Когда я шла погулять с Щ., я ожидала увидеть, что он стал не таким классным, а я вот такая вся обалденная, и пусть ему обидно будет. Идеальный план, в общем)))))) А главное, свежий!

Но всё оказалось несколько не так, как я задумала. И поделом мне, такой высокомерной.
Для начала он опоздал. Ладно, ок, подождём. На жаре. На солнцепёке. Ну ничего, я же хотела его увидеть.
А потом мы потащились в парк. Ходить, да. Жарко даже в тенёчке, везде адово жарко. А мы ходим. Слава богу, я хоть не на каблуках была. Будь я с Кирой, Картманом и с кем угодно из моих новых друзей ─ мы просто пошли бы в какую-нибудь кофейню и сидели бы под кондиционерами. А тут... в общем, мне было неудобно сказать ему о том, что торчать на улице в такую жару ─ это плохая идея. И, вообще, всё же это парню полагается задавать направление. Нда.

Ну и, наконец, это было чертовски невыносимо скучно и уныло. В смысле, он превзошёл все мои ожидания о том, как это хреново будет. Когда мы все были студентами ─ разница не казалась такой очевидной. Но сейчас разрыв увеличивается с каждой секундой. В общем, из чем-то примечательного парня ─ он стал унылейшим говном. Если упростить мои эмоции ─ то мне стыдно и неловко за то, что такой человек мог вызывать во мне столько эмоций. Обычный. Никакой.
Красивое лицо осталось на месте (всё же нам не по 50 лет), но всё остальное... И если раньше он как-то был покрыт мышцами, то сейчас всё куда-то ушло, и выпирающие рёбра у меня вызывали отвращение. Я старалась на него не смотреть.
Несмешные шутки. Очень много несмешных шуток. 4 года назад они тоже были несмешными, но тогда я, кажется, не очень обращала на это внимание.
Общие темы для разговора есть, но даже мои реплики казались, скорее, утомительной повинной обязанностью поддерживать разговор. Спорить, когда он говорил очевидные глупости ─ даже не возникало желания.
Дешёвые понты. Очень много бессмысленных дешёвых понтов. Во взрослом возрасте выглядящих совершенно тухло.
Нытьё по поводу скучной утомительной работы и клиентов-идиотов. Всё по шаблону.

Он говорил, что человеческая жизнь слишком коротка, и что хотел бы жить полторы тысячи лет, чтобы всё успеть, всему научиться и всему добиться. Но зачем ему полторы тысячи, если он не может справиться даже с отведенными шестьюдесятью двумя?

Чтобы сбежать, мне пришлось соврать о неотложных делах. Я этого очень не люблю, и стараюсь не пачкать свой рот неправдивыми словами. Но эти два часа в его обществе показались мне мукой мученической. А честно сказать, что я хочу домой, почему-то не получалось. Было как-то жалко его. Жалость ─ это финальная стадия чувств, после которой я вычёркиваю человека из своей жизни.

Мама говорит, что я слишком требовательна к людям. Но я с детства привыкла, что все ─мои друзья обладают какими-то уникальными качествами. Это могут быть самые разные вещи. Начиная от умения отпиздить даже самого страшного и большого мальчика в группе, заканчивая тихим и покладистым нравом. Какая-то искра. У Щ. она была, когда я впервые увидела его, я подумала: "Чёрт побери, как же он прекрасен! Такое чувство, что он сошёл со страниц манги!" Но сейчас не стало даже этого. Тихая девочка выросла в шлюху, а смелый мальчишка ─ в заносчивого труса. Так бывает, что вырастая люди утрачивают свою искру. Вопрос лишь в том, какой у тебя срок годности.

И в том, когда искру потеряю и я.