А у меня, тем временем, родилась тройня.

Фамилию взяли папкину, из трех букв.

Терпеть не могу подкатики, но картинок действительно многовато получилось.

Первую книжку я уже как-то показывал тут давно, но все равно повторю. Очень уж она мне нравится, козявка.

Мрачная книжка, страшная, готишная. Такая, каким я Фета понимаю, чую и воспринимаю. Все по полочкам: черное, белое, в любовно-депрессивно-декадансных декорациях.



Внутри — разные старые усадьбы, вазоны, сумрачные осенне-зимние парки и авторские росчерки по живому.



Не обошлось без задних ракурсов.

 

В общем, заказчики посмотрели, поохали, поахали и сообщили, что мрачновато вышло. Кого мог, успокоил, схватил авторские экземпляры в охапку и потащил в берлогу, любоваться и шелестеть страницами. 

Недолго музыка играла. Пришло время рожать первому Фету братика. На сей раз к процессу подошел серьезнее и обстоятельнее. Ребенок вышел упитанный, как и положено немцам, опрятный и культурный.



Снаружи у ребенка — вольная суперобложка, изнутри — сосредоточенная германская лирика с русскими переливами.



Версточка подтянутая. Железная субординация и уставщина. Яволь, герр дизайнер!





Без легкой весеннеей хандры не обошлось, конечно, но в рамках приличий:



Заказчики бутуза на ручки взяли, полистали, похвалили и повезли на чужбину хвастаться. А я, как всегда, авторские — хвать! — и домой, на полку. Пущай стоят себе да расцветают цузаммен, двое детёв завсегда лучше, чем одно. 

Что было после гонораров, не помню, но через месяц еще один родился. Летний, яркий, веселый такой. Гражданство двойное, русско-итальянское.



Внутри все в окошках и декоративных птичках.

Сам не толстый, зато жизнерадостный. Выскочил без проблем, со свистом. Сам до дома добежал и вскарабкался на полку к братьям. Стоит радостный, сверкает обложечкой, греет глаз старику.

Ну-ка, ребята, бочком повернулись!



Такие дела.

Всем, кто участвовал, помогал, принимал роды и облегчал схватки — душевное спасибо.

Двух младшеньких скоро отправляю на выставку, пущай на витрине постоят, в люди выйдут. Старшего вниманием обошли, но он у нас мужчина серьезный, скептический и суровый. Переживет, не сломается. Заодно на полке порядок наведет в ожидании нового приплода, пока родственнички перед девушками на Кузнецком красуются.

Стартует выставка 17-го, в доме художника. Как узнаю точнее — обязательно оповещу.