"Однажды, когда французский король Карл VI следовал куда-то в сопровождении своей стражи, один из пажей выронил копье. Услышав звон оружия, король, доведенный до предела беспрерывным ожиданием покушения, дико закричал и, выхватив меч, принялся рубить налево и направо. Прежде чем телохранителям удалось почтительно скрутить своего повелителя, впавшего в буйное помешательство, несколько человек было убито и ранено."

"В конце сороковых специально ко Дню Военно-Воздушного Флота - генералиссимус этот праздник высоко чтил - был закончен фильм "Жуковский". Сталин в те годы решил, что в стране должно выходить не более двенадцати картин в год; больше - баловство, может помешать работе; не следует слишком уж баловать зрелищами наш народ;картины надо делать биографические - о великих деятелях русской науки и культуры, бороться, таким образом, с низкопоклонством перед загнивающим Западом и проявлениями безродного космополитизма. 

Как на грех, именно в день праздника сталинских соколов Сталин уехал на Кавказ. Связываться со Сталиным по телефону было не принято. Места, где он отдыхал, не знал никто; он часто менял дачи, хотя более всех других на старости лет полюбил дом на озере Рица; Крым и Сочи почти не посещал, тянуло на родину. 

А коробки с "Жуковским" лежали у Большакова (председателя кинокомитета), и он метался из одного начальственного кабинета в другой, спрашивая совета, как поступить: ждать возвращения товарища Сталина в Москву или же выпустить картину к празднику? 

Молотов (говорили, что Большаков начал восхождение, работая у него шофером) от совета воздержался; Берия посмеялся: "Принимай инициативное решение, ты - министр, тебе и карты в руки!" 

Полагая, что столь категорические слова ближайшего соратника вождя не могли быть произнесены случайно, Большаков подписал приказ о выпуске фильма на экраны. Улицы всех городов Союза заклеили афишами, о новой работе советских кинематографистов сообщило радио, причем неоднократно, да и пресса откликнулась рецензиями, понятно, восторженными, ибо никто и представить себе не мог, что фильм вышел без санкции вождя. 

А наутро после премьеры с Кавказа поступила вэче-грамма от Сталина с просьбой срочно поставить на повестку дня один лишь вопрос: "О положении дел в советском кинематографе". 

Большаков понял: вот и пробил его последний час. 

Вечером того дня, когда вернулся Сталин, председатель кинокомитета был вызван в Кремль. Молотов, Каганович, Берия, Маленков и Ворошилов заняли свои места за длинным дубовым столом, Большаков за маленьким столиком, Сталин, как обычно, медленно расхаживал по кабинету, зажав в руке трубку. 

Объявив заседание открытым, Маленков вопрошающе взглянул на Сталина. Тот, продолжая расхаживать по кабинету, молчал, словно бы собираясь с мыслями, остановился, наконец, под портретом Маркса и тихо, чуть не по слогам, спросил:

- Товарищ Большаков, нас интересует только один вопрос: каким образом на экранах страны появился новый художественный фильм "Жуковский"? Конкретно: кто из руководства смотрел эту работу, когда, какие высказал замечания? Еще конкретнее: кто дал санкцию на выпуск этой картины в свет? 

Большаков медленно поднялся; лицо враз отекло, побелело. 

- Да вы сидите, товарищ Большаков, сидите, - Сталин чуть махнул рукой. - Сидите... 

Большаков тем не менее продолжал стоять, чувствуя в себе мерзкое желание вытянуться по швам: 

- Товарищ Сталин... Мы тут посоветовались, - моляще глядя то на Молотова, то на Берия, начал он, ожидая их поддержки; те, однако, сосредоточенно писали что-то на листках бумаги. - Мы тут посоветовались и решили...

Сталин словно бы споткнулся; обернувшись к Большакову, изумленно спросил: 

- Вы тут посоветовались? - пожав плечами недоуменно, повторил: - Значит, вы советовались... Хм... А посоветовавшись, решили... 

Он постоял мгновение на месте, потом чуть ли не крадучись пошел к двери, глухо повторяя слова Большакова, словно бы обсматривая их и примеряя к чему-то своему, заранее выношенному. 

- Они посоветовались и решили, - говорил он все тише и тише, будто устав от этих слов. - Они тут все решили, посоветовавшись... 

Открыв тяжелую дверь кабинета, он обернулся и, упершись взглядом в лоб Молотова, повторил в задумчивости: 

- Итак, вы тут посоветовались... И решили... 

С этим он и вышел. 

Настала мучительная тишина, было слышно, как скрипел грифель в руках Берия, по-прежнему что-то писавшего на толстой желтоватой бумаге. 

Внезапно дверь отворилась, Сталин заглянул в кабинет и вдруг улыбнулся своей чарующей, обезоруживающей улыбкой: 

- И... правильно решили... 

Когда дверь закрылась, Маленков, откашлявшись, заключил: 

- Товарищи, вопрос о положении дел в советском кинематографе можно считать рассмотренным... "