Север не найден Голосов: 1 Адрес блога: http://hrivelote.livejournal.com/ Добавлен: 2008-04-20 12:35:49 блограйдером Lurk

2013-06-23 14:02:22 (читать в оригинале)

Может быть, в ее жилах течет кровь Харона, думаю я. В любую секунду она перекидывает мостик между этим миром и потусторонним, заводит тебя в зеркальный лабиринт или нескончаемый коридор, в котором все двери одинаковы, останавливает на углу улицы, где ты изумленно наблюдаешь, как мимо тебя в одном направлении многажды проходит одна и та же серая кошка. Или протягивает тебе свой бинокль, чтобы ты мог получше разглядеть красивую птицу на ветке, но вместо веток и птиц ты видишь вдруг стену города Дита, испещренную бойницами, глазницами, дышащую алым жаром; ты отбрасываешь бинокль в траву, но поздно, ты уже это видел. Она не нарочно так делает, она случайный проводник, плохая компания для осторожного путника. Если взять ее с собой в разведку, она потеряет рацию и случайно сломает компас, и когда операция будет провалена, ты вдруг поймешь, что шел в разведку совсем с другой целью, и цель эта достигнута, а спутницы и след простыл.

Харонья кровь мучает ее, то и дело приводя к темным утесам, под которыми плещется туман. Бытность ее наполнена ужасом и несмолкающей музыкой. В ее устах каждое слово приобретает новый оттенок, будто отбрасывает пугающую тень. "Жизнь без шума и боли" - единственная книга, закрыв которую, я испытала жуткое чувство, будто она написана без Божьей помощи.

Я говорю это все - но, конечно же, совсем ничего о ней не знаю. Это всего лишь моя интерпретация ее собственных текстов. Что, безусловно, не мешает мне ее любить.

---

2013-04-19 00:05:01 (читать в оригинале)

Мы говорили о том, кем лучше быть - красавицей, известной на весь мир музой какого-нибудь гения, или поэтом, и я, конечно же, голосовала за красавицу - их помнят веками, а поэтов забывают через десяток лет, особенно, если они впадают в спячку.

Спящих красавиц будят поцелуями прекрасные принцы, но что может разбудить уснувшего поэта. Должно быть, поэт просыпается от столкновения с горем; во сне ему кажется, что он наткнулся на что-то твердое, возможно, алмаз, возможно, черный, и поднимает голову, чтобы разглядеть его пределы, но пределов нет. Иногда ему снится, что он внутри алмаза, иногда - что алмаз внутри него, неважно, или это не алмаз, а воронка темной крови, вращающая его, как щепку в бурном потоке. Иногда ему снится, что за колючей проволокой смирно сидят на шестках вороные, смоляные попугайчики, и ждут, когда он накормит их человечиной, и человечина у него есть.

Должно быть, в момент столкновения с горем он открывает глаза посреди горькой холодной воды и видит где-то далеко наверху пробоину во льду, там мелькает солнце и проходит его земная жизнь. Он отыскивает слова и запихивает себе в рот, как выбитые зубы, как зерно, горстями. И тогда в безвоздушном этом ужасе слова снова пускают в нем корни, как зерно, как зубы, распирают его и выворачивают. И, наконец, выносят его из-под воды, ломая лед, на высокой струе под самые звезды, и вот он снова священ, безумен и прекрасен, как Левиафан. Он сам не знает, скольких красавиц способен поглотить в этот миг.

Должно быть, спящий поэт исподволь ждет пробуждения, но проклят будь тот, кто ему этого пожелает.

Нет, я не чувствую ничего похожего, я голосую за красавицу, и сегодня - особенно - не ощущаю себя сорокалетней. И все еще могу сверкнуть таблом без ботокса и фотошопа, с чем себя, собственно, и поздравляю.

---

2013-04-15 18:39:24 (читать в оригинале)

Встревоженная Муся выбегает с газона:
- Пойдем домой, я хочу вымыть руки перед этим говном!
- Точно перед? Может, после?
- Ах да, после. Я хотела закопать шишку в грязи, но случайно закопала в говне. Вот этой рукой.

Едем в Прагу в автобусе. Дуся сидит с папой, я сижу отдельно. Потом рассказываю:
- Мне попался замечательный попутчик! Всю дорогу он не шевелился, не издавал никаких звуков, не испускал запахов. Только читал в компьютере какой-то технический текст.
На обратном пути (рядом со мной уже другой человек) дочь начинает нетерпеливо теребить меня со своего сиденья:
- Мама, тебе нравится этот пассажир? Он тихо сидит? Ничем не пахнет?

Дочь постоянно недослышит или делает вид, чтобы тут же придумать свой вариант услышанного. "Vegetable soup" превращается в "клетчатый был суп", "мошкара роится" =" маскарадные украинцы", а "пакетик с тертым пармезаном" = "пакетик с чертом-партизаном".

Я наконец-то забрала в Праге свои шляпки и теперь разгуливаю по улице в таком виде, будто собралась на скачки. Дуся с младенчества боится моих шляп, но терпит, и только робко спрашивает перед прогулкой:
- Ты немного страшная в этой шляпке; можно я останусь дома?

Нас снова переселили в другую квартиру; эта с видом на реку и театр, в подъезде узкая винтовая лестница, а на каждом этаже втиснуто по две гранитные коринфские колонны. В доме всего четыре квартиры, и люди "над нами" почему-то сушат бельё на лестнице, впихнув сушилку между колоннами. Кухонное окно выходит на задний двор с бурьяном и свалкой, где ночами страстно воют коты, а в остальное время можно услышать дроздов и соек.

Под катом новый вид Подольска и немного страшная я в шляпке.

---

2013-03-29 03:58:00 (читать в оригинале)

Укладываю Дуську спать. Вдруг, уже в постели, в темноте, получаю несколько быстрых и точных щелчков в нос.
- А это тебе за то, что не налила мне пенки в ванну! (от пенки у нее сохнет кожа)
- За что?!! Я не виновата!
- И правда, ты ни в чем не виновата. (целует)
Я не могу удержаться от смеха:
- Ах ты моё зеркальце!
- А ты тогда расческа! (подхватывает игру, как ей кажется)
- Нет, я говорю "зеркальце", потому что ты такая же, как я.
- Блестящая, умная, веселая и яркая? - без запинки спрашивает Дуся.
- Сначала делаешь больно, потом целуешь.

Пожалуй, это был один из лучших комплиментов в моей жизни. Спонтанный, искренний и по существу.

Вчера во время прогулки я поманила ее в лесок, рядом с которым видала спортивную площадку:
- Пойдем, вдруг встретим зайку?
- Зайка не может бегать в таком колючем лесу, ему будет жестко, он может уколоться.
- Некоторые любят колоться.
- Неужели это может быть приятно!
Тут мы отвлеклись на тренажеры, но спустя полчаса Дуся спросила, где же теперь тот зайка.
- Наверное, он уже позанимался спортом, устал и спит в своей норе.
- Те тренажеры были для меня великоваты. Должно быть, он размером где-то с тебя.

Когда мы уезжали из Москвы, она сказала задумчиво: "Наверное, когда здесь наступит весна, мне будет уже тридцать пять".

Пишу, а за окном сыплет и сыплет снег, превращая Карлсбад в рождественскую открытку. И мне приятно думать, что где-нибудь неподалеку спит в своей норе зайка размером с меня, который не любит колоться.

---

2013-03-18 11:49:40 (читать в оригинале)

Не поздравляйте меня то и дело с возвращением, я никуда не возвращаюсь, как бы мне ни хотелось, ни в дождливую мартовскую Геную, ни под виноградную сень давно проданного бабушкиного дома, ни в свои семнадцать лет, страшные, как перестроечное кино, ни в одно из тех мест, по которым носил меня пьяный торнадо нулевых.

Так и не добравшись до пражской квартиры, осели под Подольском в огромном доме, окруженном нетронутым снегом. Будто елочные игрушки, переложенные ватой в картонной коробке, в нежданной тишине, с полными окнами белого света*. Родина по-прежнему как хорошая трава, то ржёшь, то на измене, и держит, не отпускает. Бизнес-визу не дали, снова едем по туристической. Ребенок тем временем вырос между двух стульев, пора думать о школе, но мы не можем осесть, мы маленький и гордый кочевой народец. У нас рюкзак и пара чемоданов, которые мы научились молниеносно укладывать, наши пожитки тонким слоем рассыпаны по Восточной Европе.

Еще вчера утром была деревня, потом самолеты, летящие дурным зигзагом со стыковкой в Цюрихе, Прага, забивающая глаза и рот ледяным ветром, беспечный автобус до Карловых Вар, - и вот мы здесь, в огромной квартире с окнами на променад, нетопленой, пустоватой. Курортный шик в русском стиле, стулья-троны, лепнина, карнизы прикрыты резными бандо, и хозяйка говорит нам: "отдыхайте", - как будто мы приехали отдыхать в этих хоромах, и на лицах у нас не написано, что мы должны денег всем знакомым по эту сторону границы. И, как ни странно, от этих перемещений, от новых впечатлений, смены ритма я не становлюсь богаче, меня не становится больше, нет, меня становится всё меньше, и к рассвету - ужас как мало; я лежу в кровати и разглядываю люстру, такую пышную, словно ее сперли в опере, и мне кажется, в эту минуту моя жизнь весит примерно столько же, сколько она, и стоит примерно так же.

(Кроме того, глядя на люстру, обильно украшенную матовыми стеклянными виноградинами, я вспоминаю фильм "Регентруда", так поразивший меня в детстве убранством подземных чертогов феи дождя. Спустя четверть века я пересмотрела эту сказку: просто в царстве Регентруды было очень много стеклянных шариков и пенопласта, и оттого было так красиво. А герои, которых я запомнила, как детей, оказались дяденькой и тетенькой, мечтавшими пожениться. Там была адская жара и засуха, все горело, и вот они отправились будить фею дождя, и, чтобы не заблудиться в лабиринте, тетя сняла с ноги шерстяной носок - она всегда в жару их носила - и стала распускать его, типа нить Ариадны. Но злодей Фойербарт поджег нитку, и та запылала, как бикфордов шнур; очевидно, носок был пропитан селитрой, потому что потом он рванул у тетеньки в руках, она еле успела отскочить).

О чем я думаю еще. Да как обычно. Что впереди сорок лет без алкоголя, например. И что хотелось бы хоть разок взглянуть на себя глазами любящего человека. А вообще, я наловчилась извязывать в среднем по семнадцать километров пряжи в год, поэтому кроме вязания меня практически ничего не волнует, и ни на что не остается времени.

---

* за что я и моя семья будем по гроб жизни благодарить mosomedve и ее семью, предоставивших нам политическое убежище. Ксанчик! Я мысленно кланяюсь тебе по десять раз на дню.