Хайдук wrote:
Включая Материалистическое определение числа:
Все современные представления о строении мира были выведены из математических соотношений и базируются на основных объектах математики – числах. И вот здесь пришло время вспомнить о Пифагоре, предтечи платоновского идеализма. Великий мыслитель, ученый, политик – и мистик – Пифагор Самосский жил в VI веке до Р.Х. и по некоторым сведениям в молодом возрасте ознакомился с Милетской философской школой, затем в течение многих лет учился сначала у египетских, а позже – у вавилонских жрецов. Результатом этого широкого образования явилась совершенно необычная для своего времени онтологическая парадигма, о которой рационалист Аристотель в своей Метафизике пишет с некоторым раздражением: «…так называемые пифагорейцы, занявшись математикой, первые развили ее; занимаясь исключительно математикой, они вообразили, что ее начала лежат в основе всего существующего». И далее: «…пифагорейцы говорят, что сами вещи суть числа». За триста лет до Платона и Аристотеля Пифагор, обучившись тайным знаниям у жрецов многих народов, пришел к радикальному с точки зрения здравого смысла выводу, ставшему афоризмом: «мир есть число». Абсолютно идеальный объект – число – вдруг оказывается сущностью всякой вещи: не элементом структуры, не способом описания – а самим существом всякого чувственно воспринимаемого реального объекта! Можно было бы назвать загадочным само явление возникновения в сознании человека такого странного представления о природе вещей. Но внимательное прочтение Библии, с одной стороны, и столь же скрупулезное занятие малоизученными аспектами фундаментальной науки, с другой стороны, в совокупности приводят к убеждению, что никаких загадок в возникновении идеалистических парадигм нет, и что самоограничение рационалистическим методом мышления есть результат несовершенства человека. Но прежде, чем перейти к комментариям на эту тему, стоит кратко вернуться к описанию пифагорейский системы и привести следующий ее фрагмент. Согласно пифагорейцам, причинами вещей, воплощавшими в себе все их свойства, были числа. Началом всех чисел является монада (состоящая из чета и нечета), из нее возникла двоица, из нее – числа, из чисел – точки, из них, в конечном счете, – фигуры. Подобное видение чисел, не обычное не только два с половиной тысячелетия назад, но даже в начале прошлого века, сегодня ни у кого не вызывает удивления. Именно так определяется простейшая – двоичная – система счисления; на ее базе строятся все остальные числа, которые – если они имеют смысл координат – задают положение точки в пространстве или во времени: в том числе, на экране компьютера или в объемном голографическом изображении. И, читая комментарии к учению Пифагора, сложно избавиться от подозрения, что эти свойства соответствия чисел и точек (фигур) уже были известны и переданы в информации о «первенстве чисел» именно в такой современной трактовке – как один из аспектов. Это подозрение еще более усиливается при анализе развития науки о строении мира: как отмечалось, она все менее обращается к опыту, но все более ищет физические законы в чисто математических, т.е. числовых конструкциях. К слову сказать, и Платон в зрелом возрасте стал склоняться к тому, что его «мир идей» также базируется на первенстве чисел. Итак, зафиксируем это наблюдение: первая в истории «идеалистическая» – не рациональная – онтологическая парадигма допускает наличие объектов, не воспринимаемых чувствами человека, и более того, называет важнейшим (если не главным) фактором их существования числа и числовые гармонии. К тому же учение о первенстве чисел оказывается в известном смысле пророческим (т.е. достоверным), хотя это обстоятельство выясняется только сегодня – более чем через два тысячелетия.

Зададим самим себе ключевой вопрос: является ли математическое описание базовых пространственно-временных объектов представлением лишь некоторой возможной модели или же проникновение в суть математических соотношений есть акт восприятия абсолютной информации о реальном объекте? Если говорить о физике, даже теоретической, то сомнений в модельности ее подходов нет. Известные сегодня законы физики не точны. Полученные как математические обобщения наблюдательных данных эти законы, безусловно, отображают несовершенство человеческого аппарата чувственного восприятия. Но так ли это по отношению к математике? В этом случае автор склонен отнести различные варианты ответов на вопрос о модельности и реальности к проблеме научной веры. Если человек – пусть даже ученый-специалист – верит в антропогенное происхождение математики и считает, что у другого сообщества мыслящих существ может быть радикально иная математика, то для него все вышеизложенное останется примером мыслительной игры, может быть, даже не слишком забавной. Убеждение же в абсолютной объективности математических соотношений легко сопровождается верой в получении из этих соотношений столь же абсолютной информации; тогда можно (и хочется) говорить о реальных явных и скрытых свойствах пространства и времени. Бытует мнение, что критерием истины является практика. Однако в случае понимания глубинной сущности широчайшего спектра физических объектов и явлений, как хорошо известно, прямой и очевидной практики может не быть. Приходится довольствоваться косвенными методами проверок и доказательств. Точно так же детальный анализ фундаментальных математических объектов представляет возможность выявить закономерности, вполне совпадающие или обобщающие те, что уже известных из научной феноменологии и анализа ее статистики. И такой косвенный метод изучения физики посредством изучения математики, по мнению автора, является одним из наиболее мощных и надежных инструментов для постижения сущности устройства мира.