашенные гости, - все, не чинясь, перемешались в Общем зале цитадели, разбившись на группки по интересам. Тут и там слышался оживленный смех. Из отдаленных уголков долетали обрывки редких, но жарких споров. Языкастые балагуры травили байки. Опытные колдовцы делились с молодежью захватывающими дух правдивыми историями о собственных настоящих, а не выдуманных приключениях. Кое-где не совсем трезвыми голосами пытались хором затянуть какие-то песни, однозначно не на ту мелодию, которую так старательно выводили музыканты на освобожденном для них пятачке возле окошка, в которое уже завтра станут нескончаемым потоком отправлять грязную посуду, скопившуюся после сегодняшней пирушки. Немногочисленная группа особо непоседливых всё еще старательно выплясывала в центре зала, откуда на этот вечер убрали столы. Сегодня их вообще по-другому расставили, соединив по периметру в огромную букву "П", во внутренней пустоте которой поместилась еще одна такая же уменьшенная копия.

Итара, конечно же, не упустила возможность поплясать от души. Танцевать девушка любила, тем более что почти все в один голос уверяли, будто проделывает она это отменно. Ритмичные, а когда требуется, то и плавные движения её фигурки и впрямь завораживали, притягивая взгляды окружающих. Единственный недостаток – от былой аккуратной прически не осталось и следа. Непослушные волосы колдовки опять своевольно разлохматились, длинные каштановые пряди перепутались, буйными штормовыми волнами окружив раскрасневшуюся мордашку, водопадом перекатываясь по спине в такт движениям, а две лихо закрученные "сосульки" устроились на груди. Лицо Итары, довольное и счастливое, и на самом деле полыхало жаром, а щеки уже приближались по цвету к спелым помидорчикам. Так и не удивительно, танец-то уже пятый подряд по счету. А воздух даже в помещении замка теплый, чуть душный и немножечко застоявшийся, несмотря на все двери и окна, раскрытые нараспашку. Не помогло и то, что солнце уже пару часов как на боковую отправилось, медленно и величаво скатившись за крепостную стену. А стоило ли другого ожидать, ведь людей в Общем зале столько собралось, что одно их дыхание сродни трем, а то и четырем жарко пылающим каминам. Так тут еще и многочисленные факелы на стенах горят, а в двух больших колесах под потолком свечи воском оплывают, добавляя зноя и духоты к уже имеющимся в наличии.

И полкувшинчика легкого, приятного на вкус вина, впервые в жизни отведанного Итарой во время праздничного ужина, тоже поспособствовали насыщенности цветовой гаммы личика. Но она ничуть не жалела о выпитом: настроение колдовки витало легкокрылой пташкой в лазурных небесах удовольствия. Да и как тут откажешься, когда что ни тост вначале пиршества, так со значением?! За долгие годы жизни новообретенных братишек и сестричек, за крепкое здоровье, назло всем монстрам Тьмы, за легкие и гладкие пути Пятикняжия, хоть это и сомнительно, за верных друзей рядышком, за любовь в сердце, за то, чтоб серебряные клинки никогда не затупились... Невозможно не выпить? Поддержать многоголосый клич "Да будет так!" и сделать хоть один глоток из кубка – дело чести. Вот незаметно и приговорили они с Астиком кувшинчик на двоих. Ему-то что станется? Парень крепкий. Друг уж и ко второму сосуду руку потянул, да Итара помешала, перехватив её налету и утащив парнишку танцевать. Хорошо, что Астик почти безотказный, когда она о чем-то его просит. Особенно так безапелляционно.

Да и вообще, лично ей кажется, что уже за остроту клинков пить было совсем не обязательно. К тому тосту они свою норму по хмельному зелью и без добавки почти вдвое перекрыли. А клинки? Да ничего страшного с ними и без возлияния не случится, не затупятся. Это ведь только говорится, будто они серебряные. Хотелось бы посмотреть на чудака, рискнувшего выйти с мечом из чистого серебра хотя бы против обыкновенного волка, не говоря уж о более серьезных противниках. Этот благородный металл слишком мягок для клинков, им и пораниться-то сложно. На самом деле "серебряные" мечи колдовцев изготавливают из какого-то особого сплава на основе палладия и смеси других металлоидов. И название у сплава настолько мудрёное, что и пытаться запомнить его нечего стараться, пустая трата времени.

Серебро в клинке конечно тоже присутствует. Куда ж без него против монстров лезть? Но "лунных слез", как еще частенько называют серебро в Пятикняжии, в сплаве не так уж и много, не больше десятой части. Хотя большинству представителей нечести и этого количества за глаза хватает, чтобы гарантированно закрыть гляделки, щелкнуть копытами на прощание, навечно откинуть хвост, навсегда поникнуть рогами, упершись ими в землю в последних конвульсиях. Как хочешь, так и называй, но дело сделано.

А еще клинки изготавливают весьма хитро, а не просто из необычного сплава выковывают. Как точно делают серебряные мечи, знает небольшой круг особо доверенных членов Братства. Для остальных хитрый процесс получения из хоть и редкой, но мертвой руды настоящего верного друга на всю оставшуюся жизнь – тайна за семью печатями, десятью заборами, тринадцатью рвами, семнадцатью засеками и прочими, прочими всё увеличивающими в количестве защитными преградами. Не скрывается только, что кроме работы кузнеца еще и магии в клинки тоже вложено изрядно. А некоторые утверждают, что и более серьезных материй и энергий понапичкано весьма предостаточно.

Однажды Итара даже слышала, как один из пожилых колдовцев, проезжавший по делам мимо и по пути заглянувший в замок проведать родные стены Братства, обронил в разговоре с Даганом, что не знает, мол, как у других, но вот у его меча точно свой собственный разум и душа имеются. Жизнь старика сильно потрепала, да и годы его перешагнули тот рубеж, после которых их называют преклонными, еще задолго до рождения Итары. Вполне возможно, он просто-напросто выжил из ума, но отчего-то девушке хотелось верить его словам. Она даже сама не поняла, почему от сумасбродного утверждения ветхого дедули-долгожителя внутри у неё словно ангельский хор запел и сердце радостно екнуло. Хотя какой может быть ангел у колдовки? И уж тем более не откуда целому хору крылатых певцов взяться. Скорее уж рогато-хвостатая капелла на обоих плечах расселась, вокальными данными они тоже, чай, не обижены. Вон некоторые из шептунов вообще чуть ли не в открытую проповедуют среди своей паствы, что, дескать, колдовцы сами Порождение Бездны, Дети Мрака, Исчадия Сумерек. Короче, в эпитетах, произносимых зловещим шепотком, не стесняются. И добавляют многозначительно, мол, а уничтожают колдовцы монстров лишь потому, что не хотят иметь конкурентов, когда на землю людскую ступит черный сапог Князя Тьмы. Тьфу на них, болтунов лицемерных!..

- У меня уже пятки горят, - противореча утверждению широкой улыбкой, пожаловался Астик, когда музыка смолкла. И пока она не заиграла вновь, юноша предложил: - Итка, пошли на улицу! Хочется хоть немножечко свежего воздуха глотнуть. Иначе я скоро банально в обморок свалюсь, как какая-нибудь кисейная барышня из великородных. Позорище! А тебе еще и обмахивать меня платочком достанется, что тоже нам обоим не к лицу. Или ты предпочитаешь сделать мне массаж сердца и искусственное дыхание?

- Пошли, - легко согласилась девушка, как раз обмахиваясь ладонью – лезть в кармашек за платочком поленилась. – А то размечтался. Я выводить тебя из беспамятства вряд ли стану. Скорее уж сяду на удобное "бревнышко", так кстати оказавшееся рядышком в нужный момент, вытяну ножки, найду в кармане этот чертов платочек, будь он неладен...

- И? – заинтересованно вскинул брови Астик.

- И хоть малость отдышусь в тишине и спокойствии, гоняя воздух платочком возле себя. Если повезет, и тебе чуток достанется. Я, как ни странно, тоже устала танцевать.

- Вот значит, как ты к своему лучшему другу относишься? – с притворной угрюмостью парнишка поиграл желваками, для пущей убедительности под конец скрипнув зубами. – Что я, что бревно, что пенёк – разницы нет?

Перекатывающиеся желваки, насупленные брови, зубовный скрежет оказались малоубедительными. Итара на ходу ласково погладила друга по вихрастому затылку, медоточивым голоском успокаивая его уязвленное самолюбие:

- Ну что ты такое говоришь, Астик?! Конечно же, для меня есть разница между тобой и бревном. И поверь, она значительная... Ты помягче бревна, а значит сидеть на тебе и отдыхать будет намного удобнее и уютнее.

- А-а, - задумчиво протянул юноша, словно с трудом смог постичь изреченную подругой мудрость, - тогда совсем другое дело. Я уж собирался обидеться за сравнение с тупым бревном, но раз ты говоришь...

Закончить фразу он всё же не сумел, радостно рассмеявшись. Не осилил соединить в одно целое напускную серьезность и запущенное с раннего детства быстро прогрессирующее скудоумие. Итара весело улыбнулась ему в ответ ...и так стремительно бросилась в объятия к другу, что он едва успел сграбастать её в охапку. Будь у юноши реакция чуть хуже или промедли он хоть долю секунды, растянулась бы колдовка пластом на каменных плитах пола, запнувшись о его как раз выставленную вперед ногу.

- Оп... пять ты, лярва желтоглазая ...ик, под ногами путаешься?! Достала уже, ...ик, пеклова дочь! – едва не сшибший девушку с ног пьянущий в лапоть Ярик, княжий дружок, с которым она уже успела маленько поцапаться возле конюшни, с тупой злостью переводил взгляд осоловелых глаз с ребят на кубок, зажатый в кулаке, и обратно. Добрая половина вина из чаши выплеснулась при столкновении на дублет высокородного, растекшись кровавым пятном по темно-серой ткани. Странно, каким чудом остатки хмельного зелья продолжали оставаться в кубке, если рука, его держащая, ходуном ходила во всех мыслимых и не мыслимых направлениях. Впрочем, остальное тело наверняка противовесом служило, качаясь и мотаясь из стороны в сторону с не меньшей скоростью и амплитудой. – Еще раз на пути попадешься – раздавлю!

Видимо для наглядности мужчина сплюнул себе под ноги и подошвой растер плевок по плите, правда, при этом едва не поскользнулся, с трудом сохранив равновесие. Но пренебрежительно-злая ухмылка, казалось, приклеилась к его лицу намертво, ни на миг не исчезнув с губ.

- Смотри, как бы твои давилки до колен не укоротились, - недобро сверкнув желтизной в зрачках, жестко прошипел в ответ Астик, бережно отстранив ошарашенную Итару вбок от себя и положив ладонь на рукоять меча. – Мне ведь без разницы, чей ты там друг, главное, что не мой. А вот она, - юноша кивнул головой в сторону колдовки, впрочем, не спуская глаз с обидчика, - как раз наоборот - моя лучшая подруга. И за Итару я готов не только любого монстра на бахрому для штор порезать, но и ...

- Похвально, сопляк, - отброшенный кубок звякнул об пол и укатился под скамью возле ближайшего стола, а рука Ярика скользнула вбок к мечу. – Может покажешь, как тебя тут научили ...танцевать?

Находившиеся поблизости уже начали обращать внимание на какую-то заваруху невдалеке от выхода из зала, но вот зато соперники, кажется, даже не видели никого и ничего вокруг. Их мечи медленно заскользили из ножен, готовые через мгновение ринуться навстречу друг другу, чтобы определить, кто прав, а кто виновен в споре.

- Убери меч, Астемий! – спокойно, но с непререкаемой строгостью в голосе произнес внезапно появившийся между противниками мастер Даган. – Не омрачай праздник кровью.

И не сомневаясь, что ученик выполнит его требование, наставник без промедления развернулся к гостю из столицы. Сделав стремительный шаг вперед, Даган ударил ладонью по руке Ярика, с легкостью вогнав его клинок обратно в ножны. После этого учитель крепко ухватил друга князя под локоть и, увлекая его за собой, направился к выходу.

- А вот с тобой мы немного прогуляемся под звездами. И потолкуем по-мужски. Хочешь, я тебе расскажу, как однажды, еще будучи простым наемником, завалил сразу троих княжьих державцев? А знаешь, почему мне за тот бой ничего не было, хотя зарубил я солдат прямо на глазах их десятника? Потому, что они ничем не отличались от тебя: такие же пьяные, такие же наглые и так же решили, что им можно поднимать свой меч против детей. Правда, то были дети крестьян, доведенных голодом в неурожайный год и непомерными податями, никем не отмененными и даже не ослабленными хотя бы до следующего лета, до восстания против князя. Правда, имелось и отличие: у тех мальцов не висели мечи на боку, как у моих учеников сейчас. Ну да мне-то какая разница? Для меня и те, и нынешние - всё равно еще дети, пока я не закончу их обучать...

На пороге парочка ненадолго остановилась. Даган развернулся вполоборота и, упреждая некоторые особо горячие головы, заставившие повскакивать задницы хозяев с лавок перед столами, чтобы поучаствовать в разборке на той или иной стороне, громко произнес:

- Я никому не советовал бы ходить за нами. Мы не очень долго будем отсутствовать, так что веселитесь, но и нам вина всё же оставьте. Я надеюсь, к нашему возвращению Ярик уже настолько протрезвеет, что захочет еще пару кубков осушить после того, как у него хватит мужества принести извинения.

Мужчины исчезли в сумраке холла, освещенного редко горящими факелами. Створки двери, чуть слышно скрипнув, закачались, потревоженные внезапно прилетевшим порывом игривого ветерка. А Итаре расхотелось идти на прогулку. Настроение колдовки испортилось до такой степени, что лучшим лекарством от тоскливой грусти, больно сжавшей сердце, почудилось вино. Она вернулась к застолью, уселась на скамью и, не скупясь, наполнила кубок до краев ароматным хмельным зельем, привезенным аж из Волчьей Старицы, что на востоке Беловодского княжества. А там, как говорят люди, разбирающиеся в веселухах, делают самое лучшее в Пятикняжии легкое вино, которое не возбраняется изредка даже подросткам на праздник пригубить. Колдовца же, ставшего членом Братства, подростком можно назвать лишь номинально, и чаще всего желая сильно его оскорбить.

- Итка, ты чего это вновь к застолью присоединилась? – друг не замедлил плюхнуться на скамью рядышком, только демонстративно привалившись спиной к столешнице и искоса проводив неодобрительным взором медленно осушаемый девушкой кубок. – Мы же вроде бы собирались прогуляться с тобой, подышать свежим ночным воздухом, звездами полюбоваться намеривались. В крайнем случае, мне именно на их подмигивание поглазеть хотелось... Ты из-за этого пьяного придурка расстроилась что ли? Да рогатого джиля ему в собутыльники! Забудь! Он всего-навсего великовозрастный болван: ростом вымахал, а за умом последним в очереди стоял, когда раздавали. Почти не досталось в голову ничего...

Астик еще долго что-то успокаивающее негромко говорил, с показной веселостью пытался шутить и даже развернулся лицом к столу, ухватив спелое яблочко, но грызть его не торопился, катая то промеж ладоней, то задумчиво вращая на столешнице. Итара слушала друга вполуха, рассеянно и невнимательно, отпустив мысли на свободу. А они, точно резвые дикие кони, пустились вскачь, да всё по бездорожью, по кочкам и ухабам, по рытвинам и колдобинам.

Ну почему, спрашивается, люди такие сволочи?! Вот что лично она сделала плохого этому задиристому, нагловатому и себялюбивому вельможе из столицы? Да ровным счетом - ничего! А почему он тогда имеет право прилюдно её оскорблять, если Итара ни в чем перед ним не виновата? С какой стати он так её ненавидит? Хотя, скорее всего, этот Ярик ненавидит не столько её лично, сколько вообще всех колдовцев сразу, а она просто ближе всех остальных оказалась, дважды подвернувшись под горячую руку. Вот только сомнительно, что его мысли и чувства в отношении Братства спонтанные, основанные на одних эмоциях. Если внимательно проанализировать самую первую встречу возле конюшни, то злоба высокородного больше похожа на застарелую, холодную и расчетливую ненависть, демонстрируемую повсеместно при каждом удобном случае.

Конечно, колдовка знала, что население Пятикняжия не пылает пламенной любовью к выходцам из Вороньего Холма. Хотя это тоже весьма странно. Да, колдовцы во многом отличаются от обычных людей в плане своих возможностей. Они более выносливые, ловкие, быстрые, сильные. Да и чего скрывать, зачастую гораздо умнее других. И к магии у них имеется склонность. Правда к той, которая традиционными волшебниками не признается за высокое искусство управления стихиями. А порой и вовсе презирается, ведь магическая мощь колдовца дремлет внутри него, а не черпается извне от щедрых силовых источников природы. Да и проявляется спонтанно и в различных ситуациях по-разному, чаще всего без видимых непреложных декоративных атрибутов из чтения заклинаний, наложения проклятий, швыряния сгустков плазмы в противников, ударов посохов о землю, смертоносных лучей из перстней и прочей красивой мишуры. Но как бы чародеи ни относились к возможностям колдовцев, они не могут отрицать, что те тоже кое-что умеют, и порой совершенно недоступное для истинных магов.

И вот весь этот арсенал возможностей колдовцев направлен на достижение одной главной цели: сделать жизнь простых людей в Пятикняжии более безопасной, защищенной от нападений монстров извне и изнутри. Есть, конечно, и другие задачи, но они уже менее важные, и потому сейчас не в счет, речь не о них идет. Так почему же люди, которых они защищают, рискуя собственным здоровьем, а то и жизнью, их же и не любят? Причина в полыхающих желтизной глазах, частенько становящихся похожими на звериные? Но с таким же успехом можно ненавидеть, например, всех конопатых. Или тех, у кого сильно оттопырены уши. Но ни те, ни другие, ни третьи не виноваты, что такими родились. Ну как можно судить о достоинствах и недостатках человека только по внешности? Разве не его поступки имеют решающее значение? Это же очевидно до банальности!

Хотя всё же Итара немножко не права. Далеко не все жители Пятикняжия ненавидят колдовцев, оберегающих их от монстров. Кто-то просто не любит и сторонится, что уже само по себе чуточку лучше. Большинство скорее равнодушно относится к странному подвиду рода людского, при необходимости без проблем призывая на помощь в затруднительной ситуации. Многие побаиваются. Кто-то исподтишка вредит, в меру своих сил и возможностей. Ну а прочие, за версту обходят стороной, предпочитая лучше нарваться в гордом одиночестве посередь темного дремучего леса на стаю неприкаянных дохлецов, чем ехать через эту чащобу в одной кампании с желтоглазыми нечестивцами, обещающими сделать путь безопасным. Как говорится, вольному – воля, а мертвым – огонь.

Но ведь есть немало и таких людей, кто общается с колдовцами запросто, как с лучшими друзьями. И если судить по постепенно, но неуклонно разрастающемуся посаду вокруг замка Вороний Холм, людей без предрассудков с каждым годом становится всё больше и больше. Тем более что нынешние обитатели посада сами сюда пришли поселиться, за уши их никто не тянул. Одних когда-то спасли колдовцы от неминуемой, казалось, смерти, и они им до погребального костра за это будут благодарны, да и теперь только здесь чувствуют себя в полной безопасности. Для других по каким-то причинам не нашлось места рядышком с обычными людьми, а суеверий в голове не имелось, так почему бы не обосноваться возле крепости, от которой никто не гонит пинками под зад или вилами в бок? А те, кто уже в посаде родился, вообще о других местах для жительства и не задумываются даже. И кстати, самим колдовцам намного труднее было бы приводить крепость в порядок и содержать её, обучать молодежь, да и просто жить, не разгрузи их от многих повседневно-бытовых работ пришлые поселенцы. Разумеется, что скучковались они здесь все вместе на взаимовыгодной основе. Так что, не всё так уж плохо, как Итаре сперва показалось из-за растрёпанных чувств. Жить не только можно, но и нужно!

- Вообще-то ты прав, Астик, нечего грустить! Пошли на прогулку, как и собирались, - девушка решительно поднялась со скамейки, предварительно отобрав у друга "измученное" им яблоко и немедленно впившись зубами в его податливую сочность. – Какого капыра, спрашивается, я нюни распустила?

- Ну наконец-то, не прошло и часа, - облегченно вздохнув, юноша живо подорвался с места, догоняя подругу, устремившуюся к выходу из зала. – А то я уже и не знал о чем дальше языком молоть. Болтаю, болтаю, стараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей, а ты и ухом в мою сторону не ведешь. Бродишь где-то в мрачных лабиринтах своей обиды. Так нельзя, Итка! Кстати, что за капыры такие, мне неведомые?

- Забудь, Астик, это не существенно, - бесшабашно отмахнулась колдовка, быстрыми темпами догрызая яблочко. – Монстры какие-то или нечистая сила, точно уж даже и не помню, где о них вычитала. Наверняка придуманные для красочности сюжета, не существующие на самом деле, потому ты о них ничего и не знаешь. Но слово забавное, запомнилось, - огрызок отправился в урну возле выхода из цитадели, а девушка внезапно резко остановилась перед ступеньками, глянув на юношу с самым серьезным видом, на какой только была способна. – Спасибо тебе, Астик!

- За что? – колдовец изумленно вскинул брови, притворившись непонимающим тугодумом. – За яблоко? Ну, пожалуйста, на здоровье. Только я его просто из вазы со стола взял, вот и вся моя заслуга...

- Не прикидывайся дурачком, Астик! Тебе это не идет, да и плохо получается изображать простачка. Ты прекрасно понял, за что тебе причитается моя благодарность, - девушка подумала секунду, а потом махнув рукой на приличия, всё равно ж никто не видит, уселась боком на широкую гранитную балюстраду лестницы и скатилась вниз. И уже оттуда, ловко приземлившись на ноги, она весело дополнила, расплывшись в улыбке: - Но если вдруг не понял или не захотел понять, то настойчиво уточняю: спасибо за то, что так решительно вступился за меня перед этим малахольным алкашом.

- Не за что, я же твой друг, - Астемий легко сбежал по ступенькам, придерживая ножны рукой. – Я уверен, что и ты поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями.

- Без раздумий, Астик, - серьезно ответила колдовка, сжав его ладонь в своих руках и подтверждающе кивнув головой. Самые последние остатки прически вмиг растворились в буйной лохматости. – Не сомневайся.

- Даже и не думал, - юноша удовлетворенно хмыкнул и обвел взглядом окрестность перед цитаделью. Окружающее пространство спряталось в ночной мгле, слабо подсвеченной неверным светом луны, низко нависшей над Сторожевой башней. С этого места даже казалось, что луна – неотъемлемая часть крепости, её большой сигнальный фонарь, насаженный на остроконечное окончание кровли над набатным колоколом. А бесчисленные звездочки, густо усыпавшие черноту неба, - искры, унесенные из светильника шаловливым ветерком. – Куда направимся?

- Да без разницы, - Итара пожала худенькими плечами, отвлекшись от созерцания звездного неба. – Лишь бы назад не возвращаться. Праздник удался, но и меру надо знать. Я уже насытилась весельем по горло. А переедание даже самыми лакомыми вкусностями грозит последующей вскорости изжогой. Но и спать пока еще не хочется, можно немножко прогуляться. Надо ведь по максимуму насладиться нашим новым, более взрослым положением? Ты согласен со мной, Астик?

- На все сто! – подтвердил юноша, впрочем, другого от него и не ожидалось. – Не каждый день тебя принимают в ряды Братства, так что...

- И даже не каждый год, - перебив, звонко рассмеялась колдовка. – А жаль!

- Вот тут не соглашусь, - юноша так густо залился краской, что Итара даже в полумраке прекрасно рассмотрела насыщенный румянец на его щечках, несказанно удивившись, но промолчав. Если друг захочет, то сам поделится переживаниями, а без спросу лезть в душу, прямо в сапогах, не разувшись, крайне неделикатно. Да и не такой Астик человек, чтобы долго и в одиночку копошиться в своих чувствах, тем более, когда подруга рядом и готова внимательно выслушать. Она оказалась права: - Ты не представляешь, Итка, как мне страшно было сделать первый шаг к ворону с чашей. Сердце так бухало в груди, что я думал, оно наружу выскочит, проломив ребра. Зато ноги будто ватные сделались. В горле пересохло, словно пять кругов вокруг Вороньего Холма за один раз отмахал на предельной скорости. И в ушах звон стоял ...отнюдь не праздничных колоколов.

- Пойдем-ка мы с тобой вон по той аллее прогуляемся, - девушка ткнула пальцем в направлении дорожки, ведущей к отдельно стоящему кубоподобному зданию Арсенала, в стенах которого кроме одной-единственной двери других "прорех" не имелось, и неспешно направилась вперед. – Там уж точно никого нет, и никто не помешает поговорить и насладиться прогулкой.

Некоторое время ребята шли молча. Итара полной грудью вдыхала свежий воздух, уже чуть тронутый полуночной прохладой, но настолько мимолетно, что её присутствие пока еще скорее угадывалось, чем ощущалось. И всё равно, здесь гораздо приятнее, чем посреди Общего зала, в котором не продохнуть. Под ногами тихо поскрипывал гравий. Над головами нежно шуршала листва, перебираемая слабыми дуновениями ветра. Какая-то ночная птичка, в определении которых на слух девушка была не сильна, но кажется овсянка, громко и заливисто распевала на одной и той же ноте, зазывая к себе самку. Где-то чуть дальше насвистывал щегол, разнообразя звуки.

- Знаешь, Астик, я тоже чуточку боялась, - негромко произнесла колдовка, наконец-то нарушив затянувшееся молчание. – Думаю, вполне естественно побаиваться неведомого. Только глупцы ничегошеньки не опасаются, потому что у них мозгов не хватает осознать...

- Я не неведомого боялся, Итка, - глухо отозвался юноша. – Меня страшило, а вдруг Ворон скажет, дескать, я не подхожу для Братства, и мое обучение на этом можно считать законченным. Отправляйся, мол, на вольные хлеба, непропеченный колдовец, авось до остального своим умом дойдешь, когда жизнь начнет потихоньку поджаривать со всех сторон. А мне здесь нравится. Я уже давно считаю замок своим родным домом. А его обитатели заменили мне семью.

- Ага, точно! – с легкостью согласилась Итара, лукаво сверкнув лунным отблеском в хитрющих глазах. – Папка Галман, мамка Марыся, дядька Ягор ...и самая любимая сестрёнушка Азвочка. Чудесная, дружная семейка. Мне они все, - колдовка недвусмысленно выделила последнее слово интонацией, - очень нравятся. Вот просто без ума от их общества, чтоб я охвостела, если вру!

- Ну, вроде как хвоста не вижу, - Астик не поленился на шаг отстать и критически осмотреть подругу с тылу. – Я с тобой серьезно разговариваю, а ты...

- Так и я тоже серьезно, братик, - еще больше подначила юношу колдовка, едва сдерживая смех. – И главное, что честно! Хвост же не вырос? Нет! Значит, правду говорю.

- Да ну тебя, Итка, - парнишка ничуть не расстроился, беззлобно пнув подвернувшийся под ногу камушек, ушелестевший в кусты. – Я конечно понимаю, куда ты клонишь. Но давай хотя бы на сегодня оставим несчастного изменника в покое, пусть ему на пирушке не икается и уши у него не полыхают огнем, - колдовец замялся на мгновение, а потом продолжил немного растерянным тоном: - Вот не поверишь, но как ни странно, а я даже его, предателя, всё равно воспринимаю сейчас, как своего родственника. Странно, да? Пусть он плохой, пусть замышляет что-то против нас мерзопакостное, но ...он наш, и мы сами с ним разберемся. По-свойски, так сказать.

- Да уж, странностей в нашей жизни хватает, - задумчиво ответила Итара, почесывая кончик носика. – Но ты, наверное, правильно говоришь. Потому-то я и желаю сама разобраться в происходящем. И теперь не уверена, что хочу в ближайшее время поделиться своими подозрениями с архилитом. Я, пожалуй, чуть позже всё ему расскажу, когда Ягор постарается помочь мне вспомнить детство. Зацепил он меня на этот крючок, как опытный рыбак молодую щуку. Так и зудит внутри, не терпится понять, кто я такая и откуда в Вороний Холм попала. Тебе проще, ты свое прошлое назубок знаешь.

- Еще бы не помешало будущее знать, и будет полный комплект, - весело пошутил юноша, и тут же перевел разговор на другую тему: - Ита, а тебе Ворон что-то сказал?

- Это секрет, Астик! Он велел никому его не раскрывать.

- Ну и что? – удивился колдовец, растягивая рот до ушей. – Мало ли что он велел. Мне-то можно! Я же твой лучший друг. Меня Ворон тоже предупредил о желательности сохранить услышанное в тайне. Но желательно – это не значит, что обязательно, так ведь? Хочешь, скажу? – девушка невнятно пожала плечами, мол, сам решай, ты же хозяин своего секрета. Астик и решил: - У меня Ворон в философию ударился. Изрек, дескать, для колдовца равнозначно важны и разум, и чувства. И посоветовал, мол, когда они будут к разному призывать, выбрать третий путь. Интересно, что бы это значило?

- Когда-нибудь узнаем, не переживай.

- Итка, ну давай, колись, что тебе Ворон в ухо прокаркал? – просящим тоном взмолился юноша, по-щенячьи преданно поглядывая на подругу.

В девушке ожесточенно боролись две противоположности, прямо как в совете Ворона Астику. Разум повелительно приказывал сохранить тайну, раз такова была недвусмысленная воля Духа Братства. А сердце не менее настойчиво советовало поделиться с лучшим другом всем услышанным от каменной птицы. Колдовка уже склонялась ко второму варианту и даже раскрыла рот, готовясь поведать Астику о своей беседе возле чаши с огнем, но он вдруг приложил палец к своим губам:

- Т-с-с, тихо, - судьба выбрала третий путь, по своему разумению решив дилемму за Итару. – Ты ничего не слышала?

Девушка отрицательно мотнула головой. Но спустя секунду и до её ушей донесся слабый стон, раздавшийся где-то поблизости в зарослях кустарника. Ребята, не сговариваясь, одновременно вытащили мечи из ножен и, крадучись, двинулись в направлении стонущего, разделившись, и заходя один справа, другой слева. Радужки их глаз моментально до краев окрасились желтизной. Осторожно раздвинув ветви, друзья призраками скользнули на небольшую полянку под сенью деревьев. Здесь было темнее, и если бы не их способность видеть в потемках гораздо лучше обычных людей, то они потратили бы намного больше времени, отыскивая источник встревоживших звуков. Но найденный ими человек к этому моменту уже не стонал, впрочем, как и не шевелился, привалившись спиной к одному из стволов. Ярик определенно был мертв, чуть-чуть не дожив до их появления возле старой раздвоенной березы.

Серия сообщений "Итара. Блеск Луны на острие меча":

Наша новая книга. После почти годичного раздумья мы с Таней решили, что главы этого произведения, как и всегда, будут выкладываться здесь по мере написания. На некоторое количество ошибок не обращайте внимания, все же это еще не окончательный вариант, а скорее уж черновой, не прошедший чистовой правки.

Часть 1 - Игорь Рябов, Татьяна Рябова - Блеск Луны на острие меча. Свиток 1
Часть 2 - Свиток 2
...
Часть 7 - Свиток 7
Часть 8 - Свиток 8
Часть 9 - Свиток 9

Праздничное застолье в честь молодого пополнения Братства Огненного Ворона уже давно перешло в ту стадию, когда все наелись и напились до такой степени, что даже самая вкусная еда и отменные напитки на столах привлекали к себе внимание куда меньше, чем интересный собеседник или внимательный слушатель. Ученики, наставники, приехавшие члены братства, приглашенные гости, - все, не чинясь, перемешались в Общем зале цитадели, разбившись на группки по интересам. Тут и там слышался оживленный смех. Из отдаленных уголков долетали обрывки редких, но жарких споров. Языкастые балагуры травили байки. Опытные колдовцы делились с молодежью захватывающими дух правдивыми историями о собственных настоящих, а не выдуманных приключениях. Кое-где не совсем трезвыми голосами пытались хором затянуть какие-то песни, однозначно не на ту мелодию, которую так старательно выводили музыканты на освобожденном для них пятачке возле окошка, в которое уже завтра станут нескончаемым потоком отправлять грязную посуду, скопившуюся после сегодняшней пирушки. Немногочисленная группа особо непоседливых всё еще старательно выплясывала в центре зала, откуда на этот вечер убрали столы. Сегодня их вообще по-другому расставили, соединив по периметру в огромную букву "П", во внутренней пустоте которой поместилась еще одна такая же уменьшенная копия.

Итара, конечно же, не упустила возможность поплясать от души. Танцевать девушка любила, тем более что почти все в один голос уверяли, будто проделывает это она отменно. Ритмичные, а когда требуется, то и плавные движения её фигурки и впрямь завораживали, притягивая взгляды окружающих. Единственный недостаток – от былой аккуратной прически не осталось и следа. Непослушные волосы колдовки опять своевольно разлохматились, длинные каштановые пряди перепутались, буйными штормовыми волнами окружив раскрасневшуюся мордашку, водопадом перекатываясь по спине в такт движениям, а две лихо закрученные "сосульки" устроились на груди. Лицо Итары, довольное и счастливое, и на самом деле полыхало жаром, а щеки уже приближались по цвету к спелым помидорчикам. Так и не удивительно, танец-то уже пятый подряд по счету. А воздух даже в помещении замка теплый, чуть душный и немножечко застоявшийся, несмотря на все двери и окна, раскрытые нараспашку. Не помогло и то, что солнце уже пару часов как на боковую отправилось, медленно и величаво скатившись за крепостную стену. А стоило ли другого ожидать, ведь людей в Общем зале столько собралось, что одно их дыхание сродни трем, а то и четырем жарко пылающим каминам. Так тут еще и многочисленные факелы на стенах горят, а в двух больших колесах под потолком свечи воском оплывают, добавляя зноя и духоты к уже имеющимся в наличии.

И полкувшинчика легкого, приятного на вкус вина, впервые в жизни отведанного Итарой во время праздничного ужина, тоже поспособствовали насыщенности цветовой гаммы личика. Но она ничуть не жалела о выпитом: настроение колдовки витало легкокрылой пташкой в лазурных небесах удовольствия. Да и как тут откажешься, когда что ни тост вначале пиршества, так со значением?! За долгие годы жизни новообретенных братишек и сестричек, за крепкое здоровье, назло всем монстрам Тьмы, за легкие и гладкие пути Пятикняжия, хоть это и сомнительно, за верных друзей рядышком, за любовь в сердце, за то, чтоб серебряные клинки никогда не затупились... Невозможно не выпить? Поддержать многоголосый клич "Да будет так!" и сделать хоть один глоток из кубка – дело чести. Вот незаметно и приговорили они с Астиком кувшинчик на двоих. Ему-то что станется? Парень крепкий. Друг уж и ко второму сосуду руку потянул, да Итара помешала, перехватив её налету и утащив парнишку танцевать. Хорошо, что Астик почти безотказный, когда она о чем-то его просит. Особенно так безапелляционно.

Да и вообще, лично ей кажется, что уже за остроту клинков пить было совсем не обязательно. К тому тосту они свою норму по хмельному зелью и без добавки почти вдвое перекрыли. А клинки? Да ничего страшного с ними и без возлияния не случится, не затупятся. Это ведь только говорится, будто они серебряные. Хотелось бы посмотреть на чудака, рискнувшего выйти с мечом из чистого серебра хотя бы против обыкновенного волка, не говоря уж о более серьезных противниках. Этот благородный металл слишком мягок для клинков, им и пораниться-то сложно. На самом деле "серебряные" мечи колдовцев изготавливают из какого-то особого сплава на основе палладия и смеси других металлоидов. И название у сплава настолько мудрёное, что и пытаться запомнить его нечего стараться, пустая трата времени.

Серебро в клинке конечно тоже присутствует. Куда ж без него против монстров лезть? Но "лунных слез", как еще частенько называют серебро в Пятикняжии, в сплаве не так уж и много, не больше десятой части. Хотя большинству представителей нечести и этого количества за глаза хватает, чтобы гарантированно закрыть гляделки, щелкнуть копытами на прощание, навечно откинуть хвост, навсегда поникнуть рогами, упершись ими в землю в последних конвульсиях. Как хочешь, так и называй, но дело сделано.

А еще клинки изготавливают весьма хитро, а не просто из необычного сплава выковывают. Как точно делают серебряные мечи, знает небольшой круг особо доверенных членов Братства. Для остальных хитрый процесс получения из хоть и редкой, но мертвой руды настоящего верного друга на всю оставшуюся жизнь – тайна за семью печатями, десятью заборами, тринадцатью рвами, семнадцатью засеками и прочими, прочими всё увеличивающими в количестве защитными преградами. Не скрывается только, что кроме работы кузнеца еще и магии в клинки тоже вложено изрядно. А некоторые утверждают, что и более серьезных материй и энергий понапичкано весьма предостаточно.

Однажды Итара даже слышала, как один из пожилых колдовцев, проезжавший по делам мимо и по пути заглянувший в замок проведать родные стены Братства, обронил в разговоре с Даганом, что не знает, мол, как у других, но вот у его меча точно свой собственный разум и душа имеются. Жизнь старика сильно потрепала, да и годы его перешагнули тот рубеж, после которых их называют преклонными, еще задолго до рождения Итары. Вполне возможно, он просто-напросто выжил из ума, но отчего-то девушке хотелось верить его словам. Она даже сама не поняла, почему от сумасбродного утверждения ветхого дедули-долгожителя внутри у неё словно ангельский хор запел и сердце радостно екнуло. Хотя какой может быть ангел у колдовки? И уж тем более не откуда целому хору крылатых певцов взяться. Скорее уж рогато-хвостатая капелла на обоих плечах расселась, вокальными данными они тоже, чай, не обижены. Вон некоторые из шептунов вообще чуть ли не в открытую проповедуют среди своей паствы, что, дескать, колдовцы сами Порождение Бездны, Дети Мрака, Исчадия Сумерек. Короче, в эпитетах, произносимых зловещим шепотком, не стесняются. И добавляют многозначительно, мол, а уничтожают колдовцы монстров лишь потому, что не хотят иметь конкурентов, когда на землю людскую ступит черный сапог Князя Тьмы. Тьфу на них, болтунов лицемерных!..

- У меня уже пятки горят, - противореча утверждению широкой улыбкой, пожаловался Астик, когда музыка смолкла. И пока она не заиграла вновь, юноша предложил: - Итка, пошли на улицу! Хочется хоть немножечко свежего воздуха глотнуть. Иначе я скоро банально в обморок свалюсь, как какая-нибудь кисейная барышня из великородных. Позорище! А тебе еще и обмахивать меня платочком достанется, что тоже нам обоим не к лицу. Или ты предпочитаешь сделать мне массаж сердца и искусственное дыхание?

- Пошли, - легко согласилась девушка, как раз обмахиваясь ладонью – лезть в кармашек за платочком поленилась. – А то размечтался. Я выводить тебя из беспамятства вряд ли стану. Скорее уж сяду на удобное "бревнышко", так кстати оказавшееся рядышком в нужный момент, вытяну ножки, найду в кармане этот чертов платочек, будь он неладен...

- И? – заинтересованно вскинул брови Астик.

- И хоть малость отдышусь в тишине и спокойствии, гоняя воздух платочком возле себя. Если повезет, и тебе чуток достанется. Я, как ни странно, тоже устала танцевать.

- Вот значит, как ты к своему лучшему другу относишься? – с притворной угрюмостью парнишка поиграл желваками, для пущей убедительности под конец скрипнув зубами. – Что я, что бревно, что пенёк – разницы нет?

Перекатывающиеся желваки, насупленные брови, зубовный скрежет оказались малоубедительными. Итара на ходу ласково погладила друга по вихрастому затылку, медоточивым голоском успокаивая его уязвленное самолюбие:

- Ну что ты такое говоришь, Астик?! Конечно же, для меня есть разница между тобой и бревном. И поверь, она значительная... Ты помягче бревна, а значит сидеть на тебе и отдыхать будет намного удобнее и уютнее.

- А-а, - задумчиво протянул юноша, словно с трудом смог постичь изреченную подругой мудрость, - тогда совсем другое дело. Я уж собирался обидеться за сравнение с тупым бревном, но раз ты говоришь...

Закончить фразу он всё же не сумел, радостно рассмеявшись. Не осилил соединить в одно целое напускную серьезность и запущенное с раннего детства быстро прогрессирующее скудоумие. Итара весело улыбнулась ему в ответ ...и так стремительно бросилась в объятия к другу, что он едва успел сграбастать её в охапку. Будь у юноши реакция чуть хуже или промедли он хоть долю секунды, растянулась бы колдовка пластом на каменных плитах пола, запнувшись о его как раз выставленную вперед ногу.

- Оп... пять ты, лярва желтоглазая ...ик, под ногами путаешься?! Достала уже, ...ик, пеклова дочь! – едва не сшибший девушку с ног пьянущий в лапоть Ярик, княжий дружок, с которым она уже успела маленько поцапаться возле конюшни, с тупой злостью переводил взгляд осоловелых глаз с ребят на кубок, зажатый в кулаке, и обратно. Добрая половина вина из чаши выплеснулась при столкновении на дублет высокородного, растекшись кровавым пятном по темно-серой ткани. Странно, каким чудом остатки хмельного зелья продолжали оставаться в кубке, если рука, его держащая, ходуном ходила во всех мыслимых и не мыслимых направлениях. Впрочем, остальное тело наверняка противовесом служило, качаясь и мотаясь из стороны в сторону с не меньшей скоростью и амплитудой. – Еще раз на пути попадешься – раздавлю!

Видимо для наглядности мужчина сплюнул себе под ноги и подошвой растер плевок по плите, правда, при этом едва не поскользнулся, с трудом сохранив равновесие. Но пренебрежительно-злая ухмылка, казалось, приклеилась к его лицу намертво, ни на миг не исчезнув с губ.

- Смотри, как бы твои давилки до колен не укоротились, - недобро сверкнув желтизной в зрачках, жестко прошипел в ответ Астик, бережно отстранив ошарашенную Итару вбок от себя и положив ладонь на рукоять меча. – Мне ведь без разницы, чей ты там друг, главное, что не мой. А вот она, - юноша кивнул головой в сторону колдовки, впрочем, не спуская глаз с обидчика, - как раз наоборот - моя лучшая подруга. И за Итару я готов не только любого монстра на бахрому для штор порезать, но и ...

- Похвально, сопляк, - отброшенный кубок звякнул об пол и укатился под скамью возле ближайшего стола, а рука Ярика скользнула вбок к мечу. – Может покажешь, как тебя тут научили ...танцевать?

Находившиеся поблизости уже начали обращать внимание на какую-то заваруху невдалеке от выхода из зала, но вот зато соперники, кажется, даже не видели никого и ничего вокруг. Их мечи медленно заскользили из ножен, готовые через мгновение ринуться навстречу друг другу, чтобы определить, кто прав, а кто виновен в споре.

- Убери меч, Астемий! – спокойно, но с непререкаемой строгостью в голосе произнес внезапно появившийся между противниками мастер Даган. – Не омрачай праздник кровью.

И не сомневаясь, что ученик выполнит его требование, наставник без промедления развернулся к гостю из столицы. Сделав стремительный шаг вперед, Даган ударил ладонью по руке Ярика, с легкостью вогнав его клинок обратно в ножны. После этого учитель крепко ухватил друга князя под локоть и, увлекая его за собой, направился к выходу.

- А вот с тобой мы немного прогуляемся под звездами. И потолкуем по-мужски. Хочешь, я тебе расскажу, как однажды, еще будучи простым наемником, завалил сразу троих княжьих державцев? А знаешь, почему мне за тот бой ничего не было, хотя зарубил я солдат прямо на глазах их десятника? Потому, что они ничем не отличались от тебя: такие же пьяные, такие же наглые и так же решили, что им можно поднимать свой меч против детей. Правда, то были дети крестьян, доведенных голодом в неурожайный год и непомерными податями, никем не отмененными и даже не ослабленными хотя бы до следующего лета, до восстания против князя. Правда, имелось и отличие: у тех мальцов не висели мечи на боку, как у моих учеников сейчас. Ну да мне-то какая разница? Для меня и те, и нынешние - всё равно еще дети, пока я не закончу их обучать...

На пороге парочка ненадолго остановилась. Даган развернулся вполоборота и, упреждая некоторые особо горячие головы, заставившие повскакивать задницы хозяев с лавок перед столами, чтобы поучаствовать в разборке на той или иной стороне, громко произнес:

- Я никому не советовал бы ходить за нами. Мы не очень долго будем отсутствовать, так что веселитесь, но и нам вина всё же оставьте. Я надеюсь, к нашему возвращению Ярик уже настолько протрезвеет, что захочет еще пару кубков осушить после того, как у него хватит мужества принести извинения.

Мужчины исчезли в сумраке холла, освещенного редко горящими факелами. Створки двери, чуть слышно скрипнув, закачались, потревоженные внезапно прилетевшим порывом игривого ветерка. А Итаре расхотелось идти на прогулку. Настроение колдовки испортилось до такой степени, что лучшим лекарством от тоскливой грусти, больно сжавшей сердце, почудилось вино. Она вернулась к застолью, уселась на скамью и, не скупясь, наполнила кубок до краев ароматным хмельным зельем, привезенным аж из Волчьей Старицы, что на востоке Беловодского княжества. А там, как говорят люди, разбирающиеся в веселухах, делают самое лучшее в Пятикняжии легкое вино, которое не возбраняется изредка даже подросткам на праздник пригубить. Колдовца же, ставшего членом Братства, подростком можно назвать лишь номинально, и чаще всего желая сильно его оскорбить.

- Итка, ты чего это вновь к застолью присоединилась? – друг не замедлил плюхнуться на скамью рядышком, только демонстративно привалившись спиной к столешнице и искоса проводив неодобрительным взором медленно осушаемый девушкой кубок. – Мы же вроде бы собирались прогуляться с тобой, подышать свежим ночным воздухом, звездами полюбоваться намеривались. В крайнем случае, мне именно на их подмигивание поглазеть хотелось... Ты из-за этого пьяного придурка расстроилась что ли? Да рогатого джиля ему в собутыльники! Забудь! Он всего-навсего великовозрастный болван: ростом вымахал, а за умом последним в очереди стоял, когда раздавали. Почти не досталось в голову ничего...

Астик еще долго что-то успокаивающее негромко говорил, с показной веселостью пытался шутить и даже развернулся лицом к столу, ухватив спелое яблочко, но грызть его не торопился, катая то промеж ладоней, то задумчиво вращая на столешнице. Итара слушала друга вполуха, рассеянно и невнимательно, отпустив мысли на свободу. А они, точно резвые дикие кони, пустились вскачь, да всё по бездорожью, по кочкам и ухабам, по рытвинам и колдобинам.

Ну почему, спрашивается, люди такие сволочи?! Вот что лично она сделала плохого этому задиристому, нагловатому и себялюбивому вельможе из столицы? Да ровным счетом - ничего! А почему он тогда имеет право прилюдно её оскорблять, если Итара ни в чем перед ним не виновата? С какой стати он так её ненавидит? Хотя, скорее всего, этот Ярик ненавидит не столько её лично, сколько вообще всех колдовцев сразу, а она просто ближе всех остальных оказалась, дважды подвернувшись под горячую руку. Вот только сомнительно, что его мысли и чувства в отношении Братства спонтанные, основанные на одних эмоциях. Если внимательно проанализировать самую первую встречу возле конюшни, то злоба высокородного больше похожа на застарелую, холодную и расчетливую ненависть, демонстрируемую повсеместно при каждом удобном случае.

Конечно, колдовка знала, что население Пятикняжия не пылает пламенной любовью к выходцам из Вороньего Холма. Хотя это тоже весьма странно. Да, колдовцы во многом отличаются от обычных людей в плане своих возможностей. Они более выносливые, ловкие, быстрые, сильные. Да и чего скрывать, зачастую гораздо умнее других. И к магии у них имеется склонность. Правда к той, которая традиционными волшебниками не признается за высокое искусство управления стихиями. А порой и вовсе презирается, ведь магическая мощь колдовца дремлет внутри него, а не черпается извне от щедрых силовых источников природы. Да и проявляется спонтанно и в различных ситуациях по-разному, чаще всего без видимых непреложных декоративных атрибутов из чтения заклинаний, наложения проклятий, швыряния сгустков плазмы в противников, ударов посохов о землю, смертоносных лучей из перстней и прочей красивой мишуры. Но как бы чародеи ни относились к возможностям колдовцев, они не могут отрицать, что те тоже кое-что умеют, и порой совершенно недоступное для истинных магов.

И вот весь этот арсенал возможностей колдовцев направлен на достижение одной главной цели: сделать жизнь простых людей в Пятикняжии более безопасной, защищенной от нападений монстров извне и изнутри. Есть, конечно, и другие задачи, но они уже менее важные, и потому сейчас не в счет, речь не о них идет. Так почему же люди, которых они защищают, рискуя собственным здоровьем, а то и жизнью, их же и не любят? Причина в полыхающих желтизной глазах, частенько становящихся похожими на звериные? Но с таким же успехом можно ненавидеть, например, всех конопатых. Или тех, у кого сильно оттопырены уши. Но ни те, ни другие, ни третьи не виноваты, что такими родились. Ну как можно судить о достоинствах и недостатках человека только по внешности? Разве не его поступки имеют решающее значение? Это же очевидно до банальности!

Хотя всё же Итара немножко не права. Далеко не все жители Пятикняжия ненавидят колдовцев, оберегающих их от монстров. Кто-то просто не любит и сторонится, что уже само по себе чуточку лучше. Большинство скорее равнодушно относится к странному подвиду рода людского, при необходимости без проблем призывая на помощь в затруднительной ситуации. Многие побаиваются. Кто-то исподтишка вредит, в меру своих сил и возможностей. Ну а прочие, за версту обходят стороной, предпочитая лучше нарваться в гордом одиночестве посередь темного дремучего леса на стаю неприкаянных дохлецов, чем ехать через эту чащобу в одной кампании с желтоглазыми нечестивцами, обещающими сделать путь безопасным. Как говорится, вольному – воля, а мертвым – огонь.

Но ведь есть немало и таких людей, кто общается с колдовцами запросто, как с лучшими друзьями. И если судить по постепенно, но неуклонно разрастающемуся посаду вокруг замка Вороний Холм, людей без предрассудков с каждым годом становится всё больше и больше. Тем более что нынешние обитатели посада сами сюда пришли поселиться, за уши их никто не тянул. Одних когда-то спасли колдовцы от неминуемой, казалось, смерти, и они им до погребального костра за это будут благодарны, да и теперь только здесь чувствуют себя в полной безопасности. Для других по каким-то причинам не нашлось места рядышком с обычными людьми, а суеверий в голове не имелось, так почему бы не обосноваться возле крепости, от которой никто не гонит пинками под зад или вилами в бок? А те, кто уже в посаде родился, вообще о других местах для жительства и не задумываются даже. И кстати, самим колдовцам намного труднее было бы приводить крепость в порядок и содержать её, обучать молодежь, да и просто жить, не разгрузи их от многих повседневно-бытовых работ пришлые поселенцы. Разумеется, что скучковались они здесь все вместе на взаимовыгодной основе. Так что, не всё так уж плохо, как Итаре сперва показалось из-за растрёпанных чувств. Жить не только можно, но и нужно!

- Вообще-то ты прав, Астик, нечего грустить! Пошли на прогулку, как и собирались, - девушка решительно поднялась со скамейки, предварительно отобрав у друга "измученное" им яблоко и немедленно впившись зубами в его податливую сочность. – Какого капыра, спрашивается, я нюни распустила?

- Ну наконец-то, не прошло и часа, - облегченно вздохнув, юноша живо подорвался с места, догоняя подругу, устремившуюся к выходу из зала. – А то я уже и не знал о чем дальше языком молоть. Болтаю, болтаю, стараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей, а ты и ухом в мою сторону не ведешь. Бродишь где-то в мрачных лабиринтах своей обиды. Так нельзя, Итка! Кстати, что за капыры такие, мне неведомые?

- Забудь, Астик, это не существенно, - бесшабашно отмахнулась колдовка, быстрыми темпами догрызая яблочко. – Монстры какие-то или нечистая сила, точно уж даже и не помню, где о них вычитала. Наверняка придуманные для красочности сюжета, не существующие на самом деле, потому ты о них ничего и не знаешь. Но слово забавное, запомнилось, - огрызок отправился в урну возле выхода из цитадели, а девушка внезапно резко остановилась перед ступеньками, глянув на юношу с самым серьезным видом, на какой только была способна. – Спасибо тебе, Астик!

- За что? – колдовец изумленно вскинул брови, притворившись непонимающим тугодумом. – За яблоко? Ну, пожалуйста, на здоровье. Только я его просто из вазы со стола взял, вот и вся моя заслуга...

- Не прикидывайся дурачком, Астик! Тебе это не идет, да и плохо получается изображать простачка. Ты прекрасно понял, за что тебе причитается моя благодарность, - девушка подумала секунду, а потом махнув рукой на приличия, всё равно ж никто не видит, уселась боком на широкую гранитную балюстраду лестницы и скатилась вниз. И уже оттуда, ловко приземлившись на ноги, она весело дополнила, расплывшись в улыбке: - Но если вдруг не понял или не захотел понять, то настойчиво уточняю: спасибо за то, что так решительно вступился за меня перед этим малахольным алкашом.

- Не за что, я же твой друг, - Астемий легко сбежал по ступенькам, придерживая ножны рукой. – Я уверен, что и ты поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями.

- Без раздумий, Астик, - серьезно ответила колдовка, сжав его ладонь в своих руках и подтверждающе кивнув головой. Самые последние остатки прически вмиг растворились в буйной лохматости. – Не сомневайся.

- Даже и не думал, - юноша удовлетворенно хмыкнул и обвел взглядом окрестность перед цитаделью. Окружающее пространство спряталось в ночной мгле, слабо подсвеченной неверным светом луны, низко нависшей над Сторожевой башней. С этого места даже казалось, что луна – неотъемлемая часть крепости, её большой сигнальный фонарь, насаженный на остроконечное окончание кровли над набатным колоколом. А бесчисленные звездочки, густо усыпавшие черноту неба, - искры, унесенные из светильника шаловливым ветерком. – Куда направимся?

- Да без разницы, - Итара пожала худенькими плечами, отвлекшись от созерцания звездного неба. – Лишь бы назад не возвращаться. Праздник удался, но и меру надо знать. Я уже насытилась весельем по горло. А переедание даже самыми лакомыми вкусностями грозит последующей вскорости изжогой. Но и спать пока еще не хочется, можно немножко прогуляться. Надо ведь по максимуму насладиться нашим новым, более взрослым положением? Ты согласен со мной, Астик?

- На все сто! – подтвердил юноша, впрочем, другого от него и не ожидалось. – Не каждый день тебя принимают в ряды Братства, так что...

- И даже не каждый год, - перебив, звонко рассмеялась колдовка. – А жаль!

- Вот тут не соглашусь, - юноша так густо залился краской, что Итара даже в полумраке прекрасно рассмотрела насыщенный румянец на его щечках, несказанно удивившись, но промолчав. Если друг захочет, то сам поделится переживаниями, а без спросу лезть в душу, прямо в сапогах, не разувшись, крайне неделикатно. Да и не такой Астик человек, чтобы долго и в одиночку копошиться в своих чувствах, тем более, когда подруга рядом и готова внимательно выслушать. Она оказалась права: - Ты не представляешь, Итка, как мне страшно было сделать первый шаг к ворону с чашей. Сердце так бухало в груди, что я думал, оно наружу выскочит, проломив ребра. Зато ноги будто ватные сделались. В горле пересохло, словно пять кругов вокруг Вороньего Холма за один раз отмахал на предельной скорости. И в ушах звон стоял ...отнюдь не праздничных колоколов.

- Пойдем-ка мы с тобой вон по той аллее прогуляемся, - девушка ткнула пальцем в направлении дорожки, ведущей к отдельно стоящему кубоподобному зданию Арсенала, в стенах которого кроме одной-единственной двери других "прорех" не имелось, и неспешно направилась вперед. – Там уж точно никого нет, и никто не помешает поговорить и насладиться прогулкой.

Некоторое время ребята шли молча. Итара полной грудью вдыхала свежий воздух, уже чуть тронутый полуночной прохладой, но настолько мимолетно, что её присутствие пока еще скорее угадывалось, чем ощущалось. И всё равно, здесь гораздо приятнее, чем посреди Общего зала, в котором не продохнуть. Под ногами тихо поскрипывал гравий. Над головами нежно шуршала листва, перебираемая слабыми дуновениями ветра. Какая-то ночная птичка, в определении которых на слух девушка была не сильна, но кажется овсянка, громко и заливисто распевала на одной и той же ноте, зазывая к себе самку. Где-то чуть дальше насвистывал щегол, разнообразя звуки.

- Знаешь, Астик, я тоже чуточку боялась, - негромко произнесла колдовка, наконец-то нарушив затянувшееся молчание. – Думаю, вполне естественно побаиваться неведомого. Только глупцы ничегошеньки не опасаются, потому что у них мозгов не хватает осознать...

- Я не неведомого боялся, Итка, - глухо отозвался юноша. – Меня страшило, а вдруг Ворон скажет, дескать, я не подхожу для Братства, и мое обучение на этом можно считать законченным. Отправляйся, мол, на вольные хлеба, непропеченный колдовец, авось до остального своим умом дойдешь, когда жизнь начнет потихоньку поджаривать со всех сторон. А мне здесь нравится. Я уже давно считаю замок своим родным домом. А его обитатели заменили мне семью.

- Ага, точно! – с легкостью согласилась Итара, лукаво сверкнув лунным отблеском в хитрющих глазах. – Папка Галман, мамка Марыся, дядька Ягор ...и самая любимая сестрёнушка Азвочка. Чудесная, дружная семейка. Мне они все, - колдовка недвусмысленно выделила последнее слово интонацией, - очень нравятся. Вот просто без ума от их общества, чтоб я охвостела, если вру!

- Ну, вроде как хвоста не вижу, - Астик не поленился на шаг отстать и критически осмотреть подругу с тылу. – Я с тобой серьезно разговариваю, а ты...

- Так и я тоже серьезно, братик, - еще больше подначила юношу колдовка, едва сдерживая смех. – И главное, что честно! Хвост же не вырос? Нет! Значит, правду говорю.

- Да ну тебя, Итка, - парнишка ничуть не расстроился, беззлобно пнув подвернувшийся под ногу камушек, ушелестевший в кусты. – Я конечно понимаю, куда ты клонишь. Но давай хотя бы на сегодня оставим несчастного изменника в покое, пусть ему на пирушке не икается и уши у него не полыхают огнем, - колдовец замялся на мгновение, а потом продолжил немного растерянным тоном: - Вот не поверишь, но как ни странно, а я даже его, предателя, всё равно воспринимаю сейчас, как своего родственника. Странно, да? Пусть он плохой, пусть замышляет что-то против нас мерзопакостное, но ...он наш, и мы сами с ним разберемся. По-свойски, так сказать.

- Да уж, странностей в нашей жизни хватает, - задумчиво ответила Итара, почесывая кончик носика. – Но ты, наверное, правильно говоришь. Потому-то я и желаю сама разобраться в происходящем. И теперь не уверена, что хочу в ближайшее время поделиться своими подозрениями с архилитом. Я, пожалуй, чуть позже всё ему расскажу, когда Ягор постарается помочь мне вспомнить детство. Зацепил он меня на этот крючок, как опытный рыбак молодую щуку. Так и зудит внутри, не терпится понять, кто я такая и откуда в Вороний Холм попала. Тебе проще, ты свое прошлое назубок знаешь.

- Еще бы не помешало будущее знать, и будет полный комплект, - весело пошутил юноша, и тут же перевел разговор на другую тему: - Ита, а тебе Ворон что-то сказал?

- Это секрет, Астик! Он велел никому его не раскрывать.

- Ну и что? – удивился колдовец, растягивая рот до ушей. – Мало ли что он велел. Мне-то можно! Я же твой лучший друг. Меня Ворон тоже предупредил о желательности сохранить услышанное в тайне. Но желательно – это не значит, что обязательно, так ведь? Хочешь, скажу? – девушка невнятно пожала плечами, мол, сам решай, ты же хозяин своего секрета. Астик и решил: - У меня Ворон в философию ударился. Изрек, дескать, для колдовца равнозначно важны и разум, и чувства. И посоветовал, мол, когда они будут к разному призывать, выбрать третий путь. Интересно, что бы это значило?

- Когда-нибудь узнаем, не переживай.

- Итка, ну давай, колись, что тебе Ворон в ухо прокаркал? – просящим тоном взмолился юноша, по-щенячьи преданно поглядывая на подругу.

В девушке ожесточенно боролись две противоположности, прямо как в совете Ворона Астику. Разум повелительно приказывал сохранить тайну, раз такова была недвусмысленная воля Духа Братства. А сердце не менее настойчиво советовало поделиться с лучшим другом всем услышанным от каменной птицы. Колдовка уже склонялась ко второму варианту и даже раскрыла рот, готовясь поведать Астику о своей беседе возле чаши с огнем, но он вдруг приложил палец к своим губам:

- Т-с-с, тихо, - судьба выбрала третий путь, по своему разумению решив дилемму за Итару. – Ты ничего не слышала?

Девушка отрицательно мотнула головой. Но спустя секунду и до её ушей донесся слабый стон, раздавшийся где-то поблизости в зарослях кустарника. Ребята, не сговариваясь, одновременно вытащили мечи из ножен и, крадучись, двинулись в направлении стонущего, разделившись, и заходя один справа, другой слева. Радужки их глаз моментально до краев окрасились желтизной. Осторожно раздвинув ветви, друзья призраками скользнули на небольшую полянку под сенью деревьев. Здесь было темнее, и если бы не их способность видеть в потемках гораздо лучше обычных людей, то они потратили бы намного больше времени, отыскивая источник встревоживших звуков. Но найденный ими человек к этому моменту уже не стонал, впрочем, как и не шевелился, привалившись спиной к одному из стволов. Ярик определенно был мертв, чуть-чуть не дожив до их появления возле старой раздвоенной березы.

Праздничное застолье в честь молодого пополнения Братства Огненного Ворона уже давно перешло в ту стадию, когда все наелись и напились до такой степени, что даже самая вкусная еда и отменные напитки на столах привлекали к себе внимание куда меньше, чем интересный собеседник или внимательный слушатель. Ученики, наставники, приехавшие члены братства, приглашенные гости, - все, не чинясь, перемешались в Общем зале цитадели, разбившись на группки по интересам. Тут и там слышался оживленный смех. Из отдаленных уголков долетали обрывки редких, но жарких споров. Языкастые балагуры травили байки. Опытные колдовцы делились с молодежью захватывающими дух правдивыми историями о собственных настоящих, а не выдуманных приключениях. Кое-где не совсем трезвыми голосами пытались хором затянуть какие-то песни, однозначно не на ту мелодию, которую так старательно выводили музыканты на освобожденном для них пятачке возле окошка, в которое уже завтра станут нескончаемым потоком отправлять грязную посуду, скопившуюся после сегодняшней пирушки. Немногочисленная группа особо непоседливых всё еще старательно выплясывала в центре зала, откуда на этот вечер убрали столы. Сегодня их вообще по-другому расставили, соединив по периметру в огромную букву "П", во внутренней пустоте которой поместилась еще одна такая же уменьшенная копия.

Итара, конечно же, не упустила возможность поплясать от души. Танцевать девушка любила, тем более что почти все в один голос уверяли, будто проделывает это она отменно. Ритмичные, а когда требуется, то и плавные движения её фигурки и впрямь завораживали, притягивая взгляды окружающих. Единственный недостаток – от былой аккуратной прически не осталось и следа. Непослушные волосы колдовки опять своевольно разлохматились, длинные каштановые пряди перепутались, буйными штормовыми волнами окружив раскрасневшуюся мордашку, водопадом перекатываясь по спине в такт движениям, а две лихо закрученные "сосульки" устроились на груди. Лицо Итары, довольное и счастливое, и на самом деле полыхало жаром, а щеки уже приближались по цвету к спелым помидорчикам. Так и не удивительно, танец-то уже пятый подряд по счету. А воздух даже в помещении замка теплый, чуть душный и немножечко застоявшийся, несмотря на все двери и окна, раскрытые нараспашку. Не помогло и то, что солнце уже пару часов как на боковую отправилось, медленно и величаво скатившись за крепостную стену. А стоило ли другого ожидать, ведь людей в Общем зале столько собралось, что одно их дыхание сродни трем, а то и четырем жарко пылающим каминам. Так тут еще и многочисленные факелы на стенах горят, а в двух больших колесах под потолком свечи воском оплывают, добавляя зноя и духоты к уже имеющимся в наличии.

И полкувшинчика легкого, приятного на вкус вина, впервые в жизни отведанного Итарой во время праздничного ужина, тоже поспособствовали насыщенности цветовой гаммы личика. Но она ничуть не жалела о выпитом: настроение колдовки витало легкокрылой пташкой в лазурных небесах удовольствия. Да и как тут откажешься, когда что ни тост вначале пиршества, так со значением?! За долгие годы жизни новообретенных братишек и сестричек, за крепкое здоровье, назло всем монстрам Тьмы, за легкие и гладкие пути Пятикняжия, хоть это и сомнительно, за верных друзей рядышком, за любовь в сердце, за то, чтоб серебряные клинки никогда не затупились... Невозможно не выпить? Поддержать многоголосый клич "Да будет так!" и сделать хоть один глоток из кубка – дело чести. Вот незаметно и приговорили они с Астиком кувшинчик на двоих. Ему-то что станется? Парень крепкий. Друг уж и ко второму сосуду руку потянул, да Итара помешала, перехватив её налету и утащив парнишку танцевать. Хорошо, что Астик почти безотказный, когда она о чем-то его просит. Особенно так безапелляционно.

Да и вообще, лично ей кажется, что уже за остроту клинков пить было совсем не обязательно. К тому тосту они свою норму по хмельному зелью и без добавки почти вдвое перекрыли. А клинки? Да ничего страшного с ними и без возлияния не случится, не затупятся. Это ведь только говорится, будто они серебряные. Хотелось бы посмотреть на чудака, рискнувшего выйти с мечом из чистого серебра хотя бы против обыкновенного волка, не говоря уж о более серьезных противниках. Этот благородный металл слишком мягок для клинков, им и пораниться-то сложно. На самом деле "серебряные" мечи колдовцев изготавливают из какого-то особого сплава на основе палладия и смеси других металлоидов. И название у сплава настолько мудрёное, что и пытаться запомнить его нечего стараться, пустая трата времени.

Серебро в клинке конечно тоже присутствует. Куда ж без него против монстров лезть? Но "лунных слез", как еще частенько называют серебро в Пятикняжии, в сплаве не так уж и много, не больше десятой части. Хотя большинству представителей нечести и этого количества за глаза хватает, чтобы гарантированно закрыть гляделки, щелкнуть копытами на прощание, навечно откинуть хвост, навсегда поникнуть рогами, упершись ими в землю в последних конвульсиях. Как хочешь, так и называй, но дело сделано.

А еще клинки изготавливают весьма хитро, а не просто из необычного сплава выковывают. Как точно делают серебряные мечи, знает небольшой круг особо доверенных членов Братства. Для остальных хитрый процесс получения из хоть и редкой, но мертвой руды настоящего верного друга на всю оставшуюся жизнь – тайна за семью печатями, десятью заборами, тринадцатью рвами, семнадцатью засеками и прочими, прочими всё увеличивающими в количестве защитными преградами. Не скрывается только, что кроме работы кузнеца еще и магии в клинки тоже вложено изрядно. А некоторые утверждают, что и более серьезных материй и энергий понапичкано весьма предостаточно.

Однажды Итара даже слышала, как один из пожилых колдовцев, проезжавший по делам мимо и по пути заглянувший в замок проведать родные стены Братства, обронил в разговоре с Даганом, что не знает, мол, как у других, но вот у его меча точно свой собственный разум и душа имеются. Жизнь старика сильно потрепала, да и годы его перешагнули тот рубеж, после которых их называют преклонными, еще задолго до рождения Итары. Вполне возможно, он просто-напросто выжил из ума, но отчего-то девушке хотелось верить его словам. Она даже сама не поняла, почему от сумасбродного утверждения ветхого дедули-долгожителя внутри у неё словно ангельский хор запел и сердце радостно екнуло. Хотя какой может быть ангел у колдовки? И уж тем более не откуда целому хору крылатых певцов взяться. Скорее уж рогато-хвостатая капелла на обоих плечах расселась, вокальными данными они тоже, чай, не обижены. Вон некоторые из шептунов вообще чуть ли не в открытую проповедуют среди своей паствы, что, дескать, колдовцы сами Порождение Бездны, Дети Мрака, Исчадия Сумерек. Короче, в эпитетах, произносимых зловещим шепотком, не стесняются. И добавляют многозначительно, мол, а уничтожают колдовцы монстров лишь потому, что не хотят иметь конкурентов, когда на землю людскую ступит черный сапог Князя Тьмы. Тьфу на них, болтунов лицемерных!..

- У меня уже пятки горят, - противореча утверждению широкой улыбкой, пожаловался Астик, когда музыка смолкла. И пока она не заиграла вновь, юноша предложил: - Итка, пошли на улицу! Хочется хоть немножечко свежего воздуха глотнуть. Иначе я скоро банально в обморок свалюсь, как какая-нибудь кисейная барышня из великородных. Позорище! А тебе еще и обмахивать меня платочком достанется, что тоже нам обоим не к лицу. Или ты предпочитаешь сделать мне массаж сердца и искусственное дыхание?

- Пошли, - легко согласилась девушка, как раз обмахиваясь ладонью – лезть в кармашек за платочком поленилась. – А то размечтался. Я выводить тебя из беспамятства вряд ли стану. Скорее уж сяду на удобное "бревнышко", так кстати оказавшееся рядышком в нужный момент, вытяну ножки, найду в кармане этот чертов платочек, будь он неладен...

- И? – заинтересованно вскинул брови Астик.

- И хоть малость отдышусь в тишине и спокойствии, гоняя воздух платочком возле себя. Если повезет, и тебе чуток достанется. Я, как ни странно, тоже устала танцевать.

- Вот значит, как ты к своему лучшему другу относишься? – с притворной угрюмостью парнишка поиграл желваками, для пущей убедительности под конец скрипнув зубами. – Что я, что бревно, что пенёк – разницы нет?

Перекатывающиеся желваки, насупленные брови, зубовный скрежет оказались малоубедительными. Итара на ходу ласково погладила друга по вихрастому затылку, медоточивым голоском успокаивая его уязвленное самолюбие:

- Ну что ты такое говоришь, Астик?! Конечно же, для меня есть разница между тобой и бревном. И поверь, она значительная... Ты помягче бревна, а значит сидеть на тебе и отдыхать будет намного удобнее и уютнее.

- А-а, - задумчиво протянул юноша, словно с трудом смог постичь изреченную подругой мудрость, - тогда совсем другое дело. Я уж собирался обидеться за сравнение с тупым бревном, но раз ты говоришь...

Закончить фразу он всё же не сумел, радостно рассмеявшись. Не осилил соединить в одно целое напускную серьезность и запущенное с раннего детства быстро прогрессирующее скудоумие. Итара весело улыбнулась ему в ответ ...и так стремительно бросилась в объятия к другу, что он едва успел сграбастать её в охапку. Будь у юноши реакция чуть хуже или промедли он хоть долю секунды, растянулась бы колдовка пластом на каменных плитах пола, запнувшись о его как раз выставленную вперед ногу.

- Оп... пять ты, лярва желтоглазая ...ик, под ногами путаешься?! Достала уже, ...ик, пеклова дочь! – едва не сшибший девушку с ног пьянущий в лапоть Ярик, княжий дружок, с которым она уже успела маленько поцапаться возле конюшни, с тупой злостью переводил взгляд осоловелых глаз с ребят на кубок, зажатый в кулаке, и обратно. Добрая половина вина из чаши выплеснулась при столкновении на дублет высокородного, растекшись кровавым пятном по темно-серой ткани. Странно, каким чудом остатки хмельного зелья продолжали оставаться в кубке, если рука, его держащая, ходуном ходила во всех мыслимых и не мыслимых направлениях. Впрочем, остальное тело наверняка противовесом служило, качаясь и мотаясь из стороны в сторону с не меньшей скоростью и амплитудой. – Еще раз на пути попадешься – раздавлю!

Видимо для наглядности мужчина сплюнул себе под ноги и подошвой растер плевок по плите, правда, при этом едва не поскользнулся, с трудом сохранив равновесие. Но пренебрежительно-злая ухмылка, казалось, приклеилась к его лицу намертво, ни на миг не исчезнув с губ.

- Смотри, как бы твои давилки до колен не укоротились, - недобро сверкнув желтизной в зрачках, жестко прошипел в ответ Астик, бережно отстранив ошарашенную Итару вбок от себя и положив ладонь на рукоять меча. – Мне ведь без разницы, чей ты там друг, главное, что не мой. А вот она, - юноша кивнул головой в сторону колдовки, впрочем, не спуская глаз с обидчика, - как раз наоборот - моя лучшая подруга. И за Итару я готов не только любого монстра на бахрому для штор порезать, но и ...

- Похвально, сопляк, - отброшенный кубок звякнул об пол и укатился под скамью возле ближайшего стола, а рука Ярика скользнула вбок к мечу. – Может покажешь, как тебя тут научили ...танцевать?

Находившиеся поблизости уже начали обращать внимание на какую-то заваруху невдалеке от выхода из зала, но вот зато соперники, кажется, даже не видели никого и ничего вокруг. Их мечи медленно заскользили из ножен, готовые через мгновение ринуться навстречу друг другу, чтобы определить, кто прав, а кто виновен в споре.

- Убери меч, Астемий! – спокойно, но с непререкаемой строгостью в голосе произнес внезапно появившийся между противниками мастер Даган. – Не омрачай праздник кровью.

И не сомневаясь, что ученик выполнит его требование, наставник без промедления развернулся к гостю из столицы. Сделав стремительный шаг вперед, Даган ударил ладонью по руке Ярика, с легкостью вогнав его клинок обратно в ножны. После этого учитель крепко ухватил друга князя под локоть и, увлекая его за собой, направился к выходу.

- А вот с тобой мы немного прогуляемся под звездами. И потолкуем по-мужски. Хочешь, я тебе расскажу, как однажды, еще будучи простым наемником, завалил сразу троих княжьих державцев? А знаешь, почему мне за тот бой ничего не было, хотя зарубил я солдат прямо на глазах их десятника? Потому, что они ничем не отличались от тебя: такие же пьяные, такие же наглые и так же решили, что им можно поднимать свой меч против детей. Правда, то были дети крестьян, доведенных голодом в неурожайный год и непомерными податями, никем не отмененными и даже не ослабленными хотя бы до следующего лета, до восстания против князя. Правда, имелось и отличие: у тех мальцов не висели мечи на боку, как у моих учеников сейчас. Ну да мне-то какая разница? Для меня и те, и нынешние - всё равно еще дети, пока я не закончу их обучать...

На пороге парочка ненадолго остановилась. Даган развернулся вполоборота и, упреждая некоторые особо горячие головы, заставившие повскакивать задницы хозяев с лавок перед столами, чтобы поучаствовать в разборке на той или иной стороне, громко произнес:

- Я никому не советовал бы ходить за нами. Мы не очень долго будем отсутствовать, так что веселитесь, но и нам вина всё же оставьте. Я надеюсь, к нашему возвращению Ярик уже настолько протрезвеет, что захочет еще пару кубков осушить после того, как у него хватит мужества принести извинения.

Мужчины исчезли в сумраке холла, освещенного редко горящими факелами. Створки двери, чуть слышно скрипнув, закачались, потревоженные внезапно прилетевшим порывом игривого ветерка. А Итаре расхотелось идти на прогулку. Настроение колдовки испортилось до такой степени, что лучшим лекарством от тоскливой грусти, больно сжавшей сердце, почудилось вино. Она вернулась к застолью, уселась на скамью и, не скупясь, наполнила кубок до краев ароматным хмельным зельем, привезенным аж из Волчьей Старицы, что на востоке Беловодского княжества. А там, как говорят люди, разбирающиеся в веселухах, делают самое лучшее в Пятикняжии легкое вино, которое не возбраняется изредка даже подросткам на праздник пригубить. Колдовца же, ставшего членом Братства, подростком можно назвать лишь номинально, и чаще всего желая сильно его оскорбить.

- Итка, ты чего это вновь к застолью присоединилась? – друг не замедлил плюхнуться на скамью рядышком, только демонстративно привалившись спиной к столешнице и искоса проводив неодобрительным взором медленно осушаемый девушкой кубок. – Мы же вроде бы собирались прогуляться с тобой, подышать свежим ночным воздухом, звездами полюбоваться намеривались. В крайнем случае, мне именно на их подмигивание поглазеть хотелось... Ты из-за этого пьяного придурка расстроилась что ли? Да рогатого джиля ему в собутыльники! Забудь! Он всего-навсего великовозрастный болван: ростом вымахал, а за умом последним в очереди стоял, когда раздавали. Почти не досталось в голову ничего...

Астик еще долго что-то успокаивающее негромко говорил, с показной веселостью пытался шутить и даже развернулся лицом к столу, ухватив спелое яблочко, но грызть его не торопился, катая то промеж ладоней, то задумчиво вращая на столешнице. Итара слушала друга вполуха, рассеянно и невнимательно, отпустив мысли на свободу. А они, точно резвые дикие кони, пустились вскачь, да всё по бездорожью, по кочкам и ухабам, по рытвинам и колдобинам.

Ну почему, спрашивается, люди такие сволочи?! Вот что лично она сделала плохого этому задиристому, нагловатому и себялюбивому вельможе из столицы? Да ровным счетом - ничего! А почему он тогда имеет право прилюдно её оскорблять, если Итара ни в чем перед ним не виновата? С какой стати он так её ненавидит? Хотя, скорее всего, этот Ярик ненавидит не столько её лично, сколько вообще всех колдовцев сразу, а она просто ближе всех остальных оказалась, дважды подвернувшись под горячую руку. Вот только сомнительно, что его мысли и чувства в отношении Братства спонтанные, основанные на одних эмоциях. Если внимательно проанализировать самую первую встречу возле конюшни, то злоба высокородного больше похожа на застарелую, холодную и расчетливую ненависть, демонстрируемую повсеместно при каждом удобном случае.

Конечно, колдовка знала, что население Пятикняжия не пылает пламенной любовью к выходцам из Вороньего Холма. Хотя это тоже весьма странно. Да, колдовцы во многом отличаются от обычных людей в плане своих возможностей. Они более выносливые, ловкие, быстрые, сильные. Да и чего скрывать, зачастую гораздо умнее других. И к магии у них имеется склонность. Правда к той, которая традиционными волшебниками не признается за высокое искусство управления стихиями. А порой и вовсе презирается, ведь магическая мощь колдовца дремлет внутри него, а не черпается извне от щедрых силовых источников природы. Да и проявляется спонтанно и в различных ситуациях по-разному, чаще всего без видимых непреложных декоративных атрибутов из чтения заклинаний, наложения проклятий, швыряния сгустков плазмы в противников, ударов посохов о землю, смертоносных лучей из перстней и прочей красивой мишуры. Но как бы чародеи ни относились к возможностям колдовцев, они не могут отрицать, что те тоже кое-что умеют, и порой совершенно недоступное для истинных магов.

И вот весь этот арсенал возможностей колдовцев направлен на достижение одной главной цели: сделать жизнь простых людей в Пятикняжии более безопасной, защищенной от нападений монстров извне и изнутри. Есть, конечно, и другие задачи, но они уже менее важные, и потому сейчас не в счет, речь не о них идет. Так почему же люди, которых они защищают, рискуя собственным здоровьем, а то и жизнью, их же и не любят? Причина в полыхающих желтизной глазах, частенько становящихся похожими на звериные? Но с таким же успехом можно ненавидеть, например, всех конопатых. Или тех, у кого сильно оттопырены уши. Но ни те, ни другие, ни третьи не виноваты, что такими родились. Ну как можно судить о достоинствах и недостатках человека только по внешности? Разве не его поступки имеют решающее значение? Это же очевидно до банальности!

Хотя всё же Итара немножко не права. Далеко не все жители Пятикняжия ненавидят колдовцев, оберегающих их от монстров. Кто-то просто не любит и сторонится, что уже само по себе чуточку лучше. Большинство скорее равнодушно относится к странному подвиду рода людского, при необходимости без проблем призывая на помощь в затруднительной ситуации. Многие побаиваются. Кто-то исподтишка вредит, в меру своих сил и возможностей. Ну а прочие, за версту обходят стороной, предпочитая лучше нарваться в гордом одиночестве посередь темного дремучего леса на стаю неприкаянных дохлецов, чем ехать через эту чащобу в одной кампании с желтоглазыми нечестивцами, обещающими сделать путь безопасным. Как говорится, вольному – воля, а мертвым – огонь.

Но ведь есть немало и таких людей, кто общается с колдовцами запросто, как с лучшими друзьями. И если судить по постепенно, но неуклонно разрастающемуся посаду вокруг замка Вороний Холм, людей без предрассудков с каждым годом становится всё больше и больше. Тем более что нынешние обитатели посада сами сюда пришли поселиться, за уши их никто не тянул. Одних когда-то спасли колдовцы от неминуемой, казалось, смерти, и они им до погребального костра за это будут благодарны, да и теперь только здесь чувствуют себя в полной безопасности. Для других по каким-то причинам не нашлось места рядышком с обычными людьми, а суеверий в голове не имелось, так почему бы не обосноваться возле крепости, от которой никто не гонит пинками под зад или вилами в бок? А те, кто уже в посаде родился, вообще о других местах для жительства и не задумываются даже. И кстати, самим колдовцам намного труднее было бы приводить крепость в порядок и содержать её, обучать молодежь, да и просто жить, не разгрузи их от многих повседневно-бытовых работ пришлые поселенцы. Разумеется, что скучковались они здесь все вместе на взаимовыгодной основе. Так что, не всё так уж плохо, как Итаре сперва показалось из-за растрёпанных чувств. Жить не только можно, но и нужно!

- Вообще-то ты прав, Астик, нечего грустить! Пошли на прогулку, как и собирались, - девушка решительно поднялась со скамейки, предварительно отобрав у друга "измученное" им яблоко и немедленно впившись зубами в его податливую сочность. – Какого капыра, спрашивается, я нюни распустила?

- Ну наконец-то, не прошло и часа, - облегченно вздохнув, юноша живо подорвался с места, догоняя подругу, устремившуюся к выходу из зала. – А то я уже и не знал о чем дальше языком молоть. Болтаю, болтаю, стараюсь отвлечь тебя от грустных мыслей, а ты и ухом в мою сторону не ведешь. Бродишь где-то в мрачных лабиринтах своей обиды. Так нельзя, Итка! Кстати, что за капыры такие, мне неведомые?

- Забудь, Астик, это не существенно, - бесшабашно отмахнулась колдовка, быстрыми темпами догрызая яблочко. – Монстры какие-то или нечистая сила, точно уж даже и не помню, где о них вычитала. Наверняка придуманные для красочности сюжета, не существующие на самом деле, потому ты о них ничего и не знаешь. Но слово забавное, запомнилось, - огрызок отправился в урну возле выхода из цитадели, а девушка внезапно резко остановилась перед ступеньками, глянув на юношу с самым серьезным видом, на какой только была способна. – Спасибо тебе, Астик!

- За что? – колдовец изумленно вскинул брови, притворившись непонимающим тугодумом. – За яблоко? Ну, пожалуйста, на здоровье. Только я его просто из вазы со стола взял, вот и вся моя заслуга...

- Не прикидывайся дурачком, Астик! Тебе это не идет, да и плохо получается изображать простачка. Ты прекрасно понял, за что тебе причитается моя благодарность, - девушка подумала секунду, а потом махнув рукой на приличия, всё равно ж никто не видит, уселась боком на широкую гранитную балюстраду лестницы и скатилась вниз. И уже оттуда, ловко приземлившись на ноги, она весело дополнила, расплывшись в улыбке: - Но если вдруг не понял или не захотел понять, то настойчиво уточняю: спасибо за то, что так решительно вступился за меня перед этим малахольным алкашом.

- Не за что, я же твой друг, - Астемий легко сбежал по ступенькам, придерживая ножны рукой. – Я уверен, что и ты поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями.

- Без раздумий, Астик, - серьезно ответила колдовка, сжав его ладонь в своих руках и подтверждающе кивнув головой. Самые последние остатки прически вмиг растворились в буйной лохматости. – Не сомневайся.

- Даже и не думал, - юноша удовлетворенно хмыкнул и обвел взглядом окрестность перед цитаделью. Окружающее пространство спряталось в ночной мгле, слабо подсвеченной неверным светом луны, низко нависшей над Сторожевой башней. С этого места даже казалось, что луна – неотъемлемая часть крепости, её большой сигнальный фонарь, насаженный на остроконечное окончание кровли над набатным колоколом. А бесчисленные звездочки, густо усыпавшие черноту неба, - искры, унесенные из светильника шаловливым ветерком. – Куда направимся?

- Да без разницы, - Итара пожала худенькими плечами, отвлекшись от созерцания звездного неба. – Лишь бы назад не возвращаться. Праздник удался, но и меру надо знать. Я уже насытилась весельем по горло. А переедание даже самыми лакомыми вкусностями грозит последующей вскорости изжогой. Но и спать пока еще не хочется, можно немножко прогуляться. Надо ведь по максимуму насладиться нашим новым, более взрослым положением? Ты согласен со мной, Астик?

- На все сто! – подтвердил юноша, впрочем, другого от него и не ожидалось. – Не каждый день тебя принимают в ряды Братства, так что...

- И даже не каждый год, - перебив, звонко рассмеялась колдовка. – А жаль!

- Вот тут не соглашусь, - юноша так густо залился краской, что Итара даже в полумраке прекрасно рассмотрела насыщенный румянец на его щечках, несказанно удивившись, но промолчав. Если друг захочет, то сам поделится переживаниями, а без спросу лезть в душу, прямо в сапогах, не разувшись, крайне неделикатно. Да и не такой Астик человек, чтобы долго и в одиночку копошиться в своих чувствах, тем более, когда подруга рядом и готова внимательно выслушать. Она оказалась права: - Ты не представляешь, Итка, как мне страшно было сделать первый шаг к ворону с чашей. Сердце так бухало в груди, что я думал, оно наружу выскочит, проломив ребра. Зато ноги будто ватные сделались. В горле пересохло, словно пять кругов вокруг Вороньего Холма за один раз отмахал на предельной скорости. И в ушах звон стоял ...отнюдь не праздничных колоколов.

- Пойдем-ка мы с тобой вон по той аллее прогуляемся, - девушка ткнула пальцем в направлении дорожки, ведущей к отдельно стоящему кубоподобному зданию Арсенала, в стенах которого кроме одной-единственной двери других "прорех" не имелось, и неспешно направилась вперед. – Там уж точно никого нет, и никто не помешает поговорить и насладиться прогулкой.

Некоторое время ребята шли молча. Итара полной грудью вдыхала свежий воздух, уже чуть тронутый полуночной прохладой, но настолько мимолетно, что её присутствие пока еще скорее угадывалось, чем ощущалось. И всё равно, здесь гораздо приятнее, чем посреди Общего зала, в котором не продохнуть. Под ногами тихо поскрипывал гравий. Над головами нежно шуршала листва, перебираемая слабыми дуновениями ветра. Какая-то ночная птичка, в определении которых на слух девушка была не сильна, но кажется овсянка, громко и заливисто распевала на одной и той же ноте, зазывая к себе самку. Где-то чуть дальше насвистывал щегол, разнообразя звуки.

- Знаешь, Астик, я тоже чуточку боялась, - негромко произнесла колдовка, наконец-то нарушив затянувшееся молчание. – Думаю, вполне естественно побаиваться неведомого. Только глупцы ничегошеньки не опасаются, потому что у них мозгов не хватает осознать...

- Я не неведомого боялся, Итка, - глухо отозвался юноша. – Меня страшило, а вдруг Ворон скажет, дескать, я не подхожу для Братства, и мое обучение на этом можно считать законченным. Отправляйся, мол, на вольные хлеба, непропеченный колдовец, авось до остального своим умом дойдешь, когда жизнь начнет потихоньку поджаривать со всех сторон. А мне здесь нравится. Я уже давно считаю замок своим родным домом. А его обитатели заменили мне семью.

- Ага, точно! – с легкостью согласилась Итара, лукаво сверкнув лунным отблеском в хитрющих глазах. – Папка Галман, мамка Марыся, дядька Ягор ...и самая любимая сестрёнушка Азвочка. Чудесная, дружная семейка. Мне они все, - колдовка недвусмысленно выделила последнее слово интонацией, - очень нравятся. Вот просто без ума от их общества, чтоб я охвостела, если вру!

- Ну, вроде как хвоста не вижу, - Астик не поленился на шаг отстать и критически осмотреть подругу с тылу. – Я с тобой серьезно разговариваю, а ты...

- Так и я тоже серьезно, братик, - еще больше подначила юношу колдовка, едва сдерживая смех. – И главное, что честно! Хвост же не вырос? Нет! Значит, правду говорю.

- Да ну тебя, Итка, - парнишка ничуть не расстроился, беззлобно пнув подвернувшийся под ногу камушек, ушелестевший в кусты. – Я конечно понимаю, куда ты клонишь. Но давай хотя бы на сегодня оставим несчастного изменника в покое, пусть ему на пирушке не икается и уши у него не полыхают огнем, - колдовец замялся на мгновение, а потом продолжил немного растерянным тоном: - Вот не поверишь, но как ни странно, а я даже его, предателя, всё равно воспринимаю сейчас, как своего родственника. Странно, да? Пусть он плохой, пусть замышляет что-то против нас мерзопакостное, но ...он наш, и мы сами с ним разберемся. По-свойски, так сказать.

- Да уж, странностей в нашей жизни хватает, - задумчиво ответила Итара, почесывая кончик носика. – Но ты, наверное, правильно говоришь. Потому-то я и желаю сама разобраться в происходящем. И теперь не уверена, что хочу в ближайшее время поделиться своими подозрениями с архилитом. Я, пожалуй, чуть позже всё ему расскажу, когда Ягор постарается помочь мне вспомнить детство. Зацепил он меня на этот крючок, как опытный рыбак молодую щуку. Так и зудит внутри, не терпится понять, кто я такая и откуда в Вороний Холм попала. Тебе проще, ты свое прошлое назубок знаешь.

- Еще бы не помешало будущее знать, и будет полный комплект, - весело пошутил юноша, и тут же перевел разговор на другую тему: - Ита, а тебе Ворон что-то сказал?

- Это секрет, Астик! Он велел никому его не раскрывать.

- Ну и что? – удивился колдовец, растягивая рот до ушей. – Мало ли что он велел. Мне-то можно! Я же твой лучший друг. Меня Ворон тоже предупредил о желательности сохранить услышанное в тайне. Но желательно – это не значит, что обязательно, так ведь? Хочешь, скажу? – девушка невнятно пожала плечами, мол, сам решай, ты же хозяин своего секрета. Астик и решил: - У меня Ворон в философию ударился. Изрек, дескать, для колдовца равнозначно важны и разум, и чувства. И посоветовал, мол, когда они будут к разному призывать, выбрать третий путь. Интересно, что бы это значило?

- Когда-нибудь узнаем, не переживай.

- Итка, ну давай, колись, что тебе Ворон в ухо прокаркал? – просящим тоном взмолился юноша, по-щенячьи преданно поглядывая на подругу.

В девушке ожесточенно боролись две противоположности, прямо как в совете Ворона Астику. Разум повелительно приказывал сохранить тайну, раз такова была недвусмысленная воля Духа Братства. А сердце не менее настойчиво советовало поделиться с лучшим другом всем услышанным от каменной птицы. Колдовка уже склонялась ко второму варианту и даже раскрыла рот, готовясь поведать Астику о своей беседе возле чаши с огнем, но он вдруг приложил палец к своим губам:

- Т-с-с, тихо, - судьба выбрала третий путь, по своему разумению решив дилемму за Итару. – Ты ничего не слышала?

Девушка отрицательно мотнула головой. Но спустя секунду и до её ушей донесся слабый стон, раздавшийся где-то поблизости в зарослях кустарника. Ребята, не сговариваясь, одновременно вытащили мечи из ножен и, крадучись, двинулись в направлении стонущего, разделившись, и заходя один справа, другой слева. Радужки их глаз моментально до краев окрасились желтизной. Осторожно раздвинув ветви, друзья призраками скользнули на небольшую полянку под сенью деревьев. Здесь было темнее, и если бы не их способность видеть в потемках гораздо лучше обычных людей, то они потратили бы намного больше времени, отыскивая источник встревоживших звуков. Но найденный ими человек к этому моменту уже не стонал, впрочем, как и не шевелился, привалившись спиной к одному из стволов. Ярик определенно был мертв, чуть-чуть не дожив до их появления возле старой раздвоенной березы.