Затулин Константин Федорович

Директор Института стран СНГ
Депутат Государственной Думы РФ I, IV, V созывов.

Портал "Материк" публикует полную версию статьи, опубликованой в газете "Культура" 7.09.2012.

В канун 200-летия Бородинской битвы Президент Российской Федерации Владимир Путин, стоя на батарее Раевского у могилы князя Петра Багратиона, сказал, что из всех войн, которые когда-либо вела Россия, только две наш народ назвал Отечественными – войну 1812 года и 1941-1945 гг. Никто из собравшихся 2 сентября на Бородинском поле, − а среди них были потомки Наполеона, Кутузова, Багратиона, Дениса Давыдова, мокнувшие под серым подмосковным небом вместе с ветеранами Второй мировой, − и в мыслях не предполагал возражать сказанному. И действительно, как можно возразить тому, что сразу, до всяких учебников истории, даже до «Войны и мира», стало кодом народной памяти?

Война с наполеоновской Францией и всей Европой оказалась настолько отечественной для современников и потомков, что все попытки усомниться в ее правоте, принизить ее значение, развенчать ее героев, в какие бы периоды они не предпринимались, оказывались обречены. Взорвать Храм Христа Спасителя, построенный в вечную память победы и победителей 1812 года, оказалось можно. Но прошло всего несколько лет и выяснилось, что без возвращения «крепостника» Кутузова, как и других таких же «феодалов» и «душителей народной свободы», не победить в новой Великой Отечественной войне. Из всех своих наград мой отец – большевик ленинского призыва − больше всего гордился орденом Кутузова второй степени. И из глубин далекого детства в совершенно советской семье всплывает глухое воспоминание: мать рассказывает о прекрасном, необыкновенной красоты храме, сдуру или преступно разрушенному в Москве накануне войны.

Когда в 90-е годы в «Пресс-клубе» у Анатолия Малкина мы схлестнулись с Ириной Хакамадой в вопросе, хорошо это или плохо, когда американцы своими санкциями «учат нас жить» (она считала, что хорошо), я сказал, что это все равно, как если бы в 1812 году будущие декабристы бросили бы защищать «крепостнический режим» и с восторгом приветствовали бы «освободителя Наполеона» с его гражданским кодексом и передовым буржуазным укладом. С Хакамадой в эфире случилась истерика. Отечественная война 1812 года была и остается неубиенным козырем в любом споре о природе, содержании и смысле патриотизма.

Но вот пришел 1991 год, и общее Отечество разошлось по национальным квартирам. Характерной чертой новой жизни стало стремление элит никогда прежде не существовавших государств обзавестись «собственной» историей, обнаружить в ней корни сегодняшней независимости, свалившейся для многих как снег на голову. На практике это означает объявление войны прежде устоявшемуся изложению истории в образовании, средствах массовой информации и кино (если оно есть), в официальной государственной идеологии (гербы и гимны, праздники и ритуалы, переименования). Смеяться, право, не грешно, над всем, что кажется смешно: наша ирония уместна, когда мы узнаем, что украинцы произошли от народа укр, что «Палестина» – это казачий «полевой стан» или что грузины – это «первые европейцы». Совсем не до смеха становится, когда взрывают памятники Великой Отечественной или объявляют коллаборационистов героями борьбы за свободу. Когда десакрализуют подвиг 1812 года, отказывая этой войне в праве именоваться Отечественной.

Конечно, для туркменов или таджиков, даже не входивших на тот момент в состав Российской Империи, война 1812 года не является предметом национальной памяти и, вполне возможно, в школах Туркмении или Республики Таджикистан она и не должна занимать такое место, как в школах России (хотя большой вопрос, как к этому должны относиться наши соотечественники – русские граждане этих республик. Грюнвальдская битва, к примеру, не была фактом российской истории, что не мешало нам прежде отдавать ей должное). Как обходятся с историей 1812 года на Украине и в Белоруссии, по территории которых эта война прокатилась?

Отечественная война 1812 г. в украинских школах преподносится детям не как Отечественная, а как «русско-французская» или «французско-российская» война. Внимания к военным действиям (в том числе на территории современной Украины, с участием самих украинцев) отводится не намного больше, чем разделу «Украина в планах Наполеона». Из учебника А. Струкевича за 9-й класс ученики узнают, что «планируя войну против России, генеральный штаб Наполеона собрал подробную информацию из истории казацкой нации» и, отдельно, на «политических деятелей украинского происхождения: Трощинского, Разумовских, Кочубеев и др.» (намек на «освободительные» мотивы нашествия). Еще более подробно освещается позиция неких украинских «автономистов» (авторы даже не называют их фамилии), которые с помощью Наполеона якобы хотели разрушить «имперский деспотизм» и «российскую тиранию» (последний термин – из учебника по истории Украины А. Реента и О. Малия). Тех украинцев, которые сражались против французов, А. Струкевич называет «имперскими патриотами», а А. Реент – «консерваторами».

События 1812 года разбираются отстраненно, без упоминания о том, что война задела и территорию нынешней Украины, что она была Отечественной для ее жителей. «Российский поход Наполеона» преподносится точно также как какой-нибудь факт чужеземной истории: в учебнике С. Осмоловского и Т. Ладыченко всем событиям 1812 года, включая Бородино, отведено три абзаца – меньше, чем Лейпцигской битве или «Ста дням Наполеона» по отдельности (к примеру, теме «Британское владычество в Индии» отведено места раз в шесть больше).

Утверждается, что украинцы пошли на войну с Наполеоном, лишь надеясь на возрождение «древних казацких вольностей» и «украинской автономии», а после войны их надежды на свободы были обмануты российским правительством. Украинские школьники больше узнают о событиях того периода, изучая «Войну и мир» Льва Толстого, которого, правда, они тоже проходят в курсе «Всемирная литература» как зарубежного автора. Не приходится удивляться тому, что при таком, закладываемом с детства, подходе подвиги и жертвы украинцев в 1812 году не рассматриваются как повод для национальной гордости. Государство Украина никак не отреагировало на официальном уровне на юбилей войны 1812 года.

В Республике Беларусь, связанной с Российской Федерацией узами Союзного государства и двадцатью годами в интеграционном процессе, несколько иное положение с трактовкой общей истории. Но и здесь оставило следы мифотворчество эпохи эйфории суверенитетов. В книге белорусских авторов, изданной в Смоленске, под редакцией А. Тараса «История имперских отношений. Белорусы и русские» мы читаем, что в войне 1812 года «русские сражались за своего царя-крепостника, поляки – за возрождение Польши, французы – за военную добычу и славу. А белорусы – за право на жизнь…». Значительная часть историков, осевших на официальных должностях и, в частности, в Институте истории Национальной Академии наук Белоруссии, стремится представить войну 1812 года как «гражданскую войну» между белорусами, служившими в российской армии и теми, кто переметнулся на сторону Наполеона. Для этих кругов подлинными героями 1812 года оказываются не солдаты и офицеры Минского, Брестского, Полоцкого пехотных полков, проливавшие кровь на Бородинском поле, а Доминик Радзивилл, ставший личным адъютантом Наполеона (этому шляхтичу, «оставшемуся с французским императором до конца и погибшему в европейских кампаниях», была посвящена программа Владимира Бакуна «Ошибка Наполеона. Беларусь, 1812», вышедшая 28 июля на государственном телеканале).

Истины ради, следует отметить, что в профессиональном сообществе юбилей 1812 года стал поводом для требования вернуть в белорусские учебники и научный оборот термин «Отечественная война 1812 года». Но эта борьба не завершена: в официальном заключении Института истории НАН Белоруссии такое предложение, высказанное участниками конференции 22 июня в Бресте, представляется необоснованным. О впечатляющем празднике – реконструкции Бородинской битвы 2 сентября 2012 года на Бородинском поле на белорусских телеканалах не было сказано ни слова. Зато были показаны сюжеты: «Грандиозный фестиваль мариачи – народных певцов и музыкантов – стартовал в Мексике», «Такс-парад в Кракове».

Было бы ошибкой считать, что все на Украине, а тем более в Белоруссии, согласны вычеркнуть Отечественную войну 1812 года из памяти. Донские казаки в Луганске провели акцию «Мы помним день Бородина», отстояли службу в память своих предков из Донской конной батареи в храме святых мучеников Гурия, Самона и Авила; ужгородское Общество русской культуры продолжает чтения, посвященные 200-летию Отечественной войны 1812 года; харьковские альпинисты занесли на Эльбрус знамя Киевского драгунского полка, которым командовал генерал Георгий Эммануэль. Даже не жалующая Россию киевская газета «Зеркало недели» вспомнила о Кутузове, Раевском, Кайсарове, Байкове и Багговуте, чьими именами названы киевские улицы. Реставрированы памятники в Солтановке, на месте боя корпуса Раевского с маршалом Даву в Могилевской области Республики Беларусь.

Герои Отечественной войны 1812 года не сдаются. Но всем нам – и, прежде всего, тем официальным учреждениям, что поставлены, как недавно говорилось, на службу «мягкой силе» – русскому языку, истории и культуре за рубежом – не следует покладать рук, чтобы история первой отечественной войны не стала чужой для живущих в странах Содружества. Хотя бы на Украине и в Белоруссии.