О Рабочем, Колхознице и исторической памяти 
«Если вещь из Ленинграда, значит, сделана, как надо».
В.Масс и М.Червинский.
Сейчас много пишется об интересе ко «всему советскому» - к эстетике сталинского ампира, к новаторскому кино 1920-х и 1960-х годов, к пресловутой москвошвеевской моде, над которой до недавних пор было принято иронизировать. Что там говорить? Внимание привлекают даже образцы советской упаковки – все эти очаровательные коробочки из-под «Южных орехов», папирос «Ира» и духов «Голубой ларец». Более того, оказывается, что советский дизайн и даже советская мода (которой, как утверждают иные исследователи, не имелось вовсе!) были весьма популярны на Западе. В ходе международных выставок павильоны с надписью ‘USSR’ никогда не стояли пустыми – большевикам было, что показать. Да - и капризным, насмешливым французам и жадным до сенсаций американцам хотелось знать об СССР, как можно больше. Причём это был не тот болезненный интерес досужих зевак к вещичкам из Империи Зла, о котором обычно писали в 1990-х, но восторг профессионалов мира моды, дизайна, архитектуры. Итак, международные выставки прошлого столетия – тема сложная и неоднозначная. Это было не просто соревнование технологий и прорывов, но и своеобразное мировоззренческое соперничество: кто лучше – мы или они? Оказывалось, что мы, как минимум, не хуже.
…На ВВЦ в павильоне «Рабочий и колхозница» с середины июня работает выставка, посвящённая нашему участию в международных Expo. Что приходит на ум обывателю, когда его спрашивают о советских павильонах? Большинство людей, к сожалению, помнят только Парижскую выставку 1937 года, и тут же выдаётся заученный ответ о «противостоянии двух тоталитарных громадин», специально поставленных друг напротив друга. Подхихикивающий гуманитарий непременно сообщит, что одна из махин была увенчана пролетарием с пейзанкой, а другая – хищным прусским орлом. Почему все так хорошо запомнили именно эту выставку? Да потому что долгие годы нам всеми способами внушали тождественность, похожесть, родственность большевизма и нацизма. Вот, мол, это уже тогда было всем понятно. «Поэтому двух монстров поставили таким хитрым образом, дабы они глядели друг на друга, как в зеркало». А ведь это было мистическим предзнаменованием – динамичные, живые, обращённые в светлое будущее Рабочий и Колхозница и - мрачный, точно охраняющий склеп, орёл старой Пруссии. Мы начали побеждать уже тогда, уже на уровне образов – дерзновенная устремлённость против тяжеловесной, мёртвой статики…
Но обо всём по порядку. Итак, выставка на ВВЦ. Год 2013. Пройдёмся по залам – вспомним историю!
Наверное, все из вас слышали название одного из ведущих течений 1920-1930-х годов - Art Deco. Но не все помнят, что этот термин возник после нашумевшей выставки 1925 года – ‘Exposition Internationale des Arts Décoratifs et Industriels Modernes’. На ней были представлены новейшие достижения в области современного декоративно-прикладного искусства, архитектуры, дизайна и моды. Выставка оказалась настолько прорывной и ошеломляющей, что породила целое направление в искусстве, наречённое Art Deco - от Arts Décoratifs. Советский Союз тоже принимал участие в этой Expo. Чем же могла похвастаться молодая Страна Советов? Неужели у большевиков есть нечто, что они могут поставить в один ряд с творениями именитых архитекторов Огюста Перре и Ле Корбюзье, с новаторской дерзостью Фернана Леже и с дизайнерским шиком Рене Лалика? Или кто-то из большевистских кутюрье (смешно, не правда ли?) способен тягаться с творениями домов ‘Vionnet’ и ‘Lanvin’? А может даже с самим блистательным Полем Пуаре, с «диктатором моды», который на свои деньги соорудил на Сене три баржи для устроения роскошных фэшн-шоу?
Оказалось, что русские, совсем недавно рубившиеся на фронтах Гражданской войны, привезли в Париж ошеломляющие экспонаты – это было ультрасовременное, энергичное искусство, по сравнению с которым даже наработки Ле Корбюзье казались консервативно-умеренными. Посетители были потрясены. Павильон Константина Мельникова – типичное для 1920-х годов сочетание смелости с рациональностью, а удобства - с новейшим пониманием красоты. А вы думали, что русские притащат что-нибудь старообразное, наворованное из барских сундуков? Или вот – интерьер рабочего клуба от Александра Родченко. Тогда, в 1920-х, тема коллективного досуга была весьма популярной. Сознательный пролетарий должен стремиться к знаниям и к самосовершенствованию, поэтому долой заплёванные пивные и мещанские танцульки! Задача пролеткульта – вовлечь трудящегося человека в созидательную деятельность. После смены – в клуб, в читальню, на лекцию. Интерьер Александра Родченко смотрится великолепно даже рядом с меблировкой от Жана-Мишеля Франка, лидера европейского минимализма.
Но особое внимание было уделено платьям от Надежды Ламановой. Когда-то она шила наряды фрейлинам двора и привередливым светским красавицам обеих столиц. Сама императрица покровительствовала Надежде Петровне. Итак, она была неслыханно богата, обласкана судьбой и невероятно талантлива. В 1917 году всё изменилось... Но портниха Ламанова, как бы там ни было, приняла Октябрьскую революцию и с подачи Луначарского включилась в работу по «переустройству быта». Она, так любящая всё новое и свежее, с интересом включилась в создание советской моды, причём работала с самыми невыразительными тканями – солдатским сукном, домотканым полотном, бумазеей. Она считала, что даже самый невзрачный и дешёвый материал может послужить материалом для создания красивых вещей. Считается, что именно Ламанова сформировала методическую базу всего советского моделирования. В 1925 году её модели получили Гран-При за платья в народном стиле, причём пошитые из рушников. Совместно со скульптором Верой Мухиной она создала альбом современных костюмов, которые могла пошить из самых простейших материалов любая работница… И сегодня мы тоже имеем возможность увидеть платья от Ламановой на выставке! И страницу из её знаменитого альбома – тоже.
Также мы можем посмотреть кинофильм Сергея Эйзенштейна «Стачка», демонстрировавшийся в Париже 1925 года. Только теперь уже на экране большого телевизора, установленного в павильоне. Любой западный киновед скажет, что без эйзенштейновских приёмов и без фото-ракурсов всё того же Родченко современное кино было бы попросту невозможно. Лени Рифеншталь, которую так любят современные либеральные эстеты-западники, говорила о том, что без Вертова («Человек с киноаппаратом») и Эйзенштейна не было бы и её собственных идей.
А вот и Международная выставка «Пресса», проводившаяся в Кёльне 1928 года. Германия – родина знаменитого Баухауза. Что может предложить Россия? Чем можно удивить Гропиуса и Ван дер Роэ? 1920-е годы – время беспокойное и живое, советская пресса – на подъёме. Постоянно возникают всё новые и новые газеты, журналы, альманахи… Смелое оформление, использование модных в те годы коллажей, смешивание техник и жанров – всё это показали советские мастера во главе с Лазарем (Эль) Лисицким. В Кёльне экспонировался и гигантский фотографический «фриз» с использованием плакатного фотомонтажа, подсветка экспонатов лампочками и специальный кинозал, в результате вся экспозиция оставляла у публики «кино-ощущение». В 1920-х годах в Советском Союзе выходило больше печатной продукции, чем в любой из стран мира! И, что самое интересное, даже дамских журналов было не меньше, чем в прекрасной Франции
А вот и предвоенные тридцатые! Во всём мире актуальна неоклассика, античные формы и гигантомания. Для выставки 1937 года («Искусство и техника в современной жизни») Борис Иофан, любимый зодчий товарища Сталина, создаёт павильон-постамент для рабочего и колхозницы. Изначально юноша и девушка должны были стоять полуобнажёнными, в духе эллинских традиций – на некоторых эскизах мы это можем увидеть. Но потом победила более «целомудренная», точнее – более рациональная концепция. Рабочего и Колхозницу одели в стилизованную современную одежду. Кстати, прототипом знаменитой статуи является древнегреческий монумент под названием «Тираноубийцы», созданные Критием и Несиотом в VI веке до Р.Х. Для 1930-х годов это было нормой – осваивать классическое наследие и привносить его в современное искусство. (Точно также художник Александр Самохвалов для картины «После кросса» взял за основу Афродиту Книдскую). Среди экспонатов выставки советского павильона, в частности, демонстрировалась карта Страны Советов, выполненная из благородных металлов и драгоценных камней. В западной прессе писали, что этот красивый русский жест совершенно в духе… царской России. Что ж, в эпоху Сталина началось осмысление имперского наследия – в обиход советского человека возвращались новогодние ёлки, аристократичные вальсы и мазурки, маскарады в Сокольниках и – осознание себя частью не только новой советской, но и общерусской культуры.
На Выставке 1937 года получили высокую оценку (Гран-При) такие признанные шедевры, как фильм «Чапаев» и картина Александра Герасимова «После дождя», которую восторженные французские репортёры сочли «современным русским импрессионизмом». Вот вам и «узкие рамки соцреализма», позволявшие, тем не менее, работать в самых разных стилях. А ещё всех поразили декорации станций московского метро - «Сокольники» и «Кропоткинская». Разве это можно было сравнить с бедноватым и сугубо функциональным стилем любого европейского или американского метро? Кроме того, были отмечены призами достижения советской индустрии и домостроительства (так называемый «стоквартирный дом»).
Переходим в следующий зал – это уже пространство Выставки-1939. Перед нами - Америка, Нью-Йорк. Удивить американцев очень сложно – они вообще скептически и, вместе с тем, ревниво, относятся ко всему европейскому. Итак, советский павильон – снова работа Бориса Иофана. Он уже зарекомендовал себя, как создатель монументальных, и, вместе с тем, изящных форм. На этот раз над площадью должна была «парить» статуя рабочего, держащего звезду. И снова Иофан предложил «эллинский вариант», отвергнутый комиссией. Рабочего, выполненного скульптором Вячеславом Андреевым, «одели» в соответствии с уличной модой текущего момента и уже в таком виде установили на своеобразный постамент…
Следующий зал - Expo в Брюсселе 1958 года. Это была первая крупная выставка, состоявшаяся после войны. Итак, 1950-е годы. Советский Союз – страна-победитель – на подъёме. Ширится домостроительство, растёт благосостояние, запущен первый в мире искусственный спутник. Замечу, что в эти годы жизнь на «процветающем Западе» была, ой, какой несладкой. Шикарные витрины дорогих магазинов, рекламы авто и диоровские платья – это всего лишь фасад благополучия. Большинство европейцев жили бедно, тесно и если не впроголодь, то не весьма сытно. Советский опыт интересовал тогда всех - участились контакты с коллегами из буржуазных стран. И вот наш павильон в Брюсселе, созданный группой архитекторов во главе с Анатолием Полянским. Разумеется, и тут большевистские мастера оказались в курсе мировых трендов. Стекло и бетон, много света и воздуха, модернизм и рацио. Критики отмечали, что большевики понимают современность ничуть не хуже, чем американцы – послевоенные лидеры в области архитектурных форм…
…Что нам даёт выставка, посвящённая советским павильонам на Expo? Прежде всего, она корректирует короткую историческую память господ-либералов, засевших в СМИ и, из года в год жующих одну и ту же унылую жвачку: «СССР был империей зла, нищим, кровавым ‘совком’, где ничего не производилось, кроме ядерной бомбы да сатиновых трусов 56-го размера!». Замечу, что выставочные экспонаты или их макеты, были не просто состряпаны для той или иной Expo, они в своём большинстве оказывались доступны советским людям. (Исключение, пожалуй, составляют образцы модных изделий лёгкой промышленности). Но почему-то либералам не хочется гордиться ни Иофаном, ни Ламановой, ни даже кинофильмом «Чапаев», который они, наверняка, тоже смотрели в детстве, но, скорее всего, ничего оттуда не вынесли…
Галина Иванкина. «Завтра»
ertata
