Умные и тонко чувствующие люди типа Владимира Набокова или чернокожих рэперов придумали изящное выражение, которое с американского переводится как "железная ирония утюга". Ничего железного или тяжёлого в такой иронии нет, только тепло и темперамент, да забавная фонетика.

Ирония вообще штука странная. В России вы её днём с огнём не сыщете: все ходят с такими рожами, будто решают мировые проблемы - что государственные чиновники, что отъявленные либералы. И то правда: в стране, где климат ненавидит человека, надо надувать щёки, без этого на хрен замёрзнешь. Оттого и любят в России фон Триера: скандинавская меланхолия помогает скрыть отсутствие перспективы. "Меланхолия", к слову, фильма хорошая, но уж больно невозможная. Да, мы все когда-нибудь умрём, но почему из-за этого мы должны страдать уже сейчас? В какой школе вас этому научили? Сожгите эту школу.
* * * * *

(На фото: почти бывшая девственница и три голубка)


Испанский камрад Альмодовар последние годы пугал: то "Разомкнутые объятья" снимет, а то и "Кожу, в которой я живу". Нет, с любимыми мною извращениями в этих лентах было в всё в порядке, однако драматический формат озадачивал. Слава деве Гваделупской, наш дон Педро вспомнил молодость и сотворил едва ли не лучший свой фильм - "Я очень возбуждён" (а по-басурмански "Лос амантес пасахерос"). Пасахеры эти пропагандируют гомосексуализм, наркоманию, половую невоздержанность и оскорбляют религиозные чувства. Очень рекомендую (я про фильму, если что).

История проста, как три евро. Аэробус 340 летит себе из Мадрида в Мехико, хотя в Мехико и не летит: шасси заклинило, потому что героиня Пенелопы Крус беременна (в чём связь, не скажу, тем более что сеньора Крус появляется в кадре на три минуты). Кружим по испанскому кругу, вырабатываем топливо. Пассажиров эконом-класса, чтобы те не болтались под ногами, добрые стюардессы вырубили лошадиными дозами миорелаксантов. Добрые стюардессы тоже заснули (похоже, не только из-за расслабляющих мышцы химикатов). Про пилотов и бизнес-класс чуть позже - там-то почти никто не спит, всем весело, этаким извращенцам.

Вообще образ самолёта, конечно, злая карикатура на современную Европу, но так как кровавый путинский режим политическую сатиру запретил, то и не буду о ней.

Итак. В бизнес-классе мы имеем постаревшую порно-звезду, таинственного мексиканца, читающего книгу под названием "2666", проворовавшегося чиновника, освоившего кучу бабла, мыльного актёра. Кроме того: три стюарда-опереточных гея, главный пилот - счастливый семьянин и бисексуал, второй пилот - гетеросексуал (оказавшийся самым голубым из всех голубых). Есть пара молодожёнов - вполне приличные люди: неадекватная барышня и молодой человек-наркокурьер, везущий партию мескалина в собственной заднице. Ах, да, ещё не очень молодая девственница-ясновидящая; почему девственница? ну, господа, какой нормальный мужчина заведёт себе ясновидящую любовницу, о чём вы, право.

Уже по кислотного цвета титрам становится ясно, что Альмодовар займётся срыванием всех и всяческих масок - для того только, чтобы обнажить другие маски. Технически это легко выполнить при помощи виски, текилы и коктейля "Валенсия" с изрядной дозой мескалина. Мескалин, к слову, будет добровольно извлечён молодожёном из задницы - такие яркие красивые капсулы, и совсем не пахнут; ну, почти не пахнут; ну, и пахнут, что нам с того. Мы люди на редкость бестолковые, всё у нас не так.

Про мескалин, к слову, я узнал вовсе не у Кастанеды, а в эссе Олдоса Хаксли "The Doors of Perception" ("The Doors", "The Doors", именно), и думал, что этот алкалоид чистый галлюциноген. У Альмадовара мескалин всего лишь мощный сексуальный стимулятор. Трахаться начинают все, и даже наша ясновидящая лишается девственности при помощи спящего юноши из эконом-класса. Что до геев, то у их отношения чрезвычайно сложны, но веселы (gay relationships), и их (уже знаменитый) танец под "I'm so excited" -
образец обаятельной пошлости, юмора и избыточности.

Весёлая барочность в ленте главный приём Альмодовара. Всё ярко, всего много. Дон Педро вообще знатный драматург, его диалоги изумительны, с такими данными да писать американские ситкомы, но Альмодовару не повезло, он занялся авторским кино. А то, глядишь, дорос бы до какого-нибудь База Лурмена, который (будто забыв, что был такой Фицджеральд - отточенный, стильный, алкогольно-надрывный) умудрился сделать из "Великого Гэтсби" мыльную оперу, форму без содержания, пафос без иронии.

Ирония ведь не помешает вашей рефлексии, не избавит от душевных терзаний, но, по крайней мере, с ней вы не будете выглядеть такими идиотами.

Идиотом, впрочем, выглядел я, когда, решив купить билеты на Альмодовара, заявил молоденькой кассирше "Я очень возбуждён", и понял, что я такой у неё сегодня не первый.