Ольга Семенова-Тян-Шанская «Жизнь "Ивана"» 1914
Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний. Несколько цитат.
Прежде за невестой никогда не брали денег. Брали за нею ее одежду. Жених давал невесте "поклажу". Рублей десять – пятнадцать денег, овчинную шубу, поддевку из крестьянского сукна, коты, валенки, пуда два – четыре муки, меру круп, одно-два ведра водки.
Теперь же за невестой берут деньги (рублей пять – десять), особенно если она отличается каким-нибудь недостатком: глуховата, или косая, или "стара", то есть порядочно старше жениха, или есть про нее слухи, что "гуляла".
Лет двадцать–тридцать тому назад выходили замуж лет шестнадцати–девятнадцати, женились в восемнадцать–двадцать. Гораздо реже выдавали девушек пятнадцати лет. Хотя и опасным считалось для девушки засидеться в девках до двадцати лет ("обегать станут женихи"), на девушку все-таки смотрели в семье, как на рабочую силу, а следовательно, дорожили ею и не торопились сбыть с рук. Малого же потому торопились женить, что таким способом приобреталась для семьи лишняя рабочая сила.
Лет пятнадцать-двадцать тому назад мужчина с усами и бородкой считался уже старым – "люди засмеют, ежели за старого замуж выйти". Разумеется, могли засмеять люди, ежели и на старой деве жениться. Девушки за двадцать лет нередко выходили за вдовых.
В трезвом виде жену бьют редко, в пьяном часто и чем попало. Бьют и палкой, и рогачом (ухват), и сапогами, и ведром, и чем попало – кулаками, пинком. Если муж бьет жену и при этом сломает или испортит тот предмет из своего несложного инвентаря, которым чинил расправу, то ему, разумеется, гораздо более жалко этот предмет, чем избитую жену. Да и всякая баба гораздо больше будет сокрушаться о каком-нибудь сломанном рогаче, чем о своих помятых боках. Муж молодой, убедившись, что "молодая" не целомудренна, в первую же брачную ночь жестоко ее иногда избивает, что служит прелюдией к дальнейшему битью (иногда в течение нескольких месяцев). Считают долгом бить свою жену, если она "принесет" чужого ребенка в отсутствие мужа (что чаще всего случается с солдатками).
Что делает женщина во время беременности. Всё. И в доме справляет всю домашнюю работу, и в поле – вяжет, полет, молотит, берет конопли, сажает или копает картофель, вплоть до самых родов. Иные женщины рожают, не домесив хлебов. Ребенка кладут в грязную люльку, где подстилкой ему служит материнская старая грязная понева. Более опрятные матери подкладывают в люльку соломку, которую меняют через день или два. Это, однако, бывает реже: "Хорошо, и на поневе полежит, не лучше других. Небось другие не подохли – выросли".
Когда молока у матери не хватает или когда оставляют ребенка одного, дают ему соску. Мать, сестра или бабка нажуют или картошки, или черного хлеба, или баранку, выплюнут в реденькую тряпку, завяжут ниткой – и соска готова.
Бабка иногда призывается и для лечения младенцев. Чаще всего лечит "грызь" и "крик откликает". Для лечения "грызи" бабка берет овсяное "дерьмо" лошади, прожимает его сквозь тряпку, смешивает с молоком матери и поит этим ребенка. Крик нападает от сглазу, и его бабка "откликает" по трем зорям – двум вечерним и одной утренней. Понос "на детях" лечат церковным вином, которого покупают в церкви на пять копеек. Дают его больному ребенку по капле.
Чем хворал ребенок к году. Поносом, "грызью", золотушкой (струпья на голове); иногда болят уши (летом часто бывает заразное воспаление глаз – эпидемическое). Нередко дети "сохнут" (рахит – английская болезнь). Иногда у очень маленьких детей бывает лихорадка. Про детские болезни и говорить нечего: коклюш ("кашель напал: закатится, закатится – инда весь посинеет"), жаба или дифтерит ("глоточку захватило"), корь ("корюха"), скарлатина, чесотка. От жестокого поноса у маленьких детей иногда "кишечка" выходит. Случается, что и маленькие дети болеют сифилисом, полученным от родителей, бывают и случайные заражения этой болезнью.
Первым бранным слова научился Иван от старших братьев и сестер очень рано, когда еще не умел произносить связных фраз. "Сукой" стал называть мать, когда она ему в чем-нибудь отказывала – к потехе всей семьи и даже самой матери, поощрявших его в таких случаях: "Продувной-то какой, ишь шельма"; "Так ее, так ее (мать), зачем тебя не слушает". Матери очень наивно иногда хвастаются способностями своих совсем малолетних детей: "И какой атаман – ведь сукой уже меня называет"; "атаманить" значит буянить, затевать какие-нибудь проказы, руководить ими.
Били Ивана за крик, за то, что вываляется в грязи или стащит какой-нибудь кусок. За драку и ложь, за скверные слова не били. Отец более бил за воровство, а мать за крик или порчу костюма. Били рукой, кнутом и хворостиной, драли за уши и за вихры. Лгал он, разумеется, только из самообороны и нередко для того, чтобы выиграть время и удрать от родительского гнева, – сваливал свою провинность на какого-нибудь "суседского" Алешку и удирал благополучно, пока мать разыскивала мнимого воришку.
Обращение с животными довольно жестокое. Жалеют лошадь или корову, главным образом, как рабочую силу и ценность. Под пьяную руку это не мешает мужику срывать свой гнев на лошади, когда он рассердится: колотит ее по бокам и по морде, если она не в силах сдвинуть воз и т.д. Нечего и говорить уж про собак и про кошек: это животные не ценные, а потому с ними совсем не церемонятся, да они и менее полезны, даже мучают их так себе, из удовольствия посмотреть, что из этого будет. Ребятишки любят бросать кошек, маленьких щенят, если поймают, в воду и смотреть, выплывут ли они. "И тебе не жалко?" – "Чаво там жалеть, что ж, это не человек ведь, а пес, собака!"
До двух, иногда до трех лет ребенок не имеет представления о Боге, а затем уже начинает понимать, что образа в углу избы – "Бог". Подражая старшим, крестится на них. Первые слова о Боге, которые слышит ребенок, это, разумеется, те, что "Бог накажет", поэтому Бог представляется ребенку прежде всего грозным. Первый святой, которого он узнаёт, – это, кажется, Илья-пророк, и ребенок уже очень рано начинает креститься во время грома, чтобы "Он, батюшка" не убил его. На исповеди, к которой отправляются дети, начиная с шести-семи лет, священник тоже пугает его наказанием Божиим.
Прежде чаще встречались целомудренные малые и девушки, а теперь целомудренного малого уже не найти, да и девушек таких совсем мало. В шестнадцать-семнадцать лет малый обыкновенно уже сходится с женщиной.
Профессионального разврата не существует, но очень легко купить всякую бабу деньгами и подарком. Одна баба очень наивно признавалась: "Прижила себе на горе сына и всего-то за пустяк, за десяток яблоков!" Нынешним летом был такой случай, что двадцатилетний караульный яблоневого сада изнасиловал тринадцатилетнюю девочку – и мать этой девочки (очень, правда, бедная) помирилась с обидчиком за три рубля.
Случаи убийства новорожденных незаконных младенцев очень нередки. Родит баба или девка где-нибудь в клети одна, затем придушит маленького руками и бросит его либо в воду (с камнем на шее), либо в густой конопле, или на дворе, или где-нибудь в свином катухе зароет. Родила раз баба (вдова) под самое Светлое Воскресенье, когда все были в церкви, и задушила ребенка. "Все равно околел бы с голоду"
По моим наблюдениям наибольшим успехом у девок пользуются те малые, которые "чисто ходят", то есть имеют жилетку, пиджак, сапоги бутылками и хороший картуз. Действует также на девок уменье играть на гармонике, некоторые словца "вежливые или игривые" (теперь уже у нас каждую девку называют "барышней" на улице), пожалуй, некоторая ловкость. В прежние времена костюм парней не имел такого значения, как теперь: прежде любили "кудрявых, да румяных, да веселых", не глядя на то, что они обуты в лапти.
Представления о красоте очень примитивны. Женщины в нашей местности безусловно красивы, рослы и лет в пятнадцати-шестнадцати недурно сложены (после шестнадцати фигуры у них портятся, благодаря тяжелой работе). Чем раньше выходит замуж девушка, тем скорее она приобретает отцветший, изможденный вид. Наиболее распространенный тип – это очень правильные лица с темно-серыми (иногда удивительно красивыми) глазами, темными бровями и ресницами и темными волосами. Кожа смугловатая. Настоящие блондинки чрезвычайно редки. Чаще попадаются черноволосые, черноглазые женщины. Но самые красивые женщины не считаются среди крестьян таковыми. Вообще при выборе невесты или любовницы крестьянский вкус совсем не сходится с нашим. Нам нравятся строгие или чистые линии и очертания, а всякий мужик предпочтет дебелую, расплывшуюся девку или бабу.
Не любят бледных (без румянца). Недолюбливают также "сурьезные" лица: "дюковатая", "смотрит дюком", "угрюмая". Надо, чтобы женское лицо было открытым, веселым. Очень любят черные брови. У малого девки очень любят кудрявые волосы и тоже черные брови. Высокий рост ("большой малый", "большая девка") очень ценится. "Тушная девка, здоровая девка, чернобровая, румяная, веселые глаза" – все это комплименты девке.
В одной деревне (очень глухой) был такой случай: выдали родители замуж беременную девушку, чтобы ее грех скрыть. Когда родился ребенок, то вся семья мужа ополчилась на него (ребенка). Сам муж был смирный, "с простинкой" и не попрекал жену ее девичьим грехом, но родные не давали ей проходу и в конце концов заявили: "Чтобы ублюдка твоего, щенка паршивого не было бы. Умори его". Требование это было так настойчиво (бедную женщину бил ее свекор, свекровь тоже не давала ей свободно вздохнуть), что молодуха исполнила его: "наскребла" спичечных головок в соску и ребенок умер. Преступница попала под суд, но была оправдана.
С "распутевыми" девками или бабами чинится иногда расправа. "Распутевой" называется такая девка или баба, у которой несколько любовников. Такие любовники сговариваются иногда поучить свою любовницу и, если она девка, мажут ей ворота дегтем, а если она баба, бьют ее. Побьют ее, затем подымут ей рубашку на голову, свяжут ее (так, что голова женщины находится как бы в мешке, а до пояса она голая) и пустят так по деревне. Девка, у которой один любовник, уже не считается по нынешним временам "распутевой", и ей ворота дегтем не мажут.
При сходах постоянно "спивают с кого-нибудь". Мужик считает угощение (в гостях) хорошим только тогда, когда там было достаточно водки. "Пусть лучше водка будет да сухая корка, нежели там блины, да курятина, да жамки, да без водки".
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
+ развернуть текст сохранённая копия
