(сказка Салтыкова-Щедрина М.Е.) Пропала совесть. По-старому толпились люди на улицах и в театрах; по-старому они то догоняли, то перегоняли друг друга; по-старому суетились и ловили на лету куски, и никто не догадывался, что чего-то вдруг стало недоставать и что в общем жизненном оркестре перестала играть какая-то дудка. Многие начали даже чувствовать себя бодрее и свободнее. […]

Два раввина — один добрый, а другой гордый и сердитый шли пешком из одного города в другой. По дороге они так увлеклись ученым спором, что не заметили, как сбились с пути. Блуждали они три дня и три ночи, пока наконец не поняли, что заплутали в дремучем лесу и теперь вряд ли сумеют выбраться без посторонней помощи. Вдруг видят, стоит дворец. Вокруг дворца каменный забор, в заборе — ворота, а над воротами — надпись: “Это ворота Господни, и праведники войдут в них ”. Говорит сердитый раввин доброму: “Разве мы не праведники?” — и стал стучать в ворота. Не открываются ворота. Стал он стучать сильнее. Не открываются ворота. Произнес тогда гордый раввин “Шем-амефойреш”, и ворота распахнулись настежь. Зашли раввины во дворец, в первую комнату — там нет никого. Видят запертую дверь, а в замочной скважине торчит золотой ключ. Сердитый раввин повернул ключ, и дверь отворилась. Входят и видят — стоит золотой стол, на столе лежит большая книга с золотыми застежками, а на ней надпись: “Это Книга Адама”. Хотели они открыть ее, а застежки не открываются. Сердитый и гордый раввин тогда воскликнул:

— Разве мы не достойны заглянуть в эту книгу:-произнес “Шем-амефойреш”.

Но книга не открылась. Произнес другое имя Божье — ничего не помогает. И тут он увидел еще одну дверь, в третью комнату. Третья комната вся устлана коврами, стены усыпаны драгоценными камнями, а в переднем углу сидит старуха и держит два сита. Берет из первого по листочку, растирает между пальцами и бросает во второе. Добрый раввин спросил старуху, что это она делает. А старуха отвечает:

— Много есть в мире у меня детей, что постятся по понедельникам и четвергам; когда я растираю листочки, их благоухание распространяется от одного края мира до другого, дети мои вдыхают этот запах и сердце их освежается.

— А кто ты такая? — спрашивает дальше добрый раввин.

— Зовут меня Сарой, а мужа моего — Авраамом, он ушел в Райский сад за свежими листочками.

Тогда спросил ее гордый и сердитый раввин:

— Досточтимая праматерь наша Сара, почему мы не можем открыть Книгу Адама?

Сара посмотрела пристально в глаза сердитому раввину и говорит:

— Что ж, я и на этот вопрос отвечу. Никогда не открыть тебе Книгу Адама, так как недостоин ты этого. Хоть ты и праведник, но еще нужно тебе особое очищение плоти. Выйди за ворота, там неподалеку увидишь колодец Мириам, окунись и очистись.

Вышли оба раввина за ворота, разыскали колодец Мириам, сбросили свои одежды, но вдруг остановились как вкопанные — видят: над колодцем извиваются змеи и скорпионы с высунутыми жалами. Когда прошло первое оцепенение, сердитый раввин говорит:

— Что тут колебаться! Надо же нам знать, что написано в Книге Адама! Вперед! — И с этими словами шагнул к колодцу и смело наступил босой ногой на змей.

За ним пошел и добрый раввин. Спрятались змеи и скорпионы в стенках колодца. Праведники окунулись, надели на себя платье и пошли ко дворцу, но дворец уже исчез, и там, где они только что ходили по комнатам и разговаривали с праматерью Сарой, сейчас были пустынные и мрачные заросли.

Застонал тогда сердитый раввин, громко стал жаловаться, обращаясь к праматери Саре:

— Что же ты нас обманула, праматерь Сара? Мы готовы были принять погибель от змей и скорпионов, чтобы заглянуть в Книгу Адама, а теперь мы потеряли и тебя, и книгу!

Загремел тогда гром, и вслед за тем раздался голос праматери Сары:

— Дети мои! Не жалуйтесь. Довольно с вас и того, что вы удостоились окунуться в колодец Мириам.

Закричал сердитый и гордый раввин:

— Не подчинимся мы небесному гласу!

Снова прозвучал голос праматери:

— Дети мои! Если вы не перестанете кричать, я разрушу мир и превращу его в первозданный хаос. Довольно и того, что вы при жизни удостоились быть в храме Кан Ципор.

Затем явился некто и вывел их на дорогу. С тех пор тот раввин перестал быть сердитым и гордым. Он понял, что истинное величие не только в праведности, но и еще кое в чем.ремонт стиральных машин Samsung (Самсунг). Надежно. Недорого. Гарантия на работу мастера и запчасти.

У одного хазана состоял певчим юноша по имени Мойше-Хаим, единственный сын набожной старушки вдовы. Мойше-Хаим, бойкий, веселый, юноша с прекрасным голосом, был, к сожалению, повесой и, как большинство певчих и музыкантских учеников, вечно отирался на свадебных пирах и семейных вечеринках. Однажды летним вечером с Мойше-Хаимом приключилось большое несчастье. Поужинав, вышел он на улицу прогуляться, и вдруг ни с того ни с сего появилась у него на верхней губе опухоль, которая с каждой минутой, не будь ни про кого сказано, стала расти все больше и больше. На следующий день губу раздуло так, что она уже закрывала несчастному чуть ли не все лицо и причиняла нестерпимую боль. Через несколько дней дошло уже до того, что больной с трудом открывал рот, куда ему вливали только жидкую пищу. После того как заговоры и нашептывания ни к чему не привели, обратились ко всем местным и окрестным докторам, но никто из них не мог найти средства против опухоли и ужасной боли. Все врачи решили в один голос, что больному необходима трудная и опасная операция — надо отрезать губу и при этом захватить часть лица. Операция им не по силам, они впервые видят такой редкий случай, так что больному надо безотлагательно ехать в Вильно. Перед отъездом в Вильно убитая горем мать постилась, наделила бедных щедрой милостыней, обошла все синагоги и молитвенные дома, чтоб излить сердце в рыданьях перед открытыми орн койдешами, “встревожила в гробах” на местных кладбищах всех покойников, начиная со своего мужа и кончая самыми дальними родственникам, чтобы были они заступниками перед престолом Всевышнего за жизнь и исцеление ее “зеницы ока” — единственного ее кадиша, бедного Мойше-Хаимки.

В Вильно профессора, осмотрев больного, никак не могли найти подходящего названия для его болезни, до того она была необычна, но решили, что операция неизбежна, и чем скорее ее сделать, тем лучше, в противном случае опухоль может распространиться по всему телу, с головы до ног и кончится все это для больного неизбежной и мучительной смертью. Но и за благополучный исход операции они тоже не ручались. С согласия больного и его матери установили недальний срок для совершения опасной операции. Накануне рокового дня бедная мать отправилась на кладбище рыдать и плакать над могилами “добрых и благочестивых” виленских евреев, а бедный Мойше-Хаим лежал измученный, изнуренный в своей печальной каморке и покорно, как приговоренный к смерти, ждал своей участи, предаваясь грустным размышлениям. Горько покинуть мир в молодые годы, но еще горше покинуть его с мучительным сознанием, что жизнь прошла даром. Выбившись из сил от долгой бессонницы, истощения и горьких дум, бедный Мойше-Хаим к вечеру крепко заснул и не слыхал, как возвратилась с кладбища измученная мать. Она же, найдя сына спящим, обрадовалась и, чтобы больной немного отдохнул перед предстоящей операцией, конечно, не стала его будить, а тихонько присела в другом углу. Вскоре сон одолел и ее. Вот в полночь чудится больному Мойше-Хаиму не то во сне, не то наяву, что дверь тихо скрипнула, отворилась и в комнату вошла какая-то бледная фигура, вся в белом. Больной хотел было закричать, но вошедший сделал ему рукой знак: молчи и не шевелись. Медленно подошел к кровати, уселся на краю, тяжело переводя дух, как бы от усталости, и, вытирая пот со лба, сказал:

Не узнаешь меня, сын мой? Это я, твой отец! А, с тобой неладно. Но мольбы твоей матери, ее слезы и рыдания дошли до меня и не дают мне покоя в могиле, и вот я принес тебе исцеление, хотя ты и не заслужил его своим поведением! Хочется спасти твою молодую жизнь, авось ты раскаешься в своих прегрешениях и впредь будешь шествовать по пути праведных дел!

Я принес тебе исцеление — райскую траву. Вот я кладу ее тебе под подушку, и, как только мать проснется — ты теперь не буди ее, дай ей немного подкрепиться сном, — расскажи ей, что я здесь был; пусть она эту травку положит в стакан с холодной водой; когда вода настоится, выпей ее всю, и с Божьей помощью выздоровеешь! Травку сохрани и по приезде домой бережно положи ее обратно на мою могилу.

Пожелав сыну скорого исцеленья, заповедав ему быть добрым и благочестивым и взяв с него слово ежедневно читать по главе из Миьины за упокой души отца своего, покойник тихо встал с кровати, и его не стало. Больной же, дрожа всем телом, обливаясь холодным потом, проснулся со страшным криком. На крик его проснулась и мать. Под подушкой они действительно нашли редкостную травку ярко-зеленого цвета, распространявшую по комнате чудный, неземной аромат, точно она только что была сорвана с гряд райского сада. Немедленно опустили травку в стакан холодной воды, которая окрасилась в зеленый цвет, и, благоговейно произнося благословение, Мойше-Хаим залпом выпил воду из стакана… Какая-то новая жизнь разлилась по всем его жилам, и, — о чудо! — опухоль моментально спала, а губа приняла обыкновенный вид. Болезнь как рукой сняло. На следующий день пришли профессора со своими инструментами, увидели выздоровевшего больного, без всяких признаков опухоли на губе, и не поверили своим глазам. Когда же им рассказали о том, что к больному во сне приходил покойник и о райской травке, которую не замедлили показать, они были еще больше поражены всем увиденным и услышанным. Осмотрев внимательно райскую травку, профессора сказали, что такой травки они отроду не видели ни в какой университетской ботанической коллекции. По приезде в родной город Мойше-Хаим, согласно воле своего покойного отца, положил с благоговением райскую травку на его могилу. Вскоре Мойше-Хаим женился и уехал в далекую страну, где благодаря своему прекрасному голосу занял место главного хазана в одной из тамошних синагог.ремонт стиральных машин Bosch (Бош) в Москве и Подмосковье. Гарантия качества от настоящих профессионалов.