Artist: Placenta Powerfist Album: Parasitic Decay Genre: Brutal Death Metal Country: Germany Quality ...
View Album: Red ...
(на фото Майк, я не шучу)Майку сегодня 59, и сама эта цифра вгоняет в ступор, и даже не потому, что Майку 36 и больше уже не будет. 36 слишком много, а 14 лет - в самый раз.
Именно это ощущение преследует меня со школы, когда вот такой взрослый старый дядька Науменко почти тридцати лет наговаривает речитативом тексты, достойные подростка. В мои 14 лет я чувствовал себя старше Майка: с одной стороны, нас сближал мальчишеский максимализм, с другой - ну не может взрослый человек требовать от мира больше, чем тот может дать, требовать капризно и не желая платить. Это была не качественная, но количественная избыточность: съест-то он съест, да кто ж ему даст.
Забавно, но было время, когда "Зоопарк" считали группой №1 в Ленинграде, а снобов типа "Аквариума" с их свистелками и перделками воспринимали скорее как недоразумение (Джойса не читал, но одобряю).Ещё забавнее было то, что музыкальные идеи и, главное, тексты и Майк, и БГ брали из одних источников, совершенно не волнуясь о копирайте. Забавнее всего, однако, читать ранние интервью Шахрина, который говорил примерно следующее: "ЧайФ" единственная группа в Свердловске, играющая рок-н-ролл, правда, я, Владимир Шахрин, английского не знаю, Чака Берри не слышал, с Бобом Диланом не знаком; а зачем, когда есть Майк, который уже всё разжевал"
Эмоции, однако, важнее моего старческого бурчания. "Я люблю "Зоопарк", я люблю "Секрет", я люблю "Кино"... Стоп, по последним сведениям депутатов госдумки Цою писали тексты в ЦРУ; не будем про "Кино", развалившее СССР. То ли дело Майк - ни ЦРУ, ни АНБ, ни даже Ми-6 его не считали своим шпионом. Правда, тот же Боб Дилан, ни о чём не подозревая, дарил Майку свои песни. Хорошо, что наша госдума ничего не знает о национальности Дилана, иначе непременно записала бы "Зоопарк" в агенты мирового сионизма и слепое орудие Ха-Мосад ле-модиин у-ле-тафкидим меюхадим. А что, хорошая картинка: сидит ночью Майк на коммунальной кухне, отгоняет тараканов левой рукой, а правой расшифровывает морзянку: "Шолом, детка, детка, шолом".
Как мог бы написать Белинский, все мы вышли из "Уездного города N" - кто обещал вернуться, кто обещал помнить, а большинство ушло, чтобы никогда не вспоминать этот город.
Ленинграда давно нет, тараканов нет, Майка нет, и даже Волкова кладбища, где Майк похоронен, тоже нет (кладбище стало раз и навсегда Волковским). Остались только мои 14 лет, и я хрен кому их отдам.
Мисткой веду мелких в 29. Рес всем повесила, дошли до синего. Син орет: мист, криворукая, тарелку ...
У каждой женщины, молодой или старой, есть одна очень маленькая, но важная штучка; у каждой семьи, ...
У каждой женщины, молодой или старой, есть одна очень маленькая, но важная штучка; у каждой семьи, счастливой либо несчастной, всегда есть страшная тайна, которая на поверку оказывается достойной разве что мыльного сериала: вот у прабабушки по маминой линии был, оказывается, первый муж, который заболел однажды потешной болезнью и исчез с горизонта, расчистив место для второго мужа - тот ничего, был здоров.
В огороде бузина, а у меня ментом был киевский дядька.
* * * * * * *
В мае 1985 бабушка Анна решила, что пора бы съездить в столицу Украинской ССР полюбоваться (первое) на цветущие каштаны, также (и это второе) - поглядеть на Василия Николаевича (или не Василия, но сути дела это не меняет).
-- Василия я не видела, - сказала бабушка, - четверть века, тогда ещё Герман Титов в космос полетел. Не спрашивай, кто такой Василий.
-- Кто такой Василий? - спросил я.
-- Видишь ли, - очень смутилась бабушка, - твой дед после немецкого лагеря не сразу вернулся домой. Наши власти подозревали тёмное шпионское дело, но обошлось. Василий тогда поступил по закону, то есть не стал ворошить прошлое.
-- Кто такой Василий?
-- Он помог деду. У них были сложные отношения, затем не было никаких, я не знаю всех подробностей, но главное, новый 1947 год дед встречал со мной, а не в Республике Коми. Остальное, это правда, неважно.
-- Кто? Такой? Василий?
-- Я не знаю... я не знаю, что он делал всё это время. Сейчас он киевский милиционер. На пенсии. И ещё он мой родной брат.
-- Обережно, двері зачиняються. Наступна станція Хрещатик, - сказали в вагоне метро.
-- Надо же, раньше говорили по-русски, - удивилась бабушка. - Нам ехать до Комсомольской, а затем трамваем до улицы Петра Запорожца. Запомни, Василий с детства был туповат, всегда с ним соглашайся, это безопаснее. Пенсионер-то он пенсионер, но бывших чеки... то есть бывших милиционеров не бывает.
-- Бывших кого?
-- Бывших выделений из внутренних органов.
-- Ха-ха.
-- Я тебе этого не говорила. Я тебе вообще ничего не говорила. И называй его дедушкой, никак иначе.
-- Аааанечка, - пропел на пороге квартиры толстый человек с необычайно белой и какой-то мучнистой кожей. - Клава, дорогая, смотри, кто к нам приехал!
-- Здравствуй, Вася, - несколько натянуто ответили бабушка. - Я привезла показать тебе внука. Твоего двоюродного внука.
-- Здравствуйте, дедушка, - я ответил, как учили.
-- Стаааааасик, какой ты большой, я тебе не дедушка, а дядя.
-- Здравствуйте, дядя Вася.
-- Ну, будем же на "ты". Сколько тебе лет? Четырнадцать?!. Женилка, поди, выросла? Значится, выпьем на бутер... этот... шахт. Аня, я тебе ответственно заявляю, что такому здоровому парню от домашнего самогона ничего плохого не будет. Клава, накрывай на стол! А в семь часов вы пойдёте в наш самый главный театр - ТЮЗ. Какой, спрашиваешь, спектакль? Да "Молодая гвардия". По Шолохову.
-- Ну как вам Островский? - Спросил вечером дядя.
-- Островский - это "Гроза", - несколько раздражённо ответила бабушка.
-- Это гроза, - согласился Василий. - Такая гроза, что никому мало не показалось.
-- А ещё мы гуляли по городу. Вася, каштаны существуют, и они на самом деле цветут.
-- Каштанами любовались, значит? Японцы тоже любовались в своей Хиросиме. От слова "хер", - и дядя довольно захохотал. - Значит так, комсомольцы. Завтра вы поедете к Светке, устроите исправительные работы этой проститутке. Аня, не смотри на меня страшными глазами, Стасик ещё не знает слова "проститутка".
Клавина дочь проститутка Светка одна воспитывала семилетнего сына, у неё дома раздвижные двери и огромная смятая кровать на уровне пола. Собственно проституткой Светка не была, она долго и безуспешно устраивала личную жизнь. Результат поисков мужа был более чем туманным, но Светке, безусловно, нравился сам процесс.
-- Господа, поедемте купаться на Днепр. Нет, на канал. Вообще-то там охранная зона, но если очень хочется, то можно.
-- Господа все в Париже, - неудачно пошутила бабушка.
-- Ближайшие господа в Ужгороде. Или Латвии, - заметила Светка. Бабушка смутилась.
Купаться на запретном канале было весело, выходить из воды не хотелось, и Светка изображала малороссийскую спасательницу на водах в своём мини-купальнике, но перестаралась, и поняла, что перестаралась, долго ждала меня на берегу, пока я неуклюже полоскал под водой плавки. Моя почти первая женщина, старая старуха тридцати трёх лет.
Уже в последний киевский день дядя Вася спросил, перевоспитали ли мы Светку.
-- Она хорошо водит машину, - уклончиво ответила бабушка.
-- И не только машину, - заметил я.
-- Ну что, завтра в Свердловск, ваше большое село в тайге? - пошутил дядя Вася.
-- Мне больше некуда возвращаться.
-- Ты могла вернуться гораздо раньше, и домой, если бы не ждала неизвестно кого неизвестно зачем.
-- Я ждала мужа, от которого родила двух дочерей. Я и Стасика привезла только затем, чтобы ты понял, что у тебя ничего не получилось.
-- Нет у меня детей, я все силы отдал работе, - дядя Вася разбавил фальшивые слова настоящими пьяными слезами.
-- Такие, как ты, не размножаются.
-- А ему повезло, он не дожил до новой встречи со мной.
-- Ему повезло, - согласилась бабушка.
-- Он сбежал от меня и отсиживался в своём Свердловске. Там нельзя жить. Там людей нет. Есть какие-то злые, скуластые, скорченные.
-- А ты сбежал в Киев, и у тебя водянка.
-- Ты не знаешь, что тут было, ты ничего не знаешь. Бендеровцы за каждым углом, не знаешь, от кого пулю схлопочешь.
-- И сейчас бендеровцы?
-- А сейчас ещё больше. Только ослабишь вожжи - и рванёт.
-- Тоже мне извозчик. Биндюжник.
-- Я не бандюжник, - дядя Вася зарыдал в голос и упал мордой в стол.
-- Ты извини нас за этот дурацкий индийский фильм, другого с Василием у нас не получилось, - сказала бабушка уже в такси по дороге в Борисполь. - Вася по большому счёту - толстый обиженный ребёнок. У него всё просто... точнее, всё сложно. Он чужой везде и ведёт вечную борьбу со своим прошлым: кто кого первым съест. А Киев в сущности очень мягкий, тёплый, в нём нельзя с холодом. В этом городе можно только жить и совсем не надо умирать.
-- А ещё в Киеве нужно любить, - добавил я, вспомнив Светку, и понял, что глагол "любить" нужно заменить на русский матерный. А что? Мне четырнадцать лет и мне простительны пошлые формулировки.
+ развернуть текст сохранённая копия
