Утром 5 декабря 2008 года я ехал на работу в Чистый. В метро зазвонил мобильный ...
Утром 5 декабря 2008 года я ехал на работу в Чистый. В метро зазвонил мобильный. Звонил о. Владимир Вигилянский:
— Святейший скончался.
Я помню только, как ходил взад-вперед по платформе «Лубянки», слушал о. Владимира и явственно ощущал пустоту.
Разумеется, я понимаю, что душа человека бессмертна, и после физической кончины она не исчезает. Но любая смерть для меня — прежде всего опустошение. Особенно ярко я это почувствовал тогда, 5 декабря. Потом нечто похожее было еще раз, в «Домодедово», куда я ездил снимать после теракта.
Четыре года назад на нас свалилась пустота. Она, конечно, заполняется — и чем-то добрым (и этого, слава Богу, больше), и чем-то не очень хорошим. Она заполняется, но не восполняется.
Вечная память Святейшему владыке.
***
Если кто не слышал — года полтора-два тому назад в Москве приняли программу строительства небольших храмов в тех районах, где в них ощущается нужда. Получилось примерно двести храмов — потому и рабочее название это начинание получило соответствующее: «Программа-200». Запустили даже специальный сайт.
Про то, насколько успешно идет реализация программы, пока судить сложно. Но уже не первый раз вокруг той или иной намеченной строительной площадки возникают споры, прежде всего с местным населением, которое далеко не всегда согласно с выбранным вариантом строительства. Очередной пример такого конфликта имел возможность наблюдать буквально вчера.
В Хорошевском районе на Ходынском поле запланировано строительство храма в честь преподобного Сергия Радонежского. Храм исторический, существовал где-то в этом месте до революции (см. историю здесь). Но часть жителей окрестных домов организовались в инициативную группу и протестуют против строительства. Доводы можно расценивать по-разному. Большинство просто напугано слухами о том, что под церковь отведут чуть ли не 4 гектара земли, и это похоронит идею создания на Ходынке большого парка. Кроме того, на волне антицерковных настроений последнего времени люди опасаются, что помимо храма на участке возникнут какие-то хозяйственные корпуса и чуть ли не бизнес-проекты. Самое головокружительное из того, что услышал, — на отведенной под церковь земле устроят кладбище для священников (?!).
В общем, вчера, когда на месте строительства будущего храма состоялось богослужение, в нем «приняла участие» и группа протестующих. Плакат «Мы за парк», выкрики, тыканье священникам, обвинения в махинациях с землей и поисках выгоды. Один из наиболее активных товарищей (хотя, вероятно, он привык, чтобы к нему обращались «господин»?) в какой-то момент просто взял и вошел на помост, где расположился временный алтарь. Я всерьез испугался за богослужебные сосуды: мало ли что в голове у человека, который за минуту до этого вылил на голову почтенного протоиерея, пытавшегося поговорить, весь джентльменский набор обвинений: «православие — жидовская вера», «Русская Церковь к России не имеет никакого отношения» и т.п.
Обошлось.
Но вот что грустно. К сожалению, с нашей стороны к протестующим отношение по сути такое же враждебное и озлобленное, как и у них к нам. Мы — в своем окопе, они — в своем. Это первое.
И второе. Противники-то храма — они сорганизовались, каким бы ни было наше к ним отношение. А вот сторонников строительства из числа местных жителей под рукой не оказалось. Молившиеся на литургии (их было однозначно больше, чем «протестантов», человек 50-60) — это всё были прихожане соседних приходов, приехавшие на службу специально.
Поэтому вопрос к москвичам (да и не только): скажите, пожалуйста, как вы думаете, как можно решить эту проблему? Общественные слушания? Какое-то голосование? А если это голосование окажется не в пользу строительства, то что делать? Считаете ли вы, что в таком случае надо отказаться от идеи строительства?
В общем, много вопросов.
***
P.S. Респект благочинному: он отнесся к моему предложению дать на сайте сообщение не только о праздничной литургии, но и о протестующих совершенно адекватно и спокойно. Новость здесь, а здесь картинки.
