Призыв задуматься над грехами священнослужителей - действительными или мнимыми, вызывает недоумение. Невозможно придумать никакой цели такого призыва, кроме как услаждения мыслью о том, что кто-то - содомит, а я - д'Артаньян великий ревнитель о благе Церкви. Непонятно - почему задумываться надо о грехах иерархии и об очищении Церкви от грешников в сане, а не о грехах автора призыва и очищении Церкви от него самого. А уж результат раздумий автора вызывает не просто недоумение, а вопрос - почему он вдруг решил контролировать митрополии, не будучи осведомлен о базовых принципах бытия Церкви. Позволю себе их напомнить.
Во-первых, миряне в Церкви действительно НЕ обладают никакой иерархической властью.Им действительно НЕ поручено пасти Церковь Господа и Бога, которую Он стяжал Честною Своею Кровию.  Возможно, автор несколько путает Церковь и протестантскую секту. Собственно рукоположение это и есть акт передачи священной власти и обязанности попечения о Церкви.
Во-вторых, требование мирян предоставить им право контроля над приходами, епархиями и митрополиями, давно осуждено Богом . Причем суд Божий  над такими "контролерами" обычно бывает быстрый и суровый. Желающих узнать о нем более подробно  отсылаю к истории   Дафана и Авирона.
В-третьих, даже если мирянину представляется, что Церковь падает и прямо сейчас рухнет, (хотя это и говорит лишь только о его неверии), он не имеет права не только рвать к себе штурвал, но карается смертью даже за попытку прикоснуться к нему. Желающих узнать об этом подробно , отсылаю к истории человека, которому показалось, что ковчег сейчас упадет, и который решил его поддержать в меру своих мирянских сил.
В-четвертых, задумывание о чужих грехах ( кто бы это ни был - архиерей или сосед) ясно и четко описано самим Спасителем в притче о бревне и сучках. Причем если архиерей говорит о сучке в чужом глазу, имея в своем бревно - он невиновен, потому что это ЕГО ОБЯЗАННОСТЬ ПО ФАКТУ РУКОПОЛОЖЕНИЯ, Если об этом начинает говорить мирянин, никаких оправданий ему нет.
В-пятых, дурная привычка бросать своего покойника, чтобы идти плакать над чужим, святыми отцами единогласно считается разновидностью психического заболевания.
В-шестых, у нас есть заповедь от Христа  - каким образом миряне должны относиться к священнослужителям ВИДИМО И ОЧЕВИДНО ДЛЯ ВСЕХ нарушающим заповеди.
"Все, что они говорят вам - делайте, по делам их не поступайте".  Нет  никаких призывов к контролю за зарвавшимися архиереями. Причем напомню, что непосредственно эти слова относятся к архиереям, которые сознательно и открыто начали войну против Бога.
В-седьмых, если Писание, Предание и десятки и сотни святых отцов, запрещавших подобное начинание как безумное, не имеют достаточного авторитета в глазах "контролеров", то позволю себе обратить внимание на железные и непоколебимые исторические факты, которые у всех перед глазами. Те деноминации, в которых "митрополии контролировали миряне", находятся в ужасающем состоянии - женское священство, многобрачие, отсутствие таинств, содомские браки и т.д. и т.п. Что более-менее благополучно дела обстоят только в деноминации, в которой контроль за митрополиями сохранилась в руках иерархов - у католиков, старокатоликов и т.д. и т.п.  При всех их грехах и недостатках ( о которых я не имею, впрочем ни малейшего представления за ненадобностью).
В-восьмых, распространяемый отцом Андреем Кураевым бред о том, что можно кого-то заставить совершать тот или иной грех, не соответствует не только христианскому мировоззрению, но и  банальному здравому смыслу, изложенному просто и доступно Казанским архиепископом  и осмеянному прогрессивными православными - что даже кошку погладить без ее согласия невозможно.  Естественно, ничего сказать ни отец Андрей , ни члены его секты против этого простого и очевидного тезиса не могут, остается только распространять и не рефлексировать.
В-девятых, вызывает серьезное беспокойство то, что авторы подобных призывов считают себя более могущественными, более попечительными, более осведомленными о состоянии дел, более любящими добродетель и ненавидящими зло, чем Христос. Нет, разумеется, они такого не говорят прямо, но это строго вытекает из самого желания поставить под контроль епископов под тем предлогом, что их никто не контролирует.  Впрочем, возможно, я ошибаюсь, и  они просто не верят в бытие Бога , или считают, что Он после Вознесения пошел спать и спит до сих пор.
 Не только мирянин не может совершить в Церкви чего-то без воли епископа, но даже священник. Епископ имеет полноту священства , административной и финансовой власти в своей епархии . Это непонятно и непостижимо для прогрессивных православных, однако, это - основа бытия Церкви.  Это основа и суть иерархического устройства . Люди, которые взяв повод нравственного несовершенства или падения ( мнимого или реального) того или иного епископа  пытаются разрушить иерархию - не сражаются с грехом. Они его проповедуют и продвигают.
Тезис о том, что мирянин - есть второй сорт, потому что не имеет права порулить Церковью - есть непонимание ни того, что есть управление Церковью, ни ответственности за это управление. Чтобы составить о нем некоторое представление, достаточно сесть на какой-нибудь круизный теплоход или катер в качестве пассажира, подняться в рубку и потребовать, чтобы капитан учитывал его мнение при обходе следующей мели. Смею заметить, что вылет пассажира через иллюминатор с последующим приводнением будет не следствием властолюбия капитана и второсортности пассажиров, как таковых,  а именно следствием заботы капитана об их сохранности.
Что же , неужели мирянину никак не реагировать на происходящее в Церкви? Разумеется , нет. От мирян зависит очень многое, они могут оказать огромную помощь священнослужителям - помощь действительную и сущую в церковной традиции. Чем же?
1)  Четким и ясным представлением о том, что такое "происходящее в Церкви", а что есть "антицерковная компания".
2)  Исполнением обязанности молиться о священнослужителях, в том числе и правящем архиерее. При этом желательно  четко знать, чем клевета на архиерея или священника отличается от молитвы за них и уметь применять такое  знание на практике.
3) Не менее ясным и четким знанием десяти заповедей и избеганием смертных грехов. Один мирянин, который старается жить по заповедям, оказывает для священника, которому заповедано служить его спасению, большую помощь, чем тысяча человек, которые обсуждают в ЖЖшечке его грехи. Если этот тезис непонятен с первого раза, то повторю его. Больной , который успешно идет на поправку в результате тщательного  исполнения прописанного  врачом режима, оказывает врачу бОльшую профессиональную помощь, чем целое отделение, которое вместо постельного режима  бегает за ним по пятам и следит , с какой медсестрой он крутит роман.
4)  Тренировкой редчайшего , но крайне полезного умения прощать священникам их грехи хотя бы вполовину от того, как они прощают грехи мирянам на исповеди. О том, что вообще-то чужие грехи вообще лучше не замечать в упор, я уже боюсь говорить, потому что сейчас за это записывают в гомолобби без разговоров и дальнейших выяснений.
5) Выучиванием наизусть двух изречений Священного Писания "невозможно не прийти соблазнам, но горе тем. через кого соблазн приходит" и "Бог никого не искушает, но каждый соблазняется, прельщаемый своей похотью". Воспоминанием их каждый раз, когда достопочтенный протодиакон начинает рассказывать, как грешный архиерей развращает малолетних семинаристов .
6) Твердым знанием телефона 02 и 112 , которые существуют специально для тех случаев, когда лицо, обладающее или необладающее священным саном предпринимает против вас лично или кого-то еще противоправные деяния с применением физической силы.
7) Внимательным и ежедневным изучением иерархического устройства РПЦ. Тогда тезис о том, что духовно-нравственный облик священнослужителя  касается только четырех лиц - Христа, самого священнослужителя, его духовника и его непосредственного иерарха - епископа или патриарха - ( и никого больше) не будет шокирующим открытием. Более того, из него можно даже узнать, что таинства и благодать, подаваемая через священнослужителя не зависят от его личного нравственного состояния не смотря даже на очевидные для всех падения - до тех самых пор, пока священнослужитель не будет запрещен или лишен сана церковным судом или постановлением правящего архиерея.
Напоследок напомню по странному стечению обстоятельств совершенно забытый ревнителями об очищении Церкви принцип, что каноны ( как и заповеди) имеют две области применения. Они обязательно применяются каждым человеком по отношении к самому себе. И во-вторых, они применяются церковным судом в отношении людей , которые этому суду подвластны.  Никаких других способов применения этих канонов - ни мирянами по отношению к архиереям, ни мирянами по отношению к церковному суду, не существует и никогда не существовало.

 

Ранее я ничего не писал о своем отношении к той череде скандалов, которые были связаны с протодиаконом Андреем Кураевым, поскольку не считаю для себя возможным публично критиковать поведение какого-либо православного священнослужителя, пока оно не угрожает самой Церкви, а любое молчание о нем уже будет только усугублять эту угрозу. Теперь же, после известных событий, такая критика может быть интерпретирована как следование ницшеанскому императиву “падающего – толкни!”, чего бы я еще больше не хотел, чем упрека в замалчивании. Но поскольку, на самом деле, отец Андрей вовсе не является чьей-либо жертвой и его фан-клуб еще более рукоплещет ему в его новом положении, то не критиковать его теперь – значит только подыгрывать ему в его собственной игре гонимого за правду вольнодумца.

Поэтому я все-таки сформулирую свое отношение к созданной ситуации и очень надеюсь впредь не возвращаться к этой теме.

1. 

Прежде всего, я считаю необходимым отметить, что ещё просто диакон Андрей Кураев, конечно, очень много сделал в качестве православного миссионера и обратил к православию очень многих людей, особенно в 1990-е годы, и среди этих многих обращенных есть также и мои знакомые. И если мы не хотим переоценивать заслуги отца Андрея перед Церковью, то уж недооценивать их было бы еще худшей крайностью и грубой нехристианской неблагодарностью. И как бы ни изменился отец Андрей, мы всегда должны помнить его миссионерские достижения и быть благодарными ему за обращение многих из нас. Я специально оговариваю это обстоятельство, чтобы напомнить, почему мы, вообще, обсуждаем отца Андрея Кураева – потому что он этого заслуживает. Если бы отец Андрей был известен только своим нынешним “диссидентством”, то о нем бы никто не вспоминал, как никто не вспоминает ныне о том заштатном дьяконе, о котором было известно только то, что он ушел из Церкви.

И именно потому, что очень многие люди, открывшие для себя православие через отца Андрея, до сих пор отождествляют истинно церковные позиции с его личными высказываниями, то на эти высказывания уже невозможно не реагировать, как невозможно было Церкви не реагировать на деятельность Льва Толстого, за которым шли тысячи почитателей его романов двадцатилетней давности, хотя он сам уже давно отказался от литературы и только проповедовал свою ересь.

2.

Я знаю, что многим из прежних почитателей отца Андрея больно критиковать его нынешние позиции, потому что именно через него они пришли в Церковь. Я же не скажу, что мне это больно, но скажу только, что это очень неприятно. Дело в том, что на мой приход к православию книги и лекции диакона Андрея Кураева не оказали совершенно никакого влияния и, более того, я пришел в Церковь не только независимо от него, но даже, в определенной степени, вопреки нему.

Некоторые люди в моем окружении буквально навязывали мне его книги, которые каждый раз вызывали у меня большое недоумение. При первом же знакомстве с его текстами возникало очень точное ощущение, что автор стремится не убедить меня в правоте православия, а пытается завлечь в него какими-то окольными путями, как бы танцуя вокруг да около, больше всего опасаясь спугнуть читателя какой-либо категоричностью. Всеми возможными постмодернистскими приемами, подмигиваниями и подшептываниями, уводами глаз в самый важный момент; эпатирующими парадоксами и подшучиваниями; произвольным цитированием каких-то, совершенно необязательных авторов и девальвированием любого пафоса, автор как будто бы внушал мысль, что православие это нечто очень приятное и современное, а всё то, что делает православие “напряжным”, “неадекватным”, “архаичным”, “экстремистским” – либо не существует, либо его неправильно понимают.

Но даже моего представления о христианстве в целом, в середине 1990-х годов, незадолго до крещения, хватило на то, чтобы понять – эти книги не совсем о том, что я читаю в самой Библии. Если не вдаваться в детали, то одно только Евангелие это очень категоричная и пафосная книга, не позволяющая никакого расслабления и хиппования, и уже слова проповеди Иоанна Предтечи невозможно было совместить с этим лайт-христианством, которое многие принимали за само христианство как таковое. И даже я в какой-то момент, по своему неведению, подозревал, что если православие это то, что проповедует диакон Кураев, то зачем его вообще принимать? Таким образом, при всем уважении к миссионерским достижениям отца Андрея, представьте себе, что есть люди, которые не только пришли в Церковь совершенно независимо от Кураева, но даже вопреки Кураеву.

3. 

Между тем, диакон Андрей Кураев был не только миссионером №1 в 1990-е годы, но фактически стал законодателем того постмодернистского стиля лайт-миссии, которая сейчас уже стала общим местом среди многих молодых миссионеров. И в этом смысле его влияние не только количественное, но и качественное. Сразу оговорюсь, что в этой миссии тоже есть свой смысл, но в не большей степени, чем в любой другой миссии. Да, есть люди, которых возможно привлечь к Церкви только очень аккуратными и ласковыми полунамеками, на первых порах раскрывая только радостное и “адекватное” измерение христианства, и замалчивая трагическое и “неадекватное”, но зачем возводить эту специфическую референтную группу в целевую аудиторию всего церковного миссионерства?

На политическом уровне этой группе соответствует только одна часть идеологического спектра – обычные либералы, для которых любое ограничение их свободы воспринимается как “тоталитаризм”, а любое напоминание об их человеческом несовершенстве как “давление на личность”. И в итоге миссия отца Андрея Кураева и его эпигонов, изначально ориентированная на самую широкую публику, оказалась в политической ловушке – их целевой аудиторией стали именно либералы, то есть одна из наименее воцерковляемых групп общества. Наименее воцерковляемых, потому что когда либерал принимает православие, он перестает быть либералом и ему уже не нужна никакая лайт-миссия, а следовательно, он перестает быть “кураевцем”. В ином случае он может зависнуть в промежуточном состоянии “православного либерала”, для которого его либеральная идентичность будет порядком важнее православной. Такие люди никогда не могут внятно объяснить, почему они находятся именно в Православной Церкви, а не в более “прогрессивных” католической или лютеранской, и очень мучаются своим пребыванием в “этой РПЦ” и заражают этим мучением окружающих.

Однако происходящее сейчас с отцом Андреем касается далеко не только его самого – здесь мы наглядно сталкиваемся с симптомом времени, с принципиальной исторической развилкой. Ведь до некоторых пор у диакона Андрея Кураева было “всё хорошо”, потому что само время работало на его успех. Ведь дело не в том, что раньше кисейно-либеральной аудитории было больше, а сейчас её меньше – дело в том, что раньше целые толпы в России приходили в Церковь как в альтернативное пространство советской системе, которую они, в свою очередь, отвергали не столько как советскую, сколько как систему. Для них Церковь была неким бердяевским “пространством свободного духа”, где нет никаких жестких запретов и требований, и они крайне возмущались, когда эти запреты и требования вдруг напоминали о себе. Это восприятие Церкви как перманентного дискуссионного салона, где никто не может никому ничего приказать или запретить. И тогда книгам и лекциям Кураева шло навстречу целое поколение тех, кто сегодня в любом проявлении церковной силы и власти видит “совок” и “новую КПСС”, забывая при этом, что вовсе не Церковь сегодня воспроизводит шаблоны КПСС, а сама КПСС была пародией на Церковь.

Но эта поколенческая волна давно спала, оставив после себя только немногих “православных либералов” 90-х, а на смену ей пришли дистиллированные либералы 2010-х, которых уже не так легко обмануть, и которых никакая романтика не заставит склонить голову перед кем-либо (кроме антихриста, разумеется).

Как я уже сказал, главный лейтмотив большинства проповедей отца Андрея Кураева – это раскрытие всего того в православии, что делает его приятным и удобным, и замалчивание всего того, что делает его неприятным и неудобным. Но то, что приятно и удобно одному, неприятно и неудобно для другого. Для целевой аудитории дьякона Андрея самое неудобное и неприятное в православном вероучении и Православной Церкви то, что это – Система. Поэтому центральным сюжетом проповеди отца Андрея является размывание и отрицание всего того, что делает православное христианство Системой. Потому что православное христианство – это догматическая мировоззренческая доктрина, а Православная Церковь – это иерархическая мировоззренческая организация. И любой вменяемый современный человек со стороны, открывающий для себя православие, прекрасно это понимает, и никакие богословские аспекты Гарри Поттера или учебник ОПК с веселыми иллюстрациями Григория Остера не могут обмануть его глаза и уши: здесь – Система. И либо ты эту Систему принимаешь именно как Систему, в ее целом, либо оказываешься в том самом подвешенном состоянии хождения вокруг да около. Кроме того, если раньше многие люди уходили в Церковь, ища там спасение от тоталитарной системы, то сегодня многие уходят в Церковь, ища там спасение от постмодернистской анархии. И в этой ситуации вкрадчивые рассуждения о том, что здесь, в Церкви, не меньше свободы, чем за ее пределами, выглядят уже не просто обманом, но и никому не нужным обманом. (см.сноску 1)

4. 

Я не знаю никаких личных мотивов отца Андрея, заставивших его из сторонника власти Патриарха Кирилла превратиться в ее неуклонного критика, и поэтому описываю только своё видение его деятельности со стороны. Я полагаю, что во время выборов Патриарха в 2009 году отец Андрей ошибочно считал, что в случае победы митрополит Кирилл будет проводить какую-то либерализацию Церкви, в чем его бездумно подозревали многие радикальные консерваторы. И поддержка самого Кураева только усиливала их подозрения. Но, вопреки этим безосновательным ожиданиям, Патриарх Кирилл продолжил созидание Церкви как сильной и влиятельной организации, являющейся также институциональной основой русской державной культуры со времен Крещения Руси. Это путь массовой миссии, рассчитанной на всех и вся; путь отстаивания интересов Церкви во всех сферах общественной жизни; путь укрепления Церкви как крупнейшей многонациональной организации, границы которой выходят далеко за пределы РФ; путь той самой симфонии властей Церкви и государства, – то есть путь созидания великой Системы, какой всегда была Церковь, особенно в эпохи подъема. И отец Андрей не нашел себя в этом деле, хотя все шли ему навстречу – достаточно сказать, что был принят именно его вариант учебника ОПК, а я оставляю за собой право считать, что это был не самый лучший вариант. Иными словами, отец Андрей Кураев очень легко чувствовал себя в ситуации деструктора и разоблачителя какой-либо Системы, но строить с ним Систему оказалось совершенно невозможным. Да и как можно строить Систему, если твоя целевая аудитория – исключительно кисейные либералы, у которых само слово “система” вызывает ужас?

Такова ситуация в целом, объясняющая радикализацию отца Андрея. Но в рамках этой ситуации появился еще один частный и неожиданный фактор этой радикализации, тем более неожиданный, что с самой ситуацией в целом он никак не связан – это фактор “сысоевщины”, как не постеснялся сам Кураев назвать феномен отца Даниила Сысоева и его последователей.

Вряд ли нужно доказывать, что “сысоевщина” – это такая православная миссия, которая почти во всем противоположна “кураевщине”. Миссия отца Даниила Сысоева – это прямые ответы на прямые вопросы, а не блуждание вокруг да около, порождающее только новые вопросы; это постоянные ссылки на Священное Писание и Священное Предание, а не на случайных кумиров интеллигентской субкультуры перестроечного периода; это честное следование догматам и канонам, а не уход в “частные богословские мнения”; наконец, это полный отказ от каких-либо двусмысленностей и сомнительного заигрывания с аудиторией. И как бы это ни было удивительно, миссия отца Даниила оказалась не менее успешной – теперь уже есть тысячи прихожан, оказавшихся в Церкви только благодаря отцу Даниилу. Более того, появилось несколько молодежных движений, прямо называющих себя “сысоевцами”, а ведь именно отец Андрей Кураев в свое время так беспокоился о молодежной миссии, а теперь больше всех ругает и “православный Селигер”, и придуманных им “правослактов”.(см.сноску 2).

Возможно, я бы не писал этот текст, если бы отец Андрей не перешел последнюю границу, которой стали совершенно хамские с его стороны заявления в адрес убиенного отца Даниила Сысоева и его последователей. Уж что-что, но это было совсем не по-христиански и совсем не интеллигентно. Никто не запрещает протодиакону Кураеву и кому-либо критиковать взгляды и методы отца Даниила и его учеников (как никто не запрещает критиковать взгляды и методы самого Кураева и “кураевцев”), более того, многие с большим интересом выслушали бы эту критику, но только при двух условиях – во-1х, эта критика должны быть этически корректной, без оскорблений и передергиваний, а во-2х, эта критика должна быть православной, то есть основанной на Писании и Предании, а не от ветра головы своя. И очень странно, что отец Андрей в полемике с “конкурирующей” миссионерской линией, вместо того, чтобы раскрыть свои богословские знания и таланты, сорвался на обычную брань. А может быть, и не странно?

5. 

Сейчас отец Андрей пытается всех уверить в том, что его нынешнее положение якобы инициировано неким “гей-лобби” в Русской Православной Церкви, и он испытывает гонения от неких содомитов в рясе. Я не знаю, насколько сам отец Андрей верит в эту конспирологию, но лично я абсолютно убежден, что даже если бы в нашей Церкви было бы какое-то сверхвлиятельное суперлобби самых что ни на есть идеологических гомосексуалистов, к отставкам отца Андрея оно не имело бы никакого отношения. Последние два года отец Андрей, действительно, занимался сплошным эпатированием своей публики, несовместимым не только с каким-то важным статусом, но просто со статусом христианина. Но если раньше этот перманентный эпатаж и скандал был мотивирован какими-то миссионерскими соображениями (так что нам приходилось оправдывать его от раза к разу), то последние два года он носит однозначно антимиссионерский эффект.

Раньше отец Андрей привлекал людей в Церковь, теперь же он уводит людей из Церкви, а его деятельность стала неотъемлемой составляющей всей антицерковной медийной кампании. Раньше отец Андрей объяснял всем, почему так хорошо быть в РПЦ МП, теперь же он фактически объясняет, почему так плохо быть в РПЦ МП.

Совершенно понятно, почему православная Академия решила дистанцироваться от такого преподавателя, тем более, после предупреждения двухлетней давности. И более чем странно и нечестно со стороны самого отца Андрея делать вид, что его медийная политика здесь ни при чем и он лишь стал жертвой некоего “гей-лобби”.

Теперь что касается самого “гей-лобби”.

Во-1х, я лично не знаю в Церкви ни одного священнослужителя, который бы признавался мне в своем гомосексуализме или которого я бы подозревал в соответствующем грехе. При этом, я нередко слышу с разных сторон, что такие священнослужители есть, в том числе, от уважаемых мною людей, и поэтому готов поверить в то, что они, действительно, есть, и они не малочисленны. Но я не исповедую известный антицерковный принцип презумпции виновности по отношению к любому клирику, подозреваемому в каком-либо грехе, и поэтому до тех пор, пока не будет предъявлено убедительных доказательств содомского греха какого-либо клирика, обвинять его в этом грехе недопустимо. Если же эти доказательства есть, то такой клирик должен быть извержен из сана. Ведь проблема не только в том, что такой клирик сам находится в страшном грехе, а в том, что он своим поведением отвращает от Церкви других людей. Если есть целое “гей-лобби” в Церкви, то оно также должно быть вскрыто и все его представители также должны быть наказаны. Вряд ли с этим не согласится кто-либо из православных читателей этих строк и вряд ли кто-то из критиков отца Андрея хоть сколько-нибудь готов скрывать факт существования этого “гей-лобби”, если оно, действительно, существует.

Во-2х, прошло уже много дней с момента отставок отца Андрея и он за это время успел максимально растиражировать тему этого “гей-лобби”, но вот вопрос – где доказательства? Всё “прогрессивное человечество” затаилось в ожидании громких разоблачений со стороны отца Андрея, но пока он так ничего не предъявил, кроме фотографий с каким-то сторожем и повторения одной и той же истории про Казанскую семинарию, с которой само церковное руководство разобралось без его помощи. Когда, как не сейчас, когда отец Андрей максимально свободен от Патриархии, он должен открыть глаза миру на то самое “гей-лобби”, но мы так ничего доказательного от него не услышали и, по всей видимости, так и ничего и не услышим. Зато множество людей в очередной раз были введены протодиаконом Кураевым в соблазн и антицерковная кампания его стараниями только усилилась.

А если представить себе, что некое “гей-лобби”, действительно, существует, то после этой истории разоблачить его будет несравнимо сложнее, потому что его главным разоблачителем стал наиболее пререкаемый клирик, который так и не нашел никаких доказательств существования этого лобби, что для самих содомитов в рясе более, чем выгодно.

В заключении еще раз отмечу, что как человек, максимально воздерживающийся от публичной критики каких-либо православных священнослужителей и признающий объективные миссионерские достижения отца Андрея Кураева, мне неприятно было писать всё вышеизложенное и я бы не хотел возвращаться к этой теме. Но если кого-то интересует моё частное мнение, то я не только не поддерживаю протодиакона Андрея Кураева в его нынешней вендетте с Московской Патриархией, но считаю его публичную деятельность последних двух лет откровенно вредной для Церкви.


сноска 1. Предвидя передергивания и недопонимания, специально оговариваю, что сама Свобода – это важнейшая христианская ценность, поскольку она, наряду с разумом, является неотъемлемым свойством человеческой личности как образа и подобия Божия. Но это ценность не абсолютна, поскольку она ограничена ответственностью человека за свою свободу, а подлинная духовная свобода достигается только на пути возрастания в самом христианстве, в спасении и обожении, непосредственно связанном с познанием Истины Христовой – “И познаете истину, и истина сделает вас свободными” (Ин 8:32). Поэтому искренне верующие люди вполне свободно чувствуют себя в Церкви, осознавая необходимость и полезность всех догматических и канонических ограничений. И именно свобода во Христе позволяет христианам критиковать неправильные взгляды и поступки друг друга, включая представителей церковной власти.

сноска 2. По вопросу о том, насколько отец Андрей Кураев противоречит самому себе в критике “сысоевцев”, рекомендую обстоятельный пост диакона Георгия Максимова “Протодиакон Кураев в роли инквизитора”