Циничка Голосов: 1 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/658348/ Добавлен: 2007-12-12 18:09:28 блограйдером Futurolog

Красными строками

2016-05-17 19:02:00 (читать в оригинале)

---

Цветастая песня-сказка (ч. 4)

2016-05-17 17:56:34 (читать в оригинале)

 Эта весенняя сказка специально написанная для tashka24, я ей еще в бесконечно белые, бесцветные и безжизненные дни зимы показать каштана цвет обещала.

Величавые деревья, ежегодно в мае, как в первый раз, щедро зажигающие свои роскошные канделябры в сто тысяч тысячных свечей, давно уже стали символом Города. Пора, когда «стоят каштаны в свечках – розово-желтых хлопушках-султанах»  – это апогей нашей буйной киевской весны, фейерверк в честь нарождающегося леточка.

Не секрет, что наши каштаны не совсем так уж и наши, на самом деле, не аборигены, а переселенцы с Балкан,  пусть и здорово ассимилировавшиеся в окружающей среде.

Теперь уже никто достоверно и не расскажет, когда они впервые появились на киевской земле, зато из поколения в поколение передается одна легенда. 

[

Было этот давно и недавно, чуть меньше двух веков назад, время на то и время, чтобы воспринимать его относительно. Дело было во время правления внука Екатерины ІІ, нареченном «именем небывалым в нашем царственном доме»  – Николаем.  Значит, было дело при Николае I, том Николае Павловиче, о котором Ольга Александровна Жеребцова, родная сестра князя Платоши Зубова – последнего фаворита бабки правящего императора,  уже, будучи старухой, отзывалась так:

«Воюет со студентами, все в голове одно – конспирация. Людишки такие дряные около него, – откуда это он их набрал? – без роду и племени».

Воспоминания воспоминаниями, мемуары мемуарами, а исторический факт есть факт.

В 1837 году Киевским военным губернатором и по совместительству генерал-губернатором юго-западных губерний (Подольской и Волынской) был назначен Дмитрий Гаврилович Бибиков (1792-1870) – личность очень-очень неординарная и незаурядная. Думаю, что здесь к нему еще не раз вернусь.

Он был человеком своего времени – вояка крутого замеса, обладавший сильным характером и твердосплавным нравом, всей душой преданный царю и Отчизне. Короче, типичный «солдафон николаевской эпохи»  с огромными природными способностями, но без научного образования, талантливый администратор и отпетый бабник, который  главной задачей своего управления считал «слияние западного края с древним отечеством природных его жителей»,  но при этом за пятнадцать лет правления в граде-Киеве сделавший для Города, ох, как немало. Не только в благоустройстве улиц,

Однажды Дмитрия Гавриловича спросили: «Какая польза от чрезмерно широких улиц в городах?» – «Невозможно делать баррикады».

но и сфере образования, изучения древностей и природы края («по личным настояниям» генерал-губернатора были образованы Центральный архив, Временная комиссия для разбора древних актов и Постоянная комиссия для описания Юго-Западных губерний, издавшая ряд печатных трудов»).  Кстати, впоследствии его немалая библиотека (14 тысяч томов) была пожертвована дочерью Киевскому университету Святого Владимира.

На этом посту Бибиков прослужил до 1852 года.

8 мая 1852 года, навсегда покидая Киев, он не без иронии сообщал местным помещикам: «Когда я приехал, застал здесь, что все были дворяне: помещик ехал в карете – дворянин, кучер на козлах – дворянин, сторож –  дворянин, в кухне стряпал дворянин, подавал барину сапоги дворянин, и когда он, рассердясь, хотел взыскать с него, тогда служитель отвечал ему: «Не имеешь права, я тебе равен...».

Перед тем как вернуться к легенде про каштаны, не могу, все-таки, удержаться – процитирую чудное из воспоминаний Эраста Стогова, деда Анны Горенко (Ахматовой):

"Отец Бибикова, кажется, был полковник гвардии. Я знал мать Бибикова, в 1833-м году она была старушкою в Москве, была матерью пяти генералов и в большом почтении. Она была небольшого роста, но, должно быть, была редкою красавицею: огромные блестящие и умные глаза, брюнетка с румянцем во всю щеку и в старости очень стройная. Это была старинных русских бар благодетельная барыня, делать добро – было для нее долгом, и она делала много и разумно. Она была строгая мать – тоже по старине. Бибиков был уже генералом, когда, приехав в Москву к матери, поцеловал руку и сел без позволения. По старинке, это считалось оскорблением родителей, и мать не затруднилась сказать:

Бибиков рано поступил в гусары, постоянно был адъютантом, не был пьяницей, не был картежником, но всю жизнь был поклонник хорошеньких женщин. Наук он не знал никаких, говорил по навыку по-французски и по-немецки, замечательно недурно говорил по-русски, но писать не умел ни на одном языке; по-русски до того плохо знал грамоту, что не умел и строки написать без руководства. Случалось иногда, что он просил взять перо и писать под его диктовку. Ходя по комнате, он диктовал, но что диктовал: "поелику", "так как, сей", "таковый же" –  и проч. Разумеется, пишешь свое.»

А теперь, наконец-то, легенда. Та, обещанная легенда.

В 1842 году в Городе активно готовились к очередному приезду императора.  Впервые Николай Павлович посетил Мать городов русских еще в 1816 году, когда был великим князем, а с 1829 по 1852 год в качестве монарха он бывал на берегах Днепра 16 раз (на минуточку!).

При написании этой сказки я никоим образом не ставила себе задачу ни восторгаться административным гением Николая І, ни хулить его просчеты при руководстве державой, единственное, что держала в уме – так это только ту память, которую он, оставил по себе, да еще строки сына его, Александра Николаевича, начертанные в рескрипте 1856 года: «Киев – Иерусалим земли Русской». Всегда, в любом деле, не забываю повторять себе: Отделяй зерна от плевел, гляди на большое с расстояния!

На самом деле, Город не таким уж и малым обязан Николаю первому из династии Романовых. Это не только Новая Печерская крепость, во время строительства которой он неоднократно приезжал в наш город, но и вспахивание образовательного и градостроительного поля, взрыхление духовных начал, превращение провинциального губернского центра в настоящую «Третью столицу Империи» – открытие Университета Святого Владимира, крестным отцом которого он на протяжении не одного десятилетия являлся, поддержка Первой киевской гимназии, Кадетского корпуса, Киево-Печерской Лавры, Софии Киевской, возведение первого капитального моста через Днепр – Цепного, который после носил его имя. Список можно еще продолжать, кабы не привязка к каштанам.

1842 год. Город на челе с генерал-губернатором Бибиковым готовится к встрече императора. В Новоем строении, где заложено будущее строение красного корпуса Университета Святого Владимира, все готово к встрече. Пустырь будущими кварталами нарезан, спланирован, улицы и бульвары широкие и ровные, осталось дело за малым – «высадить деревцо».

По такому случаю срочным образом с Балкан выписывают каштан, планируя им засадить бульвар подле будущего строения Университета. План доносится самому царю – он, якобы, на такое предложение морщится. В одну ночь все высаженные молодые деревья с корнями выкорчевали, а на их место насадили тополей, которые и до сих пор там здравствуют...

Говорят, что на самом деле Николая I вовсе не каштаны сморщили, а пролетевший мимо шмель, но это в истории Города просто эпизод. Один из эпизодов-легенд. Тополя так до сих пор на том бульваре (теперь уже и бывшем Бибиковском) растут-колосятся, а вот каштаны в ту ночь (так говорит легенда) киевляне взяли и по дворам растащили, укоренив.

С тех пор они повсюду вот уже почти 200 лет. Зажигают ежегодно в мае, как в первый раз, свои сто тысяч тысячных разноцветных свечей.

А я во время их цветения вот уже много-много лет прихожу в Ботанический. Стою на крутом правом берегу, гляжу на Днепр, на бесконечные левобережные дали, гляжу сквозь зеленую дымку на Выдубицкий монастырь,

и в душе напеваю голосом не одного поколения киевлян, которые навечно во мне.

 

 

 

 

 

Серия сообщений "Ботанический сад":
Часть 1 - Вербное воскресение в ботаническом саду с томиком поэтов серебряного века
Часть 2 - Сказка последнего летнего дня (ч. 2)
...
Часть 4 - Цветастая песня-сказка (ч. 2)
Часть 5 - Цветастая песня-сказка (ч. 3)
Часть 6 - Цветастая песня-сказка (ч. 4)

---

ч/б путь

2016-05-16 00:21:54 (читать в оригинале)

Много, похоже, еще здесь напишу про то, как все было и как теперь стало во мне, осталось одно – собраться в слог. Собраться ртутным шариком воспоминаний и выжимкой послевкусия разговоров о воспоминаниях. Поездка в родные рождением края, не смотря на разрушительные настрои, стала созидательной. Стала созидательной благодаря старшенькому. Я даже представить не могла, как он умеет беречь и охранять. И даже беречь то, что у него толком и не было, а у меня долго не было, а теперь и не стало – отца.

Лукич, так отца моего все называли при прощании: соседи, коллеги, знакомые и даже ровесники-друзья, только мама моя, да Поля – Вовой. А я была тенью, той тенью, которая появляется на люди раз в пятнадцать лет. Так получилось, так вышло, историю наших отношений с Лукичом, который был моим отцом, уже не переписать…

Он был не лучшим сыном, братом, мужем, отцом и дедом, но был, как оказалось, самым преданным, самым верным другом. 

Вовка, мой Вовка, старшенький, как всегда уловил главное: Лукич навсегда, на всю жизнь остался тем парнем, своим парнем. И не просто не смог, но и не захотел взрослеть, но об этом как-нибудь в следующий раз, а сегодня просто фотокарточки.

Сканер, зараза, не пашет, поэтому, извините за качество.

Отец Лука с сыном, где-то 52-53 год.

Вперед было две дочери, но во время войны Тамары, младшей дочери, не стало. Знаю сухими фактами, что померла в горах Казахстана от малярии совсем маленькой, то ли 2, то ли 3 ей годков было; моя Фрося редко и скудно про это рассказывала, а Поля, которая была старше Томы всего-то на 2 года, только в этом году мне призналась, что до сих пор носит в себе комплекс "прожить жизнь за двоих". Вовка, получается, последыш, родился в 47 году у родителей уже перестарков по тем понятиям (деду было 37, бабушке 29) где-то там - на границах Читинской области, где дед после ВОв воевал с японцами. От той войны в нашей семье осталась машинка швейная "Зингер" (как - не спрашивайте, знаю одно: Луки Ивановича сослуживцы бабушке подарили), чуток фотографий, дедова "Красная звезда", теткины воспоминания и вот Вовка, мой отец.

А это уже он дома, на Украине, семья возвратилась. На обратной стороне фотографии есть подпись - 1959 год. Тот, который крайний слева, ему 12 лет и он - будущий мой отец.

Здесь что-то около 16-20.

Точный возраст фотографии скрывают, т.к. подписей нет.

А здесь точно известно, что шел 1965 год. Начало службы в рядах Советской Армии. Киев. Зоопарк. У солдата Отдельного полка специального назначения (теперь он типа Президентский) выходной.

А эту фотографию мне после похорон Лукича подарила Ольга Родионовна. На ней тот Вова, которого она помнит, и ее шестимесячный сын Олег, которому Вова стало быть крестный отец (1970 год, если что). Странной иронией судьбы с этим Олегом у нас давным-давно был недолгосрочный роман, но это так к слову, просто ремаркой.

А это, похоже, именно тот образ, тот "дагеротип", за который вышла замуж моя мама.

...

---

Мая середина. Воскресенье. Вечереет.

2016-05-15 21:34:30 (читать в оригинале)

Темнеет уже давно не рано. Я то, вышла в местный магазин системы «маркет» за молоком, а на кассе зачем-то стала невольной свидетельницей человеческих страстей. 

Он и Она. И еще один Он. Еще пока свежи годами и телом, и даже мозгами, похоже, что пока. Второй Он в этом треугольнике маятельных страстей не лишний, а запасной. Запасной сандалиями, которые, как оказалось, продали эти за три фигуральные копейки, чтобы купить винища догнаться.  

Кассир на кассе, в которую они стали в очередь, предупреждает, что терминал не работает, оплата только за наличные.

- А у нас только наличные! – звонким, на удивление довольно приятным, мелодичным голосом провозглашает девица, одетая в большие, вперед торчащие сиськи, и стриженые напрочь коротко волосы, выкрашенные в цвет пролетарских страстей – красный. – Нам надо купить вина на 300 гривен. Только на 300 гривен, потому, что больше у нас нет. Но срочно надо купить! Вот, видите, – обращается к кассиру, – стоит человек босой? Очередь видит, а кассир усталыми за рабочий день женскими губами вместо нее молвит: Зачем? – А не зачем, а потому! Потому, что мы его сандалии продали. Продали только что за 300 гривен. А теперь их пропьем! – На что усталые губы кассира вместо «Вау!» опять произносят «Зачем?».

Зачем? – А потому, что мой день рождения раз в году. – Таки, грустный праздник. – шепчет женщина-кассир себе под нос, рассчитывая троицу; а рассчитав, громко оглашает «Технический перерыв». Очередь понимает про усталость и жажду любви и тихо с молоком переползает в соседнюю кассу, где старухи с хлебом и мужики с вечерним пивом, и никаких таких внезапно нахлынувших маем страстей.

 

---

По мотивам Чаадаева: Тело свое, как и разум свой, мы постоянно сами создаем

2016-05-15 19:26:18 (читать в оригинале)

На кладбище уже со мной знакомились (был пару октябрей назад во время прогулки по Лукьяновскому некрополю такой дебютный случай), теперь уже и дозрела до того, что спортсмены, пусть и  в летах, но клеют. Жизнь, можно сказать, прожита не зря.

Сегодня на спортивной площадке, когда я в мыле, что рабочая лошадь, остановилась передохнуть, один подошел и предложил поплавать на Киевском море. Правда, был не дурак: после комплимента "У вас идеальная фигура" с великой надеждой спросил - умею ли я плавать.

Пришла домой, хохоча рассказываю старшенькому, а тот так серьезно и говорит: "Через двадцать лет и я тебе такое скажу".  Осталось теперь дело за малым - старшенькому, в конце-то концов, научиться плавать.