Поэт Роберт Сервис давным-давно написал: «Люди, занимающиеся в полночь поиском золота, совершают странные поступки». И добавил: «Полярные тропы хранят истории, которые заставляют застывать в жилах кровь». Если вы достаточно давно занимаетесь инвестиционным бизнесом, вы почти наверняка становились участником некоторых таинственных, почти сверхъестественных событий, потому что фондовый рынок — капризное животное, суровый характер которого подобен морю или Арктике. Он может расточать свою любовь и заключать вас в объятия, но может и обойтись с вами и жестко, и жестоко, и садистски. Создание собственного стиля жизни на фондовом рынке — причудливый, опасный и все же соблазнительный процесс. Это несколько напоминает роль капитана корабля, идущего под парусами. Как капитан китобойного судна из Нантакета, вы блаженно скользите по дружественным океанским волнам и течениям в хорошие времена, когда вокруг плавает множество китов, а паруса надувает теплый и благоприятный ветер. Затем внезапно, без предупреждения, море меняется, и вы становитесь беспомощными, когда иррациональный шторм несет ваш корабль к отдаленному скалистому берегу. Мужчины и женщины, которые живут, уповая на милосердие прихотей моря и погоды, полны суеверий.
Я не думаю, что кто-то верит в историю Джадсона Томаса. Она слишком невероятна и напоминает старые детские сказки о волшебной палочке, о которой каждый мечтает, но никто не думает, что описанное в сказке может действительно произойти в холодном, жестком и злобном Нью-Йорке, на той самой разнесчастной Уолл-стрит, где нет места любви и милосердию, где царят цифры и денежные знаки. Но иногда реальность бывает даже более необычной, чем фантастика.
Когда все это случилось, Джаду было лет пятьдесят. Из них мы были знакомы в течение 20 лет. Мы познакомились примерно за 10 или 12 лет до того, как я представил его Джиму Гантсоудесу, который в то время управлял институциональными продажами в Morgan Stanley Джим принял Джада на работу, и я боюсь, что немалую роль в этом сыграла моя рекомендация. Джад никогда реально не соответствовал требованиям Morgan Stanley, по крайней мере с точки зрения бизнеса или установления партнерских отношений. Он мог заниматься черновой работой, например организацией деловых обедов или работой с аналитиками, но он не обладал харизмой настоящего продавца. Он усердно делал свои замечания на утренних оперативных совещаниях, но не был способен осилить первичное размещение акций. Он ничем не выделялся из толпы. После нескольких лет работы его уволили. Я всегда чувствовал себя немного виновным в этой истории, поскольку я ввел Гантсоудеса в заблуждение, но еще больше потому, что таким образом я способствовал тому, что Джад потерял веру в свои силы.
Так или иначе, после увольнения из Morgan Stanley Джад некоторое время прохлаждался на пляже, но затем он, наконец, нашел себе место в Hudson&Company— второразрядной исследовательской и торговой фирме, в которой работали несколько аналитиков. Ему платили строго по результатам работы, и я знаю, что ему приходилось серьезно потрудиться над заключением каждой сделки. Мне кажется, что даже в периоды раздувания на рынке фондовых «пузырей» он никогда не получал заработок больше 125 тыс. долл., и он рассказывал мне, что иногда мучался бессонницей, переживая по поводу результатов своей торговли.
Я не сказал бы, что мы были действительно дружны с Джадом, мы никогда не делились подробностями личной жизни или чем-то в этом роде, — но между нами установилась та специфическая близость двух парней, которые занимаются одним и тем же бизнесом и которые на протяжении многих лет вместе убивали время, в нашем случае в ожидании поезда на платформе станции Порт-Честер. Он был, что называется, хорошим парнем, но от наших с ним бесед я никогда не получал оригинальных идей или проницательного понимания. Он знал бесконечно больше о бейсболе, чем о фондовом рынке. Я помню, как он каждое утро брел по своему обыкновению по рябому цементу платформы — крупный, раскормленный мужчина средних лет, слегка взъерошенный и в грязных туфлях. Его лице обладало благородными чертами, но глаза давным-давно опустели.
По утрам Джад двигался неуверенно, как человек с похмельной головной болью, что было неудивительно, учитывая его страсть к ежедневному употреблению мартини. «Я чувствую себя совершенно измотанным, — говорил он. — Проклятый бизнес». Занятие институциональными продажами предъявляет специфические требования к психике и душевному состоянию. Джад выпивал не менее одного мартини за ланчем, два в ожидании поезда по пути домой и еще как минимум два — дома со своей «старой леди» (так он называл свою жену), чтобы «притупить головную боль».
Мы никогда не говорили с ним о том, что является причиной головной боли, которую он все пытался успокоить, но я почти уверен, что ее причина — постоянное напряжение и переживания, а также недостаток того, что психологи называют удовлетворением от работы, Джад занимался институциональными продажами в течение долгого времени. Работая на Hudson, он обслуживал 30 крупных нью-йоркских и бостонских институциональных счетов и, разговаривая с клиентами, любил вставлять в свою речь умные слова, произнося их так неискреннее, что было очевидно: он не знает, что они на самом деле означают. На его глазах портфельные управляющие приходили и уходили, но поскольку он становился старше, ему казалось, что новые сотрудники становятся все моложе, и как-то раз он поделился со мной тем, что ему все труднее устанавливать контакт с молодежью.
Сейчас институциональными продажами занимаются молодые люди. Улыбка и сияющая обувь не имеют никакого значения. Действительно хороший продавец — друг портфельного управляющего, доверенное лицо и генератор идей. Пятидесятилетнему мужчине трудно конкурировать с тридцатилетними восходящими звездами из Fidelity или Moore Capital. Трейдеры крупных инвестиционных компаний предпочитают проводить время за выпивкой или игрой в мяч со своими ровесниками. Что же касается серьезных парней из хеджевых фондов, у них вообще не было времени на общение с Джадом. Он знал по именам всех, кто имеет вес в этом бизнесе, — Кингдон, Куперман, Дракенмиллер, — но они лишь презрительно игнорировали его.
В большинстве случаев для Джада было удачей, если ему удавалось поговорить хотя бы с обладавшими приятными голосами секретарями или с кем-нибудь из младших трейдеров. Сами управляющие фондами были недоступны и высокомерны, если их дела шли хорошо, либо занимались нытьем и пребывали в дурном настроении, когда вступали в полосу неудач. Но худшим из них Джад всегда считал Дика Райнландера из Pinnacle Partners. В конце 1990-х годов фонд Pinnacle Partners показывал хорошие результаты, а в 2001 и 2002 годах, придерживаясь в основном «коротких» позиций, фонд обеспечивал 20 %-ную доходность и в итоге собрал под своим управлением 4 млрд долл. Однако поговаривали, что заслуга Райнландера в этом успехе не велика, поскольку в те годы «медвежьего» рынка любой, кто имел мужество продавать в «шорт» акции технологических компаний быстро и без разбора, мог выглядеть инвестиционным гуру. Затем погода изменилась, и Pinnacle Partners пришлось бороться из последних сил. Некоторые ехидно сравнивали Райнландера с дрессированной собачкой, которая умеет показывать всего один трюк.
Так или иначе, в большинстве случаев, когда Джад звонил в Pinnacle Partners, его звонок перенаправлялся в голосовую почту. Время от времени, если секретарь помнил о подаренных ему на Рождество конфетах и в том случае, если большой босс пребывал в благостном расположении духа и не находил для себя занятия поинтереснее, Джад получал шанс донести до него свежие рекламные предложения от Hudson. Райнландер в таких случаях реагировал на речь Джада молчанием. Он не говорил абсолютно ничего кроме «спасибо», когда тот заканчивал свое выступление. Большинство портфельных управляющих начинали давать непрошеные советы или хотя бы поддакивали, даже если их совершенно не интересовало предложение Джада. Но не Райнландер. Он вообще не издавал ни звука; это походило на разговор с самим собой в пустой комнате. Покидая его кабинет, Джад чувствовал себя глупо и униженно, но он должен был делать эту работу, поскольку находился в зависимости от Pinnacle Partners.
И, конечно, ему не могло нравиться отношение работающих в фондах энергичных молодых аналитиков, к которым он иногда обращался со своими предложениями о продажах. Они реагировали на него так, как будто заранее знали все, что он собирается им сказать. Они задавали ему тупые вопросы из курса школы бизнеса о фундаментальной оценке компаний, акции которых им предлагались, о свободных денежных потоках и прочих вещах, о которых Джад ничего не знал, и, таким образом, они разрывали его предложение в клочья. Я почти уверен, что после последнего бокала мартини в пятницу вечером перед вопящим телевизором, когда сознание Джада начинало заволакивать белым туманом, он жаловался себе и «старой леди» (если она когда-либо интересовалась его мнением), что управляющие активами и их аналитики выслушивают его предложения не из-за ценности принесенной им информации, а лишь вследствие навязчивого опасения упустить что-нибудь действительно важное.
Они считали его серым неудачником, никогда не знавшим вкуса побед, и он не осуждал их за это. Он почти всегда вставал на рынке не на ту сторону, и его инвестиционные идеи имели странное свойство умирать, едва появившись на свет. Его рекомендации покупать всегда разочаровывали своих последователей, поскольку рекомендуемые им компании немедленно оказывались втянуты в рискованные сделки, им предъявлялись иски антимонопольного комитета, они вдруг показывали плохой доход, либо их топ-менеджер падал замертво от сердечного приступа. Если он советовал продавать акции какой- либо компании, она тут же внезапно выигрывала крупный тендер, или спекулянты начинали раскручивать их цену. Все, что он покупал, падало, все, что он продавал, немедленно поднималось.
Тайна Wall Street Journal Джада
Каждое утро, когда Джад покупал себе экземпляр Wall Street Journal в набитом жителями пригородного района здании Порт-Честерского вокзала у говорливого слепого старика, который уже в течение многих лет продавал там газеты и кофе, он не испытывал чувство энтузиазма или предвкушения. Некоторые люди имеют обыкновение буквально пожирать Journal; они полны надежд найти там какие-либо новости или сообщения, которые дадут им выгодное инвестиционное решение или идею, но для Джада вялое перелистывание страниц этой газеты было скорее ежедневным ритуалом, который он выполнял как некую профессиональную повинность без особого энтузиазма. Однажды он удивил меня несвойственной ему оригинальностью мысли, сказав: «Попытка узнать, что происходит в мире, читая газеты, похожа на попытку определить точное время по подержанным часам».
Все, что я написал выше в этой главе, было лишь вступительной частью к таинственной истории Джада и Wall Street Journal, которая действительно начинается только сейчас и основана на том, что рассказал мне сам Джад, лежа в больничной палате под кислородным аппаратом. Так или иначе, тем февральским утром Джад как обычно ехал на работу в поезде, таком же потрепанном, как и он сам, и лениво просматривал Journal. Более тщательно он изучал только титульный лист, список самых активно торгуемых акций и информацию, относящуюся к тем нескольким бумагам, которые он имел. Затем он без всякой охоты пытался прочитать несколько аналитических отчетов Hudson, но вскоре его глаза слиплись, и он просто дремал оставшуюся до Нью-Йорка часть пути. Обычно он оставлял свою газету в поезде, но тем особенным утром он был рассеян более обычного и, выйдя из поезда и обнаружив, что все еще несет газету с собой, он выбросил ее в урну на платформе Центрального вокзала.
Поднимаясь в лифте к своему офису, он рассеянно слушал разговор двух хорошо одетых молодых брокеров, которые обсуждали рыночные события предыдущего дня.
— Наверняка продавцом того пакета из десяти миллионов акций GE был фонд Fidelity.
— Да уж. Вряд ли кто-то еще, у кого есть столько акций, мог устроить такую распродажу Акции GE были лидерами по объему торгов и упали на три пункта.
В памяти Джада всплыла страница из сегодняшней газеты. Что- то заставило его память работать интенсивнее. Это было странно, но он отчетливо помнил, что в том списке наиболее активно торгуемых акций, который он видел в Journal этим утром, на первом месте стояли акции Intel, которые поднялись на 4 пункта до 80 долл. Доход компании за III квартал был удивительно хорош. Акции GE были в этом списке шестыми, и их цена составляла 1,45 долл. Что-то было не так. Он решил разобраться в этом несоответствии, добравшись до офиса.
Однако все утро ему пришлось заниматься привычными мелочами, типа разговоров по телефону, организации утренних совещаний и обедов с клиентами. Около полудня он находился в торговом зале, когда от одного из его клиентов поступил заказ на покупку 100 тыс. акций Intel. В этот момент акции торговалась приблизительно по 76 долл., и его трейдер уже купил 50 тыс. акций, когда в ленте новостей появилась информация о доходе Intel за III квартал. Поскольку Джад уже видел эту информацию в газете, он не стал беспокоиться и звонить Джеку — представителю клиента, сделавшего заказ на покупку.
Внезапно цена акций Intel начала резко подниматься. Прошли сделки в 20 тыс. лотов по 76,7 долл., 10 тыс. по 77, а затем 200 тыс. по 79. В этот момент позвонил Джек.
— Вы купили оставшиеся 50 000? — спросил он.
— Нет, Джек. За последние несколько минут акции Intel дошли до 79 долл., а Вы хотели купить их приблизительно по 76.
— Проклятие, Джад, это было до того, как они опубликовали отчет о том, что их прибыль увеличилась на 25 %. Вы видели их отчет? Почему вы не позвонили мне?
— Я видел отчет о прибыли в новостной ленте, Джек. Но я не стал ничего менять, потому что эти данные еще утром были опубликованы в Journal.
— Вы с ума сошли. Не было там этих данных. Они только что вышли. Вы думаете, почему их акции так поднялись за последние 10 минут?
— Я уверен, что я видел их в своем Journal этим утром.
— Делайте свою работу! Вы сорвали мне сделки и теперь несете полный бред. Замечательная работа! Вы постоянно расписываете мне, как хорошо вы выполняете заказы, а когда я, наконец, поручаю вам это дело, вы меня подставляете. Отмените оставшиеся 50 тыс.
Пребывая в полной растерянности, вспотевший Джад чувствовал на себе сочувственные взгляды трейдеров. Он схватил с ближайшего стола свежий экземпляр Journal и уткнулся в сообщения о корпоративных отчетах. Там не было никаких данных по Intel. Он открыл список самых активных акций. Снова никаких упоминаний об Intel. Как и говорил парень в лифте, здесь на первом месте стояли акции GE. Он проверил еще один экземпляр газеты, а затем спросил своего друга Фреда Заха, видел ли он отчет о прибылях Intel в утреннем выпуске.
— Нет, Джад, —ответил Зах.
—Эти данные появились только днем, и они были намного лучше ожидаемых. Ты видел, что произошло с их акциями!
— Да уж, видел, — пробормотал Джад.
К этому времени рынок закрылся, и в новостях появился список самых активных акций прошедших торгов. Уставившись в экран, Джад испытал ощущение дежа вю. Он уже видел этот список. Акции Intel были в нем на первом месте, поднявшись на 4 долл. до отметки 80. Джад был ошеломлен. На него вновь навалилась тупая головная боль. Проклятье! Ему следует поменьше пить мартини и читать газету более внимательно. Джек был взбешен невыполнением заказа и, видимо, получил нагоняй от своего начальства. Не так-то просто найти заказ на 100 тыс. акций. Но уже вечером, приняв перед поездом несколько порций мартини, Джад забыл о дневных неприятностях.
Джада пробирает холодная дрожь
Следующим утром он чуть не опоздал на поезд и едва успел купить Journal в газетном киоске на станции. Экспресс состоял всего из двух вагонов, и по пути его сильно трясло. Но еще большую дрожь Джад ощутил раскрыв газету на странице, содержащей список самых активных акций прошедшего дня. Акций Intel в нем не было! В лидерах были бумаги компании Amgen, которые поднялись на 6 долл. до уровня 45. На втором месте по объему торгов стояли акции Texas Instruments, снизившиеся на 4,2 до 31,45 долл.
В то утро, когда Джад поведал мне эту историю в своей больничной палате, он рассказал, что его руки тряслись, когда он стал читать комментарии аналитиков. «Акции Amgen подорожали на 6 долл. в связи с одобрением федеральной комиссией разработанного этой компанией нового медицинского препарата, в то время как Texas Instruments упали более чем на 4 долл. после провальной презентации на конференции Goldman Sachs.
Тем временем поезд подошел к Центральному вокзалу, и толпа вынесла судорожно прижимавшего газету к своей груди Джада на платформу. Вырвавшись из толпы прибывших в город окрестных жителей, он резко открыл Journal и нашел страницу с котировками акций. Intel; открытие 82,25; максимальная цена 83; минимальная цена 78; закрытие 78, изменение за день минус 2 долл. Действуя инстинктивно, он почти в отчаянии бросил газету в тот же самый мусорный контейнер, что и днем ранее.
Добравшись до офиса, он все еще ощущал на себе липкий, похожий на лихорадочный пот, во рту у него пересохло. На входе он хотел было купить другой Journal, по испугался; что-то подсказывало ему, что этого делать не следует. Все происходящее выглядело настолько таинственным, что он ужасно боялся разрушить волшебство своим вмешательством.
— Могу я посмотреть твой Journal, Фред, — обратился он к Заху.
— Я оставил свою газету в поезде.
И, конечно, он увидел там то, на что наполовину надеялся и чего наполовину боялся. В этом экземпляре Intel занимал первое место в списке самых активных акций, а какое-либо упоминание об Amgen или о падении акций Texas Instruments отсутствовало. Джад вернул газету. Он чувствовал себя ошеломленным, но одновременно он ощущал, как будто где-то в глубинах его сознания начал настойчиво звонить сотовый телефон.
Было девять часов утра, и Джад должен был приступить к ритуалу обзвона потенциальных клиентов. Обычно он ненавидел эту «черную» работу. Главным образом он оставлял сообщения в голосовых почтовых ящиках портфельных управляющих, которые, он был уверен, будут безапелляционно стерты после прослушивания первых же фраз; выйти на управляющих напрямую удавалось очень редко. Этим волшебным утром ему совершенно случайно удалось дозвониться до самого всемогущего Райнландера.
— Ну, что вы там придумали? — спросил он.
— Amgen объявил сегодня о выпуске нового лекарственного препарата. Это не бог весть какое открытие, но оно должно поднять акции компании на четыре или пять пунктов. Еще я слышал, чтс компания Texas Instruments не сможет представить на конференция Goldman ничего хорошего. Вам следует продать их акции сегодня же утром.
— Откуда вы это узнали?
— Ну, я ... Я кое-что услышал от одного консультанта... И, проанализировав полученную информацию, сделал вывод...
— Не тратьте впустую мое время с этим ничего не значащий дерьмом, — коротко ответил Райнландер и бросил трубку.
Джад почувствовал, что его лицо напряженно окаменело, как этс происходило всегда, когда кто-то обращался с ним так, как будто он был болтливым дураком. Внезапно им овладело ощущение обладания реальным знанием. «Ничего не значащим? Ха! Райнландер скоро узнает, кто из нас занимается пустой болтовней».
Рынок уже открылся, и Джад наблюдал за новостями CNBC в своем экране. Акции Intel открылись на отметке 82 доллара. В эмоциональном порыве он схватил трубку и позвонил Джеку, заказ которого он не выполнил за день до этого.
— Алло, Джек, я ужасно сожалею об этих вчерашних 50 тыс. акций Intel.
— Надеюсь, что это так. Мне из-за вас устроили хороший разнос Акция торгуется уже по 82, то есть поднялась еще на 2 доллара,
— Да, — подтвердил Джад, — они идут по 82,55 и даже по 83.
— А я должен купить еще 50 тыс. акций не выше 80 долл.
— Послушайте, — сказал Джад, — отдайте мне заказ на эти 50 тыс и я гарантирую вам, что сегодня же куплю их для вас ниже 80 долл.
— О чем вы говорите, Джад? Какие могут быть гарантии? Похоже: вы действительно сошли с ума.
— Я куплю вам 50 тыс. акций ниже 80, в противном случае моя компания компенсирует вам потери.
— К чему эта бравада, приятель? Вы, должно быть, уже выпили сегодня. График этих акций встал на дыбы. Они уже никогда не будут стоить 80 долл.
— Я сумею взять их по 78,5.
— Ну, хорошо, хорошо. Вы получаете заказ на лимитированную покупку по 80 долл. без каких-либо компенсаций. Если кто-нибудь в Hudson услышит, какие гарантии вы раздаете, вы будете до конца дней своих загорать на пляже, на который никогда не заглядывает солнце.
Акции Intel активно торговались в диапазоне между 81 и 83 долл. примерно до 15:00, когда на рынке появился крупный продавец. Джад выставил заявку на покупку 25 тыс. акций по 78,26 долл., и она была выполнена в 15:30. В последние полчаса торгов рынок провалился и Джад купил последние 25 тыс. акций по 77,76 долл. за несколько минут до закрытия.
— Скажите, Джад, что это был за фокус? — спросил трейдер клиента, когда Джад позвонил ему после закрытия торгов.
— Все просто, никогда нельзя бросаться вслед за чрезмерным движением активных акций, особенно после резкого скачка, — ответил Джад, изумляясь тому, как легко из него вышли эти слова.
— У меня всегда было хорошее чутье на «горячие» акции.
— Да, ну, в общем, я полагаю, что вы знаете, что делаете. Я доложу об этом мистеру Ли. Он не забывает такие вещи.
Тайна Wall Street Journal (часть II)
Читайте также:Заработок на одностраничках
Заработок на локерах
Быстрый способ заработать
Читать в 
RSS канал 
Навигация:• Палю тему: мануалы
• Сео сервисы
• Афоризмы о деньгах
• Поговорки про деньги
• Мотивирующая поэзия
• Прочее
+ развернуть текст 
+ развернуть текст 
+ развернуть текст 
