(с) warshКогда я вижу человека в форме австро-венгерской армии, я тут же вспоминаю о бравом солдате Швейка Ярослава Гашека. Моя любимая книга юности, которая весело и непринужденно издевалась над идиотизмом в армии и политике.
- Наш обер-лейтенант Маковец говорил: «Дисциплина, болваны, необходима. Не будь дисциплины, вы бы, как обезьяны, по деревьям лазали. Военная служба из вас, дураки безмозглые, людей сделает!» Ну, разве не так? Вообразите себе сквер, скажем, на Карловой площади, и на каждом дереве сидит по одному солдату без всякой дисциплины. Это меня ужасно пугает.
- Не прикидывайтесь идиотом.
- Ничего не поделаешь, - серьезно ответил Швейк. - Меня за идиотизм освободили от военной службы. Особой комиссией я официально признан идиотом. Я - официальный идиот…
- Как-то в Нуслях, как раз у моста через Ботич, когда я ночью возвращался от "Банзета", ко мне подошел один господин и хвать арапником по голове; я, понятно, свалился наземь, а он осветил меня и говорит: "Ошибка, это не он!" Да так эта ошибка его разозлила, что он взял и огрел меня еще раз по спине. Так уж человеку на роду написано - ошибаться до самой смерти.
- В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными.
- Не представляю себе, - произнес Швейк, - чтобы невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного приговорили к пяти годам — такое я слышал, но на десять — это уж, пожалуй, многовато!
- Какие оскорбления наносятся государю императору спьяна? Всякие. Напейтесь, велите сыграть вам австрийский гимн, и сами увидите, сколько наговорите. Столько насочините о государе императоре, что если бы лишь половина была правда, хватило бы ему позору на всю жизнь.
- Меня тоже осматривали судебные врачи, - когда я за кражу ковров предстал перед присяжными. Признали меня слабоумным. Теперь я пропил паровую молотилку, и мне за это ничего не будет. Вчера мой адвокат сказал, что если уж меня один раз признали слабоумным, то это пригодится на всю жизнь.
- Без жульничества тоже нельзя. Если бы все люди заботились только о благополучии других, то еще скорее передрались бы между собой.
- Кто любит говорить двусмысленности, сначала должен их обдумать. Откровенный человек, у которого что на уме, то и на языке, редко получает по морде. А если уж получит, так потом вообще предпочтёт на людях держать язык за зубами. Правда, про такого человека думают, что он коварный и ещё бог весть какой, и тоже не раз отлупят как следует, но это всё зависит от его рассудительности и самообладания.
- Вот видите, - сказал Швейк. - Все это каждый должен претерпеть ради государя императора. И выкачивание желудка и клистир.
- Куда приятнее чистить на кухне картошку, скатывать кнедлики и возиться с мясом, чем под ураганным огнем противника, наложив полные подштанники, орать: «Einzelnabfallen! Bajonett auf!» (Один за другим! Примкнуть штыки! (нем.))
- Кто из вас умер, пусть явится в течение трех дней в штаб корпуса, чтобы труп его был окроплён святой водой…
- Я человек весьма терпимый, могу выслушать и чужие мнения.
- Идти под конвоем полицейского - это тяжелый момент в жизни каждого человека. Но если человек даже в этот тяжкий момент не забывает, что ему надлежит делать при объявлении войны, то, думаю, такой человек не так уж плох.
- Люди, которых коробит от сильных выражений, просто трусы, пугающиеся настоящей жизни, и такие слабые люди наносят наибольший вред культуре и общественной морали.
- Она перевернула вверх дном всю квартиру, но понемногу ее энергия в устройстве гнездышка начала иссякать, и разгром постепенно прекратился.
- Эту корову должны были, по крайней мере, недели две мариновать в уксусе, ну, если не корову, то хотя бы того, кто ее покупал, - заявил Швейк.
- Вообще всё на свете вдруг показалось ему таким гнусным и отвратительным, что он почувствовал потребность напиться и избавиться от мировой скорби.
- Не всем же быть умными. В виде исключения должны быть также и глупые, потому что если бы все были умными, то на свете было бы столько ума, что от этого каждый второй человек стал бы совершеннейшим идиотом.
- Великой эпохе нужны великие люди. Но на свете существуют и непризнанные, скромные герои, не завоевавшие себе славы Наполеона. История ничего не говорит о них. Но при внимательном анализе их слава затмила бы даже славу Александра Македонского.
Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой.
В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.
- Если слово "Швейк" станет новым ругательством в пышном венке бранных слов, то мне останется только удовлетвориться этим обогащением чешского языка.
- Сочинять историю впрок - увлекательнейшее занятие.
- Осторожность никогда не бывает излишней, а излишество вредит.
- От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти.
- Вообще все в армии уже воняет гнилью, - сказал вольноопределяющийся, укрываясь одеялом. — Массы пока еще не проспались. Выпучив глаза, они идут на фронт, чтобы из них сделали там лапшу; а попадет в кого-нибудь пуля, он только шепнет: «Мамочка», — и все. Ныне героев нет, а есть убойный скот и мясники в генеральных штабах. Погодите, дождутся они бунта. Ну и будет же потасовка! Да здравствует армия! Спокойной ночи!»
- Великая бойня - мировая война - также не обошлась без благословения священников.
- Полковые священники всех армий молились и служили обедни за победу тех, у кого стояли на содержании. Священник появлялся во время казни взбунтовавшихся солдат; священника можно было видеть и на казнях чешских легионеров. Ничего не изменилось с той поры, как разбойник Войтех, прозванный "святым", истреблял прибалтийских славян с мечом в одной руке и с крестом - в другой.
- Оно ведь нелегко - куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но вылезть - в этом и заключается настоящее военное искусство. Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой.
Уважение к начальству, знание устава и присутствие духа на военной службе - это все. А если к этим качествам присовокупить еще и доблесть, то ни один неприятель не устоит перед нами.
- Послал черт на нашу голову этих штатских! Чем образованнее, тем глупей.
- Не полагается, но допускается. ...На свете вообще много чего не полагается, что допускается. Главное, попытаться сделать то, чего делать нельзя.
А если учесть, что вчера исполнилось 103 года началу Первой мировой войны, которую затеяли австро-венгры...
(с) warshА как вы относитесь к Гашеку, Швейку, Авсро-Венгрии и Первой мировой?
+24°...+27°,
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
