Грани.Ру | Сергей Давидис: Будущие "выборы": что делать, а главное зачем.
При всей полезности анализа обоснованности имевших место надежд на регистрацию ПАРНАСа, сейчас гораздо более актуальны и для «Солидарности», и для ПАРНАСа, и для оппозиции в целом ответы на вопросы о том, что делать на осенних и весенних выборах.
выдвигает, например, Станислав Белковский. Все шесть остальных дозволенных нынче в России партий являются условными политическими субъектами. Само их официальное существование обусловлено разрешением на это Кремля и встречными обязательствами лояльности. При всех голосованиях, когда от их голосов что-то зависело, представители этих партий голосовали совместно с «Единой Россией».
С другой стороны, вышесказанное не исчерпывает роли системных партий. Будучи вынужденными на выборах конкурировать с Партией жуликов и воров, они вынуждены зачастую верно обличать ее и дефекты символизируемой ею системы, публично провозглашать идеалы и ценности, противоречащие природе нынешней власти. Этим они объективно способствуют разочарованию граждан в авторитарном коррупционном режиме.
Вообще, в то время как «Единая Россия» это просто инструмент авторитарного режима и правящей бюрократии, партии-сателлиты, на мой взгляд, все же являются субъектами политического процесса, хотя и условными, ограниченными условиями сделки, позволяющей им существовать. Определяя границы этой лояльности, можно, с естественными оговорками, вспомнить пример Объединенной крестьянской и Демократической партии Польской Народной республики. Верные сателлиты ПОРП в течение десятилетий, гораздо более декоративные образования, чем нынешние российские системные партии, они после частично свободных выборов 1989 года перешли на сторону «Солидарности», чем определили окончательный крах социалистического режима.
Само наличие в Государственной Думе партий – сателлитов играет двоякую роль. С одной стороны, плюралистическая декорация формирует представление существенной части общества о должном, определяет раздражение многих граждан противоречием между декларативной формой и реальной практикой. Помимо того, сама большая сложность системы оформления решений власти, вовлечение в нее большего числа субъектов, в определенной степени ограничивают степень авторитарности режима.
С другой стороны, многопартийная декорация выполняет свою главную функцию, камуфлирует истинную природу режима в глазах и россиян, и Запада.
Представляется, что оценка того, чего больше, пользы или вреда, в представительстве партий-сателлитов в Думе зависит от прогноза динамики ситуации. Если считать, что режим устойчив и просуществует еще долго, важнее оказываются полезные последствия такого присутствия, его ограничительная и просветительская функция. Если же прогнозировать достаточно скорое изменение ситуации в силу накопившегося недовольства общества, неэффективности пресловутой вертикали и внутренних противоречий режима, то роль декоративного присутствия в Думе квази-оппозиции, скорее, негативная. В таком случае она продлевает агонию режима, обеспечивает его подпорками, тормозящими развал.
Очевидно, что существенно более распространенным сейчас является ожидание того, что в период между ближайшими и следующими после них федеральными выборами запрос общества на изменения перейдет критическую черту, а сохранение status quo станет невозможным. Весьма убедительно такой прогноз обосновывается, например, в известном отнюдь не оппозиционном докладе ЦСР Дмитриева и Белановского.
А раз так, то чем больше представительство в Думе системных партий, тем хуже для дела скорейшего изменения режима.
С точки зрения демонстрации нелегитимности выборов и власти вообще, вариант голосования за системные партии неэффективен абсолютно. Более того, он дает прямо противоположные результаты.
Наконец, результат такой кампании трудно оценить. Последовавшие ему смешаются со сторонниками системных партий, которые и получат основные дивиденды.
Остаться дома или забрать бюллетень? Вариант нехождения на выборы слишком пассивен, тогда как активные граждане хотят действовать, и оставляет неограниченное пространство для фальсификаций в пользу власти. Власти он выгоден. Консолидировать никого не способен. При очень низкой явке можно рассчитывать на некоторый эффект понижения легитимности выборов, но весьма слабый, как по причине вероятных вбросов голосов неявившихся, так и по причине возможности разной интерпретации низкой явки.
Немногим лучше вариант уноса бюллетеней с участка. Требуя большей активности от решивших применить его и снижая возможность фальсификаций, он, в то же время, психологически сложен для многих и, в силу этого, не может стать сколько-нибудь массовым. Последнее соображение в еще большей степени относится к предложению требовать исключения себя из списков избирателей.
Что же делать?
Наиболее эффективной представляется тактика порчи бюллетеней. Это активное действие, не требующее больших усилий, результат которого учитывается при подсчете. Благодаря этому, идея способна консолидировать оппонентов власти. Наконец, порча бюллетеней понижает относительный результат всех партий, участвующих в выборах. Именно с таким предложением выступила «Солидарность».
Конечно, в связи с отсутствием у несистемной оппозиции серьезных каналов донесения своих призывов и неверием большой части общества в возможность изменений, трудно рассчитывать на то, что любой из вышеупомянутых призывов принципиально изменит результат выборов.
Особую значимость, поэтому, приобретает задача консолидации протестного электората. В этой связи единство действий может оказаться даже более важным, чем иные достоинства разных вариантов. Если же несистемной оппозиции не удастся согласовать единый конкретный вариант действий, возможным способом консолидации может быть лозунг, объединяющий все варианты, не допускающие поддержки «Единой России». В таком случае в призыв «Ни одного голоса партии жуликов и воров» может быть вложено новое содержание, включающее и любые формы бойкота выборов, порчу бюллетеней и даже голосование против ЕР.
