Когда политики испытывают на себе давление обстоятельств, они легко могут попасть в ловушку одержимости сиюминутными проблемами. Для Еврозоны такой идеей фикс стал «защитный экран». Насколько большим он должен быть, чтобы быть достаточно большим (вот такой каламбур)? Кто его будет строить и как? Теперь, когда министры финансов Еврозоны выдохлись, придумав многоуровневую программу помощи на сумму в сотни миллиардов евро, дискуссия переместится на международный уровень, в рамках запланированных на эту неделю весенних заседаний Международного валютного фонда и Всемирного банка. Главный вопрос на повестке дня: сколько еще сотен миллиардов долларов попросят у МВФ.

Нас ждет «Защитный экран II»: продолжение. Хотелось бы, чтобы все было иначе. Не с защитными экранами, но с одержимостью. Сейчас судьба Еврозоны зависит от Италии и Испании. Это страны, которые считаются слишком большими для всего: и для дефолта, и для спасения. Неординарные действия Европейского центрального банка помогли на время снизить процентные ставки по итальянским и испанским облигациям.

Но не решили проблемы. В каком-то смысле немцы правы. Судьба Италии и Испании зависит от действий правительств, направленных на сокращение расходов, снижение уровня долга, укрепление банковского сектора и проведение структурных реформ. Защитные экраны обнадеживают рынки, но решающую роль будут играть действия правительств, их политическая поддержка и ликвидность ЕЦБ.

Одержимость защитным экраном отвлекает нас от фундаментальных вопросов: что нужно сделать Евросоюзу, чтобы помочь Италии и Испании обрести политическую поддержку, необходимую для реализации реформ? Структурные перемены - болезненный шаг для любого правительства. А без уверенного экономического роста они требуют нечеловеческих усилий. Реформы могут на время заблокировать экономику, поскольку инвесторам, бизнесу и работникам нужно время, чтобы приспособиться к новым условиям. В Италии Премьер министр Марио Монти начал показательные реформы пенсионной системы и рынка труда на фоне фискальной консолидации.

Но безработица растет. Сможет ли Италия продолжать свои реформы без поддержки со стороны политики ЕС? Премьер министр Испании Мариано Рахой выбрал для своей страны такой же курс, но даже небольшие уступки в обязательствах по сокращению дефицита в сочетании с безработицей на уровне 23%, предстоящими выборами и акциями протеста привели к резкому росту стоимости заимствований для Испании.

Экономика корректировок и политика реформ давались бы странам легче, если бы они получили поддержку со стороны европейского роста. Но, по словам одного из европейцев, экономика - это падчерица немецкой морали, поэтому не стоит рассчитывать на то, что политики стимулирования спроса вытеснят нравственность, прямоту, дисциплину и аскетизм. Но есть другая возможность - рост на стороне предложения, который подразумевает усиление инвестиций, укрепление единого рынка и самого ЕС.

Вместо того, чтобы ссориться из-за защитных экранов, европейцам стоит добавить всего лишь малую толику - скажем, 10 млрд. евро - к капиталу Европейского инвестиционного банка. В нынешних условиях, Банку, вероятно, придется сократить кредитование, а использовать больше средств для заимствований с последующими инвестициями, ориентированными на поддержку структурных реформ, чтобы доказать испанцам и итальянцам, что их жертвы не напрасны, они помогают привлечь необходимые инвестиции. Сейчас ЕИБ возглавляет талантливый немец Вернер Хойер из правящей коалиции.

Президент Европейской комиссии Хосе Мануэль Бароссо также должен потребовать возможности расходовать миллиарды евро структурных и взаимных фондов, осевших на его балансе, в то время как бедные страны Европы испытывают нужду; нужно найти камень преткновения и уничтожить его. Единый рынок - самая суть европейской интеграции - вероятно, тоже может прийти на выручку. Товары спокойно перемещаются по Европейскому Союзу, однако, сектору услуг во многих странах, в том числе и в Германии, еще есть куда расти в этом отношении.

Миграция рабочей силы тоже не вполне соответствует принципам истинно единого рынка. Языковые и культурные различия, спрос и предложение на специальности или стоимость переезда - какими бы ни были причины такого положения, сейчас самое время преодолеть существующие препятствия и обеспечить настоящее объединение европейских государств. Нужно показать людям, которые хотят работать, что они нужны Евросоюзу.

Сочетание фискальных и структурных реформ, инвестиции ЕИБ и ЕС, большая открытость рынков услуг и облегчение движения рабочей силы принесут желаемые плоды. Г-н Монти недавно посетил Пекин, желая доказать Китайскому фонду государственного благосостояния, что Италия стала хорошим объектом для инвестиций. В этом гораздо больше смысла, нежели в попытках убедить Китай профинансировать некие защитные экраны - особенно, если Евросоюз сам покажет пример и начнет инвестировать в единый рынок, повышая его привлекательность. У защитных экранов есть свои функции.

Но сейчас они отвлекают нас от других важных аспектов. Европейцы и их партнеры не должны забывать о главной стратегии: помочь Италии и Испании стимулировать рост экономики, поддержать политику фискальной консолидации и структурных реформ, которые укрепят бизнес, повысят конкурентоспособность и стабилизируют рынок труда. ЕЦБ сделал свою работу. Другим институтам ЕС нужно тоже проявить больше активности, инвестируя в единый рынок, и укрепляя его в целях сохранения всего Союза.

Роберт Зеллик

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times

По словам критиков, Европейский валютный фонд сильно напоминает систему, существовавшую до золотого стандарта образца 1913 года, которая пыталась навязать фиксированные валютные курсы совсем непохожим экономикам. Но так ли уж плохо это сходство, как кажется, или как утверждают еврокритики? В исторической ретроспективе золотой стандарт кажется привлекательным благодаря своей способности внушать доверие. Между тем, полностью фиксированные валютные курсы исключают возможность для маневра в монетарной политике и, следовательно, значительно осложняют задачу корректировки внешних дисбалансов. Более того, бремя корректировок распределяется неравномерно, потому что все ждут, что это сделают должники путем дефляции, а вовсе не кредиторы через инфляцию.

Пессимистов особенно тревожат неприятные аналогии с золотым стандартом и уроки, которые мы должны были из него извлечь. Они пророчат Европе долгие годы и даже десятилетия вялого роста. С политической точки зрения, процесс корректировки путем дефляции настолько неприятен и опасен для дефицитных стран, что, по мнению многих, рано или поздно он докажет свою несостоятельность.

Однако критикам евро стоит серьезнее отнестись к сравнению с золотым стандартом. Как и любая другая система, реально работающая в реальном мире, он оказался сложнее, интереснее, насыщеннее в плане политических возможностей, чем можно предположить, разглядывая картинки в учебниках. Во-первых, не было никакого автоматического дефляционного давления, вызванного неким особенным механизмом корректировки.

Вопрос общего дефляционного - или инфляционного - давления зависел (и сейчас зависит) от общего количества денег. Таким образом, когда открывались новые обширные месторождения золота, например, после Калифорнийской золотой лихорадки 1849 года, а затем в 1890-х, когда были открыты новые способы добычи золота в южно-африканских, аляскинских и австралийских месторождениях - классический золотой стандарт отличатся легкой склонностью к инфляции.

Однако в эпоху бумажных денег связь с физическим запасом драгоценного металла, как, впрочем, и любого другого ресурса, была утрачена, поэтому у Центробанков появилась возможность ставить перед собой определенные инфляционные цели. Этим занимаются практически все современные центральные банки, включая Европейский центральный банк.

Второй урок, который следует вынести из золотого стандарта, связан с масштабом и ограничениями интеграции рынков капитала. В начале 1990-х политики, участники рынка и экономисты просто считали, что «программа 1992» Европейского сообщества - юридическая база для единого рынка и, следовательно, общего рынка капитала - породит новую реальность, в которой единая валюта сможет творить чудеса.

В связи с этим возникло обязательство одинаково относиться к любому типу угроз, нависших над валютным союзом - будь то банковская, или государственная угроза. Но история золотого стандарта и других крупных зон единой валюты, гораздо сложнее. Несмотря на теоретическую возможность переправки капитала за моря и океаны в другой уголок мира, большая его часть оставалась у себя дома. Кредиторы и банки предпочитали иметь дело со знакомыми заемщиками, где все вопросы можно решить в рамках своей привычной юрисдикции.

В частности, золотой стандарт разрешал национальным центральным банкам самостоятельно назначать процентные ставки, чтобы влиять на направление потоков капитала. Это стало ключевой функцией мира золотого стандарта: страна, теряющая золото, вынуждена повышать ставки, чтобы привлечь капитал.

Правила золотого стандарта совсем не похожи на современные практики валютного союза, которые опираются на единую общую процентную ставку. Такой уравнительный подход означает, что до 2009 года процентные ставки на юге Европы были слишком низкими, а на севере - слишком высокими.

Между тем, правило золотого стандарта обусловило бы повышение ставок для заемщиков с юга, что привлекло бы капитал в отрасли, его его можно было бы использовать наиболее эффективно, и, в то же время, ограничило бы приток исключительно спекулятивных денег. В 2008 году начался кризис, вместе с ним в Европу пришла мода на «ренационализацию» финансового поведения. До конца 1990-х и до формирования валютного союза большая часть долговых обязательств стран Европейского союза оседала в руках национальных заемщиков: в 1998 году общий коэффициент долга на руках у иностранцев не превышал одной пятой.

После введения евро этот показатель начал стремительно расти. В 2008 году, на заре кризиса, уже три четверти португальского долга, половина испанского и греческого долгов и более чем две пятых итальянского долга принадлежали иностранным инвесторам, в первую очередь, иностранным банкам. Одним из последствий масштабных операций ЕЦБ по вливанию долгосрочной ликвидности (LTRO) стало то, что испанские банки начали покупать испанские долговые бумаги, а итальянские банки - итальянские облигации.

Министр экономики Германии Филипп Рольсер сделал выдвинул потрясающее предложение: страны Европейской системы центральных банков должны самостоятельно устанавливать процентные ставки (правда, он выступил с этой идее в первую очередь как политик, а не как министр, о чем ясно дал понять). Автономное определение процентных ставок накажет банки, кредитовавшие южную Европу через политику национальных центральных банков.

Между тем, немецкому Бундесбанку пришлось бы понизить ставки, но банки из южной Европы не смогли бы получить доступ к этому дешевому финансированию на своих собственных рынках. Также есть основания полагать, что отдельные Центробанки используют лазейки в существующей структуре, чтобы реализовать важные политические сдвиги. Бундесбанк заявил о том, что он больше не принимает банковские ценные бумаги в качестве обеспечения от банков, которые прошли государственную рекапитализацию.

Новые требования к обеспечению на фоне досужих размышлений об автономных процентных ставках - удивительная инновация. Кризис показал политикам, что валютный союз и беспрепятственная мобильность капитала это не одно и то же. Признать существование кредита разного качества, значит сделать шаг назад, в девятнадцатый век, и, в то же время, перенестись в будущее, к более рыночно-ориентированной и менее искаженной валютной политике. Разные процентные ставки в разных странах могут стать ключиком к стабилизации Еврозоны.

Гарольд Джеймс
Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times

Цены на бензин растут синхронно со снижением спроса на него же в западных странах, что не сулит ничего хорошего для многих перерабатывающих заводов по всему развитому миру. Заправочные станции Sunoco давно стали частью пейзажа на восточном побережье США. Их желто-голубые навесы зазывают покупателей своим статусом официального топлива гонок Nascar. Однако с июля весь продаваемый ими бензин не будет иметь ничего общего с Sunoco. Решение компании со 126-летней историей уйти из перерабатывающего бизнеса - самое свежее доказательство смятения, охватившего рынки переработки топлива, на фоне мировых изменений в динамике потребления нефти. В развитых экономиках потребление сходит на нет, в развивающихся - растет, в этих условиях перерабатывающим заводам по всему миру, от Японии до Пенсильвании, родном штате Sunoco, остается тихо умирать.

Половине перерабатывающих мощностей, населяющих восточное побережье США, суждено исчезнуть с лица земли. Sunoco уже закрыла два завода и намеревается закрыть завод в Филадельфии, если до июля на него не объявится покупатель. ConocoPhillips пытается продать перерабатывающий завод в Пенсильвании, который бездействует с прошлого года.

Первого мая компания ликвидирует свое перерабатывающее направление деятельности. По данным Международного энергетического агентства, с начала финансового кризиса объем производства на перерабатывающих предприятиях западных стран сократился на 3 млн. баррелей в день.

Развивающиеся экономики, между тем, увеличили объемы переработки на 4.2 млн. баррелей в день и, согласно прогнозам, в текущем году этот показатель вырастет еще на 1.8 млн. баррелей. «Вот вам сказ о двух рынках», - отмечает Торил Босони, старший аналитик по рынку нефти в МЭА. «Вырисовываются две совершенно противоположные картины экономического роста и спроса, а перерабатывающий сегмент, как зеркало, отражает происходящее в других областях».

Маркус Хук, небольшой городок с населением 2400 человек, каким-то чудом затесавшийся в промышленный юго-восточный угол Пенсильвании, - очень выгодное место. В 1901 году основатель Sun Oil Company построил там перерабатывающий завод для переработки сырой нефти, поступающей по морю из легендарных техасских нефтяных фонтанов в месторождении Спинделтоп. Это был один из многих перерабатывающих заводов, выстроившихся в линию вдоль широкой реки Делавэр. «Для детей, родившихся в этом районе, заводы были частью пейзажа, частью его сущности», - отмечает Патрик Михан, конгрессмен-республиканец, представляющий этот регион.

В конце прошлого года компания Sunoco выставила завод в Маркус Хук на аукцион и перестала поставлять туда сырую нефть, поскольку убытки ее перерабатывающих предприятий на восточном побережье за последние три года приблизились к 1 млрд. долларов. Все началось в доках. Маркус Хук зависел от иностранной нефти, поставляемой в танкерах, в том числе и от 34.6 млн. баррелей из Нигерии, 5 млн. баррелей из Норвегии, 3.3 млн. баррелей из Анголы и 3 млн. баррелей из Азербайджана.

Эта нефть с низким содержанием серы, пригодная для производства высококачественных нефтепродуктов, таких как бензин, считалась самой дорогой на планете. Нигерийская нефть Qua Iboe, типичный образец, в 2011 году в среднем продавалась по 114 долларов за баррель. Несколько недель стоимость барреля Qua Iboe превышала стоимость барреля очищенного бензина, гарантируя отрицательную маржу для перерабатывающих предприятий, таких как Маркус Хук. Аналогичная по качеству сырая нефть из Западного Техаса в прошлом году в среднем продавалась по 95 долларов за баррель.

Впервые с 199 года объемы добычи в Техасе достигли полумиллиарда баррелей в день, увеличившись на 25%. Но увы, нефтепроводов, связывающих Техас с Маркус Хуком никто не построил. «В этой стране полно нефти. Нужно просто доставить ее на переработку», - утверждает Денис Стефано, президент профсоюза на заводе ConocoPhillips в Пенсильвании.

В Вашингтоне знаковым событием прошлого года стала битва за нефтепровод Keystone XL, который хотят построить, чтобы соединить нефтяные залежи Альберта с Техасом. Эти меры поднимут цены в Канаде, но никак не помогут спаси перерабатывающие предприятия, такие как в Маркус Хук. Канадская нефть, по большей части, слишком тяжелая для них.

В прошлом году цены на сырую нефть снова превысили 100 долларов за баррель из-за приостановленной добычи в охваченной революционными настроениями Ливии. Нефть дорожала быстрее бензина. Цены на топливо по-настоящему начали расти только после новостей о закрытии перерабатывающих заводов в США и Европе. Petroplus, крупнейший частный завод в Европе, объявил себя банкротом в январе этого года.

Цены на очищенное топливо не росли из-за низкого потребления. Спрос на бензин в США устойчиво падает с 2007 года, поскольку американцы теперь выбирают более экономичные автомобили, продавцы топлива подмешивают в свою продукцию больше кукурузного этанола, а высокая безработица не способствует активным автопутешествиям.

Таким образом, перерабатывающие заводы оказались в смертельных тисках высоких производственных затрат и низкого спроса на топливо. По словам Кевина Линдемера, консультанта по нефтяной промышленности, перерабатывающая отрасль - это маховое колесо всей нефтяной системы. Сейчас происходят значительные изменения по обе стороны колеса. Опыт США повторяется и в других развитых странах. Спрос на нефть в Европе снизился на 320 тыс. баррелей в день в прошлом году.

Однако спрос в развивающемся мире с лихвой компенсирует потерю, особенно в так называемых странах BICS - Бразилия, Индия, Китай и Саудовская Аравия. За последние пять лет спрос на нефть в них вырос на 5.1 млн. баррелей в день, тогда как в других странах он сократился на 1.4 млн.

Политики защищают цены на бензин в США, несмотря на то, что по мировым стандартам они в числе самых низких. В плане по энергетической политике, опубликованном на веб-сайте Митта Ромни, кандидата на пост президента от республиканцев, говорится о том, что его администрация «намерена разрешать разработку месторождений и добычу нефти во всех случаях, с учетом требований к безопасности».

Про переработку ни слова. Барак Обама в своей кампании утверждает, что «ведет нас к энергетической независимости». Объемы добычи сырой нефти в США достигли максимумов за последние восемь лет, что помогло снизить импорт. Но американский рынок бензина одновременно является и мировым, и региональным, подчеркивая примитивизм восприятия энергетической независимости на международных рынка сырья.

На побережье Мексиканского залива расположено 43% всех перерабатывающих мощностей, способных потреблять более дешевую сырую нефть. Впервые, по меньшей мере, с 1949 года Штаты превратились в чистого экспортера бензиновых продуктов. Внутренние, удаленные от моря территории страны переживают рост поставок сырой нефти, продавая дешевый бензин на внутренних рынках. Но западное побережье отрезано от остальной части страны, а восточное традиционно полагалось на импортируемое топливо. «США - это на самом деле не один рынок, а целых четыре», - считает Эд Морс, глава отдела исследований рынка сырья в Citigroup и бывший гос. чиновник по нефти в США.

Если перерабатывающие предприятия будут закрываться как запланировано, восточное побережье окажется в полной зависимости от импортируемого бензина. К Европе, у которой, как правило водятся излишки бензина, присоединятся и другие экспортеры, готовые привозить свою продукцию в Нью-Йоркскую гавань, традиционную точку установления цены на американский бензин.

В отчете Управления по энергетической информации США говорится о том, что, возможно, Индия станет одним из поставщиков нефтепродуктов в США. Чтобы привлечь больше средств для транспортировки горючего из-за океана понадобится повысить цены на бензин в городах восточного побережья. По данным агентства Bloomberg, прошлой неделе оптовые цены на бензин в Европе достигли исторических максимумов. EIA предупреждает о том, что «в долгосрочной перспективе, рост цен на нефть и, вероятно, рост волатильности цен на нефть может привести к увеличению цепочки поставок».

В компании Sunoco говорят о том, что увеличение числа танкеров на перерабатывающем заводе в Нью Джерси, который в прошлом году переделан под складские помещения, помогает обезопасить себя на случай перебоев с поставками. В Маркус Хук также можно увеличить объемы хранения, однако, местные чиновники, опасаясь потерять налоговую прибыль, предложили принять зональные поправки, запрещающие хранить топливо, которое не было произведено на данном предприятии. «Мы надеемся, они вспомнят о том, что это место было домом для их перерабатывающих мощностей более 110 лет», - сокрушается Брюс Дорбиан, местный чиновник. «Где их корпоративная ответственность»?

Крупные города на восточном побережье США ищут новых поставщиков топлива, что может оказаться весьма благоприятным для Индии. Здесь дело отчасти в инфраструктуре, отчасти в законодательных нормах. Colonial Pipeline - главный нефтепровод, ведущий из Хьюстона на северо-восток, работает практически на полную мощность.

Планируемое расширение добавит меньше мощности, чем у готового к закрытию завода в Филадельфии. Таким образом, остаются только танкеры, которые, с рамках закона Джонса от 1920 года, должны ходить под американским флагом и нанимать в команду американских моряков, если они перевозят продукцию между портами США. Сейчас во всю идут споры о том, хватит ли достаточно дешевых судов, чтобы перевозить топливо на восток.

По данным EIA, некоторое число танкеров может перевозить продукты переработки из Персидского залива на восточное побережье, однако, баржи, работающие в соответствии с законом Джонса, стоят в три раза дороже, чем танкеры в Европе. Однако Мортен Арнцел, исполнительный директор танкерной компании OSG, утверждает, что «перевозка - это лишь малая толика себестоимости доставки бензина».

Раньше существовал нефтяной коридор на реке Делавэр. В 1870-х, когда производственные мощности достигали всего лишь десятков тысяч баррелей в день, «перерабатывающие предприятия испытывали серьезное давление», - говорится в истории нефтяной индустрии Пенсильвании. «Перерабатывающие мощности в два раза превышали объемы добычи нефти. Поэтому заводы почти никогда не работали на полную мощность; многие несли убытки и закрывались». Тогда было принято решение об учреждении South Improvement Company, предшественника будущего монополиста компании Standard Oil. Компания вступила в тайный сговор с железной дорогой, чтобы довести до банкротства своих конкурентов.

Сегодня такая схема не только не законна, но и не возможна, поскольку американские перерабатывающие предприятия конкурируют с компаниями в других странах и осуществляют поставку при помощи танкеров. На самом деле, по мере закрытия перерабатывающих мощностей в Европе и США, рентабельность оставшихся, по крайней мере, номинальная, вернулась к уровню безубыточности. Поэтому сейчас ходят слухи о том, что кто-нибудь в последний момент все-таки купит завод в Филадельфии с мощностью 335 тыс. баррелей в день.

Но даже не смотря на то, что западная перерабатывающая индустрия страдает от избытка мощностей, технологический прогресс не стоит на месте и уже позволяет превратить дешевую сырую нефть не лучшего качества в первоклассный продукт. В Индии компания Reliance Industries построила крупнейший в мире перерабатывающий комплекс. Компания Motiva, совместное предприятие Saudi Aramco and Royal Dutch Shell, в этом году добавит техасскому Порт Артуру 325 тыс. баррелей в день, что сделает его крупнейшим перерабатывающим заводом в США. Вниз по реке от Филадельфии, компания из Нью Джерси под названием PBF Energy, недавно купила два перерабатывающих завода, способных потреблять более дешевую и тяжелую нефть, чем соседние предприятия.

По словам Тома О’Мейли, инвестора в перерабатывающем сегменте, считает, что они выгодно расположены для оптимизации прибылей и дальнейшей рационализации. К сожалению, потребители никак не почувствуют на себе этих преимуществ. Американцам, которые платят за бензин все больше и больше, не понять, почему закрываются заводы. На заправочной станции Sunoco рядом с Маркус Хук цены растут на шесть центов за галлон каждые два дня. Для потребителей эта ситуация кажется абсурдом. «Сколько же мы будем платить за бензин, если все эти заводы закроются», - задаются они вопросом.

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Financial Times