Булыкин – самый успешный российский футболист, выступающий за рубежом. В новом сезоне он подписал контракт с легендарным амстердамским «Аяксом» и дебютировал в Лиге чемпионов. Тем не менее результативный нападающий оказался не нужен сборной России и ее главному тренеру Дику Адвокату. «Собеседнику» Булыкин рассказал о том, кого он считает футбольным специалистом. И конечно, затронул бытовые проблемы.
Ищу квартиру
– Дмитрий, где вы живете в Амстердаме?
– Пока в отеле, но я ищу квартиру и надеюсь, что скоро ко мне переедет моя жена с детьми.
– У вас уже есть любимые места в столице Нидерландов?
– Я бывал здесь и раньше и влюбился в местные японские рестораны. После перехода в «Аякс» и переезда в Амстердам предпочтения не поменялись.
– Когда говорят об этом городе, сразу приходит на ум легализованная марихуана…
– Тут все это есть – и кофешопы с легкими наркотиками, и район красных фонарей, и гей-клубы. Но все эти заведения посещают в основном туристы. Местные жители предпочитают обычные развлечения – прогулки по набережной и парку, ужин в кафе.
– А как вы сами ощущаете себя в Голландии?
– И в Германии, где я играл раньше, и здесь чувствую себя наемным иностранным рабочим.
Голландский пока знаю плохо
– Голландский уже выучили?
– Его я пока знаю хуже остальных языков. Хорошо говорю на английском и немецком, немного знаю французский.
– Кроме «Аякса», у вас были другие варианты продолжения карьеры?
– Да, конечно. В итоге выбирал между «Аяксом» и еще одним известным клубом Голландии – ПСВ из Эйндховена. Решил, что первый вариант лучше, потому что есть возможность сыграть в Лиге чемпионов. Причем это был мой дебют в лучшем турнире Европы. Хоть и вышел на несколько минут, но все равно событие.
– А как в голландской прессе отнеслись к вашему переходу в лучший клуб страны?
– Я забил 21 гол в прошлом сезоне за «Ден Хаг». Голландцы отметили, что я – оптимальный вариант для «Аякса». Ведь команде нужно играть много матчей – в местном чемпионате и Лиге чемпионов, и мой трансфер должен помочь достойно сыграть на двух фронтах. Мне почти 32, и я не соответствую трансферной политике «Аякса», который делает ставку на молодых игроков, но голландцы признали, что я и в своем возрасте буду полезен команде.
«Геи» и «евреи»
– Голландский полузащитник «Спартака» Деми де Зеув, ранее игравший в «Аяксе», говорил, что любимая кричалка в Голландии «В «Аяксе» одни геи!»
– Про нас кричат, что мы евреи! Дело в том, что «Аякс» основали представители этой нации. А вообще в Голландии следят за тем, чтобы фанаты не дрались на трибунах. Если случаются конфликты, то они носят локальный характер и бывают далеко за пределами стадиона.
– Есть мнение, что Дик Адвокат вызовет вас в сборную России, только когда вы забьете «Реалу» в Лиге чемпионов.
– Я удачно дебютировал в «Аяксе», вышел на замену, забил гол в ворота ПСВ. Буду продолжать в том же духе. Но если меня опять не пригласят в сборную, у меня появятся вопросы к Адвокату…
– В 2004 году наши болельщики возмущались: «Почему Ярцев ставит Булыкина на матчи сборной?» Теперь, наоборот, все возмущаются тем, что Адвокат вас игнорирует…
– Вообще мне важнее мнение специалистов. Например Евгения Ловчева. А какой смысл слушать людей, которые вообще в футболе не разбираются? Я читаю их слова и смеюсь.
Миссия Хиддинка осталась незавершенной
– До какого возраста будете ждать вызова в сборную? Многие игроки заканчивают карьеру в сборных до 30 лет.
– Зависит от моего здоровья. Андрей Тихонов и Дмитрий Лоськов продолжали играть в своих клубах, когда им было уже за 35. Мне что в сборной, что в клубе – без разницы. Главное, хорошо себя чувствовать, и тогда играть смогу за любые команды. Сейчас я чувствую себя прекрасно.
– Когда в последний раз вас радовала игра сборной России по футболу?
– При Хиддинке. Этот человек сделал неоценимый вклад в наш футбол. Считаю, что мог сделать и гораздо больше. Его миссия осталась незавершенной.
2011-09-26 19:54:32
... выпуск в серии ЖЗЛ биографии "Братья ... в классической серии ЖЗЛ, при этом один ...
+ развернуть текстсохранённая копия
Издательство "Молодая гвардия" анонсировало выпуск в серии ЖЗЛ биографии "Братья Стругацкие". Авторами книги выступают известный журналист Дмитрий Володихин, а также писатель, поэт и переводчик Геннадий Прашкевич. Издание обещает быть неординарным по нескольким причинам: во-первых, внимание к творчеству героев с течением времени не угасает, а лишь усиливается. Во-вторых, повторяется случай, имевший место в 1933 году с книгой М.А. Зенкевича "Братья Райт" - новинка выходит в классической серии ЖЗЛ, при этом один из её героев (тогда - Орвилл Райт, сегодня - Борис Стругацкий) жив по сей день. Хочется надеяться, что жизнеописание братьев Стругацких будет встречено с должным вниманием не только любителями молодогвардейских биографий, но и другими читателями.
Уильям Фолкнер называл себя «хозяином и владельцем» своего художественного мира. Но от оптимизма при этом был очень далек.
Фото Карла Ван Вехтена
Хорошее дело – быть хозяином себе самому. Проблема в том, как при этом не стать хозяином по отношению к другим и самому не оказаться в подчиненном положении. И еще одна трудность: очень часто люди оказываются в ситуации, когда пути уже расписаны. Как траектории планет.
Датский астроном Оле Кристенсен Рёмер, родившийся 25 сентября 1644 года (ум. 1710), занимал в числе прочего должность бургомистра в Копенгагене и поставил там уличные фонари. Ближе к основной специальности – григорианский календарь, которым ему обязаны датчане. Но главной заслугой Рёмера стало первое в истории измерение скорости света. А одна его работа получила неожиданное продолжение. Немецкий астроном Иоганн Готфрид Галле, изучавший рёмеровские наблюдения Урана, искал объяснение особенностей его движения. И 23 сентября 1846 года открыл следующую планету – Нептун.
Это механика небесная. А есть еще земная. Итальянский врач, математик и механик Джироламо Кардано родился 24 сентября 1501 года (ум. 1576); его имя носит карданный вал (например, в автомобильной трансмиссии), который он сконструировал, хотя и не был здесь первопроходцем. Но с этим причудливо сочетались мистические представления о мироустройстве и астрологические штудии. Вплоть до составления гороскопа на... Иисуса Христа, за что он был арестован инквизицией и потом до конца своих дней добивался папского прощения.
Куда ни посмотри, всюду власть рока, безотчетные порывы к насилию, неминуемость воздаяния за него и тем не менее падение. По таким законам живет художественная вселенная американского прозаика Уильяма Фолкнера, появившегося на свет 25 сентября 1897 года (ум. 1962). Вселенная неисчерпаемая, но в то же время миниатюрная. Капля крови, взятая на анализ, – вот что такое изображенный в романах Фолкнера вымышленный округ Йокнапатофа в штате Миссисипи, в тех местах, где писатель родился и прожил почти всю жизнь. Самого себя, автора-демиурга этой детально описанной реальности, он называл «хозяин и владелец Йокнапатофы».
Но этот взгляд с близкого расстояния не должен никого обманывать. Фолкнеровская антропология весьма далека от оптимизма. «Люди, в общем, всюду одинаковы, но, видно, в маленьком городке, где зло осуществить труднее, где возможностей скрытничать меньше, люди зато могут придумать больше зла – приписав его другому», – читаем у него. И совсем уж наотмашь: «Человек – это выродившаяся двуногая обезьяна».
Постоянный, неизбывный мотив Фолкнера, ключевой для его модели человеческого существования, – вырождение, деградация. Чем-то это напоминает раз за разом воспроизводящийся русский сюжет: тонкий, изысканный мир уходит, и его вытесняет новый, грубый, но пышущий энергией и преуспевший материально. Вечный «Вишневый сад». А у Фолкнера старые аристократы – это рабовладельцы американского Юга, который был побежден Севером совершенно синхронно с первыми звуками отходной, услышанной нашими крепостниками. И в этом фолкнеровском мире мы видим такое переплетение страстей и побуждений, что вырваться из него действующим лицам не удается. Сценарий задан. Как, например, убийство и месть за него в романе «Свет в августе»: и на расовой, и на религиозной, и на сексуальной почве – все сразу, одно перерастает в другое.
И вот – раз уж пошли российские параллели – одна весьма примечательная фигура. Алексей Суворин, русский журналист, издатель и театральный деятель, родился 23 сентября 1834 года (ум. 1912). Родился в крепостническое время, в семье государственных крестьян. Известен стал как фельетонист газеты «Санкт-Петербургские ведомости», печатался также в либеральном журнале «Вестник Европы» – в общем, принадлежал к свободомыслящему крылу русской прессы. Когда петербургскую газету пустили под откос, в том числе из-за фельетонов Суворина, ему пришлось искать себе новую нишу. Он, как выражаются в наши времена, реинкарнировался – выступил одним из руководителей газеты «Новое время». И произошла в творческом человеке внутренняя перекодировка, что ли. Как объяснял один из коллег, «если бы Суворин продолжал проводить либеральные идеи... ему пришлось бы подвергнуть свою газету административным карам, даже, может быть, подвести и под запрещение. Приходилось выбирать: или значительно поступиться своими прогрессивными идеями, или сохранить издание».
«Павлова-это облако, парящее над землей; Павлова- это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра…»
Рам Гопал Джон ЛАВЕРИ Анна Павлова
Передо мной кипа старых открыток. Аккуратные футляры бережно хранят бабушкины сокровища, в которых «Красоты Крыма» мирно соседствуют с «Третьяковской галереей». Как-то в детстве перебирая бесценную коллекцию, я наткнулась на удивительную черно-белую фотографию. На ней красивая женщина обнимала лебедя. Тонкие черты лица; нежные губы чуть тронула задумчиво-грустная улыбка; большие глаза под сенью длинных ресниц опущены вниз; черные волосы гладко зачесаны назад, а на плече, диковинным ожерельем, покоится голова грациозной птицы. Прошло время, и я узнала, что прекрасная незнакомка со старинной фотографии балерина и зовут ее – Анна Павлова…
С. Сорин. Портрет Анны Павловой. 1924 год Павлова родилась в Петербурге в один из вьюжных февральских дней 1881года. Поступив в Императорское театральное училище, слабая и болезненная, она прошла все тяготы монастырски- строгой жизни казеннокоштной воспитанницы. Но то, что для других было нестерпимо: ранний подъем, скудный рацион и занятия, занятия, занятия – ее, лишь приближало к заветной мечте, танцевать «как красивая дама, что изображает Спящую красавицу» . Еще маленькой девочкой, побывав в волшебной сказке, под названием балет, она дала себе слово появиться в ней прекрасной принцессой… и сдержала его. Павлова пришла на сцену Императорского Мариинского театра в 1899году, когда Петипа был еще полновластным руководителем балета и ореол Славы еще венчал его седую голову. Худощавая Павлова, с длинными руками и ногами, не была похожа на балерин стремительно уходящего XIX века, чьи покатые плечи, полные руки и «прелестные головки», украшенные по последнему слову парижской моды, считались воплощением женской красоты. Красота Павловой была другого рода. Она, словно предвестник больших изменений, несла в себе поэзию символистов, расказывающую о хрупкости и бренности всего земного.
В быстрых сменах ее настроения, то палящее солнце Арля – Ван-Гога, то холод неприступных,горных вершин - Рериха. Данным Павловой могла позавидовать любая современная балерина. «Колоссальный подъем », тонкие ноги способные сделать «какой угодно батман, какой угодно прыжок» , «пластический баллон – дающий ощущение трепета крыльев на высоком полете» , но не это было главным, беспрерывное горение сердца, вот чем Павлова уже тогда покоряла и знатоков и простых зрителей самых разных социальных слоев.
Как много изящества, застывшей поэзии в каждой позе балерины – это невозможно было не заметить. И заметили! Сам старик Петипа поручил Павловой на третий год работы в театре, сложнейшую партию Никии, которую балерина наполнила истинным трагизмом. Затем новая вершина - «Жизель», где балерина «рыдала подлинными слезами, жила нервами своего цельного искусства». Она словно пускала зрителей в свою душу, так искренни были ее эмоции, так правдив и пленителен танец.
Восхождение Павловой на балетный Олимп продолжалось. Ее репертуар украшали самые разные роли во всех спектаклях театра, только в «Дон Кихоте» она перетанцевала все имеющиеся в балете женские партии, от жгучей испанки Мерседес, до решительной красотки Китри. А потом были первые гастроли по Европе, участие в Русских сезонах, расставание с любимым театром и создание своей труппы. Павлова могла произвести впечатление « железной леди», когда не отменила, вопреки настойчивым просьбам мужа, гастроли по Эквадору в разгар там желтой лихорадки; или когда в Мексике ее Лебедь «умирал» под проливным дождем на открытой площадке; или когда в поисках подлинных народных танцев, она предпринимала рискованные экспедиции в самые отдаленные селения разных стран.
Но железной она не была - бывали и срывы и приступы отчаяния, свидетелями которых становились муж и актеры ее труппы. Обрести душевное равновесие неизменно помогал Балет, великий волшебник, которому была посвящена вся ее жизнь. Выпархивая на сцену озорной Бабочкой; расцветая, перед зрителями Калифорнийским маком; перевоплощаясь в раненого Лебедя, она забывала обо всем, что тревожило и угнетало. Сомнения, непременные спутники больших творцов, рассеивались, словно туман испаряясь в свете софитов или костров заменяющих рампу. Павлова любила детей и в конце жизни очень сожалела, что не имеет их. В Париже русская балерина на свои средства создала и содержала приют для детей эмигрантов. В какой-то мере детей ей заменяли, обожаемые Павловой, птицы, она могла часами играть со своим ручным лебедем.
Еще одной страстью балерины были цветы, возле ее дома в Англии, однажды разлилось благоухающее «море» из восьми тысяч тюльпанов. Земные блага, деньги, драгоценности не имели для нее никакого значения, в отелях она никогда не снимала дорогих номеров. Она исключила из своей жизни всю мишуру, сопутствующую знаменитостям, оставила только работу и желание достичь совершенства в своем искусстве. Иногда, желанное ощущение идеального появлялось на какое-то время и вновь покидало ее, заставляя напрягать силы и работать до изнеможения. Павлова предъявляла к себе самые повышенные требования, ни на минуту не позволяя себе расслабиться: «Если танцовщица не держит себя в ежовых рукавицах она не долго протанцует»- признавалась балерина. Больше всего на свете она боялась протанцевать «не долго»…
Бесконечные дороги, меняющиеся страны и города, всевозможные отели, неизменно встречали безукоризненно одетую, бодрую, приветливо улыбающуюся звезду русского балета Анну Павлову. Подчас преодолевая недомогание она неизменно «вела» спектакль там, где он был запланирован и когда впервые за тридцать лет балерина не вышла на сцену в Гааге, публика была удивлена и взволнована. Банальный насморк перерос в воспаление легких, она не сопротивлялась болезни. Она понимала, пора уходить со сцены. Но ведь не танцевать невозможно! И она ушла из жизни, не задумываясь, 23 января 1931 года.
