Действительно, чисто даже технически: понятно же, что бескомпромиссное исполнение евангельских инструкций, отвержение себя, следование за идущим на вольную смерть Спасителем — с неизбежностью приводит к смерти же, часто насильственной либо в нищете и безвестии (ну потому что «если враг не сдаётся, его уничтожают», а также «с лоха получить — святое» и проч.) О какой «жизни по...» тут можно говорить? О чем ты, Саш, какая «Пепси-кола». Какая Родина, какое, ты чего. Какой, кстати, империум.

;

У Альтшуллера в ТРИЗе есть приём (№ 22), состоящий в том, чтобы «усилить вредный фактор до такой степени, чтобы он перестал быть вредным»:

Авторское свидетельство № 142511. На Рис. А показано подвижное соединение двух частей щековой дробилки. Подвижность достигается благодаря сферической форме чугунного наконечника. Шейка этого наконечника — самое слабое место конструкции, здесь обычно и происходит излом. Можно, конечно, принять меры для предотвращения излома. Ну а если мы заранее умышленно «сломаем» наконечник? Тогда он превратится в цилиндрическую втулку, которую уже невозможно сломать (Рис. Б).

Для начала: все кругом религиозные. Это просто ужас какой-то. Все верующие, у всех постоянно Бог на языке. А при здешнем напоре и самоуверенности сводится это к тому, что все прекрасно знают, что хочет Бог, чего именно он требует; кого поддерживает, а кого осуждает. Мне всегда казалось, что самое прекрасное, самое достойное в религии – это предельные вопросы; сложные, экзистенциальные, философские, предельные вопросы. Попытка заглянуть за кажимость, в суть вещей; остановиться, задуматься, понять, почувствовать, увидеть. Так вот тут у большинства населения нет никаких вопросов, но зато — и в этом крупное отличие от Европы в целом, и России в частности, — у всех есть куча готовых ответов! Каждый знает – и знает наверняка и лучше всех – чего хочет Бог! И это ужасно надоедает. Это вечное «God bless America!» в конце каждого публичного выступления любого политика (совершенно независимо от того, говорил ли он о необходимости помогать бедным, или о необходимости отнять что-нибудь у бедных; продолжать войну или закончить её – это неважно. Всё равно без «God bless America!» не обойдётся). Есть тут такое понятие – Jesus argument (как антипод известного в сетевых кругах Hitler argument) – вроде как «кто первый в споре помянет Исуса». Кто первый сумел за уши притянуть имя Jesus к поддержке своего мнения – тот всё, считай наполовину выиграл спор. Тузом сходил, нечем крыть. Это не везде работает, конечно, но в политических, например, спорах, где-нибудь на телевидении – только так.

И при этом, что интересно, религиозность (на мой фанатичный взгляд) совершенно никак не коррелирует со взглядами! Вот просто никак; она идёт в довесок, поверх уже готовой системы ценностей, как некий лак, делающий человек «гладким и гармоничным», знающим о мире всё и неуязвимым для критики. Человеком, для которого в мире нет никаких неожиданностей. Кто у нас самый религиозный в Америке? Республиканцы, конечно! То есть те ребята, что ратуют за смертную казнь, за огнестрельное оружие, но против медицины для бедных, против перераспределения доходов от самых богатых к менее богатым... То есть у них в головах – в головах у населения в целом – эти две картинки – сладкий Христос с бородой – и представления типа «каждый умирает в одиночку», «неудачники не заслуживают сочувствия» и так далее – никак не противоречат друг другу, а прекрасно уживаются. Более того, не просто уживаются, а воспринимаются как синонимичные! Республиканец = христианин. Знаешь Библию наизусть = республиканец. Впрочем, не в республиканцах или демократах как таковых дело: в целом, в масштабах страны посещение церкви никак не мешает ни безудержному потреблению, ни сладким мечтам о карьеризме-по-головам, как вершине возможного успеха.