Посмотрела этот фильм. Довольно неплохой. Мне понравился.
В общем суть в том, что есть одна девушка-красавица и два парня. Один из них бабник, но готов ради нее стараться измениться, а второй постоянен в отношениях и переживает разрыв с девушкой. Так вот первый становится ее парнем. Сможет ли второй убедить ее, что он лучше?
Практичный бабник, однако. Щетка и пижамка на любой вкус для случайных девиц.. Это меня прикольнуло.
Отец второго тоже дал.. «Сынуля, посиди за мои махинация годика три..»
В новом сезоне мы вместе с Домиником Кингом отправимся в Шринагар, Кашмир, где он ведёт переговоры об освобождении семьи Мехта, британцев азиатского происхождения, которые были похищены, навещая в Индии своего сына Махавира. Во время передачи заложников, прибывает полиция и начинается стрельба. Доминику удаётся доставить семью в безопасное место, но похитители успевают захватить Махавира. В спешке [...]
Британский эксперт по ведению переговоров Доминик Кинг берется за дело похищенной женщины в Южной Африке.Она была похищена человеком по имени Виллард.Когда женщину не удалось вернуть и Виллард вернулся в Великобританию Кинг понимает что дело не только в выкупе,что мотивы похитителя гораздо глубже. В ролях: Тревор Ив, Хелен Бексендейл, Наташа Литтл, Скотт Спэрроу, Амара Каран, Эмма [...]
Английского биолога Томаса Хаксли называли «бульдогом Дарвина»; английского биолога Ричарда Докинза называют «ротвейлером Дарвина». Его очередная книга вызвана чувством злости — таким чувством, которое заставляет снова и снова повторять то, что говорящему кажется очевидным, а у окружающих вызывает сомнения.
Для злости у Докинза есть достаточно оснований. Мракобесие наступает: все больше людей считают возможным «не верить» в теорию эволюции, все громче раздаются голоса, призывающие наряду с дарвиновскими идеями естественного отбора преподавать в школе если не откровенный пещерный креационизм, то хотя бы его припудренную версию, известную как «разумный дизайн» (intelligent design). Докинз приводит пугающую статистику, из которой следует, что уверенность в божественном сотворении мира за семь дней, еще недавно казавшаяся чисто американским феноменом, проникает в европейские школы — отчасти в результате христианской реакции, но в еще большей степени за счет значительного увеличения количества школьников-мусульман, чья религия тоже отвергает дарвинизм. В России православная церковь не слишком усердствует на этом фронте — ее иерархи считают приоритетной борьбу с другими ересями — но тревожные симптомы заметны и в наших широтах; достаточно вспомнить резонансный иск Марии Шрайбер и ее отца против «безальтернативного навязывания теории Дарвина» в общеобразовательных школах. Не очень ясно, как совместить традиционную школьную программу по биологии (которая, несмотря на все ее недостатки, при наличии хорошего преподавателя дает довольно внятное и цельное представление об устройстве жизни на планете) с основами православной культуры в их хардкорном варианте — в конце концов, наши предки и правда считали время от сотворения мира, которое было установлено в 4004 году до Рождества Христова. Может быть, грядущие инновации в сфере образования справятся с этой проблемой (это был сарказм).
Докинз, кстати, даже не представляет, до каких пределов может доходить мракобесие, замешанное на невежестве. В качестве метафоры креационизма он предлагает представить себе растерянного латиниста, чьи ученики настойчиво объясняют ему, что французский, итальянский, румынский, португальский языки не произошли от латыни, а возникли сами собой совершенно независимо, и их структурное и словарное сходство — не результат эволюции из единого источника, а… ну, что-то другое; так получилось. У наций без комплекса исторической неполноценности «альтернативная история» не в большой чести, а вот в России почти любой разговор об истории или, того хуже, об этимологии сразу привлекает целые стаи фоменковцев и прочих невежд, и латинская страшилка Докинза вполне может произойти в реальности.
не снисходят до парламентских выражений.)
Когда я читаю книги об эволюции, я неизменно испытываю благоговение перед фигурой Дарвина — который, как показывает Докинз, предсказал многие направления развития науки на десятилетия вперед и даже был буквально в одном шаге от того, чтобы осмыслить генетические механизмы наследственности (ставшие сколько-нибудь понятными лишь через сто лет после выхода «Происхождения видов»).
В письме ботанику Джозефу Хукеру Дарвин писал: «Размышлять в настоящее время о происхождении жизни — полный вздор; с тем же успехом можно было бы размышлять о происхождении материи» (эта цитата в русской версии «Шоу» переведена неточно). Интересно, что теперь, 150 лет спустя, ученые гораздо больше знают о происхождении материи, чем о происхождении жизни. Но тут важна оговорка «в настоящее время» (at present): Дарвин знал, что даже самыми вздорными идеями наука когда-нибудь сможет заняться. Как гласит завершающий пассаж «Происхождения видов», «есть величие в этом воззрении». В непреходящем ощущении этого величия — ценность этой и других книг Докинза.
Ричард Докинз. Самое грандиозное шоу на Земле. Доказательства эволюции. — М.: Корпус/Астрель, 2012
Перевод Д. Кузьмина под редакцией А. Маркова, Е. Наймарк
