Зображення: Александр Чиженок/Коммерсантъ

Сейчас все говорят: «Бирюлево». Для меня же поводом всерьез задуматься над национальной темой стал случай из офисной жизни. Компания, где я работаю, располагается в нескольких офисах на третьем этаже крупного московского дизайн-центра. Кодовый замок раньше был только в самом большом, редакционном оупен-спейсе. Там однажды произошла кража, в ней обвинили приезжих рабочих, и один мой коллега, носящий бороду, футболку с надписью что-то такое «ЗА РУСЬ» и ездящий на «УАЗе-Патриоте», настоял, чтобы замки поставили на всех дверях офиса. «Чтобы они не могли пить кофе на нашей кухне, понимаете», — объяснял коллега.

Мухабат, уборщица в московском дизайн-центре «Артплей». Приехала из Киргизии

Мухабат родом из киргизского Канта. Живет в городе полгода, но для нее это уже второе место работы: до этого была кассиром в магазине, но ушла, так как работодатель стал требовать от нее разрешение на работу. (Из этого можно заключить, что Мухабат работала не в сетевом магазине, ведь крупные фирмы, как правило, оформляют для своих сотрудников-мигрантов документы «оптом».) За разрешение на работу, по словам Мухабат, официально нужно заплатить около тысячи долларов, которой у нее пока нет — ее зарплата составляет 18 750 рублей в месяц. Миграционная карта и регистрация у Мухабат есть.

Рабочий день уборщиц в «Артплее» — с 7 до 17 часов. В ведении Мухабат весь третий этаж: сам коридор, офисы и туалеты. Чистоту нужно поддерживать постоянно: «прошлась» один раз по всей территории, и протирай все заново. Есть час законного перерыва на обед. Еду приносят с собой из дома, обедают в «офисе», где сидит менеджер. В дизайн-центре часто проходят выставки, семинары — тогда уборщиц вызывают на работу туда и платят за это дополнительно. На выходных Мухабат обязательно выбирается в город, гуляет, смотрит достопримечательности.

Мухабат снимает однокомнатную квартиру в Кузьминках впятером с другими приезжими знакомыми из Киргизии. Говорит, что дворники из истории ниже, заявившие, что живут в комнате втроем или вчетвером, преуменьшили параметры «квартир компактного проживания» — обычно живут по семь-восемь человек в комнате. Платят в месяц по 5 тысяч рублей с человека.

История Мухабат уникальна. Она не относится к многочисленному классу чисто трудовых мигрантов, приехавших из-за отсутствия работы на родине. У нее высшее педагогическое образование. По словам Мухабат, работа в Киргизии есть. Но она приехала в Москву, по сути, убегая от кредиторов бывшего мужа: он увлекся азартными играми и за год проиграл накопления, сделанные Мухабат за 13 лет. В прошлой жизни она была настоящей «бизнесвуман», занималась обменом валюты, недвижимостью, владела домом, двумя квартирами, в семье было две машины — жили, как формулирует сама Мухабат, «небедно».

— Конечно, тяжело падать. Но человек ко всему привыкает. Когда все успокоится с долгами мужа, обязательно вернусь домой, ведь там дети, мама. Буду снова работать, строить новый бизнес с нуля.

Читайте также: Русские метут. Может ли российский студент занять место дворника-мигранта

Киргизия, пожалуй, наиболее близкая нам в культурном смысле страна из всех среднеазиатских. Там русский язык имеет статус второго государственного; неподалеку от родного для Мухабат Канта расположена российская авиабаза. К русским, по словам Мухабат, в Киргизии вообще хорошо относятся, и в целом, говорит она, «люди добрее». В Москве Мухабат, по ее оценке, проще, чем другим киргизам, так как у нее не очень «выделяющаяся» внешность: мать у нее русская.

Мухабат тоже отметила парадокс, все больше замечаемый в последнее время как мигрантами, так и коренными жителями, пытающимися осмыслить национальный вопрос: преступник может быть из Закавказья, как в Бирюлево, или с Северного Кавказа, но обвиняют во всех грехах традиционно выходцев из Средней Азии. Сами киргизы, узбеки и таджики виноваты, по мнению Мухабат, в том, что приезжают в Россию, элементарно не зная языка. А самые обособленные и культурно чуждые среди приезжих, говорит Мухабат, таджики. Выходцы из Киргизии, да и Узбекистана тоже, больше ориентированы на интеграцию в местный русский социум.

Русские же, говорит Мухабат, попросту невоспитанны.

— В метро молодые люди сидят, рядом с ними стоят старики. У нас такое невозможно. Даже если человек старше на два-три года, к нему уже нужно обращаться на «вы».

Как и остальные мои респонденты, Мухабат отметила недопустимость форм, в которых некоторые мусульмане в Москве отмечают исламский праздник Ураза-байрам: резать барана на улице — дикость. Однако, отметила она, во многом это делается из чувства протеста против притеснений.

— Я хочу вернуться домой, но знаете, как у нас говорят: если один раз в Москву приехал, больше уже из нее не уедешь.

— А что слушаете, кстати (указываю на наушники за форменным воротником)?

— «Русское радио».

Как сказала сама Мухабат, «по-русски» ее имя значит «Любовь».

Арам, начальник административно-хозяйственного отдела в офисе московской фирмы. Приехал из Армении

Арам сам себя считает обрусевшим армянином.

— Ко мне не так сильно пристают: 7 лет живу в Москве, у меня ни разу паспорт не спрашивали.

На тему Бирюлево Арам высказывается однозначно: любой разумный человек понимает, что это все раздули люди, которым этот рынок надо было убрать. То есть в основе полукриминальный бизнес, а национальный вопрос — всего лишь удобный повод.

— Каждый день кого-нибудь убивают, но почему-то именно в этом месте взяли и подняли шум.

К армянам, признает Арам, в России совсем другое отношение, чем к остальным «приезжим» с Закавказья, начиная со времен правления Петра I (напомним, что царь поощрял переселение армян в Россию и даже предпринял известный «Каспийский поход» для освобождения армянского Карабаха от персидского ига). Может показаться, что это из-за православия — однако не все помнят, что большинство армян исповедует не православие как таковое, а монофизитство: христологическую доктрину, отрицающую человеческую природу Иисуса Христа и признающую лишь его божественную сущность. Арам считает, что дело в более прагматических вещах.

— Армяне на рынке не торгуют, не обвешивают, не воруют. Армяне любят руками что-нибудь делать.

В последнее время, после Бирюлево, даже от самых истовых либералов можно услышать: конечно, у преступника нет национальности, но почему-то большинство «криминала» имеет среднеазиатские или кавказские корни. Арам поначалу, кажется, уходит от ответа на вопрос, почему так происходит, но в итоге отвечает по-своему:

— Понимаешь, человек приезжий в первую очередь смотрит на местных, как они себя ведут. Когда я вижу коренных жителей, например, в электричках, я просто обалдеваю. У меня волосы дыбом встают: гадят, курят везде. От кондуктора бегают, как придурки, туда-сюда. С виду взрослые, нормальные люди, что, нету 100 рублей заплатить за билет? То есть у нас вся страна сейчас такая: Якунин должен бесплатно меня катать. Вот министра (обороны — Прим. автора) подозревали в коррупции — что, его накажут? А почему тогда ему можно, а мне нельзя?.. У нас нет неотвратимости наказания. Почему поймали этого убийцу азербайджанца? Потому что подняли шум. Не подняли бы — он бы просто уехал, и все.

Тут же, после довольно резкой критики в адрес коренных жителей, Арам замечает, что «много диких людей приезжает, которые ни читать, ни писать не умеют». В отличие от других моих респондентов, он признает необходимость введения визового режима со странами Средней Азии, Кавказа и Закавказья, потому что тот образовательный ценз, экзамен на знание языка для въезда в Россию, который сейчас якобы установлен, на деле не работает.

Известную тему — без мигрантов некому станет убирать улицы в Москве — Арам тоже развивает оригинально.

— Не то что улицы убирать будет некому… Тут даже собственный мусор до мусоропровода донести не могут. То есть могут донести, но людям западло открыть его и выбросить: оставляют просто в подъезде. Этого я не понимаю, и поэтому говорю: тот, кто приезжает в гости, смотрит, как себя ведет хозяин.

— Федеральная миграционная служба не желает цивилизованным образом регулировать миграционную политику, — считает президент Общероссийской общественной организации «Федерация мигрантов России» Мухаммад Амин. — У них там работают крупные схемы, и именно поэтому растет число нелегальных мигрантов. ФМС это попросту выгодно.

По данным Мухаммада Амина, в России сегодня проживает около 13 миллионов трудовых мигрантов, из них 10 млн нелегально. В Москве их, по статистике ФМР, 3—3,5 млн. В Средней Азии самый большой поток миграции дает Узбекистан — примерно в полтора раза больше, чем Таджикистан. В общей же миграционной картине большую часть занимает, как ни странно, Украина. Введение визового режима со странами Средней Азии президент ФМР считает неосуществимой затеей.

— Помочь может только разовая миграционная амнистия, — считает Мухаммад Амин. — Все, кто хочет здесь жить, работать, платить налоги, должны получить легальный статус, и ситуация изменится кардинально. Этническую преступность и теневые бизнесы порождает как раз нелегальный статус мигрантов. У человека, живущего в городе легально, как правило, больше возможностей заработать законным путем, и он также знает, что наказание за преступление настигнет его быстрее.

Мухаммад Амин привел сведения о «смешанных браках» приезжих с местными: сегодня их в России насчитывается 4,5 млн. Эти браки заключает, как правило, молодежь, так как у людей в возрасте на родине остались семьи, ради которых они и приезжают работать в Москву.

— Нужна не ассимиляция, а адаптация, — говорит Амин. — Ассимилироваться — значит забыть свое, а нужно знакомить культуры друг с другом. Причем этим должна заниматься не федеральная, а региональная власть. Россия слишком большая и разная в национальном и религиозном смысле, поэтому в каждом регионе должны быть свои требования к приезжим, свои адаптационные программы.

— Нынешние дети мигрантов — отличный шанс помирить народы и культуры. Их нужно учить русскому языку, истории, традициям. Они восприимчивы и как правило хорошо учатся — у них есть нужная мотивация. Через два-три поколения все будет совсем по-другому. Я живу в Москве четыре года, и то уже думаю по-русски.

Нина, выпускающий редактор в московском издательстве. Родилась в Москве, наполовину грузинка

В 2008 году, во время конфликта с Грузией, у ее отца были проблемы с бизнесом, который ему в итоге пришлось продать. Других негативных влияний за все время жизни в Москве Нина и ее семья не ощущали.

— Показала как-то документы одному охраннику, он заговорил со мной по-грузински. Я не смогла поддержать диалог…

Пример Нины показывает, что ни внешность, ни фамилия не обязательно бывают причиной неприязни по национальным мотивам. Когда я задал ожидаемый вопрос про Бирюлево, Нина смутилась и сказала, что «эта история прошла мимо нее», она даже не знает, в чем там было дело.

А еще Нина поделилась деталью, от которой повело чем-то патриархальным, старорежимным, усадебным. У них на даче живет таджик Саша.

— У нас прекрасные отношения. Он фактически наш домоправитель.

Темир, дворник в районе Новогиреево. Приехал из Узбекистана

Поговорить с Темиром, как раз классическим «трудовым чернорабочим мигрантом», оказалось непросто. Он поначалу принял меня за уфмс-ника, потом, убедившись, что я все-таки журналист, не слушая меня, стал повторять:

— Выгнать нас хотите, да? Не нравимся?

Он смягчился лишь после того, как я пригласил его к себе домой выпить — однако выпить все-таки отказался.

У Темира все «как по нотам»: в Бухаре осталось пятеро детей, для которых он ежемесячно отсылает домой 10—13 тысяч рублей из своей зарплаты в 20. За комнату платит 4 тысячи; снимают трешку с другими дворниками, живут по трое-четверо человек в комнате. Рабочий день длится с 6 утра до 18 вечера. Выходной в воскресенье, но он бывает не всегда. В выходные стараются сидеть дома: хочется просто отдохнуть от физической работы, да и велик риск попасться ментам. Дома в основном смотрят телевизор. Единственное — по праздникам ездят в мечеть на Проспекте Мира.

Никаких разрешительных документов у Темира нет. По его словам, разрешение на работу в Москве сам никто не оформляет — только работодатели в сфере розничной торговли, где без него никуда.

Во время беседы Темир периодически ожесточается и начинает не к месту повторять свой вопрос: «Хотите нас выгнать, да?». Видно, насколько эта тема для него болезненна.

— Поэтому и рассказывать о вас нужно больше, чтобы не было Бирюлево.

— Если мигранты из Москвы уедут, кто убирать будет? Русские только ....

Похоже, что Темир нечаянно придумал антилозунг-рифму к известному националистическому «русские идут».

P. S.

При подготовке материала было предпринято несколько попыток взять у представителей Управы района Вешняки комментарий на тему того, готовы ли местные власти к национальным конфликтам у себя на местах. Источник в Управе отослал меня к Постановлению Правительства Москвы № 157 ПП «О полномочиях территориальных органов исполнительной власти города», которое якобы лишает префектуры и управы полномочий для организации работы правоохранительных органов.

Другой источник сказал, что меры приняты: снесен и закатан в асфальт нелегальный рынок на Выхино, а в Вешняках построен другой, крытый, чистый, где торгуют теперь только русские люди.
http://runet.tyzhden.ua/Node/94156

«Бирюлево правит миром».
http://olisawa.livejournal.com/510734.html