Жила-была Собака. Долго-долго жила. А потом пришла Старость.
Но сначала было бесконечно счастливое собачье детство в дружной и весёлой собачьей семье.
Мир, полный звуков и запахов, однажды принял её маленьким тёплым комочком в свои объятия.
Была мягкая и добрая мама, и её волшебное брюхо, которое согревало и оберегало щенячью жизнь, наполняло её силой и смелостью.
И однажды мир открылся собаке весь: со всеми своими красками, простором и глубоким-глубоким синим небом.
Собака почувствовала себя большой и важной и отправилась в первое своё путешествие по миру.
В нём оказалось столько живого и интересного, что Собака забыла, где её дом и мама. Она села на травку и стала горько-горько звать маму, так горько, и так долго, что почувствовала запах маминого страха, страха за неё.
- Мама! Мама! Я тут! Я бегу к тебе! – лаяла Собака и быстро-быстро бежала туда, куда вёл её такой умный собачий нос!
Собака знала, что не одна она жила и росла под маминым брюхом. Были у неё братья и сёстры, которые пахли почти так же, как мама, и совсем чуточку по-другому. Мамин запах Собака заполнила на всю жизнь. Он понемножку был и в других собаках маминой стаи – в нём было всё, что нужно для счастливой собачьей жизни: запах шерсти и земли, запах травы и дичи, запах страха и тревоги, и запах смелости и ловкости . Свой запах!
Собака поняла, что если даже капелька запаха присутствует в живом, и даже неживом – это Свой.
Свой, который защитит и обогреет, научит и накормит, потешит и пожурит.
Иногда Свой запах доносился из такого далёкого далёко, что юная Собака сомневалась:  свой ли запах поймал её нос. Тогда она ложилась на брюхо и держала запах в носу до тех пор, пока запах не начинал двигаться в её сторону. Это было трудно даже для такой умной собаки, какой была Собака. Но нос её никогда не подводил, и всегда пойманный Свой запах приводил домой Своего.
Это называлось: Охота! Вернувшийся с охоты, Свой всегда давал понюхать свою морду всем, кому в стае было интересно: где и как он охотился, особенно маленьким – им интересно было всё и всегда.
И однажды на охоту собралась Мама, её, Собачья мама! Мама никогда не оставляла своих детей! И они всей гурьбой ринулись за ней:
- Охота! Мама! – визжали щенки.
Но Мама сказала:
- НЕТ! –
Щенки притихли, но за мамой не пошли: мамин рык – закон.
Они поскулили от собачьей тоски, и стали разбредаться по своим щенячьим забавам.
И только Собака, совсем маленькая ещё Собака, забралась в свой укромный уголок, легла на брюхо и стала вести мамин запах. Это было легко, ведь мамин запах: самый родной и дорогой.
Нос вёл Собаку всё дальше и дальше за маминым запахом. И Собака поняла, что она будет ждать маму столько, сколько сможет, а сможет она очень долго. Собака была не только самой умной, но и самой выносливой среди своих братьев и сестёр.
Когда Собака занималась Делом, она не хотела ни есть, ни пить, а только Заниматься Делом.
И дело ей предстояла самое важное в её пока ещё не очень долгой собачьей жизни – вести носом мамин запах.
А запах уходил всё дальше и дальше. Наступила ночь. Ночь – это когда все устают и ложатся спать. Но Собака не устала. Это было новое! Оказывается, когда Занимаются Делом, не хочется не только есть и пить, но ещё и спать!
«Как здорово: быть собакой!» – думала Собака.
Мамин запах оставался на месте и уже не удалялся. Держать его носу было легко и скучно! Скучно настолько, что Собаку сморил сон! Помните: это же была ещё совсем маленькая Собака!
Но даже у совсем маленьких собак, спящих собак, нос не спит! И нос разбудил Собаку, когда мамин запах стал двигаться дальше.
Ещё одно открытие поразило и обрадовало Собаку: мой нос не спит, даже когда спит вся остальная Собака!
Долго-долго удалялся мамин запах от собачьего Носа! Вот он стал еле уловим! Вот ещё меньше! И вдруг собака поняла, что она не чувствует запах мамы, а только помнит его!
И тут началась паника! Собака начала тормошить братьев и сестёр:
- Мама! Мама! Мама!
Потом других собак её стаи:
- Моя мама! Мама моя! Мама!
Но никто не разделял тревог Собаки. Большие знали, что можно уйти очень далеко, так далеко, что запах логова не будет чувствоваться, а вернуться можно по своему следу. И что паниковать? Ну, ушла мать от щенков. Поохотится и вернётся.
А щенки… Они были маленькими ещё и не умели долго тосковать, даже по маме.
Собака опять побрела в укромный уголок, туда, где её собачий, такой чуткий и недремлющий Нос, не смог удержать маминого запаха.
Легла на брюхо и горько-горько заплакала, по-собачьи, но не как обычно плачут собаки: в голос, воем, как их древние предки – волки, а беззвучно, в глубину своей собачьей души, во все самые крохотные уголки своего огромного собачьего сердца.
И Мама услышала неслышный никому другому зов своей далёкой несчастной дочери:
- Не плачь! – отозвалась мама
И собака услышала Маму, всем своим собачьим существом услышала: и мамин голос, и мамин запах, и саму маму. Внутри собачьей души звучала мама!
Мама показала – своими, мамиными, глазами -  показала Собаке то далёкое место, в котором она находилась. Собака, как будто бы, была рядом с мамой и внутри мамы, и видела, и слышала, и чувствовала всё, что видит, слышит и чувствует мама!
И мама повернула Домой. Совсем скоро и нос уловил мамин запах, и держал-держал-держал его в себе, пока маму не почуяли все остальные мамины дети.
Сёстры и братья Собаки устроили такое буйное веселье в ожидании Мамы, что пропустили самое важное:
- Я пришла. Идите ко мне. – беззвучно сказала Мама
Собака вскочила, и бросилась в ту сторону, откуда раздался мамин внутренний Голос.
Мама вернулась, накормила и обласкала всех своих детей, угомонила и успокоила.
Щенки, а они всё ещё оставались маленькими щенками, для которых важнее всего был Сон, ибо во сне собаки растут, уснули глубоким, счастливым, собачьим сном. Все щенки. И даже самая умная Собака – уснула. Ей тоже нужно было расти.
Во сне Собаке приснилась Мама. Мама повела Собаку на первую в её жизни собачью Охоту. Повела туда, куда не может достать даже самый чувствительный собачий Нос. Мама научила Собаку доверять своему Носу и возвращаться по своему Следу, и искать следы Добычи. Всему этому  и многому другому научила Мама свою самую умную дочь – Собаку.
Мама сказала Собаке: Ты первая из моего потомства услышала мой внутренний зов, поэтому в Своей Стае ты всегда будешь Первой. Ты будешь уходить далеко-далеко, и за тобой будут идти другие, твой внутренний зов будет слышать вся Твоя Стая.
Так оно и случилось.
У неё была Своя Стая, и свои Щенки доверяли ей так же, как она когда-то доверяла Маме. И когда громадный, многолюдный Город своими домами стал наступать на Собачий мир, Собака первая вышла в город и нашла то, на что можно охотиться в Городе, чтобы не умереть с голоду.
И другие собаки – большие, и совсем щенки – шли за ней в Город, потому что верили ей и её чутью.
В Городе жили Люди. Много-много людей. Иногда Люди теряли еду, свою человеческую еду. Некоторым собакам нравилась еда, которую теряли люди, и они забывали про Охоту и становились попрошайками.
Некоторые продолжали охотиться, хотя это уже была не та охота, что раньше. Крысы – это разве собачья еда?
Некоторые собаки умирали, наевшись крысиного мяса, потому что крыс кормили Люди чем-то таким, от чего умирали не только крысы, но и собаки.
Собака запоминала запах умирающих крыс, и не позволяла членам своей семьи охотится на таких крыс.
Лёгкая добыча в Городе, совсем не та, что в Собачьем Мире.
В мире собачьем, если слабый или раненный зверёк, попадается на охотничьей тропе, хищник, даже если он сыт и ленив, обязательно убьёт зверька: про запас или щенкам. Это было правильно, пока собачий мир не вытеснил Город.
Лёгкая добыча в Городе – очень часто убивала Собак, смелых, молоды, здоровых собак.
И Собака поняла, что лёгкая добыча в Городе – не добыча для её стаи. Она уже была мудрой Собакой и почти уже старой, много повидавшей, и много познавшей Собакой.
Она уже не раз видела, как умирают другие собаки; и не боялась умирать, потому что знала, что, когда придёт её время умирать, кто-то из её детей услышит её внутренний голос; и она ему или ей передаст всё то, что передала ей Мама, и что она сама успела узнать – передаст самое важное и нужное, чтобы и дальше продолжалась собачья жизнь, жизнь её стаи.
И Время пришло. Время её Собачьей Смерти. Время неумолимо, но не жестоко. Оно ей оставило совсем маленький свой кусочек, чтобы Собака могла передать Память Рода одному из своих Щенков. Время было голодное, а щенки, все щенки, которых родила Собака уже выросли. Они уже умели слышать её внутренний голос, но никто из них не был столь чуток, чтобы охватить все самые тонкие и глубокие звуки Голоса, чтобы впитать душой всю теплоту и доброту, накопленную родом, чтобы передать весь Опыт следующим поколениям.
И Собака пошла. Она шла долго-долго. Так долго, что запах её стаи перестал улавливаться её чутким Носом. Она шла дальше и звала. Звала того, кто мог соединить свой внутренний Голос, с её Голосом, чтобы зародилась новая собачья жизнь.
И Он откликнулся на её Зов, Зов матери, желающей продолжить Свой и Его род. Он вышел на её Зов, и они вспомнили друг друга. Он был из тех мест, в которые ходила охотиться её Мама, и запах его стаи был знаком Собаке, но не был Своим. Значит, род, который соединит память двух стай, будет здоровым и сильным.
Жизнь зародилась в Собаке. И Собака пошла Домой. Он не был Старым и стал её Защитником. Он пришёл в Дом Собаки и стал своим в её Стае, потому что Собака носила в своём теле и его Род, память его рода.
А времени оставалось совсем-совсем мало. Неумолимое время не торопило Собаку, но таяло день ото дня, приближая День Рождения её Последних щенков и День её Смерти.
Собака знала, что она не умрёт в день рождения щенков, и даже сможет подержать их под своим брюхом, покормить их своим молоком, увидеть открывшиеся в Мир глаза своих Детей и передать Память Рода, Двух сильных и славных Собачьих Родов.
Она знала, что Он не бросит Щенков, как не бросил её, когда она ушла Домой.
Но времени оставалось мало-мало. А щенков много. Слишком много для Него, слишком маленьких Щенков, чтобы их прокормить в, почти уже проглотившем Собачий Мир, Городе.
И Собака пошла к Людям.
Люди – не собаки: они не слышать, почти никто из них не слышит, Внутреннего Голоса. Даже свои, человеческие, Голоса Люди не слышат. Не хотят, наверное.
Но очень редко, совсем-совсем редко, (Собака всего несколько раз за всю свою долгую Собачью Жизнь, встречала таких Людей) появлялись Люди, которые могли слышать Голос Собаки, понимать, что она им говорит и давать то, что она просит.
Собака не могла передать Человеку всей полноты своего Собачьего Мира. И не всегда и не всё понимала из того, что ей Говорил Человек.
Но сейчас ей было важно найти место, где может быть Такой Человек, который поймёт самое простое для него, и самое главное для Собаки: её маленькие щенки не смогут выжить без его, Человеческой, Заботы.
Она ненадолго покидала Щенков, пока ещё совсем маленьких, слепых щенков, и шла на Охоту.
Странную для животного мира Охоту: на Человека.
И она нашла. Их было двое, две человеческих самки – самки уже хорошо, самки, вырастившие своих детёнышей – ещё лучше, они уже знают, что нужно малышам. И эти человеческие Самки пахли Собакой, домашней собакой.
Собака никогда не связывалась с этими рабами человека, никогда до этого Времени. Но время таяло. И Собака поняла, что те у которых есть Собаки, её щенков не обидят.
Собака вступила в контакт с Людьми. Они поняли её почти так, как она и ожидала, и стали приносить Собаке свою еду. Собака не нуждалась в еде, ведь у неё был Защитник и Добытчик, но людям нужно было объяснить, куда класть еду.
И люди поняли. Они стали оставлять еду там, где им показала Собака, свою, человеческую еду. Собака всегда забирала Человеческую еду, чтобы Люди знали, что она ей НУЖНА.
Собака не могла объяснить Людям, что еда нужна не ей, а её слепым щенкам. Будет нужна тогда, когда её уже не будет, а щенки смогут есть Человеческую еду.
А время оставалось совсем чуть-чуть. И сил собачьих почти уже совсем не осталось.
Собака пришла на то место, на которое приходили Люди с едой, и не увидела Людей, тех Людей, которые были так нужны её Щенкам. И запах их был Старым, значит, людей тут не было уже давно.
Были другие Люди, много Людей, но само место было тихим и спокойным. А у Собаки не было уже совсем Времени, Сил и Выбора, но было то, что она обязана сделать для ДВУХ Собачьих Родов – передать Память.
Собака легла на брюхо там, где Люди клали еду, совсем ей самой ненужную еду. Легла так, как ложилась совсем маленькой собакой, и заплакала.
Заплакала тихи-тихо, как умеют плакать только очень умные собаки, и громко-громко, как плачет Мама всего собачьего Рода, чтобы её внутренний Голос услышал самый чуткий, самый добрый, самый справедливый, верный и смелый щенок:
- Я ухожу. Идите ко мне.
Он пришёл первый. Не самый большой, не самый красивый, но самый умный.
Собака знала, что он, тот кому она передаст ВСЁ, чем-то похож на того домашнего пса, который жил у людей, приносивших человеческую еду. Наверное, это подарок судьбы, что именно, он , а не кто-то другой.
Собака ушла. Ушла совсем и навсегда. Ушла от своих детей. От Людей и Города. От Защитника и Добытчика. Ушла из Собачьего Мира в другой Мир – Мир Памяти Рода.
***
Он, Защитник, услышал и принял её Уход, услышал и принял того, Кому она передала Память Родов, услышал плачь Его щенков… И пошёл на Зов своего Сына.
Он знал, что Собака ждала Людей, особенных Людей, понимающих внутренний Голос Собаки: знал запах этих Людей. И привёл всех своих сыновей туда, откуда Ушла Собака.
***
И побежало время. Весёлое, щенячье время. Людей было много. Люди любят щенков. Люди кормили щенков. Люди сделали им нору – большую, тёплую, просторную нору.
Росли щенки. Менялись люди.
Он иногда заглядывал к ним, чтобы проверить: не появились ли  те, с кем Собака связала Его памятью Рода.
И они появились.
Они увидели щенков, и сразу ВСЁ поняли. Поняли и приняли правоту Собачьего выбора.
Он видел, что Собака всё сделала правильно. И Люди всё делают правильно. Он навещал щенков, когда людей не было рядом, чтобы не мешать их Любви к щенкам.
Щенки росли и привыкали к людям. Они не были такими Дикими, как их родители, и такими Домашними, как Пёс Людей. У них был Собачий Мир Людей. Сытный и добрый мир.
Еды было так много, вкусной, здоровой, почти собачьей еды, что на место кормёжки щенков прилетали вороны. А одна из ворон, научилась лаять. Да так, что Люди, приносившие еду, спутали её с одним из его подросших сыновей.
Хотя, как можно спутать собачий лай с вороньим, он не понимал.
***
А потом пришло Его время.
У Собаки было его совсем чуть-чуть: она смогла разбудить в сыне только способность впитывать Зов, главную, уникальную способность Единственного в Своём Роде.
А он, Отец, должен был разбудить память родов, наполнить её смыслом: смыслом Собачьей Жизни.
Он пришёл однажды рано-рано утром, когда щенки ещё спали, а люди ещё не приходили, пришёл туда, откуда его услышат все щенки, но осмелится прийти тот один, который едва открывшимися глазёнками нашёл Путь, по которому ходила Собака.
Он лёг на брюхо и стал вспоминать: своё детство и первую охоту, свою юность и первую любовь, свою зрелось – всю свою ответственность за оба рода, два Собачьих Рода.
Собака могла плакать, а он – нет. Собака могла звать, а он – нет. Собака могла просить, а он – нет.
Собака была Мамой, а он – Отцом.
Он позвал Сына. Просто позвал:
- Я ухожу. Идём со мной.
Сын пришёл. Тот, что был так похож на Домашнего Пса и на него самого. Тот, который услышал Собаку и первым узнал Людей, приносящих еду.
Они шли долго-долго. Так долго, что запах Дома остался только в Памяти – дома Собаки, их Дома.
И шли дальше.
Отец показал Сыну Мир своего Детства, и Память Рода начала просыпаться – Его мужского Собачьего Рода.
Показал Мир Первой Охоты. И память разбудила все звериные инстинкты Рода.
Мир Первой Любви. И сын понял, где и кого он должен найти, чтобы продолжить Свой Род.
И много-много других Миров, в которых бывал и не бывал Отец.
- Я всё вспомнил, отец.
- Значит, ты сможешь выбрать любой мир и сделать его Собачьим.
- И человечьим -  добавил Сын.
***
Отец вернулся к оставшимся щенкам, а сын остался там, куда не долетает запах ни одного из тех миров, в котором доводилось жить его предкам. Таков закон Собачьей Жизни:  расширять память рода, сохраняя для потомков Главное.
***
Наверное, можно было бы закончить на этом рассказ о Собаке, которая прожила долгую, трудную Собачью жизнь, но случилось так, что Отец её последних щенков на долгом-долгом пути Домой повстречал совершенно чужого и для него, и для неё щенка.
Щенка, приручённого кем-то из людей, но потерявшегося в Большом Городе. Отец, каким он стал после Ухода Собаки, не смог пройти мимо этого пока ещё не шибко голодного создания.
Он запомнил его запах, и позвал. Позвал так, как звал своих сыновей:
- Идём со мной.
И щенок, совсем чужой ему, щенок, стал Сыном.
Отец привёл его к Людям, дающим еду.

© Copyright: Ольга Абайкина, 2015
Свидетельство о публикации №215111201222

About Бредущая по граблям

"Ольга: "оль" - это "бурлящий хмель". "га" - движение. могу даже пошутить:"это беспокойная пьяная баба, бредущая вдоль дороги России". На самом деле бурлящий хмель символизирует активное движение." М. Задорнов - "Русский для коекакеров" *** Слова, как значите вы много, Когда лишь начата дорога, Как мало даже Слово значит, Когда душа от горя плачет…