Главные темы. Последние записи с тегом «этносов». Страница 7

Сегодня 26 января, воскресенье

Какой рейтинг вас больше интересует?

получить код

Главная /

Главные темы

Тэг «этносов»

Галина Зеленина: От «культурной нации» к «фашистской гадине» и обратно(1)

2014-06-08 10:45:47
[1]

Немец периода Великой Отечественной войны, «немецко-фашистский захватчик& ...
+ развернуть текст сохранённая копия

[1]

Немец периода Великой Отечественной войны, «немецко-фашистский захватчик», считается архетипическим врагом в советской коллективной памяти. «Для массового сознания в России эти образы [фашистов – Г.З.] задают травматический предел человеческого. В пропагандистской риторике гитлеровцы всегда служили абсолютной мерой негативного: редукция к этим образам означала безусловные характеристики бесчеловечного, аморального и злого»^[2]. Казалось бы, для советских евреев, прошедших – как сообщество – не только через войну, но и через Холокост, это определение должно быть верно вдвойне. Однако, как показывает анализ документов устной истории – интервью, взятых в конце 1990-х – 2000-х годах у евреев, переживших войну^[3], – образ немцев не монолитен, а наоборот, достаточно дифференцирован: в представлении информантов есть несколько групп немцев, и лишь одна из них более или менее однозначно одиозна.

«Придут немцы — мы откроем магазинчики»

Информантов, попавших в оккупацию, как правило, спрашивают, почему они не эвакуировались – неужели не доходила информация о нацистском антисемитизме и устраиваемом оккупантами геноциде. Согласно части ответов, информация не поступала вовсе, многие же вспоминают, что подобные сообщения были, но старшие родственники, заставшие Первую мировую войну, этим сообщениям не верили, видя в них разновидность советской пропаганды, стремившейся разными способами очернить немцев и воодушевить народ на борьбу с врагом. Свое недоверие они аргументировали памятью о немцах времен Первой мировой – цивилизованных, культурных, добропорядочных. Эта память в ряде случаев оказалась причиной – или, по крайней мере, одной из причин – отказа эвакуироваться со всеми вытекающими для евреев в оккупации последствиями.

Потом, дедушка этот, Аврум, еще тогда, при кайзере, был в Германии в плену. И он научился этому кожевенному делу именно в Германии. И он, дедушка, рассказывал, что немцы народ такой прекрасный, замечательный такой народ (здесь и далее курсив мой. – Г.З.) и многие люди даже не верили, что немец идет и что будут убивать. […] Взять мирное население, жен и детей, стариков, всех уничтожать – такого в истории не было еще. […] Кто мог поверить! И вы знаете, были такие, когда вступили немцы. И со стороны руских, и со стороны евреев, слышите. Встречали с хлебом-солью. Не думали именно, [что] Гитлер такой бандит. Никто не думал. Никто не верил об этом^[4].

Отступая, отходя, однажды мы проходили через местечко еврейское Инцы, это было где-то в Киевской области. И я еще спрашивал евреев: «Почему вы не уходите? Ведь немцы убьют вас». И они мне отвечали: «Вы знаете что, товарищ солдат. Ведь немцы были в 1918 году, и наши деды и отцы говорили, что они не уничтожали евреев, не убивали. Зачем нам уходить?» И они остались. Я уверен в том, что они погибли все. Но так евреи думали, что немцы – люди и к ним отнесутся по-человечески^[5].

Ну, что мой отец рассказывал? Что он воевал в Первую мировую войну с немцами и попал в плен. Так он рассказывал, как к ним относились в плену хорошо. Во-первых, там был еврейский раввин, обязательно при армии еврейский раввин. Все еврейские праздники соблюдали. На праздники еврейские в плену — не знаю, где они находились, но не в России, конечно, — там были евреи, так брали их, если Пасха, допустим, еврейские семьи к себе, и там праздновали они все еврейские праздники. Вот так вот он рассказывал. Те немцы не были такие, как эти немцы^[6].

Но потом начали евреи между собой говорить, что немец начинает приближаться, что нужно бежать куда-то. <…> Были такие грамотные люди, более ученые, начали говорить, что убивают евреев, нужно бежать. Но мама не хотела слушать этого, и папа. А папа говорил: «Не может быть, чтоб немцы убивали евреев, потому что немцы очень дружно жили когда-то в Германии с евреями». Он даже слушать этого не хотел^[7].

Скудно доходящая до еврейского населения информация о нацистском геноциде и негативный образ фашистов в целом воспринимались как лживая советская пропаганда, «агитация»:

Так я помню такой разговор, что бабушка говорит: «Да, не может быть, это агитация! Не может такого быть, чтоб убивали […] такого не было!» […] Вскоре, я помню, что папа пришел и говорит: «Роза, меня забирают. Я получил повестку, вот. […] Я тебя умоляю, уезжай с детьми, потому что ты слышишь, что делается – евреев убивают, немцы убивают, такое творится, ты должна уехать!» Вот это я помню. И мы были уже почти готовы, но бабушка была больна тогда, болела – это одна причина, а вторая, что бабушка говорила: «Да не может такого быть! Были немцы 1914 года, такого не было…» И в основном по этой причине мы остались и не уехали^[8].

В Зинькове до войны демонстрировался фильм «Профессор Мамлок»^[9], это был ужасный фильм о том, как в Германии стали преследовать евреев, и этот профессор Мамлок тоже был еврей. И этот фильм просмотрело почти все население. […] Одни возмущались, другие стали бояться, что такое может быть. […] Был один человек, который говорил – это агитация. Его звали Срол Айгуйвер. Он был злой на советскую власть за то, что его сына – он работал тогда председателем сельской рады, он был большой активист – потом однажды ночью за ним приехали, у него была большая семья. Его забрали, потом объявили, что он враг народа, и его расстреляли. За это отец его был противник советской власти. Когда он посмотрел этот фильм, он сказал: «Это агитация! Неправда, не может быть. Сейчас, в такой век, люди уже до такого дошли там, культура, сколько ученых, так неужели будут преследовать человека за то только, что он еврей. Не может такого быть! Я помню немцев, – он говорил, – 1914 года – они евреев не убивали!»^[10]

Отец пережил немецкую оккупацию в 1918 году, тогда это были совсем другие немцы. Он ожидал от этих немцев, что придут, может быть, другого отношения, потом он ожидал, что, может быть, лопнет вся советская власть, которую он терпеть не мог, и начнется нормальная жизнь. Как-то он на это рассчитывал. Советская пропаганда писала о том, что делают с евреями в Германии, но никто не верил, потому что эта пропаганда была лживая, и не верили даже правде^[11].

Эти рассказы наглядно демонстрирует уровень доверия к собственному государству – причем не только у убежденных ненавистников советского режима, как Срол Айгуйвер или отец Р.И. Бабат, но и у идеологически вполне, видимо, конформных людей. Вероятно, недоверие к официальной информации, в том числе по вопросу о геноциде евреев, было достаточно универсальным трендом, просто фиксировалось оно, на тот момент, только маргинальными группами, например, будущими коллаборационистами из числа антисоветски настроенной интеллигенции:

Конечно, Гитлер не такой уж зверь, как его малюет наша пропаганда, и до нашего родного и любимого [Сталина. — Г.З.] ему никогда не дойти и не всех же евреев «поголовно» он уничтожает, но, вероятно, какие-то ограничения для них будут, и это противно. […] От многих евреев мы слышим такое: «Зачем мы будем куда-то уходить. Ну, посадят, может быть, на какое-то время в лагеря, а потом и выпустят. Хуже, чем сейчас, не будет». И люди остаются^[12].

Евреи вспоминают, что подобную веру в доброе отношение немцев, гарантирующее всем, в том числе, евреям светлое будущее под оккупацией, выражало и русское окружение, прежде всего, критически относившиеся к советской власти раскулаченные крестьяне, будущие, или потенциальные, коллаборационисты (пусть не на идейном, но на повседневном уровне): «Наша хозяйка — из бывших кулаков — стала отговаривать: “Куда вы бежите, немцы интеллигентная нация, любят простой народ”»^[13].

Иной раз те же антиэвакуационные соображения в устах нееврейской интеллигенции дополнялись и, так сказать, позитивной программой, расчетом на изменения к лучшему – в данном случае, на «окно в Европу»:

В тот же вечер к нам пришел уже упомянутый мною старый приятель моих родителей художник Александр Осьмеркин. «Рая, неужели ты с сестрой и Юликом задумали бежать? Доверились сталинской пропаганде? Я с радостью жду немцев. Очистил квартиру от красной скверны. Все их почетные грамоты, портреты, книжонки — вышвырнул вон. Повесил иконостас, зажег лампаду, молюсь за избавление от коммунистов». — «Ты с ума сошел! У тебя жена-еврейка, двое детей от нее!» — «Ну, и что? Оденет и поносит какое-то время эту их желтую звезду. Зато подумай: откроется граница в Европу! В Париж!»^[14]

Тот же расчет на хорошую жизнь, но с несколько иным содержанием, был присущ и евреям, особенно из поздно советизированных областей, например, Галиции или Буковины:

Мы им говорили: «Чего вы ждете? Надо драпать!» А они нам в ответ: «Что?! Мы помним немцев с Первой мировой. Придут немцы, мы себе откроем магазинчики…» Мы им объясняли, что это уже не те немцы, они уже совсем другие. Мы в Черновцах знали, что это бандиты. Никто нам не поверил^[15].

Ретроспективно некоторые информанты высказывают крамольную, вполне коллаборантскую, мысль о том, что если бы не нацистские зверства, если бы немцы вели себя как в Первую мировую, то страна отдалась бы им в руки:

Я извлек один урок, что если бы не события, если бы этот Адольф Гитлер не проявил такую нетерпимость к советскому народу, к евреям и другим национальностям, то Советского Союза уже давно бы не было. […] Если бы он не зверствовал, его войска, в отношении не только еврейской национальности, но и других национальностей, отношение к русским, к советским солдатам. А ведь как бы ни было, в первые дни войны они пришли на территорию России, Белоруссии, и они пленили сразу около пяти миллионов советских солдат и офицеров. А с пленными что? Концлагерь, на мыло. То если бы он это не позволял, вот эту жестокость, то Советского Союза давно бы не было. Я из рассказов помню матери моей […] по всей Белоруссии немцы были. Это в 1914 году. И, говорит, они хотели свататься на ее сестре. Один офицер приходил. Очень благосклонно относились к евреям. […] Вот. Если бы они так же повели себя, как они в 14-м году, немцы, всё — России бы не было^[16].

Положительный образ немцев в еврейских воспоминаниях о Первой мировой определяется, чаще всего, эпитетом «культурный»:

Что касается моего отца, то он был в немецком плену, и он с лошадьми дело имел из самого детства, как говорится. […] И он, отец, потом рассказывал, что там, где он был, немцы – люди как люди, никаких претензий, никаких притеснений, никаких шельмований наших он не видел – ни украинцев, ни евреев. Были нормальные люди, то есть такие, о которых мы учили в школе по художественной литературе… Но что они при Гитлере стали такими бандюгами – он этому и верил, и не верил…Он думал, как и большинство евреев думали, что они культурная, нормальная нация, а что они способны на такие крематории, на такие массовые расстрелы – о таком никто и думать не мог!^[17]

Раньше мы думали, что немцы – это культурный народ, они не совершат зверских поступков, они куда-то на работу отвезли, а потом я уже поняла [что мужа расстреляли]^[18].

Мой дядя, который остался в Киеве с женой и ребенком, которые попали в Бабий Яр, так жена его была учительница. Она говорила, жена его: «Мы не будем эвакуироваться, это культурная немецкая нация, и нам ничего не сделают». И они остались, она не хотела расставаться, там у нее было много украшений всяких, как они называются… […] Я забыла это слово. Антиквариат, да! И она считала, что жалко, это жалко, мы не поедем^[19].

А отец мой имел дело с пленными немцами в Первую мировую войну, до революции еще, как сапожник. Он пошил сапоги одному офицеру. […] Он не понимал, что это не те немцы, что это фашисты. А он еще имел в виду тех немцев, хороших, добрых бюргеров, которые щадили евреев, которые не преследовали их^[20].

…сначала мы не могли понять, как такая культурная нация, как немцы, могли себе это допустить. Но когда все больше это накапливалось, и, в конце концов, мы ж получали и прессу и всё, мы достаточно имели информации и служебной, и такой о том, как немцы лютуют в тылу, так что это вызывало бурю возмущения^[21].

Источник стереотипов – помимо собственно воспоминаний о немецких солдатах Первой мировой, или о нахождении в плену, или о жителях немецких колоний на Украине – назван лишь единожды: «о которых мы учили в школе по художественной литературе». По всей видимости, речь идет о немцах – героях русской классики (Пушкина, Тургенева, Гончарова, Гоголя и др.), как правило, «русских немцах»: пунктуальных, прагматичных, законопослушных, методичных. Под словом «культурные» имелся в виду, скорее, не багаж высокой культуры – Гете и Гейне, а уровень культуры повседневной, профессиональной, бытовой — цивилизованность^[22]:

Мне папа говорит: «Знаешь, это [фильм «Профессор Мамлок»] выдумки все». Почему? Отец мой остался сиротой на Украине. […] Его учили переплетному делу, по-видимому, местные немцы. И он так уважал немцев. Когда приезжала в Харьков делегация какая-нибудь немецкая, он старался по-немецки поговорить. Это как по-еврейски. И он не верил, никогда в жизни. Я Вам скажу больше. Когда семья эвакуировалась в Омск, так его буквально чуть не связал брат и вывез его оттуда. Он не верил до конца, что немцы… Сам воспитанник немцев. Он был очень аккуратный. Немцы его приучили к аккуратности, деловитости^[23].

Немцы могли импонировать евреям еще и тем, что те, преимущественно городские жители, видели в немцах людей городской культуры, возможно, противопоставляя их местному крестьянскому населению, временами антисемитски настроенному.

В основе самой этой отсылки к «немцам 1918 года» лежит убежденность, будто антисемитизм и склонность к связанному с ним насилию – имманентное качество народа и будто действия оккупантов отражают имманентные национальные качества, а не диктуемую сверху политику государства, способную неоднократно меняться в истории одного народа. Дальнейший опыт научит евреев тому, что национальный характер – или, по крайней мере, видимый образ народа – нестабилен, на него могут влиять внешние идеи и обстоятельства: как немцы стали «другими» под воздействием «фашистов», так и дружественные соседи-украинцы резко изменят своей юдофилии с началом оккупационного геноцида, и послевоенный советский антисемитизм будет понят как результат заражения антисемитизмом нацистским.

Эти изменения в отношении к немцам – от положительного до резко негативного, с некоторым опозданием относительно официальной пропаганды и с небольшой остановкой, когда разграничивали «немцев» и «фашистов», – отражают общие российские и советские тенденции, но в то же время имеют еврейскую специфику. К рубежу XIX–XX веков в России отношение народа к немцам остается добродушным, соединяющим уважение с ощущением собственного превосходства; германофобия проявляется в интеллигентных кругах со времен Франко-прусской войны и образования Германский империи (1871), с Первой мировой – формируется видение немцев как врагов славян и даже европейской цивилизации в целом^[24]. Но это видение не было универсальным и определяющим. Параллельно сохранялось глубокое уважение к немцам, даже возвеличивание их как «высококультурной нации» – например, в среде российского офицерства в годы Первой мировой войны^[25]. Не было и целенаправленного формирования образа врага и демонизации немцев сверху; даже в годы Первой мировой войны антинемецкая карикатура оставалась скорее смешной, чем злобной^[26]. Залогом стойкости хорошего отношения к немцам в царской России служило, конечно, немецкое происхождение императорской семьи и многих представителей аристократии, генералитета, буржуазии.

«Они почти разговаривают на идиш»

Говоря о Первой мировой войне как о – до некоторой степени – переломном моменте в истории российского отношения к немцам, надо учитывать, что позиция российских евреев накануне и в годы Первой мировой вряд ли была безупречно патриотичной: законодательно закрепленная дискриминация в сфере образования и профессиональной деятельности, национализм и антисемитизм, вылившиеся в кровавый навет и кровопролитные погромы, а с началом войны – грубые массовые выселения из прифронтовой зоны, огульные обвинения в предательстве и шпионаже, недостаточные компенсации и неприветливые встречи во внутренних губерниях – все это привело, в частности, к тому, что многие евреи пошли в революцию и, вероятно, будучи не слишком лояльными к режиму, не были слишком враждебными к немцам^[27]; соответственно, на их восприятии немцев германская агрессия плохо не сказалась.

Это особенное положение евреев относительно немцев связано с еще одним, правда, довольно маргинальным (что вполне понятно, учитывая последующий опыт), но тем более любопытным сюжетом о близости евреев к немцам, прежде всего, по языковому признаку. Информанты рассказывают об имевшем место в европеизированной Буковине самоотождествлении с немцами и немецкой культурой:

Видите ли, до войны евреи города [Черновцов] были германизированы. Тут кроме еврейской культуры была очень развита немецкая культура. И вообще, евреи в Восточной Европе попали под влияние именно немецкой культуры, а получили такую отплату от немцев^[28].

Потому что когда эти черновицкие евреи, которые считали себя немцами, столкнулись с Холокостом, это шок был для них. Они же работали на немецкую культуру! У нас была в 30-е годы целая плеяда немецкоязычных писателей-евреев. Целан и Роза Ауслендер – самые известные, а там еще много было. И они считали себя […] носителями этой культуры! И тут немцы, которые им аплодировали десять лет, тут же начали их оскорблять, а потом просто уничтожать. […] Целан это не мог выдержать […] оказалось, что он подвел свою родную культуру ради чужой культуры, которая не стоила этого. Это действительно большая трагедия, трагедия целого пласта^[29].

Языковое родство внушало ложные надежды и некоторым галицийским евреям:

Один фотограф, Ошер Кашенбойм, на второй же день после оккупации сделал сходку евреев и сказал: «Никуда не нужно двигаться, не нужно эвакуироваться. Нам будет очень хорошо, намного лучше, чем было, потому что немцы нас любят, они знают наш язык, они почти разговаривают на идиш, и мы откроем свои клейтлах, маленькие ларьки, и будем торговать, и мы будем жить очень хорошо»^[30].

Эта же мысль звучит и из уст неевреев – например, в такой не до конца понятной классификации, услышанной евреем-военнослужащим в Брянской области и изложенной в его дневнике: «Странное дело: немцы не перестают болтать о жидо-большевиках, а бабы немцев называют немыми жидами»^[31]. То ли здесь имеет место простое отождествление новых врагов с традиционными «чужими», то ли отсылка к языку: у тех и у других практически общий язык (немецкий/идиш), но немцы еще и «немые» – в отличие от евреев по-русски изъясняться не умеют. Языковая тема зафиксирована также у субботников, которые языковое родство немцев и евреев трактуют как причину ненависти первых ко вторым:

Они, евреи, – у них с немцами язык схожий, как у нас с украинцами, так и у них – с евреями. Они друг друга понимают, знают^[32].

А почему они не хотели евреев, что они знают язык. Евреи и немцы – у них один и тот же язык. Они понимали. Поэтому расстреляли^[33].

Не очень понятно, подразумевается ли здесь практическая опасность для немцев того, что в условиях войны советские евреи понимали их язык, или же действует более общий топос – взаимосвязь вражды и близости: «они наши враги — мы на них женимся»^[34]. Явно второе имеет в виду другая информантка, отождествляя немцев и евреев с библейским архетипом братской близости-вражды, историей Иакова и Исава:

По Библии там же немцы, они же с евреями схожие, у них же два брата. Один пошел просто взял веру немецкую, а другой взял еврейскую веру, вот, по Библии, вот. Поэтому они и… немцы с евреями — почему враждуют? Что евреи считают, что брат, который пошел в немецкую веру, что он предатель. А этот считает, что не пошел за братом, а принял еврейскую. Значит, тоже предатель. Вот почему они все время враждуют. Евреи… Немцы стараются евреев уничтожить […] Просто разъединились два брата.

— Как звали их?

— Не помню точно, это надо Библию поднимать, по Библии, по Библии, да^[35].

Возможно, представление о парадоксальной близости евреев и немцев приводит людей на оккупированных территориях к мысли об особой вине евреев в войне. Можно увидеть в подобных обвинениях простую интернализацию концепции жидобольшевизма из немецкой пропаганды, а можно — такую логику: раз немцы истребляли в первую очередь евреев, то те и являются причиной войны. Информантка передает слова украинца-полицая, поверившего, будто она – украинская девочка, потерявшая в бомбежках родителей:

И будь прокляты ти жиды, це вони почали войну! Це вони наробили цю войну, це вони повинни в тим, шо наши дити, людськи дити, зараз мучаються, и пропадають и з голоду вмирають, и все, це все жиди наробили. Так их всех надо повбивати, ни одного щоб не залишилося...^[36]

Другая информантка, работавшая медсестрой в военном госпитале, вспоминает об освобождении Риги в 1944 году:

В Риге очень много было свободных квартир, дома, прекрасные дома. Таких квартир я раньше не видела. И вы знаете, мы попадали в эти квартиры, и нам подчеркивали: вот тут жили евреи… Тут жили евреи. А я говорю: а где же евреи? А, они говорят, наверное продались немцам^[37].

Примечания

[1] Ольга Попова: «Я эмигрировала из Древней Руси в Византию». Интервью К. Лученко с О.С. Поповой // Православие и мир. 19 февраля 2014 г. (http://www.pravmir.ru/olga-popova-ya-emigrirovala-iz-drevnej-rusi-v-vizantiyu/).

[2] Гудков Л. Идеологема врага. «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции // Образ врага / Сост. Л. Гудков. М.: ОГИ, 2005. С. 58–59.

[3] Коллекции интервью «Свидетели еврейского века» и «Еврейские судьбы Украины», архив Института иудаики (Киев); фрагменты коллекций интервью, взятых у советских евреев, из The Steven Spielberg Film and Video Archive и архива Frankel Center of Judaic Studies at the University of Michigan, цит. по копиям, хранящимся в архиве Института иудаики (Киев); благодарю Л.К. Финберга за предоставление доступа к этим материалам. Для контекста привлекаются также этнографические интервью, взятые в конце 2000-х – начале 2010-х гг., из Архива Центра библеистики и иудаики РГГУ; благодарю М.М. Каспину за предоставление доступа к Архиву ЦБИ РГГУ. По умолчанию цитируемые интервью относятся к архиву Института иудаики; интервью из архива ЦБИ РГГУ отмечаются специально.

[4] Россинский Михаил Анатольевич, 1926 г.р., местечко Плисков Винницкой обл., зап. в 1997 г., Мельбурн.

[5] Чимирецкий Роман, 1922 г.р., Енакиево; зап. в 1997 г., Нью-Йорк.

[6] Иванковицер Анна Иосифовна, 1930 г.р., Шаргород; зап. в 2002 г., Черновцы.

[7] Дайман Белла Борисовна, 1929 г.р., г. Полонное Хмельницкой обл.; зап. 1998 г., Хотин.

[8] Гольдберг Мария Львовна, 1930 г.р., Умань; зап. в 1998 г., Симферополь.

[9] «Профессор Мамлок» («Мосфильм», 1938 г.; режиссеры: А. Минкин и Г. Раппапорт) — экранизация одноименной пьесы немецкого писателя-антифашиста Фридриха Вольфа, герой – немецкий еврей, уважаемый профессор-хирург, который подвергается дискриминации по расовым законам, теряет работу и кончает жизнь самоубийством (по пьесе) или погибает от рук СС, поддерживая своего сына-коммуниста (по фильму). На «Мосфильме» в том же 1938 году было снято еще два фильма, также посвященных тяжелой участи немецких евреев в условиях нацистских преследований: «Болотные солдаты» и «Семья Оппенгейм». М. Черненко рассматривает эту триаду как «антинацистский кинематографический “взрывпакет”», изготовленный «на всякий пожарный случай инструмент политического шантажа», которым можно погрозить гитлеровской Германии (Черненко М. Красная звезда, желтая звезда. Кинематографическая история еврейства в России. М.: Текст, 2006. С. 94–99).

[10] Фукс Бронислава, 1924 г.р., местечко Зиньков Каменец-Подольской обл.; зап. в 1997, Ришон Ле-Цион.

[11] Бабат Раиса Ильинична, 1916 г.р., Киев.

[12] Осипова Л.Т. Дневник коллаборантки // «Свершилось. Пришли немцы!» Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны / Сост. и отв. ред. О.В. Будницкий. М.: РОССПЭН, 2012. С. 69–70.

[13] Книга Йова: современная версия (Това Альтгойз) // Солдаты на переправе: Воспоминания хасидов Хабада, собранные Давидом Шехтером. М.: Книжники, 2013 (в печати).

[14] Лабас Ю.А. Авось, малость подержит // Лабас Ю.А., Голубовский М.Д. Этот безумный, безумный мир глазами зоопсихологов. М.: Новый хронограф, 2011 (http://ru.znatock.com/docs/index-1301.html?page=4).

[15] Шиклер Макс Шаевич 1919 г.р., г. Путила Черновицкой обл.; зап. в 2002 г., Черновцы.

[16] Гликман Рувим, 1921 г.р., Минская обл.; зап. в 1997 г.. Филадельфия.

[17] Серебряков Леонид Борисович (урожд. Вольф Каган), 1922 г.р., Тараща; зап. в 1998 г., Херсон.

[18] Нисман Сура-Дора Иосифовна, 1912 г.р., Резина, Оргеевская обл., Молдавия; зап. в 2002 г., Львов.

[19] Млоток Мирра Марковна, 1920 г.р., г. Хорол Полтавской обл.; зап. в 2002 г.

[20] Чеповский Мирон Ильич, 1909 г.р., Киев; зап. в 2000 г., там же.

[21] Куперштейн Лев, 1922 г.р., Киев; зап. в 1996 г., Мичиган.

[22] Ср. с оценками из опросов российских немцев о немцах и Германии, например: «Наши люди более крестьянские, а они – немцы культурные, городские….», мужчина, 75 лет, пенсионер. Немецкий национальный район (ННР) Алтайский край (Савоскул М.С. Российские немцы: образ Германии и интеграция в германское общество // Демоскоп Weekly. № 251–252. 2006 (http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0251/analit02.php#_FNR_7).

[23] Ярославский Аркадий, 1917 г.р., Харьков; зап. в 1998 г., Филадельфия.

[24] См.: Оболенская С.В. Образ немца в русской народной культуре XVIII -ХIХвв. // Одиссей: Человек в истории. М., 1991.

[25] См. Култышев П.Г. Образ немца как противника в сознании русского офирцества в годы Первой мировой войны // Научные ведомости БелГУ. № 15 (70). 2009. С. 147–152.

[26] Вашик К. Метаморфозы зла: немецко-русские образы врага в плакатной пропаганде 1930-х – 1950-х годов // Образ врага. С. 195–196.

[27] См. Будницкий О.В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). М.: РОССПЭН, 2005. С. 51, с. 158 и далее; Лор Э. Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 101–102 162–170.

[28] Шиклер М.Ш.

[29] Чеховский Игорь Григорьевич, 1960 г.р., Черновцы; зап. в 2007 г., там же. Архив ЦБИ РГГУ. См. также: «Вообще, в Паланке [Мукачеве] была половина евреев, половина немцев, швабы. <…> Отец ходил в немецкую школу в Паланке при Австро-Венгрии» (Галперт Тильда, 1923 г.р., Паланок; зап. в 2003 г., Ужгород).

[30] Штутман Борис Борисович, 1921 г.р., местечко Куколь (Львовская обл.); зап. в 1996 г., США.

[31] Комский Б.Г. Дневник 1943–1945 гг. Вступ. ст., публ., прим. О.В. Будницкого // Архив еврейской истории. Т. 6. М.: РОССПЭН, 2011. С. 35.

[32] Шишлянникова Мария Ивановна, 1937 г.р.; зап. в 2011 г. Архив полевой экспедиции Центра «Сэфер» (Москва») в пос. Приморский Волгоградской обл. (бывший еврейский колхоз «Сталиндорф»). 2011 г.

[33] Ершова Лидия Ивановна, 1938 г.р.; зап. в 2011 г. Там же.

[34] Эта африканская поговорка, приведенная некогда антропологом Максом Глюкманом (Gluckman M. Custom and Conflict in Africa. Oxford: Blackwell, 1956), часто цитируется в рассуждениях о стабилизирующем потенциале усобиц, сочетании гармонии и насилия, обусловленности конфликта (предшествующим) контактом. Изложение подобной антропологической теории юдофобии см.: Nirenberg D. Communities of violence: Persecution of Minorities in the Middle Ages. Princeton UP, 1998. P. 10.

[35] Гончарова Зинаида Рувимовна, 1950 г.р.; зап. в 2011. Архив полевой экспедиции…

[36] Фукс Б.

[37] Десятник Фаина, 1922 г.р., Днепропетровск; зап. в Нью-Йорке.

(Окончание последует)

Тэги: а.гитлер, ант, бедствия, вмв, вов, вов,вмв, война, гитлеровцы, евреи, и.сталин, история, мировая, науки,историогрфия, немцев, немцы, ннг, образы, отношения, память, первая, политика,геополитика(видео, правосудие,преступления,правонарушения, происшествия,мятежи,скандалы,стихийные, россия, россия,ссср,русский, русские, советские, социо-гуманитарные, ссср, ссылка, тексты), украина,белоруссия,другие, украинцы, холокост, этносы,межэтнические, язык

Икигай: поиск смысла жизни по-японски

2014-06-06 14:52:26
Исследователь Дэн Бюттнер при поддержке National Geographic в течении пяти лет проводил исследование ...
+ развернуть текст сохранённая копия

Тэги: мировоззрение, этнос

Русский гений. Главный для И.Р. Шафаревича вопрос - что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира?

   2014-06-05 09:42:54
stoletie.ru/print.php?ID=286911 ...
+ развернуть текст   сохранённая копия

stoletie.ru/print.php?ID=286911
Э.В.: Несомненно - гений!!! В первую очередь - математический! Что же касается его социально-философских,социально-политических идей,то одни я разделяю(концепция русофобии),другие же - нет(в отношении социализма как такового,советского социализма, в частности, и атеизма).И если сравнивать А.И.Солженицына и И.Р.Шафаревича, то сопоставление по человеческим качествам не в пользу первого, к тому же И.Р. не клеветал,не лгал в своих сочинениях,как это делал А.И. И.наконец,как социальный мыслитель И.Р. более глубок,чем А.И.

Главный для И.Р. Шафаревича вопрос - что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира?

ХХ век – век катастроф и триумфов русской нации, стал и веком расцвета русской мысли. Он дал стране и миру целую плеяду выдающихся мыслителей, стремившихся раскрыть причины кризиса России, найти пути его преодоления. Особое место среди них принадлежит академику Игорю Ростиславовичу Шафаревичу, Собрание сочинений которого, самое полное на сегодняшний момент, Институт русской цивилизации издает к 91-му дню рождения ученого.

Игорь Ростиславович Шафаревич родился 3 июня 1923 года на Украине. Еще в юности проявились его феноменальные способности: в 17 лет заканчивает мехмат МГУ, в 19 защищает кандидатскую диссертацию. В 23 года он уже доктор математических наук, а к 36 – член-корреспондент Академии наук СССР и лауреат Ленинской премии. С середины 50-х Шафаревич один из самых крупных математиков мира. Член академий наук Италии, Германии, США (вышел в знак протеста против агрессии в Ираке), Лондонского королевского общества. «Моцартом математики» называют его коллеги.

Однако математика лишь одна из граней уникального таланта Шафаревича. «Двудюжий Шафаревич», по выражению Солженицына, не оставляя математики, вступил и на совершенно иной путь деятельности. В 1955 году он поддержал протест ученых-биологов и подписал знаменитое «Письмо трехсот» в ЦК КПСС против лысенковщины. В 60-е годы начинается активная правозащитная деятельность Шафаревича.

Александр Солженицын: «Шафаревич вступил и в сахаровский Комитет Прав: не потому, что надеялся на его эффективность, но стыдясь, что никто больше не вступает, но не видя себе прощения, если не приложит сил к нему».

В те годы у диссидентского движения СССР было три признанных столпа – Сахаров, Солженицын и Шафаревич. Однако очень скоро между Шафаревичем и диссидентством образовалась пропасть. И причиной тому стал «русский вопрос».

Принципиально отличие своей правозащитной деятельности от типично диссидентской Шафаревич очень точно раскрыл в статье «Феномен эмиграции»:

«Был даже сформулирован тезис, что среди всех "прав человека" право на эмиграцию - "первое среди равных". <…> Когда бесправное положение колхозников, поездки на автобусах в Москву за продуктами, полное отсутствие врачебной помощи в деревне - все это признавалось второстепенным по сравнению с правом на отъезд тонкого слоя людей, то здесь было не только пренебрежение интересами народа в целом, здесь чувствовалось отношение к народу как чему-то мало значительному, почти не существующему»

Начиная с 70-х годов, сначала в самиздате, а позже и в печати начинают появляться научные и публицистические работы Шафаревича, которые при всем разнообразии тем, были посвящены одной, главной для него проблеме – судьбе России и русской нации. Именно тогда мир узнал не только Шафаревича – математика, и Шафаревича – борца за права человека, но и Шафаревича – философа и историка.

Большинство научных работ прибавляют знания читателей. Философские же и исторические труды И.Р. Шафаревича дают принципиально новую картину окружающего мира. Читатель не просто обогащает свой багаж некоторым (большим или меньшим) объемом новых знаний, он получает иную систему координат восприятия истории и современности. Книги и статьи И.Р. Шафаревича изменяют у читателей мировосприятие, а, следовательно – меняют и самого человека. Не случайно для многих, включая и автора этих строк, чтение его работ стало вехой в биографии.

Отличительная особенность трудов Шафаревича – абсолютное отсутствие самоцензуры. Идти против государственной цензуры способны не все, но таких авторов немало. Идти против цензуры «общественного мнения» способны лишь единицы. Самые отважные и бескомпромиссные авторы вынуждены обходить табуированные на общественном уровне темы, касаться их намеками, давать понять свое отношение к ним между строк. Ничего подобного в работах Игоря Ростиславовича нет. За иллюстрациями далеко ходить не надо. Достаточно сравнить два лучших исследования «еврейского вопроса» в России: «Двести лет вместе» Солженицына и «Трехтысячелетнюю загадку» Шафаревича.

Для Шафаревича в научном исследовании табу не существует. Свое кредо он сформулировал предельно четко:

«Cейчас один из важнейших для России конкретных вопросов: отстоять право на осмысление своей истории, без каких - либо табу и "запретных" тем».

Несомненно, именно такой бескомпромиссный подход сделал на долгие десятилетия табуированным само творчество Шафаревича. Да и сейчас его имя и труды - «персона нон грата» для «общественного мнения». Но тем ценнее они для русского читателя.

Все эти свойства творчества И.Р. Шафаревича ярко проявились уже в первом крупном исследовании, посвященном не математическим проблемам, а судьбе России, - книге «Социализм как явление мировой истории» (1974 г.). В соответствии с логикой того времени автор подобной работы, тем более - всемирно известный ученый, друг Сахарова и Солженицына, просто обязан был превратиться в кумира демократической общественности и знамя «свободного мира». И это обязательно бы случилось, ограничь Шафаревич объект своего исследования марксизмом-ленинизмом и реальным социализмом. Но он пошел гораздо глубже.

Шафаревич доказывает, что социализм не является порождением противоречий капиталистической формации, закономерным результатом развития производительных сил и производственных отношений, и уж тем более стремления к социальной справедливости. Комплекс идей, по которым через колено ломали Россию большевики, он прослеживает на протяжении тысячелетий. Шафаревич говорит даже о невероятном консерватизме социализма.

«С тех пор, как в системе Платона были впервые сформулированы основные принципы социализма, религиозные представления человечества совершенно преобразились: общемировое значение приобрела идея монотеизма, возникла концепция единого Бога в трех ипостасях, богочеловечества, спасения верой и ряд других основоположных идей. В то же время основные принципы социализма не изменились вплоть до наших дней, меняя лишь свою форму и мотивировку».

Более того, Шафаревич приходит к выводу о том, что марксизм является лишь формой проявления глобальной, но совершенно еще не изученной силы, главная цель которой - разрушение человеческого общества.

«Марксизм сумел ответить на два вопроса, всегда встающие перед социалистическим движением: где искать "избранный народ", то есть чьи руки будут ломать старый мир? и - каков высший санкционирующий авторитет движения? Ответом на первый вопрос был - ПРОЛЕТАРИАТ, на второй – НАУКА»

Другой важнейший вывод, сделанный Шафаревичем (напомню, задолго до краха социализма в СССР), заключался в том, что форма марксизма и советского реального социализма – уже отработанный материал(??? - Э.В.), и больше не отвечают целям этой глобальной силы, что она начинает искать новые формы и инструменты, способные разрушать общество «до основания».

ххх

Самая известная книга Игоря Ростиславовича Шафаревича – «Русофобия» (1982 г.). Даже появившись первоначально в самиздате, всего лишь в сотнях копий, она произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сравнить его, наверное, можно только с эффектом от всего лишь одной фразы ребенка: «А король-то голый!».

Шафаревич ввел в научный и общественный оборот понятие «русофобия» - ненависть и одновременно страх перед всем русским.

Он доказал, что в последние полтора века не какие-либо «измы», а именно русофобия лежала и лежит в основе идеологии и деятельности влиятельного общественного слоя нашей страны.

Россия дважды за ХХ век переживала катастрофу, причем оба раза в результате удара не извне, а изнутри: от внутреннего, а не внешнего врага. Книга «Русофобия» и посвящена изучению природы тех сил, которые борются не за преобладание в обществе, не за ту или иную линию развития страны, а ведут борьбу на уничтожение нации, ее культуры и государственности. В книге дано наиболее полное и целостное изложение теории «Малого народа», раскрывающей причины появления такого общественного слоя, его свойства и характер воздействия на окружающую жизнь.

Созданная Шафаревичем теория «Малого народа» раскрывает, как, казалось бы, «сущая сентиментальщина» - чувство ненависти к окружающему миру - рождает мощные социальные силы разрушения, определяет неизменные черты их идеологии независимо от времени и места действия – утопический рационализм и комплекс избранности. «Малый народ» везде и всегда искренне убежден в необходимости переустройства жизни на никак не связанных с нею «единственно правильных началах». Духовные корни нации, традиционное государственное устройство и уклад ему враждебны и даже ненавистны. Народ - лишь «материал», причем всегда плохой «материал». Раз нечего и некого жалеть, то ради достижения светлого идеала все позволено. Отсюда - ложь как принцип, а при возможности и массовый террор. Поэтому появление «Малого народа» всегда означает вызов самому существованию нации, созданной ею культуре и государственности.

Открытие Шафаревичем родовых свойств «внутреннего врага» позволило ему доказать, что и большевики с коммунистическими лозунгами, и либералы с антикоммунистическими – две формы проявления «Малого народа».

По образному выражению Шафаревича при этих переворотах менялся лишь солист, исполнявший одну и ту же партию. Неизменным оставалось одно – отрицательное мироощущение, проявлявшееся в ненависти к России и всему русскому, в русофобии.

В области изучения «внутреннего врага» И.Р. Шафаревич был несомненным первопроходцем. Если и правомерно проводить какие-то параллели, то речь надо вести только о теории антисистем Льва Николаевича Гумилева. Случай уникальный в мировой научной практике. Два ученых, не знакомых друг с другом, оба вынужденных писать «в стол», без надежды на публикацию, обращаются к одной проблеме – проблеме «внутреннего врага», и создают даже не две близкие теории, а в сущности два варианта одной теории.

Познакомившись с работами Шафаревича, Гумилев в последней книге («От Руси до России», 1992 г.) употреблял термин «малый народ», как синоним «антисистемы». Игорь Ростиславович использовал идеи Гумилева при дальнейшем развитии своей теории в 90-х и начале двухтысячных.

Отталкиваясь от тезиса Гумилева - «отрицание давало им силы побеждать, но не позволяло победить», Шафаревич раскрыл «ахиллесову пяту» Малого народа, его могильщика.

Механизм удара по Малому народу изнутри, наносимый его собственным, и им же порожденным, «внутренним врагом» Игорь Ростиславович проиллюстрировал примером из романа «Война миров» Герберта Уэллса. Марсиане легко сокрушили самые лучшие армии землян, но стали жертвой тривиального вируса гриппа.

Подобно марсианам Малый народ, побеждая храбрых и искренних своих противников, всегда становится жертвой примыкающих к нему представителей Большого народа, без опоры на которых он не может разрушить мир «до основания». Шкурники и приспособленцы, а также романтики, искренне поверившие в декламируемые Малым народом светлые идеалы, постепенно национализируют новый правящий слой. В результате вместо тотального разрушения начинается процесс созидания. Однако для сохранения своего положения во власти они должны играть по правилам, установленным Малым народом, а значит отрицать свои национальные ценности и традиции, - созидать на песке, строить общество без корней.

Соответственно, в таком обществе, отрезанном от духовных корней, при очередном кризисе Малый народ, оттесненный от власти, как всегда выступая за самые радикальные способы решения проблем, может вновь возглавить социальный протест, и под ликующие крики опять начать крушить все «до основания».

Наглядный тому пример - утрата позиций Малым народом в СССР, начиная с 30-х гг., кризис советской системы в 80-е и новое торжество Малого народа в 90-е.

Произошедшая при этом смена знамен и лозунгов на прямо противоположные для Малого народа была не принципиальна – разрушению ненавистной России и всего русского это не препятствовало. Для Большого же народа повторный приход во власть Малого народа обернулся второй за один век катастрофой. Поэтому, как показывает Шафаревич, вывод о том, что Малый народ после победы всегда приводит к власти и своего «могильщика», вовсе не повод для самоуспокоения.

«Может ли такой процесс смены одного Малого народа другим повторяться несколько раз, это для нас вопрос не абстрактный, так как мы сейчас сталкиваемся с опасностью уже третьего подобного переворота»

ххх

Особое место среди работ И.Р. Шафаревича занимают исследования, которые условно можно назвать «цивилизационными». Первооткрывателем роли в истории культурно-исторических типов, позже названных «цивилизациями», был Н.Я. Данилевский. В дальнейшем его идеи получили развитие у Шпенглера, Тойнби и Хантингтона за рубежом, Л.Н. Гумилева в России. Однако именно в трудах И.Р. Шафаревича цивилизационный подход к постижению общественных процессов обрел необходимую законченность и стройность, сравнимую с математической формулой.

Уже полтора века «западники» и «славянофилы» ведут бесконечный спор. Но книги и статьи И.Р. Шафаревича меняют саму систему координат восприятия проблемы. Подлинным переворотом, до сих пор в полной мере не осмысленным ни в России, ни за рубежом, стали «Две дороги к одному обрыву» (1989 г.).

И.Р. Шафаревич впервые высказывает мысль об абсолютной несостоятельности представлений о «социализме» и «капитализме», как двух непримиримых антагонистах, о ложности упорно навязываемого нам выбора одного из двух якобы диаметрально противоположных путей: назад в «социализм» или вперед в «капитализм». Социализм в СССР, показывает Шафаревич, - всего лишь одна из форм «технологической цивилизации», порожденной западным капитализмом.

Воспроизводить здесь всю развернутую систему доказательств автора нет нужды, их читатель найдет в Собрании сочинений И.Р. Шафаревича. Обращу внимание лишь на еще один, казалось бы, парадоксальный вывод о результатах проникновения в Россию западной цивилизации.

«Если искать наиболее благоприятное (разумеется для России) истолкование переживаемого нами времени, то период последних 200–300 лет можно сравнить с кутузовским (или барклайевским?) отступлением в 1812 году»

В этом свете уже не кажется совсем парадоксальной мысль об одной из причин широкого распространения неприятия России на Западе.

«Возникает проблема наследника, решение которой, вероятно, определит ход истории на ближайшие столетия. В этом, возможно, следует видеть причину многократно отмечавшейся <…>, антипатии в отношении западных людей к России. Запад видит в России возможного кандидата на место такого наследника, а наследник, согласно многим возникшим на Западе теориям, является и могильщиком»

«Две дороги к одному обрыву» совершили переворот в восприятии общественных процессов не только потому, что впервые социализм и капитализм были рассмотрены как две формы одной цивилизации. И даже не потому, что впервые социалистический эксперимент предстал в качестве инструмента установления капитализма в России (независимо от субъективных устремлений советских вождей).

Гораздо важнее другое: впервые было доказано, что оба эти пути ведут в никуда, к катастрофе.

«Запад болен всего лишь другой формой болезни, от которой мы хотим излечиться»

Современная фаза развития цивилизации Запада, по Шафаревичу, – это очередная попытка претворения в жизнь утопии, отличающейся, по форме, от большевистского варианта, но, по сути, такое же радикальное переустройство «несовершенного мира» в соответствии с «идеальной» схемой. В России духовные ценности разрушали «до основания» во имя торжества абстрактных идеалов социализма, на Западе это делают теперь во имя столь же умозрительных идеалов либерализма.

Казалось бы, что может быть более далекого от утопии, чем прагматичный, всецело ориентированный на прибыль капитализм. Шафаревич выделяет два ключевых свойства цивилизации Запада. Во-первых, это страсть к властвованию - "libido dominandi" - и обусловленная ею уверенность в своем превосходстве – «Бремя белого человека». Второй принцип, базовый для цивилизации Запада – рационализм.

Однако у каждой медали есть и оборотная сторона. Духовные свойства западного общества, с одной стороны, обеспечили ему возможность создать невиданную в истории по мощи цивилизацию. Одновременно рационализм и комплекс избранности стали питательной средой для развития в недрах этой цивилизации своего варианта Малого народа. Поэтому нет ничего удивительного в том, что прагматичный, исповедующий только прибыль, капитализм постепенно стал приобретать черты утопии.

Суть западного варианта Утопии – через культивирование крайностей технологической цивилизации заменить живое искусственным. Для этой Утопии идеал – искусственная среда обитания, искусственный человек. Отсюда и радикальная борьба с традиционными ценностями, культ всего противоестественного. Без этого новый «идеальный» мир не построишь.

«Президент Чехии Гавел сказал: "Мы создали первую атеистическую цивилизацию в истории человечества". Хотя нам-то известно, что таких "первых цивилизаций" было уже много. Но несомненно, что на Западе сейчас действительно сложилась антихристианская цивилизация».

Современная антихристианская Европа, которой так гордятся либеральные деятели, - это, в цивилизационном и культурном плане, уже – АнтиЕвропа, прямое следствие реализации либерально-техноцистской утопии, утвердившегося в последние десятилетия господства наднационального правящего слоя – Малого народа или антинарода. Насколько несомненно существующие, здоровые национальные силы на Западе способны переломить ситуацию – большой вопрос.

Шафаревич полагает, что уже практически невозможно отделить либеральную техноцентристскую Утопию от породившей ее технологической цивилизации Запада.

«Очень сложно себе представить, что эти трудности могут быть преодолены на том же пути, на котором они возникли»

Отсюда и прогноз – мир вошел в эпоху глобальных, в прямом смысле этого слова, перемен.

«Человечество переживает сейчас какой-то переломный момент истории, оно должно найти новую форму своего существования. Этот перелом по масштабу можно сравнить с переходом от охотничьего уклада к земледельчески-скотоводческому в начале неолита»

ххх

Все исследования И.Р. Шафаревича всегда были подчинены одной, центральной для него теме – поиску «ответов» на «вызовы», от которых зависит судьба России и русского народа. Поэтому главный для него вопрос - что будет с Россией в условиях глобальной трансформации мира? Поиск ответов на этот вопрос, как всегда у Шафаревича, приводит к рассмотрению проблемы в принципиально новой системе координат, совершенно несводимой к традиционным прозападным или антизападным парадигмам.

Возможный крах Запада, утверждает Шафаревич – это один из самых серьезных «вызовов» будущему России.

«Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня поняли так, что Запад, сейчас подавляющий нас, обречен, нам надо только дождаться его краха. Наоборот, наиболее вероятным последствием этого краха будет и окончательное падение России»

Образно говоря, тонущий гигант способен утащить за собой в пучину и наш корабль. Не является спасением и попытка как можно быстрее механически разорвать с ним все связи.

«Полное отрицание представляется невозможным: очевиднее всего, из соображений безопасности страны. Но есть и более глубокая причина: мы слишком многое приняли в себя от Запада — во всей культуре, в самом типе мышления».

Однако кризис Запада, при всех связанных с ним угрозах, открывает перед Россией окно возможностей для восстановления духовной и политической самостоятельности.

«Распад Запада играет сейчас роль замятни в Орде. <…> По мере углубления этой замятни на Западе будут становиться более реальными, более видными возможности создания государства в России, которое защищало бы наш народ».

Крепкое и независимое государство Шафаревич считает одним из непременных условий выхода из глобального кризиса.

«У русских есть одно средство, чтобы стать опять жизнеспособным народом <…> создание сильного русского государства. Его, конечно, опасаются все те, кто желал бы господствовать над русскими»

Вместе с тем, Шафаревич очень точно определяет и современное состояние российской государственности.

«Нынешняя власть создана уходящей цивилизацией «западного капитализма», а с другой, <…> Власть вынуждена обращаться к русским национальным чувствам, к пассионарности, заложенной в генах русского народа. Власть заинтересована в том, чтобы выглядеть русской, но чтобы это достигалось ценой минимального числа реальных действий и максимального числа красивых слов»

Поэтому судьба России зависит не от придуманного кем-то гениального плана, не от власти, пока лишь становящейся русской, а от духовных процессов, идущих сейчас в народе.

«Что же касается будущего именно русского народа, то оно <…> будет зависеть от решений, которые примет сам этот народ. Он может формировать на основе заложенного в его генах представления о «правильном» взаимодействии человека и космоса, новый тип общества, или участвовать в создании такого нового типа общества, или, как указывают некоторые авторы, стать материалом для исторического творчества других народов»

Игорь Ростиславович Шафаревич в своих книгах, статьях сделал все, чтобы эти решения русский народ принимал, зная природу и сущность вызовов, с которыми сталкивается. Сможем ли мы применить открытое нам Шафаревичем знание, чтобы не превратиться в материал или подсобников чужого исторического творчества, будет зависеть от нас самих. Любой вызов, тем более глобальный, - это не только угроза, но и возможность.

Игорь Шишкин

03.06.2014 | 10:27

Специально для Столетия

Тэги: "русский, <<двести, <<трехтысячелетняя, <<феномен, а.и.солженицын, вместе>>, вопрос", демократия,свобода,права, диссиденты, жзл, загадка>>, заметки, и.р.шафаревич, история, лет, мировая, народ, науки,историогрфия, неангажир., немного, отношения, политика,геополитика(видео, политолога, политология, права, россия, россия,ссср,русский, русские, русский, самиздат, социо-гуманитарные, ссылка, тексты), философии,этики, человека, этносы,межэтнические, язык

Баджо. Морские кочевники
   2014-06-03 16:45:27
В юго-восточной Азии проживает кочевой народ мореплавателей баджо, который почти без жертв пережил ...
+ развернуть текст   сохранённая копия

В юго-восточной Азии проживает кочевой народ мореплавателей баджо, который почти без жертв пережил печально известное землетрясение 2004 года, вызвавшее цунами в Индийском океане. А всё потому, что эти «морские цыгане» приспособились жить в море, выходя на берег только для того, … Читать далее →

Тэги: жизнь, этнос

Погребальная церемония для кошек у буддистов
   2014-06-02 19:08:56
Оказывается, у буддистов существует особая погребальная церемония для кошек и специальные службы, ...
+ развернуть текст   сохранённая копия

Оказывается, у буддистов существует особая погребальная церемония для кошек и специальные службы, которые её осуществляют. Вот как это происходит: Похоронное бюро для домашних животных Церемония прощания с домашними любимцами проходит на первом этаже Алтарь перед камерой, где происходит кремация После … Читать далее →

Тэги: людей, мир, традиции, этнос

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ...

Главная / Главные темы / Тэг «этносов»

Блограйдеров
14504

Блогов
219938
(+0 сегодня)

Сообществ
1311
(+0 сегодня)

ЖЖ все стерпит
по сумме баллов (758) в категории «Истории»

Категория «Наука»

Взлеты Топ 5


+421	427	Splash_Phantom
+355	432	MicheL1102
+346	348	The_Searcher
+289	357	Удивительная психология
+266	309	hosm.ru — Умный дом своими руками

Падения Топ 5


-3	11	il-e
-5	124	Ноэтическая Динамика » Ноэтическая Динамика
-11	22	ГОРОСКОП
-12	411	БестГлобалИнфо
-12	24	Улицы Праги

Загрузка...