Одна из лучших песен современности, посвященная процедуре выборов в демократических государствах. Песня будет актуальной ещё довольно долго!   Сергей Шнуров (группа «Ленинград»)   Сижу, не пью уже с утра, На завтра будут выборА. Я должен быть предельно трезв, Чтобы в графу поставить крест.Э-э-э-хей,пойдет голосование Э-э-э-хей. Дружок принес в кармане грамм, А я готовлюсь к выборам, Не …

А что же Западная Демократия? Она у нас совсем не прижилась? Отвечаю: Да, совсем. Это уже очевидно

Идея о том, что нам надо совершенствовать нашу демократию и заниматься по утрам прочими демократическими упражнениями, увы, давно замутила даже самые зоркие умы. Этот тезис прилежно вписывают в тезисы выступлении первых лиц, в программы правящих партий и лозунги оппозиции. И никто не задумался – зачем. И нужно ли нам это.

Все озабочены «совершенствование механизмов демократии» — и почти никто не думает о совершенствовании механизмов авторитаризма. Между тем, наше общество, будучи в значительной степени и порождением авторитарной истории, и её источником не будет толком развиваться если мы не уделим этому вопросу достаточно внимания.. И пока мы не поймём этого факта, наша политическая система так и останется сочетанием симулякров демократического режима с неразвитыми – а значит и неработающими как следует - авторитарными институтами.


Если вам кажется, что мы страдаем от авторитаризма, то скорее всего речь идет лишь о пороках его развития. В дилемме «устранить пороки авторитаризма» — «заменить их пороками демократии» мой выбор на стороне первого варианта. Сегодня очевидно, что проверенные либеральные рецепты в России не работают. Поверьте — они и не будет работать. Преодолеть это противоречия нетрудно: нам следует понять, что мы должны строить не демократическое общество, а современное корпоративное и умеренно авторитарное государство. Строить сознательно, системно, не засоряя голову западной демократической демагогией.

Наука политология в своём современно виде, увы, евроцентрична, и в основном занимается демократическими режимами и механизмами, а иные режимы лишь осуждает и критикует — в то время как диктатуры, авторитарные режимы и монархии есть преобладающий в истории тип управления нациями. И этот пробел необходимо восполнять.

Считается что партии, выборы, депутаты, механизмы представительной власти, гражданское общество и прочая демократическая полубень — это элемент развития демократии. Отнюдь. С равным успехом в хороших руках все эти механизмы могут служить и развитию авторитаризма. Если все те усилия, которые мы тратим на совершенствования бессмысленных демократических процедур мы направим на совершенствование фундаментальных механизмов нашего корпоративного государства — толку будет куда больше.

И если уж управление по факту авторитарно, то задача укрепления этих авторитарных институтов по факту равняется задаче укрепления государства – и наоборот. В этом состоит проблема наших оппозиционеров из демократического лагеря. Пытаясь найти способ демонтировать авторитарные механизмы они постоянно упираются в необходимость попутно демонтировать и Россию. И если люди разумные на этом рубеже тормозят, то «непримиримые» идут дальше – за что мы их и не любим.

С другой стороны, между демократией и авторитарной диктатурой в современном обществе нет фундаментальных различий — это лишь две формы осуществления власти одного и того же правящего класса, национальной буржуазии (которая сама по себе не добрая и не злая – её поведение лишь функция от денег, от интересов возрастания капитала.) Это различие формальное, а не сущностное. Это различие формы, но не содержания. При этом, авторитарные институты зачатую куда более интегрированы с гражданским обществом своих стран, особенно в странах с древними традициями авторитаризма, такими как Россия и Китай, нежели институты формально-демократические, западного типа.

От этого возникает и главная проблема в процессе «экспорта демократии» — разрушая старую систему общественного договора, импортированная западная модель как правило заменят их лишь имитацией демократических процедур. Лучшая «чёрная метка» этим практикам – штампы на руках проголосовавших, что принято во множестве стран. Поставить галочку избиратель может, но прочитать и понять, что написано в бюллетене – нет. Надо честно признать, что идея «экспорта демократии» провалилась столь же блистательно, как и советская практика экспорта социализма – везде, куда он был экспортирован, от него остались лишь руины. Примерно тоже самое на наших глазах происходит и с экспортированными пакетами «западных ценностей» и демократических механизмов. Скажем, недавно их оптом завезли на Ближний Восток. Результаты мы наблюдаем в Сирии, Ираке и Ливии.

При этом так называемые диктатуры, авторитарные режимы и недемократические страны вовсе не являются системами с отсутствующей обратной связью с обществом — только в них она институативно устроена иначе, реализуется через иные механизмы чем, скажем, в британской модели демократии.

Другая особенность современного момента — что мало кто заметил – состоит в том, что глобальные информационные технологии в известной степени уравнивает демократические режимы и режимы авторитарные. Они столкнулись ровно с одним и тем же: с глобальной информационной средой, и невозможностью полностью контролировать национальные информационные поляны.

Информационные технологии — великий политический уравнитель. Они уравнивают и режимы, и политические партии, и политиков. Так, вскоре контактность политиков в социальных сетях, их его способность вести постоянный осмысленный диалог с избирателем будут значить куда больше, чем его формальная принадлежность к той или иной политической партии.

Задача построения нормальной, работающей системы обратных связей, в отличие от широко распространенного заблуждения прекрасно решается в рамках авторитарно — корпоративной логики. То что надо сделать вначале – это снять шоры с глаз. Пространство возможных экономических и политических решения гораздо шире, нежели старое противопоставление социализма и капитализма. Конфликт между сторонниками идеи вернуться назад в социализм советского типа, и тезиса, что: «рынок всё сам расставит по своим местам» и надо лишь заимствовать западные механизмы — это дискуссия о том, что нам лучше сделать: утопиться или повеситься.

Ни классического капитализма с его свободным рынком ни классического социализма, в паттернах прошлого века просто не существует — и в развитой части мира не будут уже никогда, ни того, ни другого. А попытки воспроизвести эти устаревшие модели общественного устройства приводит лишь к развалу и нищете. Нигде нет большего приближения к модели нерегулируемого открытого «свободного рынка» чем в наиболее нищих странах мира. Последовательно социалистические эксперименты — вроде Северной Кореи — также отнюдь не приводят народы к процветанию. И если вы хотите развиваться, то следует заканчивать с этими глупостями, и ставить наиболее фундаментальные вопросы.

Глобально должны быть решены три группы социальных вопросов — вопрос мирной социализации крупной собственности (социализации не коммунистического, а рыночного типа) — раз, вопрос правильной системы мотивации всех участников национального экономического проекта — два, и вопрос лифтов роста — три. Это актив социальной модели. Всё остальное — хорошее образование, общественная безопасность, разумная социальная защищенность — совершено необходимы пассив, статьи расходов и забот, без которых да, модель не будет работать должным образом, но не они определяют саму модель.

При этом надо отчётливо осознавать, что в силу развития ряда технологий человечество в целом вступает не в эру свобод, а в эру тотального контроля — когда любой активный член общества вынужден пользоваться электронными и мобильными коммуникациями, существовать под постоянный колпаком мониторинга своих перемещений, полным доступным для анализа списком его контактов, тотальным наблюдением за историей платежей и интернет-активностью. Спайса в ложечку добавляет и то, что контроль этот автоматизированный, и совсем-совсем недолго осталось до момента когда машины, динамически анализируя звёздочку ваших контактов, переписку, запросы в поисковиках и ваше потребительское поведение станут сами определять степень вашей опасности для общества, а значит, косвенно, и объемы ваших гражданских прав.

Интересно что лидирующие позиции в этом процессе занимают так называемые западные демократические страны. И это – не случайность, а совершенно закономерный результат развития их модели общества.

Такая дигитизация гражданских прав, превращение их из статического списка прав в динамическую функцию от списка ваших контактов и действий — вовсе не выдумка. Осталось лишь завершить системною интеграцию всех ныне существующих подсистем — контроль платежей (а банковская тайна в западном сообществе фактически отменена), контроль контактов и запросов (а американская АНБ стремится охватить этим контролем все телефонные и электронные контакты в мире), полнотекстовый анализ всего объема ваших сообщений (причём и в публичной и в закрытой переписки), контроль вашего перемещения и потребительского поведения – всё это сольется в единую систему контроля, наблюдения и анализа.

Именно просвещенный авторитаризм может стать в такой модели мира островом свободы посреди этого океана тотального контроля. Авторитарный строй за счёт ограничения демократической болтологии в пользу модели политического единства общества, где поощряются провластные объединения граждан, позволяет снизить, а не повысить степень индивидуального контроля. В этой модели авторитарное управление поведением общин, политических партий, сообществ и корпораций, немыслимое в индивидуализированном западном обществе, позволяет отказаться от многих элементов контроля индивидуального.

При этом, в отличие от широко распространенного заблуждения, авторитаризм не только не противоречит, а настоятельно требует максимально широкой представительной модели власти. В противном случае, это не просвещенный авторитаризм, а лишь классическая тирания. Посмотрев в прошлое на успешные длительно существующие абсолютные монархии — слегка глубже чем смотрят обычно — мы тут же увидим в их чреве громадное количество представительных и саморегулируемых подсистем — начиная от сельских общин, их выборных старост, до дворянских собраний, систем саморегуляции в области образования («университетские и академически вольности»), суды чести офицеров, купеческие гильдии, и прочая, и прочая, и прочая, заканчивая Сенатами, представляющими точку зрения наследной земельной аристократии. Случаи, когда суверен вмешивался в деятельность этих низовых представительных механизмов, палат народных представителей, пронизывающих всю структуру общества — их можно по пальцам пересчитать. Недостаток этой старой системы в том, что эти подсистемы имели сословный характер, устарели и не невоспроизводимы в современных условиях.

Задача совершенствования механизмов авторитаризма таким образом в значительной части совпадает с созданием механизмов и подсистем реального народовластия, которое категорически не следует путать с демократией западного образца.

Эти системы и подсистемы реального народовластия представляет собой отнюдь не «борьбу партий» (в авторитарной системе партии консолидированы вокруг национальных целей и никакой реальной борьбы между ними быть не может) а есть прямое и, как правило, беспартийное народное представительство во всех системах и подсистемах общественной жизни — систему народных советов, профессиональных сообществ, тематических народных палат (пример? – «вопросы Байкала»), восстановление системы народных заседателей в судах и расширений области применения суда присяжных, тотальное применение трехсторонних комиссий (представители собственника, государства и трудового коллектива) от отраслевого и регионального уровня до уровня крупных и средних предприятий, для регулирования вопросов труда и трудовых споров, и многое, многое другое.

Тут, разумеется, возникает вопрос, кто же сформулирует для такого общества, пронизанного непартийным народным представительством систему ценностей, целей и приоритетов. Я выскажу, возможно спорную точку зрения, что один разумный человек сможет сделать это лучше чем сборище ста мудрецов, которые немедленно перессорятся между собой и напишут нам такой ахинеи, что мало не покажется. Если вам кажется что я преувеличиваю - почитайте к примеру всевозможные созданные коллегиально государственные «Концепции национальной политики».

А что же Западная Демократия? Она у нас совсем не прижилась? Отвечаю: Да, совсем. Это уже очевидно.

Кому это не нравится - утешьтесь, на свете есть много стран принявших эту модель. Недавно, под руководством строгих западных учителей (США, Британия, Франция – уж куда строже) их строй пополнили Афганистан, Ирак и Ливия. Кому сильно хочется прогрессировать именно в этом направлении, может ознакомится с опытом этих молодых демократий.

И как вам?

Борис Борисов

ertata

Сегодня для меня очень важный и сложный день. Важный потому что сегодня международный день демократии. А сложный, потому что сильно внутри себя переживаю, что не могу подготовиться еще к широкому празднованию этого важного дня. Да я хотел бы чтобы во всех школах города прошли образовательные и игровые мероприятия, чтобы город отдельно уделил внимание этой теме, чтобы город и республику объявить однажды самой демократичной республикой... И я мечтаю о том дне, когда мы все с вами откроем новую школу с осознанным подходом к обучению, к обществу, к устойчивому развитию. Прошу и Вас сегодня немного уделить внимания моему переживанию - просто спросите себя "что такое демократия?"... знаете ли Вы что означает этот термин сегодня? сможете ли Вы дать ему определение?

Кобзон - приспешник режимов, приспособленец, бездарность, мафиози, сволочь и гад. Кобзон хуесосит запад, обкладывает хуями Штаты и Европу. Настолько он плохой, что на него даже наложены персонально санкции - он в Европу невъездной.

И вот у него обнаружили пиздецому и он хочет поехать лечиться в Италию. Казалось бы - почему бы не посочувствовать пожилому человеку? Ведь он собирается раньше нас оказаться там, где все мы когда-то окажемся.

И тут поднимается неслыханный гвалт!

Как??? Кобхон хуесосит Европу, а сам хочет в Европе лечиться??? Не охуел ли он? Пусть пиздует в свой Саранск или Конотоп, и лежи там на носилках в коридоре среди облупленных стен, побудь со своим народом!

Когда мерзкие комсомольцы, нашисты и говнопатриоты говорят "не нравится у нас в России, пиздуй в свои Штаты", это ровно настолько же омерзительно, как и фраза "раз ругаешь Европу, так нехуя ездить туда лечиться".

В настоящей демократии человек может обкладывать хуями кого угодно. И если кто-то на него обидится, он может не пустить его на свою вечеринку. Но человек не может лишаться своих человеческих прав, даже если он вонючка.

Друзья мои, я должен сегодня открыть вам важнейшую истину: каждый человек может говорить что хочет и делать что хочет, и никто не может ограничить человека в правах на основании его мнений.

Кобзона не за что любить. Еще когда я был маленьким, он пел в своем нелепом парике какое-то говно на концерте ко дню милиции. Но он имеет право лечиться там, где его вылечат. Это, блять, и есть демократия.

Один из главных праздников в США называется День благодарения. Случилось так, что часть высадившихся на американском континенте первых переселенцев погибла от голода в первую же зиму, а остальным помогли выжить индейцы, принёсшие в подарок индеек и научившие пришельцев из Европы добывать еду в непривычных условиях. Следующей осенью, собрав богатый урожай, первопоселенцы Плимутской колонии отпраздновали счастливое избавление от смерти совместным обедом с индейцами. А уже через 60 лет из 13 тысяч индейцев, живших в окрестностях этого поселения, в живых осталось 400 человек. Остальные были уничтожены в ходе кровопролитной войны за обладание английскими переселенцами территорией нынешнего штата Массачусетс. Этот эпизод был не первым в череде насилия в истории Соединённых Штатов, но он служит ярким примером того, как зарождающееся американское общество решало свои проблемы силой оружия.


* * *

Насилие при создании страны – явление нередкое, но со временем новое государство обычно берёт на себя функции защиты своих граждан, а также преследования и наказания преступников. В Соединённых Штатах всё происходило по-другому: необходимость завоевания новых земель и разгул на осваиваемых территориях вооружённых банд приучили американцев вначале стрелять, а уж потом разбираться, кого эти выстрелы прикончили. Да и правосудие на бескрайних просторах американских прерий справлялось не специально подготовленными кадрами на основании строго регламентированных законов, а выбранными из числа жителей шерифами, действовавшими в силу личных представлений о праве, виновности и справедливости наказания. Примерно так же действовали и судьи.

Всё это наложилось на незыблемое для США правило, закреплённое специальной поправкой к конституции страны: каждый человек имеет право владеть оружием и применять его в случае необходимости. При этом Соединённые Штаты являются государством иммигрантов со всего мира, расселявшихся обычно отдельными национальными кварталами, городками, поселениями. У всех в памяти многочисленные «чайна-тауны», нью-йоркский Брайтон, заселённый преимущественно русскоязычными евреями, Гарлем и Бруклин с их чернокожим населением.

Общественные условия в США стали раем для возникновения организованной этнической преступности. Сегодня позиции преступных группировок в городских этнических кварталах настолько сильны, что чужаки, попадая в них, обычно рискуют здоровьем, а то и жизнью. Особенно это касается кварталов и районов с темнокожим населением, в некоторые из которых опасается заезжать даже полиция.

* * *

Говоря об этнической преступности, невозможно пройти мимо уличных банд, уже давно ставших настоящим бедствием в США. Крупнейшие банды Лос-Анджелеса – афроамериканские Crips, Bloods, Pirus и латиноамериканские Mara Salvatrucha, 18th Street gang, Latin Kings – насчитывают десятки тысяч активных участников каждая. Они специализируются на торговле наркотиками, убийствах, включая заказные, вымогательстве, торговле людьми, квартирных и автомобильных кражах, ограблениях, торговле оружием и других преступлениях. Многие из них уже давно перешагнули не только городскую черту, но и границы США. Так, мегабанда Mara Salvatrucha, включающая преимущественно выходцев из Сальвадора, фактически полностью подчинила себе преступность и тюрьмы этого латиноамериканского государства, распространив свою деятельность также на Мексику, Гондурас и Гватемалу.

В настоящее время на территории Лос-Анджелеса и его пригородов действует около 700 больших и малых преступных группировок. К примеру, только за один 1992 год в городе были убиты 1092 человека. В следующем году в округе Лос-Анджелеса было совершено 2040 убийств, 803 из которых были связаны с деятельностью банд, а количество ограблений дошло до 40 тысяч. В настоящее время численность участников бандитских группировок в «городе ангелов» и их активность несколько снизились, но значительная часть городских окраин по-прежнему опасна для жизни и здоровья.

По данным ФБР, бандитское сообщество Crips сегодня объединяет от 50 до 65 тыс. человек. По различным оценкам, численность Mara Salvatrucha колеблется от 50 до 300 тыс. человек, в том числе в США — от 10 до 40 тыс.

* * *

Американское общество страдает далеко не только от уличных банд. Изучив данные из 171 страны мира по всем случаям массовых расстрелов с количеством жертв не менее четырёх человек, адъюнкт-профессор уголовного права Университета Алабамы Адам Лэнкфорд обратил внимание на то, что США, Йемен, Швейцария, Финляндия и Сербия занимают первые 5 мест в списке государств с наибольшим количеством огнестрельного оружия на душу населения. Все пять входят в группу 15 стран мира с наибольшей концентрацией массовых убийц на душу населения. В докладе Лэнкфорда, подготовленном для Американской социологической ассоциации и основанном на отчётах полицейского управления Нью-Йорка, ФБР и международной статистике, указано, что на долю США (5% от населения мира) приходится 31% массовых расстрелов, регистрируемых в мире. Исследователь отметил, что это не удивительно, учитывая 200 млн. единиц огнестрельного оружия, хранящегося на руках американцев, а также «смесь депрессии, шизофрении, паранойи и нарциссизма», присущих массовым убийцам в Соединённых Штатах.

«У нас существует слишком лёгкий доступ к оружию, инструментам, которые могут легко забрать жизнь человека… В некоторых местах проще купить пистолет, чем свежие овощи», - говорит исполнительный директор американской организации Human Rights Network Эджим Дайк. Так американские правозащитники отреагировали на ряд неудовлетворительных оценок Комитета по правам человека ООН, данных Соединённым Штатам в связи с невыполнением этой страной международных стандартов по правам человека в вопросах насилия с применением оружия и нарушения неприкосновенности личной жизни.

Огромное количество оружия, хранящегося на руках населения, ведёт к настоящим трагедиям, когда это оружие попадает в руки детей. По данным Джона Верника, содиректора Johns Hopkins Center for Gun Policy and Research, в 2002 г. в результате случайных выстрелов и вызванных ими травм и инфекций умерло 60 детей в возрасте до 15 лет. Ещё страшнее ситуация с массовыми расстрелами детей в американских школах, совершаемыми не только преступниками-психопатами, но и самими учащимися, выбирающими пули для выяснения отношений друг с другом или сведения счётов с учителями и соседями по классу. По данным организации Everytown for Gun Safety, с декабря 2012 по февраль 2014 г. зарегистрировано, по крайней мере, 44 случая применения огнестрельного оружия в американских школах. Это стало уже общенациональной проблемой.

* * *

Ещё одна особенность вооружённого насилия в США: его источником зачастую выступают те, чьей обязанностью является противодействие насилию. А именно американская полиция, обладающая широчайшим коридором принятия решения об открытии огня на поражение. Вот уж к кому относится правило «сначала стреляй, а потом разбирайся, кого ты убил», так это к полиции! У всех американцев на слуху массовые беспорядки в городе Фергюсон, вызванные убийством 18-летнего Майкла Брауна, когда полицейский стрелял в голову невооружённого молодого человека, проявившего неповиновение. Причём убийство человека, не представлявшего реальной угрозы жизни полицейского, было оправдано Большим Жюри.

Случай с Майклом Брауном – отнюдь не самый вопиющий. Весь мир увидел кадры расстрела темнокожей женщины, не справившейся с управлением почтового фургона и повредившей ограду Белого дома около года назад. В сети немало видеороликов, запечатлевших расправы полицейских над инвалидами, стариками и даже жертвами дорожно-транспортных происшествий, находящимися после аварии в шоковом состоянии.

Насилие со стороны полиции приняло такие масштабы, что жители Балтимора организовали в августе 2015 года марш протеста на Вашингтон. Один из организаторов марша Брэндон Скотт, рассказывая о работе волонтёров по урегулированию конфликтов в городе, прямо заявляет: «Когда мы находимся в микрорайоне, мы просим полицию, чтобы её там не было, чтобы мы действительно могли делать то, что нам нужно делать».

По данным Baltimore Sun, с начала 2015 года в городе произошло 238 убийств. Настоящий всплеск протестов Балтимор пережил после смерти в апреле сего года 25-летнего афроамериканца Фредди Грея из-за травмы спинного мозга, полученной во время его содержания под стражей в полиции. Именно этот случай укрепил жителей Балтимора во мнении, что полиция - главная причина роста насилия. Оттого в этом американском городе, население которого вместе с пригородами превышает два с половиной миллиона человек, люди предпочитают решать свои проблемы без участия полиции.

* * *

Традиция вооружённого насилия была заложена в американском обществе сотни лет назад, она развивалась и крепла вместе с развитием Соединённых Штатов. Иначе и быть не может в стране, где властвует принцип «выживает сильнейший» - тот, кто делом доказывает готовность к большему насилию.

Пётр ВОРОБЬЁВ

Читай ещё:

США — Империя Зла.

ertata