2017-02-22 17:53:32
На текущий момент практически все люди уверены в негативном влиянии генномодифицированных продуктов ...
+ развернуть текстсохранённая копия
На текущий момент практически все люди уверены в негативном влиянии генномодифицированных продуктов на организм человека. Однако никто, в сущности, не может...
2016-12-08 20:54:28
... материальным и духовным, черти обычно пребывают в ... ; там могут быть черти, которые способны повредить ...
+ развернуть текстсохранённая копия
Как промежуточное звено между материальным и духовным, черти обычно пребывают в безлюдных местах, материя которых разрушена. В этом одна из причин запрета заходить в развалины – там могут быть черти, которые способны повредить человеку, как приводится в Талмуде (трактат Брахот 3 а). Более того, несмотря на то, что правило гласит: «Двум людям черти могут показаться, но они им не вредят, а троим они вовсе не показываются», Талмуд говорит, что в развалинах они могут повредить даже двоим или троим. Причина этому: там, где черти обычно водятся, в месте их постоянного обитания, они могут повредить и троим. А поскольку развалины являются безлюдным местом, материя которого разрушена (в данном случае – упавший дом), они считаются местом постоянного обитания чертей.
Пророк Йешая (13, 21) предсказывает Вавилону тотальное разрушение. Среди прочего пророк говорит, что там, где прежде был Вавилон, будут скакать бесы. Так Йешая предрекает тотальное разрушение Вавилона и полнейшее безлюдье, которое будет там царить (ведь бесы обитают в разрушенных и безлюдных местах).
Вчера решила прогуляться до Чертова пальца, а так как я живу вблизи новой пешеходной зоны, то миновать прохода по прелестям ее сборки не удалось. Традиционно иду до парка по Октябрьской, потом сворачиваю на Посадского и поднимаюсь до Журавлей по Комсомольской, которая уже у парка практически переходит в улицу 32-ой стрелковой дивизии..
Думаю это последние довольно теплые денечки и осень скоро окончательно заявит о своих правах. Мне осталось только до леса добраться для прогулки и можно будет спокойно зимовать) Хотя еще надо найти работу... Процесс этот осточертел(
Интересная иллюстрация.
Проходя мимо этого здания у меня постоянно возникает желание залезть на крышу.
Тут много бездомных щенков, я бы забрала, но итак скотный двор в доме.
Он не хотел смотреть в мою сторону.
Не видела раньше там троллейбуса, наверное недавно пригнали.
Соколовогорский лабиринт.
Мне кстати показалось, что качалки покрасили. Здорово, это ведь самый удаленный музейный комплекс в парке.
Он подъехал к центральной остановке на тринадцатом автобусе 21 ноября этого года, в день начала дождей, когда небо только заволокло свинцом туч и первые капли едва лишь коснулись сухой листвы на тротуарах. Хмурые лица вчерашних весельчаков проплыли, как скалы скорби, мимо него за мутным стеклом и замерли, когда водитель со скрипом остановил свою колесницу. На весь салон автобуса он был один, что сразу насторожило опытных ездоков общественного транспорта, так как в это время тринадцатый всегда полный, а до пересмены, то есть до нового автобуса, который придёт из гаража и соответственно пустым, оставалось ещё два часа. Несмотря на пустой салон, он приехал стоя, держась одной рукою за поручень, а второй — придерживая шляпу, так как все окна были почему-то открыты, словно из любви единственного пассажира к прогулкам с ветерком.
Двери распахнулись, но лишь передние, и он вышел, клацнув стальными каблуками об асфальт, а ринувшиеся к автобусу бабки, гружённые сумками, авоськами и нелёгким довеском брани и проклятий, замерли, точно наткнулись на невидимую стену. Не случись этого, и человек в сером пальто, при зонтике и шляпе оказался бы сбитым, как кегля, шарами их жирных тел. Белозубо улыбнувшись ошарашенным таким оборотом дела бабулькам, он поправил шляпу и, расстегнув пальто, под которым был чёрный бархатный пиджак, весело защёлкал каблуками прочь от остановки, провожаемый взглядами всех, кто остался за его спиною. Очнувшиеся старухи, с бранью толкая друг друга, набились в автобус и тут же попадали с полуметровой высоты на мокроватый асфальт, так как автобус растворился в воздухе. Раздались проклятья, крики боли, ужаса и кто-то вспомнил про милицию, а кто-то помянул имя божье всуе, но человек в сером пальто уже растворился в толпе, где лишь изредка мелькала его чёрная шляпа, а потом и вовсе утонула в нервном, неровном море голов.
«Да, давно я не был тут, — шептал он, ловко маневрируя меж тел, — Но, Деус, ничего не меняется. Здесь просто не хватает Локки! Я иду, дети. Я иду! Рок-н-ролл начинается! Рок-н-ролл!»
Как нож масло, он резал толпу. Нож, раскалённый огнём весёлости, шёл сквозь замерзшее масло студентов-прыщей, разъеденных матрон с их вульгарными макияжами и химией (о! эта их бессмысленная попытка вернуть ушедшее навсегда!), сквозь масло малолетних шалав, продавших тело и душу в наивном желании красивой жизни, спешащих служак, надутых от мнимой важности, сквозь заплесневелую корку матерившихся ментов и озлобленных старух, нож беззвучно впился в брюхо осеннего города, и потёк гной давно затаённой ярости. Там, где с улыбкой проходил человек в сером пальто, вспыхивали ссоры из-за отдавленных пяток, задетых плечом плеч, за спиной его посвистывали милицейские дубинки и трещали выбитые зубы, а он шёл, улыбаясь осени, и длинный зонт тростью стучал по тротуару.
«Рок-н-ролл, — бормотал он, — Пора танцевать! Вы опять заплыли салом, вы опять забыли, что значит танцевать на глупых страстях!»
Пудель с мокрым брюхом цапнул за ногу хозяйку, хозяйка стала бить собаку сумкой.
Бомж ударил в пах прохожего, кинувшего в его шапку пару монет, прохожий, матерясь, схватил бомжа за волосы и ткнул мордой в грязь.
Девочка с толстой задницей швырнула в проходившую мимо красавицу пломбиром.
На пути человека в пальто оказалась лужа, затопившая полтротуара, и он ловко вскочил на бегущий вдоль тротуара бордюр и канатоходцем быстро прошёлся по нему. На десятом шагу, однако, сорвался, и туфли соскользнули в лужу, но не промокли, хоть лужа и была глубока. Он с хохотом прошёлся по поверхности лужи, и ни один круг не разбежался по воде там, куда становились его ноги.
Оставляя за спиной скандалы и драки, серый дошёл до самого центра города, где, подрагивая, горел Вечный Огонь недалеко от исписанного похабщиной, но пока ещё целого постамента Ильича. Город, ещё полчаса назад апатично жевавший свои настроения, гудел потревоженным ульем, и никто уже не бросился остановить человека в сером пальто, который расстегнул ширинку и не без удовольствия мочился на Вечный Огонь. Вечность Вечного Огня кончилась, и лишь марево холодного газа поднималось над пятиконечной звездой, служившей ему окантовкой. Застегнув штаны и сбив на затылок шляпу, серый оперся на зонт и с улыбкой прислушался к гулу улья, который разворошил. Со здания напротив ему улыбались президент с премьером, план которых, если поверить огромному плакату в полстены, должен был решить через пару лет все основные проблемы Чернополя, страны, континента и Солнечной системы. Локки вряд ли поверил плакату, так как строго погрозил самодовольным товарищам длинным тонким пальцем, отчего краска на их лицах потекла, превратив два улыбавшихся до этого лица в чем-то обиженные кислые физиономии.
Маленький мальчик с пластмассовым пистолетом подбежал тут к серому и с дурацкой миной на грязноватом лице направил своё оружие на Локки.
«Пах! Бах!» — пах-бахнул ребёнок, а Локки подмигнул ему в ответ.
«Хіба це пістолет? — спросил он мальчика, — Ось, візьми та й спробуй на кому-небудь цей». С этими словами он протянул пацану воронёным стволом вперед новёхонький «Вальтер».
Глаза ребёнка заблестели, руки сжали пушку, а пластмассовый пистолет малыша полетел — к самому что ни на есть чёрту!..
