Оригинал взят у homo_nudus

Часто говорят об иерархии ценностей. Иерархия — с греческого — власть священного. Однако чем выше (священнее) ценность — тем свободнее, терпимее, «включительнее» её власть. Чем ниже ценность, тем её власть требовательнее, исключительнее, эгоистичнее. Если пристрастишься к искусству, оно оставит место вину. Если пристрастишься к вину, искусству очень скоро места не останется. Нижнее, став во главе и получив власть, не терпит высшего; высшему нижнее не то что не страшно — оно просто не видит в нём врага, скорее — ребёнка или друга, пока нижнее не начинает восстания (впрочем, даже тогда). Понятие высшего — это одновременно понятие более полного, включающего в себя нижнее, а не осуждающего и изгоняющего нижнее.

В этом смысле важна интенция, направленность, выбор человека. Нижние наслаждения возможны как подарки высших, их не нужно «искать», они «прилагаются», а подарок всегда радостнее покупки, потому что в нём — связь с другой личностью, в нём живёт любовь. Только так нижнее безопасно как для себя, так и для всего остального. Если оно становится целью, то сначала убивает всех мнимых соперников, а потом, теряя свой смысл, заменяя его экспонентным увеличением своего размера, задыхается само в себе. Но при этом продолжает яростно стоять не на жизнь, а насмерть за каждую пядь своей власти. Не на жизнь, а насмерть.

Наверное, в этом смысле можно воспринимать известные слова: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». В наше время эти слова могут восприниматься лишь как очередная политическая лапша на уши, как завораживающая, усыпляющая идеологема, которой место в антиутопиях Дж. Оруэлла. Спасибо, не надо. Мы привыкли к власти нижнего, к власти, защищающей себя всеми средствами, маскирующейся под терпимость, блюдущей свои интересы. Мы не можем представить власть, которой для себя ничего не нужно (как же, как же, держи карман шире, так мы и поверили). Не можем представить иго безграничной полноты и бремя безграничной свободы, границами которым полагается лишь то, что может эти полноту и свободу ограничить (не делай этого, потому что так ты не сможешь делать ни другого, ни этого же).

Нижнее разрешает, и отнимает всё. Высшее запрещает, и всё отдаёт.