Всех с днём рождения величайшего Человека всех времён и народов. Знаю, что наступит тот день, когда ...
Благодаря впечатляющей оперативности Станислава Нарановича из «Русской планеты» можно ...
будет введено на ...
... вспомнили правила дорожного
и кто-то ...
... похоронены участники Белого
. И как ... скончавшихся» участников Белого
. А по ...
Православные храмы. Церковь Успения Богородицы (автор Бенуа) и часовня-склеп. После Октябрьской революции Россию покинули более миллиона наших соотечественников, и в политическом отношении в изгнании оказались представители всех дореволюционных партий — от крайне правых до крайне левых. Возникали и новые организации, например Русский национальный комитет, в президиум которого входили и богослов Карташов, и журналист Бурцев, и П. Струве, и один из князей Долгоруковых. Создавались в эмиграции и военные организации: Русский общевоинский союз со всеми его корпусами и дивизиями, союзами офицеров, Георгиевских кавалеров, гвардейцев и офицеров Генерального штаба; Фонд спасения родины, Зарубежный союз инвалидов и другие, а также земляческие и профессиональные объединения… Значительная часть творческой и научной интеллигенции в Париже, Берлине, Риме и других западноевропейских городах не просто вела борьбу за существование, но и пыталась служить какой-то идее. Одни, особенно в первые годы после революции, призывали к «крестовому походу против большевиков», другие считали себя чуть ли не наследниками герценовского «Колокола» — реальной оппозицией коммунистической власти. Но во все времена лучшие представители русской эмиграции видели свою задачу «в служении России, независимо от существовавшей в ней политической системы», и потому оставили по себе добрую память.
В Париже русские эмигранты довоенного времени создали самый большой и самый богатый центр русского расселения. После революции оказалась за границей и княгиня Вера Кирилловна Мещерская. В поисках заработка она открыла в Париже пансион, в котором обучали хорошим манерам девушек из богатых американских семей. Среди ее воспитанниц была некая мисс Дороти Пэджей, оказавшаяся не только богатой, но и доброй девушкой. Она стала допытываться у В.К. Мещерской, чем можно помочь и что могут сделать ее деньги. И княгиня рассказала своей американской пансионерке о тяжелом положении стариков-эмигрантов и престарелых людей, не имеющих семьи и родных. И тогда мисс Д. Пэджей в местечке Сент-Женевьев-дю-Буа, располагавшемся в 30 километрах от Парижа, купила прекрасный особняк с флигелями, службами и садом, ранее принадлежавший одному из наполеоновских маршалов. Здесь княгиня В.К. Мещерская организовала так называемый Русский дом, который вместе с флигелями сразу же заполнился постояльцами. Из бывшего посольства Российской империи в Русский дом привезли портреты государей и государынь и даже тронообразное кресло, в котором однажды когда-то сидел последний русский император.
Мисс Д. Пэджей заботилась о своих подопечных как могла, например, присылала из Америки подарки, а на Рождество — гусей и индеек. Однажды она приехала из-за океана и в день взятия Бастилии решила порадовать русских старичков. На грузовиках, с немалым риском для их хрупкого здоровья, она повезла всех — 250 человек — в Париж смотреть фейерверк на Сене.
В столице накупила шампанского и всякого угощения, сняла виллу с видом на Сену, чтобы салют был хорошо виден, так ей хотелось «дать обедневшим русским аристократам, хоть на один день, иллюзию их былой привольной и богатой жизни».
Когда Русский дом перестал вмещать всех желающих, они стали селиться на квартирах поблизости от него. Постепенно Сент-Женевьев-дю-Буа обрусел, как и некоторые другие пригороды Парижа. Рядом с Русским домом находилось сельское французское кладбище, на котором с левой стороны от входа был отведен участок земли для захоронения русских. Первые русские могилы появились здесь в 1927 году, а впоследствии возникла необходимость в церкви, и общими усилиями был приобретен участок земли рядом с кладбищем. Проект церкви в честь Успения Божьей Матери, возводимой в традициях новгородско-псковского зодчества XVI века на общественные пожертвования, выполнил архитектор и художник А.А. Бенуа. Внутреннее убранство храма тоже сделано в русском стиле. Церковь расписывали сам художник и его жена, принимал участие в росписи храма и граф Шереметев, который в то время служил при храме в скромной должности псаломщика. Строгий двухъярусный иконостас расписан художниками-прихожанами Львовой и Федоровым. Небольшая белая церковь была торжественно освящена митрополитом Евлогием в 1939 году.
Митрополит Евлогий (Василий Семенович Георгиевский) родился в селе Сомове Тульской губернии в семье священника. Получил высшее богословское образование, после революции жил и работал в Сербии и Германии, служил архиепископом Волынским. В апреле 1921 года он был возведен в сан митрополита и до конца своей жизни возглавлял православную церковь в Западной Европе. С осени 1922 года митрополит Евлогий жил во Франции, содействовал созданию Русского православного богословского института, мечтал вернуться со своей паствой на родину, но умер на чужбине и был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа.
В склепе храма впоследствии упокоились А.А. Бенуа с супругой, протоиерей Д. Троицкий, принимавший участие в строительстве церкви, а также архиепископ Кассиан, ректор Русского православного богословского института в Париже, и другие.
Справа от храма, в зелени кустов и деревьев, расположилась звонница с маленьким куполом над двумя аркадами. В них разместилось 6 колоколов: в правой — один большой, в левой — пять других, разных размеров, размещены в две высоты.
Храм в честь Успения Божьей Матери был первой кладбищенской церковью на русской земле. Позже в этой церкви стали отпевать и на этом кладбище хоронить умерших не только из Сент-Женевьев-дю-Буа, но и из Парижа и более отдаленных мест Франции. При храме долгое время действовало Попечительство русского кладбища, объединявшее родственников и друзей тех, кому дорога русская культура. Основой деятельности Попечительства были забота о кладбище, могилах и сохранение памяти о погребенных в них. А церковь не прекращала совершать молитвенные поминания об усопших — панихиды, простые заупокойные службы и торжественные поминовения.
В тяжелые годы Второй мировой войны церковь и Попечительство возвели вокруг кладбища каменную ограду и ворота церковного участка. После войны был построен домик, в котором могут разместиться на отдых прибывшие паломники. На стенах домика — изображения последнего русского императора и членов его семьи, фотографии зарубежных владык Русской православной церкви, архитектора А.А. Бенуа, а также литографии с видами Москвы и Санкт-Петербурга и изображением коронации императора Николая II; в углу — икона Николая Чудотворца, перед которой всегда горит лампада. У входа в домик укреплены две мраморные доски, на одной из которых сделана надпись: «Отдохните, укройтесь от непогоды и молитвенно вспомяните подумавшего о Вас».
Весь комплекс зданий находится на земле, приобретенной Епархиальным управлением, и является русской собственностью. Территория же самого кладбища, выросшего со дня своего основания в два раза, принадлежит местной муниципальной власти, и русским кладбище можно назвать условно. В настоящее время, когда предместье Сент-Женевьев-дю-Буа из рабочего поселка превратилось в город, потребность в местах для погребений увеличилась, и теперь среди русских могил можно увидеть и французские захоронения. Местные жители строго контролируют погребения православных на Сент-Женевьев-дю-Буа. Если раньше места для погребений продавались сроком на 100 лет и даже навечно, то теперь это правило отменено.
Название «Сент-Женевьев-дю-Буа» обычно переводится как «Святая Женевьева Лесная». Давным-давно тут были леса, а теперь шелестят под французским небом почти белоствольные и почти русские березы эмигрантского русского кладбища. Когда-то люди с ужасом говорили, что страшно умереть на чужбине: жить здесь и то тяжко, а вот быть зарытым в чужую землю — это уж совсем горестная судьба. Здесь, на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа, покоится прах многих русских людей; на обелисках, именах, стелах высечены имена тех, кто составляет цвет отечественной культуры, работавших во славу ее, даже оказавшись вне родины. Писатели и поэты И. Бунин, 3. Гиппиус, Д. Мережковский, Б. Зайцев, Г. Иванов, художник К. Коровин, С. Лифарь и многие-многие другие… Волей судьбы они оказались за границей, но не растворились на чужбине, потому что всех их объединяла великая русская культура, которую они хранили в своих сердцах и которой продолжали служить и вдали от родины. Историк и богослов И. Федотов назвал служение русской культуре самой важной частью жизни эмигрантов: «Быть может, никогда ни одна эмиграция не получила столь повелительного наказа — нести наследие русской культуры. Он дается фактом исхода, вольного или невольного, значительной части ее активной интеллигенции… И вот мы здесь, за рубежом, для того… чтобы восстановить полифоническую ценность русского духа».
Популярной и любимой в среде русских эмигрантов была «Зеленая лампа» — литературно-философское общество, созданное 3. Гиппиус и Д. Мережковским. Из старшего поколения его охотно и часто посещали писатели И. Бунин, М. Алданов, М. Цейтлин, философы Л. Шестов, Н. Бердяев, С. Франк, Н. Лосский и другие.
Многие десятки тысяч русских нагрянули во Францию изможденные революцией и потерями, и с ними — испуганные и захиревшие дети. Надо было поправлять здоровье и скорее учить их. В Париже оказались и молодые солдаты, юнкеры и офицеры, которые не успели получить образования в России, уйдя на фронты Гражданской войны из-за парты. И тогда представители «беженской России» со всей самоотверженностью взялись в первые же годы изгнания за дело просвещения молодого поколения, совершив этим великий подвиг. Первая волна русской эмиграции не только выжила, но сумела в этой потерянности и бедности вырастить хороших детей, дать им образование и сохранить в их душе, памяти и в языке великую Россию.
Во французской столице действовали различные школы, курсы, русские гимназии, кадетский корпус, консерватория, институты и т. д. Например, только русская гимназия, принадлежавшая Обществу помощи детям русских эмигрантов, до своего закрытия в 1961 году выпустила около 1000 юношей и девушек. Среди них были и те, кто в годы Второй мировой войны сражался в отрядах французского Сопротивления.
Особое чувство вызывает участок кладбища, где похоронены участники Белого движения. И как пронзительно справедливы слова князя С.Е. Трубецкого из воспоминаний, написанных им в эмиграции: «Будет ли наш прах покоится в родной земле или на чужбине — я не знаю, но пусть помнят наши дети, что где бы ни были наши могилы — это будут русские могилы и они будут призывать их к любви и верности России». На каждой из них установлен какой-нибудь символ: Андреевский флаг из голубых и белых цветов, изображение русского ордена, восьмиугольный крест с крышей и золотыми куполами-луковками.
На Сент-Женевьев-дю-Буа расположены полковые участки алексеевцев, корниловцев, казаков, моряков, которые лежат в могилах плечом друг к другу, как когда-то шли в боях. А еще есть участки тех, кто хотел, чтобы их вспоминали как кадетов, и потому на каждой могильной плите здесь лежит погон кадетского корпуса, сделанный из цветного фарфора. Дроздовцы из 1-й бригады русских добровольцев, созданной генерал М.Г. Дроздовским на Румынском фронте, Добровольческой армии, носили на своих малиновых погонах вензель. В марте 1918 года отряд выступил из города Яссы на соединение с Добровольческой армией Л.Г. Корнилова и прошел 1200 верст с боями и сражениями, лишениями, опасностями и невзгодами.
Сам генерал-майор М.Г. Дроздовский в бою под Ставрополем был ранен и 14 января 1919 года умер от заражения крови в ростовском госпитале. Тело его было перевезено в Екатеринодар и похоронено в Войсковом соборе. В марте 1920 года в город, уже занятый красными войсками, ворвался отряд дроздовцев и вывез гроб своего командира, чтобы над ним не совершилось надругательство. Тело М.Г. Дроздовского морем переправили из Новороссийска в Севастополь и похоронили в сокровенном месте, которого теперь уже никто не знает…
А уцелевшие в Гражданскую войну дроздовцы и на чужбине сохранили верность своему полковому братству: все они похоронены рядом. Сначала над их могилами возвышалась трехарочная звонница, но к 1987 году она обветшала, и ее заменили новым памятником. Однако, как и прежде, на нем выделяется бело-малиновый крест с вензелем дроздовцев и надписью «Яссы». Все долгое парижское лето могилы «дроздов», как они сами себя называли, украшают белые и малиновые флоксы.
В центре Галлиполийского участка кладбища возвышается памятник, подобный тому, который некогда стоял неподалеку от Галлиполи — небольшого турецкого порта в Дарданеллах, где после эвакуации из Крыма разместились части Добровольческой армии П.Н. Врангеля. Здоровье людей, высаженных в буквальном смысле слова на голом месте, было подорвано перенесенными тяготами, лишениями и неизбывной тоской по родине, и потому на местном кладбище со временем стали появляться русские могилы. Их становилось все больше и больше, и русских изгнанников стали хоронить на месте старого армянского кладбища, где (по преданию) хоронили пленных запорожских казаков и русских солдат Крымской войны.
У обитателей галлиполийского лагеря возникла мысль увековечить память своих соотечественников, умерших на чужбине, и решено было соорудить им памятник. Автором проекта и одновременно строителем стал Н.Н. Акатьев, подпоручик Технического полка. Для сооружения памятника по приказу генерала А.П. Кутепова каждый должен был принести хотя бы один камень. И потекла «бесконечная вереница людей, согнувшихся под своей добровольной ношей, в том числе седых стариков и малых детей, с тихими и серьезными лицами приходивших на кладбище». Было принесено 24 000 камней.
Памятник, торжественно открытый в середине июля 1921 года, напоминал одновременно и древний курган, и шапку Мономаха, увенчанную крестом. Но через 28 лет землетрясение разрушило памятник, и его уменьшенную копию как дань памяти всем участникам Белого движения в России было решено установить на русском кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа. И как когда-то камни, на этот раз деньги были собраны русскими людьми, уже рассеянными по всему миру. Проект воссоздания Галлиполийского памятника бесплатно выполнили супруги Бенуа — Альберт Александрович и Маргарита Александровна.
Памятник был торжественно открыт воскресным днем 2 июля 1961 года в присутствии множества людей. На мраморной доске была сделана надпись: «Памяти наших вождей и соратников». Другая мраморная доска с краткой историей памятника прикрывала замурованную нишу, куда были вложены списки «в рассеянии скончавшихся» участников Белого движения. А по восьмиугольному цоколю памятника шли посвящения генералу Л.Г. Корнилову и всем воинам корниловских частей, адмиралу А.В. Колчаку и всем морякам российским, генералу Маркову и марковцам, казакам, генералу М.Г. Дроздовскому и дроздовцам, генералу А.И. Деникину и первым добровольцам, генералу М.В Алексееву и алексеевцам, генералу П.Н. Врангелю и чинам конницы и конной артиллерии…
Ни один из вождей Белого движения, чьи имена увековечены на памятнике, не нашел на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа своего последнего места упокоения. Некоторые из них приняли смерть в России и остались там без могил и крестов. Прах М.В. Алексеева, умершего в Екатеринодаре, удалось перевезти в Сербию, а А.И. Деникин и П.Н. Врангель были погребены далеко от парижского кладбища. Здесь же стражем могил русских воинов возвышается только Галлиполийский памятник.
Расширяться русскому кладбищу некуда, ведь вокруг — не своя земля, и тогда новопреставленных хоронят в чужих могилах. Так, Александра Галича и его жену Александру Николаевну захоронили в могиле некоей Магдалины Голубицкой. В чужой могиле сначала был похоронен и кинорежиссер Андрей Тарковский, но потом французское правительство купило отдельное место для его могилы, в которой он теперь и покоится.
Похоронен на Сент-Женевьев-дю-Буа и полковник русского генерального штаба Б.И. Дуров — потомок знаменитой героини 1812 года кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Б.М. Носик в своей книге «Привет эмигранта, свободный Париж!» рассказывает, как встретил генерала еще при жизни на кладбище Сент-Женевьев-дю-Буа у заранее заготовленной могилки, где тот читал какую-то рукопись. Почтенный старичок, которому было уже далеко за 90, отвел писателя в Русский дом, где доживали свой век очень старые люди.
На Сент-Женевьев-дю-Буа существует специальный участок, который называется «Мемориал российских военных моряков», а также на кладбище выявлено 21 захоронение русских военных летчиков.
100 Великих Некрополей
В 2000 году во Франции с визитом был В.В. Путин. Последним пунктом программы официального визита российского президента было посещение кладбища Сен Женевьев-де-Буа. Перед вылетом на Родину Владимир Путин с супругой побывали на русском кладбище.
Никто ранее из советских или российских лидеров сюда не приезжал. К тому же, произошло это в День Всех Святых, когда французы обычно приходят на кладбище для того, чтобы навестить могилы своих родных.
Посетители муниципального кладбища городка Сен Женевьев-де-Буа встретили прибытие кортежа российского президента аплодисментами. Владимир и Людмила Путины воспользовались боковым входом Сен Женевьев-де-Буа, а не основным входом и, таким образом, оказались сразу в русской части, у мемориала борцам французского сопротивления. Здесь, среди прочих, похоронена русская княжна Вика Оболенская, казненная фашистами во время Второй Мировой войны. Президентская чета возложила цветы к мемориалу.
Прогулка Владимира Путина и его супруги по кладбищу должна была продлиться полчаса. Было точно известно, что президент подойдет к могилам Оболенской, Ивана Бунина и Рудольфа Нуриева. Однако времени на осмотр могил Владимиру Путину потребовалось больше. Глава России пожелал взглянуть и на захоронение убийцы Распутина Феликса Юсупова, и на могилу поэтессы Зинаиды Гиппиус. Чета Путиных также посетила могилы Александра Галича и режиссера Андрея Тарковского. Маршрут прогулки пролегал и мимо захоронения белогвардейцев генерала Корнилова и бойцов его подразделений.
К этим могилам президент возлагать цветы не стал, но, тем не менее, отметил, что помнить мы должны всех русских, захороненных здесь и умерших вдали от родины: "Мы все должны помнить, никогда не забывать о том, что мы дети одной матери, и имя ее Россия".
Посещение Владимиром Путиным Сен Женевьев-де-Буа произвело небольшой фурор. По мере продвижения по территории кладбища, вокруг делегации российского президента образовалась целая толпа. На выходе президента окружало гораздо больше людей, чем в то время, когда Путин только вошел на кладбище.
На прощание Путин подошел к группе местных жителей и пожал некоторым руки. После чего сел в автомобиль и выехал в сторону аэропорта Орли. Вечером президент России вернулся в Москву.
Владимир Путин у могилы Веры Оболенской (1 ноября 2000 года) Начиная с 1960 года местные власти систематически ставят вопрос о сносе кладбища, мотивируя это тем, что земля нужна для удовлетворения общественных нужд. По нормам французского законодательства любое погребение, независимо от значимости, которую имел усопший при жизни, сохраняется лишь до истечения срока аренды земли, в которой он лежит. По русским захоронениям этот срок истекал в 2008 году, но в ситуацию вмешалось правительство России и выделило 692 тысячи евро на содержание и погашение задолженности перед Францией за аренду 648 кладбищенских участков.
28 февраля 2008 г СМИ сообщили, что
Россия заплатила Франции за аренду кладбища Сент-Женевьев-де-Буа. Французская сторона получила средства, выделенные Россией за аренду мест на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем, где похоронены русские эмигранты, среди которых многие известные деятели русской культуры, сообщил мэр этого города Оливье Леонард.
По его словам, платеж в размере 692,712 евро, который попал в городской бюджет Сент-Женевьев-де-Буа, позволил погасить задолженность по арендной плате за 648 русских погребений на кладбище. Кроме того, эти средства также покроют арендную плату на несколько лет вперед: для более старых захоронений - до 2011 года, для остальных - до 2040.
"Уже несколько лет назад посольство России во Франции и мэрия Сент-Женевьев-де-Буа начали совместную работу, чтобы прояснить вопрос со статусом русских захоронений на французском муниципальном кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа", - сказал советник по культуре русского посольства в Париже Алексей Голуб.
Он отметил, что, по французскому законодательству, земля под кладбищем принадлежит муниципальным властям, которые взимают арендную плату за нее. "Поскольку за многие русские могилы некому было платить, например, из-за того, что у умерших не осталось наследников, мэрия должна была эти захоронения ликвидировать, а на их месте хоронить других людей. Это обычная практика для муниципальных кладбищ", - сказал Голуб.
Он добавил, что чтобы не допустить этого, Россия заплатила за аренду - "это разовый добровольный взнос в качестве поддержки соотечественников".
Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа (СПРАВКА) Русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа изначально было обычным французским муниципальным кладбищем. "Обрусело" оно лишь после того, как в городке в 1927 году появился "Русский дом", который сразу сделал из Сент-Женевьев-де-Буа своеобразный эмигрантский анклав.
"Русский дом" существует до сих пор - сейчас это обычный дом престарелых, в котором русских меньше половины. Заведуют им француз Николя де Буайю, который, впрочем, стремится сохранить этот центр русской культуры во Франции - ведь де Буайю внук основательницы "Русского дома" княгини Веры Мещерской.
Сейчас "Русский дом" финансируют местные власти. В нем живут 72 человек, причем, по словам де Буайю, только 40% из них русские. В 1995 году здесь построили современное здание, в котором находится библиотека и администрация дома. Тем не менее, помещения двадцатых годов сохраняются здесь нетронутыми.
Большая часть захоронений на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа русские. Среди них есть ухоженные могилы, на которых стоят свежие цветы - в частности, Ивана Бунина или Андрея Тарковского. А есть и заброшенные, с покосившимися крестами, на которых даже не разобрать имени похороненного. Тем не менее, все русские могилы на кладбище сохраняются.
В 1930-х годах, за многие могилы на тридцать лет вперед заплатил "Русский дом". Однако когда сроки аренды подошли к концу, он уже не мог продолжать этих выплат - просто потому что нет такой строки в бюджете дома престарелых, финансируемого французским государством. Именно поэтому понадобилось вмешательство России, поскольку аренда недешевая - около 620 евро за 45 лет для одной могилы.
"Муниципальные власти всегда рассматривали православную часть кладбища как совершенно выдающийся памятник, историческое место, которое необходимо сохранять", - подчеркнул мэр Сент-Женевьев-де-Буа Леонард.
Для городка населением в 30 тысяч человек русское кладбище действительно стало важным культурным памятником, ведь его ежегодно посещают около 30 тысяч туристов. По словам мэра города, часть российских денег будет потрачена на благоустройство кладбища.
Посольство России во Франции также собирается в дальнейшем следить за судьбой русского наследия в Сент-Женевьев-де-Буа. "Есть идея - основать на базе "Русского дома" культурно-архивный центр. Там ведь накоплено большое количество архивных материалов, просто дневников русских жителей Сент-Женевьев-де-Буа", - сказал Голуб.
newsru.com. 2008 г.
Читай ещё:
Белая акация против свастики
Рыцарский подвиг княгини
ertata
