Это цитата сообщения Taglioni Оригинальное сообщениеЯ- хирургический наркоман. У меня развилась стойкая психическая и физическая зависимость от операционной и оперативных вмешательств. Мытье рук, стерильный халат, перчатки, накрытый стерильный стол, свет ламп, инструменты, разрезы, звуки, запахи, зажимы, узлы, дренажи... Все это единый поток импульсов, действий, вызывающий удовольствие, во время которого ты не чувствуешь голода, усталости, боли в ногах или спине, сонливости. Тебя больше не беспокоят проблемы, ты не думаешь о них. А если и думаешь, то ответы приходят сами собой. Потому что в операционной всегда все на своих местах, всему там свое время. Так что да, я - хирургический наркоман.

Прочитал, "меняться надо, иначе усталость и не пройдёт никогда".
Подумалось -- а она ведь и правда, она уже не пройдёт никогда.

И от перемен устал, и от надежд устал, и от продуманных и мудрых концептов устал -- на бумаге, да в буквах, всё оно пиздец как весело и правильно выглядит, всё это верно и работает и т.д., но -- только на бумаге. В реале уже не хочется ни о чём этом думать, сознание само отрезает раздражители и заманки, одинаково автоматически поливая их бензиновым скепсисом, даже и не прицеливаясь особо; уже нет никакого желания разбираться, что там в кустах шевелится -- изрешетить на всякий случай, и забыть, и дальше вперёд, вперёд, хоть и без карты, и без миссии. Карты врут, а миссии заврались все, запутались в переводах и редакциях, и давно и крепко устарели; созвездия постоянно смещаются, световой день скачет прыгалками, и нету даже удивления -- остаётся только движение, самоценное и безэмоциональное и инкапсулированное в отрыве от любых систем координат, которым веры не больше, чем прошлогодним рекламным роликам полопавшихся банков; ничто не истина, всё шелуха и иллюзия, и как-то даже к этому уже и привыкаешь, как к надоевшему, но уже и не так заметному свету фонаря за окном, который вроде бы и не даёт спать -- ты можешь на него злиться, или объективно его оценивать, или вывешивать плотные шторы -- но он-то безотносителен, он светит и светит и гаснет только утром, -- и ты либо привыкаешь, либо отгораживаешься, но всё это на автомате, всё это вынужденно, ведь в защите нету творчества и нет жизни, в защите только голые инстинкты, и, наверное, недаром русское слово "щит" так созвучно английскому "дерьму".

Меняться можно, и меняться нужно -- никто не станет сдаваться-то, на самом деле -- этот модуль всегда был выключен, или изначально дефективен; вот Ярослав Малой патетически восклицает в песне, "Кто я без тебя?" -- да без тебя я бог, блятть, и я всё могу, только бог-то, он всесильный, и поэтому ему на самом деле нужно мало, и почти что ничего -- а богу скучно, -- игра в страданья опошливела и надоела; игра в мудрость отчаянно воняет задрочеством; игра в обиду и разочарование пройдена во всех уровнях по многу раз подряд, и не более увлекательна, чем прошлогодний мятый и разгаданный кроссворд -- бумага пожелтела, а ты удивляешься на свой почерк и спрашиваешь себя, какого чёрта ты не выбросил тогда газету сразу; игра в созидание лжива и многомерна и обманчива, и, главное, тупикова -- ещё лет в двадцать ты искренне не понимал, и на черта весь этот зуд, если и так всё есть и всё красиво и всё работает, и не снисходительность ли это -- замахиваться на новое, брать на себя претензию на революцию, хоть и в пределах пары листков или пригоршни килобайт цифрового пространства -- и, хоть запрещаешь себе, но всё равно замахиваешься, и на пол-дороге удара вдруг машешь рукой, "А! Чёрт с вами" -- да, получается нелепо, но в том хоть нет вреда.

А тебя тем временем всё судят, судят, забывают и сдвигают на чердак событий -- ответить тем же, глупо -- говорить что-то, ещё глупее -- и лезешь, отдуваясь от пыли, и чихая, прочь с чердака -- а комнаты уже совсем другие, в них другие обои и другие люди и другая музыка -- выходишь на улицу, и вроде бы весь мир-то твой, как шекспировская устрица -- а он и правда тот же, яркий-разный, каким ты его и помнил -- но только он уже и правда не нужен, как не нужен вокзал без поездов, или плеер без батареек, или блокнот без карандаша.

То созидание, которое так любят идеалисты -- красивая хуйня на пьедестале с венками, завитушками и незарастающими тропами -- я же вижу её лживость, вот что; по трезвости-то весь морок эстетства и гордыни развеивается, как пол-горсти пепла в метро, и хорошо ещё, если в глаза не задует, или в нос -- ты перестаёшь провоцировать мироздание, и больше не тыкаешь шваброй в бок коллективному бессознательному, а только сам чихаешь, и думаешь, "блядь, вот ведь скотство -- оно всё вроде бы такое клёвенькое, и смысла исполнено, а гармонии, сука, нет; ведь не цепляет, не уносит" -- скользишь, не двигаясь, и только земная кора проскальзывает под тобой всего лишь в силу преимущества своей огромной массы.

В том и усталость-то, что оно всё проскальзывает, не уносит, не ведёт; ты погружаешься в самодостаточный стазис, когда любые активные действия представляются ересью и ненужным взбалмошным бредом -- ты не отрезан, ты отвечаешь -- но только и исключительно на то, на что хочешь отвечать -- а с желаниями-то как раз напряг, пробел, советский дефицит. Не жжёшь себя зря, не трогаешь других -- полное торжество разума, баланса, и спокойствия -- вот только тошно как-то, от равновесности, стабильности, инкапсуляции. Лопатой перекидываешь прозрачное и лёгонькое время, из печки в топку, да обратно -- а если даже и не перекидываешь, оно само туда-сюда летает, и исправненько, бесследненько сгорает -- ну, не совсем бесследненько, конечно, но... почти -- оно тебя не трогает, а ты его всё травишь, травишь, как бесконечный вечно-лёгкий трос с отлично смазанного кабестана.

Хотя не бесконечно это всё, не нужно обольщаться; но в пути, в дороге, на самом деле очень мало что хоть как-то связано; всё есть хаос, беспорядочное движение, и без тебя всё та же бесконечность времени, пространства, и богов. Грусть, скука, boredom, Langeweile, ennui, и сплин -- и суета сует, туда же.

* * *

Кстати, недостающий-то файл нашёлся. Пока я тут всё это изливал, прислали. Такие дела -- возможно, я ещё неправ пока. Спасибо =)

Ron Di Scenza - современный американско -итальянский художник. Родился в 1954 году в штате Огайо. Начал рисовать эскизы в возрасте трех лет. В возрасте семи лет, его мать и отец стали брать Рона вместе с собой в свою родную Италию на летние каникулы. "Когда я впервые увидел порт Неаполь, я вдруг почувствовал, что прибыл сюда не на корабле, а перенесся на машине времени, настолько меня ошеломил древний дух этих мест". Поощряя художественное дарование сына мама Di Scenza взяла его в Рим, где увиденные потолочные фрески в Сикстинской капелле выполненные великим Микеланджело Буонарроти утвердили желание Рона стать художником. Став уже всемирно известным и уважаемым художников Ron Di Scenza до сих пор вспоминает то идиллическое время проведенное в Италии, когда он был окружен своими сестрами, двоюродными братьями и ярким и красивейшим природным ландшафтом. Семья Ron Di Scenza вернувшись домой, в Америку, в 1970 году переехала на Лонг-Айленд и вскоре Di Scenza бы уже захвачен арт сценой Нью-Йорка. Художник получил формальное обучение в Школе визуальных искусств на Манхэттене, где он был удостоен стипендии и степени бакалавра изобразительных искусств. После окончания он стал самым молодым преподавателем школы (ему было всего лишь 20 лет), и продолжил совершенствовать свое художественное мастерство. Работы Ron Di Scenza является смелыми и точными, он использует ультра мелкозернистый льняной холст имеющий очень гладкую поверхность, а драматическое освещение является ключевым атрибутом его работы, и он либо создает световые эффекты или находит их в природе. "Искусное изображение капризных свечей в живописи Рембрандта оказало самое первое и самое большое влияние на мое творчество, равно как и творчество Вермеера, в картинах которого женщина сидит в темной комнате рядом с яркими окнами". Картины Ron Di Scenza можно увидеть в галереях США, Италии и в постоянных коллекциях многих корпораций Лонг-Айленда и Нью-Йорка, они хранятся в многочисленных частных коллекциях по всему земному шару. Сейчас художник Ron Di Scenza проживает вместе с семьей в Италии, где плодотворно трудится и совершенствуется в своем мастерстве художника.
Desert Breeze, oil on canvas


Parisienne, oil on canvas

Anticipation, oil on canvas

Midnight Reverie, oil on canvas

Into the Rhythm, oil on canvas

Evening Romance, oil on canvas

Uptown Night, oil on canvas

The Lounge, oil on canvas

Night Out, oil on canvas

Red Secret, oil on canvas

At Last, oil on canvas

Dance With Me, oil on canvas

Moonlight serenade, oil on canvas

Healing Water, oil on canvas

Doctors Wife, oil on canvas

La Bella Donna, oil on canvas

Morning Splendor, oil on canvas

Beyond Seduction, oil on canvas

Swept Away, oil on canvas

Artistic Spirit, oil on canvas

Flower Girl, oil on canvas

Woman Primavera, oil on canvas

The Heiress, oil on canvas