2014-09-16 12:45:00
2014-09-15 12:10:00
Пишет газета "The Wall Street Journal", США. В условиях современного мира возможности нового небольшого государства весьма ограничены. Джон О’Салливан (John O’Sullivan).
Если в четверг, 18 сентября, Соединенное Королевство прекратит свое существование, а термин «Великобритания» станет не более чем словосочетанием из области географии — согласно результатам недавно проведенных опросов, вероятность этого довольно высока — британская демократия продолжит развиваться и процветать.
Неделю назад кампания вокруг референдума по вопросу о независимости Шотландии перешла на новый этап, когда результаты опроса, проведенного по заказу лондонского издания Sunday Times, показали, что впервые с момента начала кампании сторонники независимости вырвались вперед — хотя многие респонденты пока не определились с ответом. Теперь в борьбу вокруг независимости Шотландии вступили все жители Соединенного Королевства, в том числе его самодовольные политические круги в Вестминстере.
Может ли Шотландия позволить себе независимость? Некоторые наиболее процветающие страны мира являются довольно небольшими государствами. У некоторых есть нефть и газ, однако экономисты утверждают, что небольшими государствами проще управлять. Им попросту не нужны огромные бюрократические аппараты.
Тем не менее, такие государства должны динамично развиваться, привлекая инвестиции при помощи высококвалифицированной рабочей силы, низких налогов, высокого уровня обслуживания и умелого управления. После «бархатного» выхода из состава Чехословакии Словакия, к примеру, закрыла устаревшие предприятия тяжелой промышленности, которые чехи помогали субсидировать, и достигла процветания путем рыночных реформ. В этом смысле у Шотландии будет ряд преимуществ перед Словакией, однако в Шотландии действует гораздо более обременительный режим налогообложения и регулирования, и она намеревается его сохранить, отделившись от Лондона, который его субсидировал. Такая политика не принесет никаких положительных результатов.
Предположим, однако, что шотландцы смогут решить эту проблему. В настоящий момент у них есть рынки в Евросоюзе (что также помогает Соединенному Королевству субсидировать государственные услуги в Шотландии), и они хотят их сохранить. Если Брюссель откажется сохранить их, тогда Алексу Салмонду (Alex Salmond), первому министру Шотландии и лидеру Шотландской национальной партии, придется по примеру Словакии разрабатывать ориентированную на рынок экономическую стратегию, чтобы найти новые рынки. Если Евросоюз пойдет Шотландии навстречу, тогда она сохранит свои рынки, однако будет вынуждена принять ряд довольно обременительных норм регулирования, действующих в Евросоюзе.
Все это свидетельствует о непоследовательности претензий Шотландской национальной партии на независимость. Партия хочет обрести «независимость и остаться внутри Евросоюза», а это значит, что Шотландия продолжит получать основную массу своих законов и нормативных актов от Брюсселя.
Увеличится ли влияние Шотландии в процессе принятия решений относительно управления — это довольно спорный вопрос. Но она будет очень далека от автономии, которой она добивается. Шотландцы добьются гораздо больших успехов, сохранив связь со своими старыми врагами внутри Соединенного Королевства.
Тем не менее, решение будет приниматься не на основе подобных объективных фактов, а на основе страстных привязанностей или неприязни. Искусные и по большей части расчетливые сторонники кампании за независимость Шотландии имели некоторое преимущество еще до публикации ошеломляющих результатов вышеупомянутого опроса. За этой кампанией стоит множество деятелей искусства, представителей богемы и радикалов Шотландии. Однако одним из ее слабых мест является неспособность ее лидеров тщательно продумать ответ на вопрос о том, какая валюта будет действовать в Шотландии после референдума. Более того, над кампанией за независимость нависло легкое облако жестокости и предубеждения против всего английского. В последнее время появляется все больше историй об угрозах и нападениях, совершаемых молодыми людьми с лицами, раскрашенными в цвета национального флага.
У компании за сохранение союза есть деньги, влияние и авторитет, кроме того ее поддерживает политическая элита — которая, однако, оказалась одним из ее слабых мест. Шотландия — это не единственная страна Соединенного Королевства, испытывающая острую неприязнь по отношению к своим руководителям в Вестминстере. Когда на этой неделе трое партийных лидеров Соединенного Королевства появились вместе, чтобы принять участие в кампании к северу от границы, г-н Салмонд назвал этот конфликт столкновением между Командой Шотландии и Командой Вестминстера. Это был тяжелый и очень эффективный удар.
Хотя Команда Вестминстера убедила лидеров бизнеса намекнуть, что они намерены быстро покинуть независимую Шотландию, кампания за сохранение союза в целом была весьма неблагородной — лишенной положительной привлекательности, откровенно агрессивной, эксплуатирующей страх, пессимизм и даже пораженчество. Ее главный посыл, «Шотландия не способна выжить вне Соединенного Королевства», не соответствует действительности и приводит в уныние. Вероятно, лидерам этой кампании стоило сделать ставку на более жизнеутверждающий лозунг: «Давайте останемся в составе великой британской команды». Все это очень похоже на репетицию кампании за сохранение Великобритании в составе Евросоюза, которая будет проходить в 2017 году.
Эта стратегия, вероятнее всего, поможет кампании за сохранение союза одержать победу на референдуме в четверг, однако если сторонники союза проиграют, главной причиной их поражения также станет их стратегия. Как пишет Алекс Мэсси (Alex Massie) из издания London Spectator, разница между двумя кампаниями заключается в том, что сторонники независимости открыто выражают свою любовь к Шотландии, в то время как сторонники сохранения союза не могут убедительно сыграть свою любовь к Великобритании. Сторонники сохранения союза попросту не считают Великобританию великой страной — страной, которая дала начало Промышленной революции, положила конец международной торговле рабами и помогла одолеть Гитлера. Вероятность исчезновения Соединенного Королевства не вызывает в них никаких скорбных чувств.
Что же будет дальше? Если кампания за независимость одержит победу, даже с минимальным перевесом, Шотландия станет независимым государством и со временем совершенно иной страной. Попытки вернуться в состав расколотого союза будут весьма маловероятными даже в случае масштабного кризиса. Вспомните Ирландскую республику: англо-ирландские отношения остаются достаточно теплыми и тесными, однако вопрос о воссоединении даже не поднимается.
Парламентский путь к независимости Шотландии будет тернистым, даже несмотря на то, что его конечный пункт не вызывает сомнений. Необходимо будет принять закон о референдуме и разделении Соединенного Королевства в Палате Общин, где шотландские парламентарии, большинство из которых являются лейбористами, потеряют свои места после завершения необходимых процедур. Английские члены парламента уже поднимают вопрос о праве их шотландских коллег принимать участие в решении вопросов, касающихся Англии и Соединенного Королевства, поскольку последние в скором времени могут стать представителями иностранного государства.
Между тем, если по результатам референдума сторонники союза одержат победу со значительным перевесом – скажем, 60% к 40% — это решит проблему лишь на какое-то время. Шотландские националисты, разумеется, никуда не исчезнут и продолжат бороться за власть. Но они постараются не оттолкнуть от себя своих избирателей, начав преждевременно агитировать за проведение нового референдума. Поэтому они продолжат постоянно причинять неприятности Вестминстеру и надеяться на ухудшение ситуации.
Победа сторонников сохранения союза с минимальным перевесом — классический 51% к 49% — не решит проблему и угрожает обернуться дестабилизацией ситуации. Раздосадованные шотландские националисты начнут настаивать на скорейшем проведении повторного референдум. Вестминстер уже готов предоставить Шотландии «devo max» («широкой автономии»), которую Майкл Бьюкэнэн (Michael Buchanan) из BBC называет «обезжиренной независимостью», при которой Шотландия остается в составе Соединенного Королевства и получает «полномочия независимого государства, не нуждаясь при этом в военных руководителях, дипломатах и дорогостоящих посольствах».
Бывший премьер-министр Дэвид Кэмерон хотел бы провести эту передачу полномочий как можно благороднее. Однако многие представители тори не станут поддерживать дорогостоящие попытки подкупить Шотландию, только чтобы выиграть немного времени. Они будут настаивать на том, что, если английские члены парламента не смогут влиять на политику Шотландии, шотландским парламентариям также нужно будет запретить влиять на принятие решений, касающихся Англии. Тогда встанет вопрос об окончательной федерализации Соединенного Королевства. Все эти возможные изменения — независимость Шотландии, широкая автономия, федерализация — угрожают лишить Лейбористскую партию парламентского большинства и, таким образом, шансов править в Англии, скажем, после 2018 года.
Выборы 2015 года уже обещают обернуться совершенно иным составом Палаты Общин, где, вероятно, будет больше представителей второстепенных партий и менее стабильное большинство. Однако предстоящий референдум, скорее всего, ожесточит борьбу вокруг вопроса о том, как нужно управлять Англией и какая партия должна стать ее правящим большинством до конца столетия.
Картинки со стен Сан Франциско, район Mission. Специально для Беллы.
+ развернуть текст 
+ развернуть текст 
+ развернуть текст 
