Международный саммит по вопросам киберпространства, прошедший в декабре 2012 г. в Дубаи (Объединённые Арабские Эмираты), прежде всего, показал, что противоречия, связанные с международными телекоммуникациями, усугубляются. Так, США отказались подписать новый договор, регламентирующий право всех государств заниматься управлением Интернета. Их поддержали Франция, Великобритания, Канада и еще с полсотни стран. На другой стороне оказались Россия, Китай, Индия и другие государства, настаивающие на равноправии в Глобальной сети.

Камнем преткновения стала организация ICAP (Internet Corporation for Assigned Names), формально общественная, но, по сути, являющаяся инструментом проведения политики Вашингтона в киберпространстве, так как была учреждена Национальной администрацией США по телекоммуникациям и информации. Россия и Китай предложили передать контроль над Интернетом ООН, а именно: Международному союзу электросвязи (International Telecommunication Union, ITU), - и, вместе с этим, выработать правила адресации и нумерации в сети, связав их с местным законодательством и установив контроль над циркуляцией информации в каждой стране.

США, Евросоюз, а также корпорации, работающие в этих странах, тут же заявили о попытке цензуры и ограничении прав человека в киберпространстве. В общем, итог саммита нулевой.

Оппоненты продолжают обвинять друг друга, а многие аналитики уже заявили о начале новой Холодной войны - на этот раз в интернет-пространстве, которая затрагивает и многие другие сферы.

Хотя такой вывод был озвучен намного раньше. Еще в 2007 г., например, компания McAfee Inc. издала доклад, посвященный проблеме кибербезопасности, где этот термин был употреблен впервые. После чего понятие кибербезопасности вошло в широкий оборот. А о новой эре кибервойны, которая очень напоминает Холодную войну, еще в конце 2011 г. заявила газета «Вашингтон пост». В одной из ее публикаций рассказывалось о сложной операции китайцев, которые осуществили более чем 300 компьютерных атак. В итоге были успешно взломаны сервера Торговой палаты США.

Похоже, Дубайский саммит официально подтвердил, что в киберпространстве уже наглядно проявляются признаки, свойственные историческому противостоянию двух общественно-политических систем - СССР и США. Тогда Холодная война разделила мир на два антагонистических лагеря – социалистический и капиталистический. Среди 178 государств, представители которых съехались на саммит, также наметилось две противостоящих группировки: речь идет о праве на участие в управлении Интернетом и вопросах суверенитета. Есть, между прочим, еще и третья группа стран, подобная Движению неприсоединения.

Далее, в годы Холодной войны СССР и США обходились в основном дипломатическими мерами, не переступая т.н. красную черту, за которой могла начаться ядерная война. Как считает известный социолог и автор экономической теории мир-систем Иммануил Валлерстайн, между лидерами стран после Ялтинского соглашения строго соблюдалась договоренность о невмешательстве. Конфликты происходили на периферии - в странах Азии, Африки и Южной Америки.

Конфликты в киберпространстве практически вообще вынесены за рамки дипломатического диалога. США, в частности, обвиняют Китай в кибершпионаже и системных хакерских атаках, но - не напрямую.

Об этом говорится в различных досье, исследованиях аналитических центров и публикациях в прессе.

До использования средств вооруженной борьбы не доходят, хотя США ранее законодательно и утвердили право применения вооруженной силы в ответ на кибератаки. Кстати, во второй половине ХХ века тайные операции за рубежом осуществляли ЦРУ. Они организовывали «отряды смерти» в Латинской Америке, поддерживали сепаратистов и террористов в странах Азии и Африки, теперь подобного рода деятельность, в немалой степени, перенесена в лаборатории программистов. Например, известный сегодня вирус «Стакснет», поразивший компьютеры на атомной станции в Иране, был сделан не без помощи американских и израильских спецслужб. Можно предположить, что и кибератаки на американские нефтяные компании связаны с интересами тех государств, которые подвергаются давлению со стороны Вашингтона.

Вполне очевидно, что на полную мощь (а оценить ее крайне сложно, если возможно) наступательное кибероружие пока не применялось ни одним государством. Госдепартамент, скажем, предпочитает манипулировать общественным мнением в других странах через Интернет, в том числе посредством поддельных аккаунтов в социальных сетях. Пекин же, в свою очередь, устанавливает «Великий китайский брандмауэер», ставит под вопрос целесообразность работы компании «Google» в стране и сажает местных кибердиссидентов за решетку.

Наконец, Холодная война повлекла за собой такой эффект, как гонка вооружений. То же самое происходит и в киберполитике сегодня. США первыми, в 2010 г., создали киберкомандование. Китай, Иран и другие страны тоже поспешили обзавестись своими кибервойсками с соответствующими доктринами и стратегиями.

Стремительно наращиваются бюджеты национальной кибербезопасности. Руководство киберкомандования США в январе 2013 г. заявило, что штат этого рода войск будет увеличен в пять раз.

Британия тоже спешит произвести апгрейд (повышения класса) своих кибервозможностей. Лондон обосновывает это необходимостью обезопасить Сеть, в связи с тем, дескать, что 6% ВВП Британии зарабатывается с помощью манипуляций, которые так или иначе связаны с Интернетом. Британская экономика - одна из самых развитых онлайн-экономик в мире. Она оценивается в сто миллиардов фунтов стерлингов в год, и эти показатели в ближайшее время будут расти. Лондон разработал свою стратегию кибербезопасности, подключив к ней частные инвестиции, и опробовал ее во время проведения Олимпиады.

Россия тоже старается идти в ногу с этими переменами. Ранее вице-премьер Дмитрий Рогозин говорил о необходимости создания отечественных кибервойск, а после саммита в Дубаи президент РФ Владимир Путин в декабре 2012 г. поручил ФСБ «действовать системно и наступательно в борьбе с преступлениями в киберпространстве». Состоявшийся в начале февраля «Инфофорум-15», на котором выступали отечественные специалисты и представители властных структур, подтвердил необходимость выстраивания адекватной политики в мировом киберпространстве.

Все это однозначно приведет к рецидиву пропагандистской борьбы, столь характерной для Холодной войны. Идеологизация международных отношений, радикальный национализм и редакторские войны (например, в Wikipedia) в Сети увеличиваются в геометрической прогрессии. Страдают от этого не только потребители информации, но и, как говорят, простые граждане. При этом страны Запада продолжает полагать, что их методы действий в киберпространстве являются самыми совершенными, и они смогут в одиночку успешно противостоять возможным вызовам и угрозам со стороны хакеров, киберпреступников, мошенников, сетевых воинов, виртуальных группировок, кибертеррористов и т.д.

В реальности и некоторые страны, и отдельные группы хакеров начинают вполне удачно копировать методы Запада в кибервойне.

Примерами здесь могут являться посадка американского беспилотника (БПЛА) иранскими военными и применение ливанской «Хизбаллой» дронов (военных роботов), которые проникают на периферию Израиля.

(Во время военных операций против Ливана в 2006 г. Израиль запускал дроны для разведки обстановки).

Можно сказать, что пока Запад продолжает отмалчиваться или включать заезженную пластинку о правах человека и свободе в киберпространстве, Россия ведет работу с более благоразумными и более надежными партнерами. В частности, инициативы, связанные с безопасностью киберпространства, начинают реализовываться в ШОС. Переговоры с участниками БРИКС также показывают, что у нас есть понимание проблематики не только с Индией и Китаем, но и с Южной Африкой и Бразилией, а это означает синхронизацию общих усилий еще на двух континентах. Контроль над серверами, кабелями и рубильниками уже сейчас определяет состояние национальной безопасности. Как в свое время – политика сдерживания, которую проводили СССР и США. И эта тенденция, судя по всему, будет усиливаться.