Давно хотел рассказать, но как-то настроя нужного не было, а сейчас случай подвернулся, в голове фразы выстроились, и решил написать маленькое эссе об этом чуде средней полосы. Не ждите исторической правды или исследования, всё написанное просто собрание разрозненных сведений, слухов и легенд нового времени, вроде сказки. Сказка посвящается девушке Юле, ученице школы №3 города Москвы, которой я много рассказал об этой колокольне и колоколе, и которой обещал написать этот рассказик.

        Можно сказать, Калязину повезло, он ушёл под воду не полностью, в отличие от Мологи. что осталась на дне Рыбинского моря. Можно по всякому относиться к этой трагедии, к гибели городов, сёл и деревень. Но надо признать, что без этих электростанций мы не победили бы фашистов. И Москву не отстояли бы в 41-м без энергии Рыбинской ГЭС. Скажу так - "жертва ГОЭЛРО".

        В первый раз я увидел её давным-давно, в 1973 году, когда родители устроили нам с сестрёнкой большое приключение на воде. Всей семьей мы отправились в круиз на пароходе настоящем пароходе, колёсном!) "Мельников-Печерский", Москва-Пермь-Москва.

        К началу войны уровень водохранилища достиг проектной отметки, и колокольня оказалась отдалена от берега на добрых 200 метров. Основание колокольни ушло под семиметровый слой воды, почти полтора яруса. Белоснежная игла посреди голубых волн, это красиво, но местные жители не радовались: для них, то есть для тех, кто остался жить в Калязине, а не переехал в другой город, колокольня стала символом убийства города. И они её не жаловали. Кроме, разумеется, вездесущих мальчишек, которые с открытием купального сезона немедленно поплыли на колокольню. Именно они принесли первый слух о том, что колокол, лежащий в затопленном подвале колокольни, гудит. Сказки это, говорили взрослые, этого не может быть. Однако, может. В ясную лунную ночь, в начале июня 1941-го года, колокол ударил в первый раз. На следующую ночь город уже не спал. Колокол начал бить. Не часто, раз в несколько минут, но зато до самого утра.

        Старики сказали, что это набат, что - к войне. И в ночь на 22 июня колокол уже бил всю ночь часто и сильно. Низкий гул разносился водами на многие километры, набат слышали во всех прибрежных деревнях, даже некоторые кашинцы  (от Калязина до Кашина по прямой около 20 км) говорили, что слышали его. Известие о начале войны все восприняли уже как ожидаемое событие...

        После июня колокол затих вроде, а в начале зимы, прямо из поло льда, снова раздался набат... Это было аккурат перед началом контрнаступления под Москвой. Заметили калязинцы, что колокол начинает бить перед началом больших сражений, перед Сталинградской битвой, перед Курской. В конце апреля 45-го звонил долго, предвещая битву за Берлин.

        Долгое время было загадкой, с чего это он бил в ночь на 6-е августа и 9-е в 45-м году, пока не было объявлено об атомных бомбардировках японских городов. Но именно после августовского набата местное партийное руководство предприняло первые шаги по решению вопроса о том, как надо реагировать на такие "предупреждения". Было написано секретное письмо в тверской обком партии. Реакции долго не было, однако летом 46-го года из полу-секретной конторы ЭПРОН (экспедиция подводных работ особого назначения) пришёл водолазный бот. Причалив непосредственно к колокольне, с него спустились в воду два водолаза. Одному из них удалось просунуть руку под колокол, нащупать его язык и прикрепить проволокой, исключив, таким образом, возможность боя. И колокол затих...  ненадолго.

        Особой надежды, на то, что колокол умолк навсегда, у местных жителей и не было. Но старики считали, что скоро проблема решится сама собой. Что колокольня просто разрушится весенними ледоходами, как разрушили они всего за пять лет несколько храмов на Рыбинском море. Здесь, у Калязина, водохранилище поменьше, и ветра не такие, но шум ледохода по весне, когда полуметровой толщины льдины с оглушительным треском разламываются об остов колокольни, казалось, полностью подтверждают такие предположения. Однако шли годы, но колокольня стояла, как ни в чём не бывало.

        В следующий раз колокол зазвонил промозглым октябрьским (пятого октября) вечером 1948-го года, ещё засветло. Такого прежде не было, чтобы он бил при свете дня. В это время года, да ещё в такую погоду, жизнь в городе затихает рано, и набатный звон слышал весь город. По Калязину прокатилась паника -- завтра, мол, начнётся атомная война. Но колокол предвестил совсем другое событие: шестого октября в 4.14 по Москве, или в 1.14 по местному времени, разрушительное землетрясение стёрло с лица земли город Ашхабад.

        Второй раз эпроновцы появились у колокольни летом 1950-го года. Настроены они были куда более решительно. У колокольни бросила якорь большая баржа, к ней самой пришвартовалось два водолазных бота. На одном из ботов была группа учёных, специализировавшихся на, как теперь говорят, аномальных явлениях. Прежде обеззвучивания колокола, было решено провести исследования. Водолазы сделали несколько погружений, провели обмеры колокола и подвала. Однако, на третий день всё работы были спешно свёрнуты, а всё команда, не поставив в известность местную власть, быстро покинула место работ и убыла восвояси. Дело в том, что из пятнадцати членов экспедиции сразу пятеро оказались недееспособны. У двух водолазов из четырёх случилась кессонная болезнь (а декомпрессионной камеры на боте не было, ведь ожидались работы на малой глубине, до 12 метров). Моторист одного из ботов свалился от инсульта, капитан того же бота слёг от сильнейшего расстройства пищеварения, а у капитана баржи обнаружилась... тропическая лихорадка. Один человек из состава научной группы был ещё и врачом, потому все выжили и даже быстро поправились, стоило только отойти удалиться от колокольни на приличное расстояние. И больше никаких попыток исследовать колокол не предпринималось.

        А он продолжал изредка звонить. Обычно его редкие удары предвещали несчастья. Но некоторые говорили, что можно проплыть на лодке под сводом арки колокольни и прислушаться. Если он не стукнет тихонько, значит, будешь жить ещё долго. А если стукнет... И некоторые смельчаки испытывали судьбу, приезжали в Калязин, брали лодку на время, и отправлялись к колокольне. Очень хорошо помню, как описывал Нагибин свои ощущения, когда он проплывал сквозь колокольню, и колокол ему тихонько загудел. Но не ударил! И Юрий Маркович прожил после этого ещё больше двадцати лет, хотя и тяжело болел. Это было заметно и по его творчеству: в произведениях появилась мрачность...

Вот, что пишет биограф: "Светлую, с легкими ностальгическими мотивами прозу Нагибина в начале 1980-х сменила трагическая напряженность, большая злободневность и острота, склонность к социально-философским отступлениям. Неожиданностью стали его сатира с фарсом и пародией, а также эротика. Рассказы синего лягушонка – это исповедь «лягушки с человеческой памятью и тоской», которая осталась у него от былой человеческой жизни (тогда как любимая превратилась в пост-человеческом бытии в грациозную косулю). Критика осудила новую прозу писателя за «отсутствие нравственной определенности». Вадим Кардин обнаружил у него «беспомощность перед иронически посмеивающимся словом, которое вырвалось из-под его власти»." Вот так...

        В период до конца 70-х колокол ещё несколько раз предвещал большие и малые трагедии, но всё чаще местные, локальные. Люди в основном перестали так остро реагировать на подводный звон, колокол звонил редко и по разу-два. Всё изменилось летом 1979-го года. В начале июля, в предрассветной тьме колокол выдал длинную серию глухих ударов и снова затих. И вдруг в середине зимы, из-подо льда снова раздались глухие удары. Люди рассказывали, что било с такой силой, что дрожь бежала по льду. В тот год зима была малоснежная и лёд был практически чистым. От ударов и последующего гула на поверхности льда редкие снежинки собирались в сложные загадочные рисунки. Некоторые даже утверждали. что видели непонятные слова похожие на арабскую вязь. В тогдашнюю эпоху застоя и относительного благополучия войны никто не ждал. Но она случилась, 25 декабря колонны советской 50-й армии пересекли границу Афганистана, положив начало десятилетней войне, унесшей тысячи и тысячи жизней. 

        Не считаться с таким проявлением колокола не считаться было уже нельзя. Местное руководство доложило в Тверь о творящемся, о настроениях среди жителей. Областному начальству в преддверии больших забот по призыву, грядущей Олимпиаде и планировавшемся тогда переезде столицы РСФСР из Москвы в Тверь, для полного удовольствия не хватало только смуты от мистического колокола полузатопленной колокольни. Были выделены деньги, определён подрядчик, проведена проектно-сметная работа и к открытию навигации в колокольне прибыл земснаряд. В одной стороны, он проводил работы по очистке и углублению фарватера, с другой - намыл вокруг колокольни приличных размеров мель. На эту-то мель и выложили позднее целую баржу щебня и бутового камня. С тех пор колокольня стоит на островке, пряча под землёй треть своей высоты. Официальная версия - защита памятника истории и архитектуры от разрушения волнами и льдом. Но мы-то теперь знаем истинную причину.

        Вот уже почти тридцать лет никто не слышал колокола, и всё реже можно услышать о нём. Калязинцы и раньше не слишком любили говорить на эту тему, а теперь, когда многих из тех, кто слышал звук из-под воды, уже нет в живых, вопрос о нём вообще может озадачить местного жителя.

        Теперь немного информации для тех, кто хочет съездить в Калязин. Ехать просто. Выезжаете из Москвы по Ярославскому шоссе и едете около 60 км до второй бетонки. Как увидите справа Торбеевское озеро, так сразу и притормаживайте. Впереди увидите пост ДПС, перед ним сворачиваете направо, по указателю на Углич. Спустившись к бетонке сворачиваете налево. По бетонке около 10 км до большого перекрёстка, где сворачиваете направо же, и снова по указателю на Углич. Все, с этого момента больше никуда сворачивать не потребуется, следуете главной дорогой. Ехать долго, больше ста км, не торопитесь. Дорога в приличном состоянии, но много деревень. Когда выедете из леса на большое открытое пространство, считайте, что приехали.  Проезжаете беспонтовую заправку справа, игнорируете отворот направо на Углич, спустя версту игнорируете отворот налево на Кашин, ещё одна заправка, уже слева, и въезжаете в город. Никуда не сворачиваете, переезжаете железнодорожные пути, едете прямо через перекрёсток, замечаете справа вывеску "Гостиница Волга" (в ней всего пять номеров -- если хотите переночевать, загляните сразу, мест мало). На следующем перекрёстке снова прямо, набираетесь наглости, игнорируете "кирпич", и снова прямо, попадаете на булыжную мостовую. Объезжаете справа маловразумительный памятник и спускаетесь к берегу. Всё! Приехали, колокольня перед вами.

        В принципе, в Калязине есть краеведческий музей, он находится в заречной части города (надо вернуться до железной дороги и перед ней свернуть налево, после по мосту через Жабню, а там спросить). Музей находится в бывшей Богоявленской церкви, на пл. Ногина, дом 1, но ради истории колокольни ехать туда не советую. Для тех, кто всё-таки поедет в музей, вот Богоявленская.

Ещё вид на Волгу от ней очень хороший, особенно летом.

Лучше оставить машину напротив колокольни и подняться по правой стороне улицы (если стоять спиной к колокольне) до голубого двухэтажного здания городской библиотеки, и там поинтересоваться.