Перед Днем Независимости возник вопрос: что делать? Мяса жарить не хотелось, а душа и ребенок требовали прогулок, только вот куда? Положение спасла моя подруга, которая позвонила в среду и сказала "собирайтесь и приезжайте ко мне, завтра мы едем смотреть, где и как делают электричество". Сказано- сделано. И вот мы- в Ришон-ле-Ционе, вечером- салют, с 22:00 до 6:45- рок-концерт, а в 8:15- мы уже по дороге в сторону Хедеры. В День Независимости многие музеи и центры посетителей бесплатно открывают свои двери, естественно, по предварительной записи. Так мы с моей принцессой попали в центр посетителей "Хеврат Хашмаль, Орот Рабин" ("Электрическая кампания, Свет Рабина") в Хадере.

Дальше

Пост называть так в День Памяти негоже. Но, может, то, чем поделюсь в эпилоге, смягчит ваше справедливое осуждение по поводу этой отрывочной пренебрежительности формализма, сквозящего в сцепке однокоренных слов – памятка и память

Из фотосерии "Между светом и тенью" Макса Шамоты

Дальше

Думаю, если бы в её имени можно было бы изменить всего лишь одну букву, а первую за скользящей ненужностью вообще отбросить, то Халине (ну, почти, Елене) можно было бы смело рождаться в Греции. Но, очевидно, там, где разрабатывают всемирные планы переселения душ и народов, решили по другому, и Халина Биренбаум родилась в Польше. А в Греции родился Жако, или Яаков, если быть проще и яснее. Жако Поликер и Халина Биренбаум видели одну и ту же войну. Шли они к ней и сквозь неё из разных своих точек, маршруты этого хода пересеклись на "планете" под названием Освенцим, затем вновь разошлись. А потом, в 1950-м году, и Хелена, и Жако видели снежное небо, стряхивающее белизну неизвестности будущих дней на Землю Израиля. Правда, было это в разных городах Страны. И Халина с Жако вовсе и не были знакомы. Да, и, если быть честной до конца, снег в 1950-м выпал в Израиле вовсе не в декабре, как кажется сыну Халины израильскому певцу Яакову Гиладу, и сыну Жако – Йегуде Поликеру, музыканту, как известно, тоже. Газетные вырезки того года указывают на начало февраля. Но мы же не о газетах здесь собрались поговорить. Мы о песне. А песней можно и снег упросить появиться пораньше... Ну, так, для целостности художественного замысла

Снег в Тель-Авиве, февраль 1950 г.

Дальше

Празднование Пурима в 1954-м году выпадало на вечер 18 марта. За день до этого - 17 марта - одиннадцать пассажиров автобуса кооператива"Эгед-Эшед", следовавшего из Эйлата в Тель-Авив, были убиты в результате террористического нападения в районе Маале Акрабим (ивр, рус.) Программа пуримской вечеринки в тель-авивском клубе мапайников "Мило", открытого за два года до этого, конечно, была оговорена заранее. Кроме одного пункта: приехавший на вечер писателей, композиторов и т.д. премьер-министр Моше Шарет обратился с личной просьбой к находившимся в клубе композитору Мордехаю Заире и поэту Яакову Орланду - написать песню, которая могла бы привнести хотя бы одну искру утешения...Как вспоминал Яаков Орланд, бывало, что при написании песен, Заира любил ссылаться на то, что Муза, мол, обитает далеко, и путь её с небес к сочинителю бывает долог и т.п...."Радостная песня" была написана Заирой и Орландом в Пурим 1954 года всего за час. На кухне тель-авивского клуба "Мило". Того, на пересечении улиц Заменхоф, 16 и Шломо хаМелех, 17...

Сфотографировала рукопись Заиры к песне на недавней выставке, проходившей в тель-авивской "Цавте". Справа - надпись: "Пурим, 1954"

Дальше

Фамилия композитора Мордехая Ножика на иврит переводилась, как Олари. Олар на иврите - это маленький перочинный ножик. "Песню ковбоев" Мордехай Олари-Ножик посвятил Старику. Стариком на Земле Израиля называли Давида Бен-Гуриона.

Вот такие часы увидела сегодня в Иерусалиме

Дальше