Катаны и макибиши, кинжал танто и лук юми, сюрикены, вакидзаси и нагината — оружие для детей, женщин, простолюдинов и особо храбрых и знатных воинов. Разнообразию, строгой иерархии и культуре японского оружия может позавидовать не одна армия мира. Научный редактор издательства CLEVER Артём Аракелов рассказывает, как разобраться во этом военном великолепии.
Один из видов японского оружия — тессен — боевой веер, при раскрывании которого обнажались отравленные спицы. Изображение: Ashley Van Haeften, 2015 год
История Японии насчитывает несколько тысяч лет, и далеко не все эти годы были мирными. Борьба кланов, восстания, военные походы и иноземные вторжения... Воинское искусство играло важную роль в те времена. Возможно, поэтому в жизни современной, урбанизированной и высокотехнологичной Японии то и дело проглядывают черты прежней, традиционной, феодальной страны. Даже люди, мало знакомые с Японией, слышали о ее богатой культуре. Не секрет, что включает она не только театр кабуки, поэзию Басё и гравюры Хокусая, но и такое явление, как самураев: военную аристократию со своими правилами, философией и особым отношением к оружию.
Самураи
Японское холодное оружие у многих вызывает восхищение. Конечно, с ним связано много не слишком правдивых мифов, но традиции обработки металла, уходящие в седое средневековье, отточенные и эффективные приемы фехтования и просто неповторимое изящество этих мечей не могут не вызывать уважения.
Ковка клинка с лисой-кицунэ в качестве молотобойца
Самый, пожалуй, известный вид японского оружия — катана. По европейским представлениям она относится, скорее, к саблям, но мы по привычке называем катану «мечом». Он может колоть, может рубить, но предпочтительным считается удар «с оттяжкой», когда лезвие не просто рубит, но и режет цель. Изогнутый клинок длиной 60 см и выше, как правило, состоит из нескольких полос стали разных свойств и состава, соединенных вместе кузнечной сваркой. Это позволяет лезвию дольше сохранять остроту, а более мягкая сердцевина клинка делает его упругим, а не хрупким, как стекло. Этому же способствует и особая технология закалки. Затем клинок нужно отполировать — вручную! Мастер шлифует клинок абразивными брусками, постепенно переходя от грубого зерна к более мелкому, добиваясь бритвенной остроты и попутно проявляя рисунок стали.
Цуба с гравировкой и инкрустацией
Однако клинок — еще не все. Мечу нужна рукоятка, длинная, чтобы можно было ухватить двумя руками. Ее часто обертывают кожей акулы или ската и оплетают шелковыми лентами. Клинок защищают деревянные ножны, украшенные по вкусу мастера. А для защиты рук перед рукоятью ставится гарда, металлический диск, который японцы называют «цуба». Нередко цубы сами по себе являются произведениями искусства — отлитые из бронзы, с гравировкой и золочением, они становились фамильной ценностью и переходили по наследству. Боевой клинок рано или поздно выходит из строя: от ударов противника, многократной заточки или от усталости металла. В таких случаях цубу могли перенести на новый меч, который служил правнукам первоначального хозяина.
Самурай (актер кабуки) с катаной и вакидзаси
Катана была не просто оружием — это был символ особого положения. Носить катану могли лишь представители военного сословия, те самые самураи. Меч заправлялся за пояс, чтобы быть все время под рукой, но в то же время не мешать передвижению. В пару к нему самурай носил вакидзаси, меч покороче, выкованный тем же способом, что и катана. Нередко мастер изготавливал катану и вакидзаси комплектом, в одном стиле.
Самураи в бою — нагината, катана, лук
Вообще, отправляясь в сражение, самурай брал с собой целый арсенал. Это и длинный — больше двух метров — лук юми, который традиционно «собирается» из полос бамбука и дерева, скрепленных полосками кожи. Это и нагината — комбинация меча и копья, напоминающая европейскую глефу: изогнутый клинок, насаженный на двухметровую рукоятку. Благодаря сочетанию легкости и эффективности нагинату использовали и женщины. Даже в XX веке, когда холодное оружие утратило свое военное значение, нагината — конечно, не боевая — широко применялась в японских школах для девочек, в качестве спортивного снаряда.
Девушка с кошкой и нагинатой
Владение оружием было обычной практикой в старой Японии. Женщины и даже дети из сословия самураев носили с собой кинжалы танто: по форме близкие к катане, но длиной меньше 30 см, иногда совсем миниатюрные.
Катана и вакидзаси. Клинки отдельно на простых рукоятках
Торговцам, путешествовавшим по стране и вполне обоснованно опасавшимся нападения разбойников, катана была не по чину. Но вот вакидзаси носить они могли, поэтому искусство боя на мечах не замыкалось на одних только самураях. Японские правители не раз пытались запретить ношение оружия не самураям. Особенно это касалось крестьян, самого массового сословия, часто поднимавшего восстания. Поэтому простолюдинам приходилось использовать для самообороны бытовую утварь: ножи, серпы, шила и так далее. Например, знакомые нам нунчаки, вероятно, ведут родословную от цепа, которым обмолачивали рис.
Сюрикен-крест
Невозможно пройти мимо метательного оружия — сюрикенов. Дешевые и простые в изготовлении — их мог выковать любой деревенский кузнец — эти снаряды не попадали под запрет, касавшийся «мечей». Формы сюрикенов ограничивались лишь фантазией изготовителя. Некоторые напоминали метательные ножи или даже дротики для дартс, другие — разной формы диски, звездочки с заточенными краями. Самый простой представлял собой два заостренных стальных прута, соединенных крест-накрест. Сюрикеном трудно было кого-то убить — по крайней мере, сразу — но получалось нанести неприятный порез, отвлечь, замедлить оппонента.
Макибиши
Ближайшие «родственники» сюрикенов — колючки макибиши. Четыре острых шипа торчат в стороны, как иглы ежа. Макибиши тоже можно метать в противника, но чаще колючки рассыпали на землю: как бы они не упали, одно острие обязательно смотрело вверх. В наше время такие шипы используют, чтобы проколоть шины автомобиля или мотоцикла, но сотни лет назад макибиши с той же эффективностью пронзали подошвы самурайских сандалий. Не смертельно, но очень-очень неприятно.
Японский принц с мечом Кусанаги-но цуруги
В культурах многих народов мы встречаем упоминания оружия, которое никак не отнесешь к «простой» воинской экипировке. Знаменитый Экскалибур короля Артура, Жойёз Карла Великого или британская Куртана — не просто мечи, это еще и магические предметы, символы верховной власти. В Японии эту роль исполняет меч Кусанаги. Древние обоюдоострые мечи «цуруги», к которым относится Кусанаги, ковали в далекой древности, задолго до появления катан. Интересно, что они довольно похожи на европейские прямые мечи викингов или шотландцев. По преданию, меч Кусанаги был найден в хвосте убитого дракона, и первому императору он достался от богини Аматерасу, к которой возводят свой род японские монархи. Причем, не просто достался, а стал одной из трех императорских регалий. Как и остальные реликвии — древнее бронзовое зеркало и яшмовое ожерелье — меч скрыт от посторонних глаз, он хранится в одном из синтоистских храмов. Помимо служителей храма, меч дозволено увидеть лишь новому императору перед восхождением на трон. Простые смертные, даже исследователи, не знают, как он выглядит и существует ли вообще.
Артем Аракелов, научный редактор издательства Clever, автор и составитель книг «Оружие победы. Подробная энциклопедия военного оружия 1941-1945» и «Первопроходцы»
Бои при помощи катаны, нагинаты и сюрикенов встречаются в книге «Меч Куромори» британского писателя Джейсона Роана. Книга рассказывает о приключениях пятнадцатилетнего Кении Блэквуда (или по-японски Куромори) в Японии. Меч Куромори, как вы уже догадались, — это и есть легендарный меч Кусанаги, у которого просто появился новый пятнадцатилетний хозяин.
«— То есть мне сражаться с драконом при помощи одного меча? Вы с ума сошли? Кении украдкой посмотрел на выход. — Это не простой меч, — глядя на него, произнес Гэнкуро. — Тебе предстоит отыскать Кусанаги, небесный меч. Он был выкован богами и подарен людям самой богиней солнца Аматерасу. Он один способен поразить Намазду».
Первую главу книги «Меч Куромори» вы можете прочитать в «Журнале ЖЖ».
И обязательно поучаствуйте в фотоконкурсе по книге в Афише ЖЖ!
Уж что-что, а персонажи Диснея всегда будут актуальными, ведь это тёплая и добрая частичка нашего детства. Сегодня мы покажем вам, что было бы, если бы 7 знаменитых диснеевских принцесс были персонажами классических картин. Данная серия картин принадлежит рукам художницы Хизер Тойрер (Heather Theurer), превратившей диснеевские сцены в высокохудожественное искусство, достойное музея.
Как жизнь за рубежом может стимулировать креативность
Социопсихологи утверждают, что проживание за рубежом и адаптация к иностранной культуре стимулируют изменения в умственной деятельности, в том числе развивают креативность. Магазета попыталась выяснить, заметили ли какие-нибудь изменения в своих креативных способностях наши соотечественники после нескольких лет жизни в Китае.
В Средние века в Европе среди ремесленников была распространена традиция Wanderjahre, когда подмастерье, закончив обучение у мастера в своем родном городе, отправлялся на несколько лет странствовать по соседним странам и городам, чтобы поучиться и поработать у мастеров других школ и традиций. Лишь после окончания путешествия он мог вернуться домой, чтобы претендовать на право вступить в гильдию и открыть собственную мастерскую.
Если взять в расчет результаты исследования социопсихологов Уильяма Маддукса, Адама Галински и Хаджо Адама, то вполне вероятно, что средневековые ремесленники с помощью Wanderjahre не просто способствовали обмену знаний и навыков, а стимулировали развитие креативных способностей будущих мастеров.
Как пишут Маддукс, Адам и Галински в своей статье «When In Rome… Learn Why The Romans do What They Do: How Multicultural Learning Experience Facilitate Creativity», культура является неотъемлемой частью нашей социальной жизни: с момента рождения нас обучают определенным лингвистическим, когнитивным, эмоциональным и поведенческим шаблонам, свойственным конкретной культуре.
По мере взросления эти шаблоны становятся все более привычными, помогая человеку понимать свое окружение и выбирать модель своего поведения с другими носителями родной культуры без особых усилий. Однако в то же время из-за «шаблонного» мышления, привычные психологические реакции начинают преобладать, тем самым препятствуя развитию креативности.
Креативный процесс подразумевает создание чего-то нового и полезного, с точки зрения когнитивной деятельности, он включает генерирование новых идей, поиск различных решений для одной проблемы, нарушение шаблонных структур знаний, а также обнаружение новых связей между концепциями.
Как показали исследования Маддукса и его коллег, опыт жизни за рубежом способствует более высоким показателям креативности. Однако просто физического присутствия в чужой стране не достаточно – необходим опыт адаптации к иной культуре, который включает не просто принятие чужих обычаев, правил и норм, но также их изучение и понимание обуславливающих их причин. Другими словами, для стимулирования креативных способностей мозга мало следовать традиционному китайскому рецепту на все случаи жизни — пить кипяток, важно понимать, какую роль теплая вода играет в традиционной медицине и представлениях о функционировании человеческого организма.
Когда вы понимаете логику, стоящую за тем или иным чужим обычаем, вероятно, что вы начинаете ставить под сомнения установки, свойственные родной культуре, тем самым дестабилизируя шаблонные реакции и интегрируя новые идеи в существующие мыслительные структуры, что приводит к изменениям даже на нейробиологическом уровне.
Свой среди чужих
Можно предположить, чем значительнее разрыв между двумя культурами, тем сильнее адаптация к чужой культуре может стимулировать креативность. С другой стороны, этот разрыв может вызвать культурный шок и оказаться слишком большим стрессом, который может привести к отторжению чужой и укреплению своей культурной традиции.
Хотя адаптация и отторжение являются не единственными сценариями взаимодействия с чужой культурой (возможен вариант ассимиляции, полного перехода к чужому культурному коду и отрицание родного, а так же маргинализации, когда происходит отрицание обеих культур), они являются наиболее распространёнными среди русскоговорящих экспатов в Китае, по нашим наблюдениям. Чтобы узнать мнение о выводах, к которым пришла исследовательская группа Маддукса, мы решили спросить нескольких опытных экспатов, находят ли они какую-то взаимосвязь между их креативностью и адаптацией к жизни в чужой культуре.
Известный в китайском рунете предприниматель Альберт Крисской за 21 год жизни в Китае вполне освоился и адаптировался к местным культурным особенностям. Во многом, его адаптации способствовало его увлечение китайской литературой, в том числе классической поэзией.
Однако сейчас, когда большая часть жизни прожита вне родной культуры, Альберту трудно проследить взаимосвязь между его когнитивными способностями и опытом жизни за рубежом:
«До приезда в Китай в 1993 году я был среднестатистическим 18-летним подростком. Так как моя активная жизнь началась в Китае, я не могу отметить у себя подобные изменения. Что может означать, что перемен не было и, останься я в России, я был бы таким же среднестатистическим взрослым, каким я стал в Китае. А может значить, что приезд в Китай означал тектонический сдвиг в моем развитии и не будь его, я бы в России деградировал в среднестатистического взрослого».
Более очевидна взаимосвязь между опытом жизни за границей и креативностью для исследователя Елены Килиной, которой за последние семь лет пришлось адаптироваться к культуре Китая, Швеции, Испании и сейчас Бразилии.
«Конечно, определенные паттерны китайского поведения не всегда легко принять, — вспоминает Елена, — [например], китайская практичность, прагматизм и бытовая непосредственность. Поначалу всё перечисленное было трудно принять, так как это противоречило друг другу. Но со временем стало понятно, что в таком поведении есть смысл. Придерживаться постоянного прагматизма в профессиональной сфере, учитывая свои сильные и слабые стороны, но при этом относиться просто (скорее даже философски) к обычной жизни позволяет сохранить адекватность».
Опыт принятия и адаптации к различным культурам помог Елене пересмотреть и отношение к своей:
«Русской культуре свойственна прямолинейность, которая [в Китае] не всегда почитается. Прожив какое-то время в Азии понимаешь, что за этим нужно тщательно следить, так как сиюминутное выражение своего мнения может расцениваться как грубость, бестактность или даже непрофессионализм, в зависимости от контекста».
По мнению Елены креативности способствует не просто чужая культура, а определенная среда:
«Чужая культура, безусловно, отлично мотивирует на создание креативных решений. Адаптация же к среде, скорее наоборот, делает человека более похожим на местного, а значит более аморфным. На своем опыте, Азия (Китай, Турция, Япония) и своя культура (русская), но вне России, стимулировала наибольший креатив в моих проектах.
Азия в целом очень вдохновляет, и в том числе на обнаружение связей между различными идеями и подходами. Сочетая в себе традиционность и мощный консерватизм, азиатская культура позволяет при этом играть с современностью не пошло и иронично».
Когда стакан наполовину полный
Часто жизнь в чужой стране или общение с представителями чуждой нам культуры не являются нашим осознанным и мотивированным выбором. Но у нас всегда есть возможность обратить «неблагоприятные» жизненные обстоятельства в свою пользу.
Понять и иногда принять то, что противоречит, как кажется, твоей природе, довольно сложно. Но порой достаточно проявить внимание к чужим культурным кодам и постараться понять логику, которая стоит за ними, чтобы упростить себе жизни и даже открыть у себя способности находить новые не очевидные решения.
Маддукс и его коллеги в своей статье отмечают, что успешной адаптации к чужой культуре способствует ряд факторов. Во-первых, важно наличие социальных взаимоотношений с представителями чужой культуры. Скажем, если у вас есть общие задачи или интересы (как рабочие, так и увлечения), то найти вам общий язык будет проще.
Во-вторых, необходимо изучать чужую культуру: через академическую литературу, так и через собственный опыт (смотреть фильмы, которые смотрят, слушать музыку, которую слушают представители чужой культуры, и т.д.).
В-третьих, стоит развивать и определенные личные качества, в числе которых уверенность в себе, общительность и открытость. Адаптации также способствует более высокий социально-экономический статус, знание нескольких иностранных языков и относительная молодость.
Часто же достаточно допущения, что твои традиции, обычаи и привычки могут быть не самыми рациональными, чтобы начать различать не только черное и белое, а все возможные оттенки между ними. И как после полутора лет жизни в Китае оптимистично отметил наш редактор Павел Овсюков: «После китайских, любые другие особенности покажутся цветочками».
CLEVER Артём Аракелов рассказывает, как разобраться во этом военном великолепии.
