... припозднившимся вечером перемещались со старшеньким попутным ветром домой из уютной коробочки-шкатулки с концерта "мы с тобой одной крови, ты и я", практически летели двумя легкокрылыми птицами на одном крыле, помахивая радостно хвостиками. А в небе, освещенном маслянисто-керосиновым заревом Города, бродили грустными бездомными собачками кучевые облака -- лохматые, шерстью всколоченные, давно нестриженные ветром, то тут, то там у них в шерсти проступали тусклым светом далекие и холодные репейники-звезды; так и хотелось дотянуться до них рукой, приласкать, согреть, почесать и вычесать.  

Уже возле дома заприметила впереди вышагивающего чинно эрдельтерьера Рики -- старинного дружочка нашего с псом Семёном, подписывающего важно то тут, то там размашистым росчерком письма дворовых кустиков, с такой, знаете, ленивцей бывалого борца, буревестника революции, как и полагается писателям-кобелям, умудренным опытом, но еще в расцвете жизненных сил. Ну чисто Горький Максим в Саарове. Нет, не усами, а настроением.

А с Рики у нас есть своя история. Если кратко, то познакомились мы случайно, внезапно, как это бывает, когда у хозяев собаки одного возраста. Щенку Сёме на тот момент было где-то месяцев четыре-пять, Рику, соответственно, на месяц меньше. Познакомились, задружились, и дальше вместе на склонах канала росли в большом и кучном прайде. Потом кобели выросли, раздружились, разошлись своими путями-дорогами, но при встрече, конечно, в друг друге признавали своего, родню. Но собачьи взаимоотношения -- это собачьи, типично животные отношения, но завсегда еще есть и параллельная линия "человек собаке друг".  Так вот, Рики меня всегда признавал лепшим другом, и к счастью до сих пор признает остро взахлеб. Таня, его хозяйка, не раз говорила, что так оголтело он привечает только меня. Странно, если было бы иначе. Кто еще  из соседей при встрече с энерджайзером Рики весом в четверть центнера и с лапами, легко ложащимися на грудь, будет бодро кричать: "Ри-кии, это ты? Иди быстро ко мне, ко мне иди, будем обниматься!"

Так вот, идем, в смысле летим, мы со старшеньким позавчера домой, а впереди приближается курчавая задница Рики. И надо же было мне сказать этой заднице: "Ри-кии, иди быстро ко мне, ко мне иди, будем обниматься!"

Если вы никогда не разговаривали с собачьей задницей, то сразу предупреждаю: это -- опасно! И подобные эксперименты, вряд ли, стоит проводить на собаках, с которыми вы мало знакомы, особенно, если вы при звездах в парадном вечернем.

А ну да... я кричу... Рики внезапно, как шизофреник, делает стойку (лапы полуприседом, дрожат, уши в стойку: "Что это? Кто это? Какая сегодня галлюцинация со мной говорит?"), но потом, таки, догадывается оглянуться назад: Ба! Так знакомые все лица!

И тут же лапами на грудь, а языком в морду: и кто тут обещал обниматься! Так что позавчерашнюю программу "мы с тобой одной крови, ты и я" будем считать, что выполнила я на все сто с хвостиком процентов.