Я считаю, что любой диссидент - немного ебанат. Это не значит, что общество или обстоятельства, против которых выступает диссидент - лапоньки и зайчики. Но это означает, что если диссидент продолжает идти после ряда предупреждений (не могу вспомнить случая, когда не был бы последнего китайского предупреждения), то он сам знает, на что нарывается.

Причем, диссидент не может остановиться на чем-нибудь одном и спокойном, он всегда увеличивает амплитуду желания власти ебнуть его кувалдой потяжелее. Тот же Дадин сначала стоял с бумажой "Свободу Надежде Савченко", потом "Путин - гибель России", а потом перекрыл Мясницкую с фаером. То есть, вопреки распространенному мнению читателей "Медузы", он не такой уж и невинный, а срок ему впаяли не за картонку "долой коррупцию", а ровно за это:




То же самое касается Гальперина и Ионова, про которых сегодня все новости. Это два городских сумасшедших, которым сказали, что ставок больше нет, а они вываливали фишки на сукно все дальше.

Сюжет у всех диссидентов удивительно схож: сначала их предупреждают, потом они не слушаются, потом их наказывают немного, они не слушаются, тогда их наказывают конкретно, после этого они либо остаются в России, либо уезжают, но при этом перестают делать то, что делали до наказания.

Что-то мне подсказывает, что Павленский не будет поджигать дверь ЦРУ, а если подожжет, то не получит за это премию. Или если условный Дадин выбежит с фаером перекрыть Оксфорд-стрит в Лондоне, то там его посадят по обвинению в угрозе мирному обществу без особых сентиментов.

Если смотреть новости внимательно, то видно, что власть в случае крайней необходимости выбирает одну наиболее одиозную личность и показательно ее наказывает, чтобы другим было не повадно. Но никаких массовых репрессий не наблюдается ну никак.

Мне жалко видеть, как молодым людям срут в мозг хуйней, а критичности сознания у них не хватает, чтобы считать эти новости мусорными. Либералы так же верят в святость Сенцова, как евреи - в правильность унижений и мозгоебства в аэропорту Бен-Гуриона.

Моя позиция остается незыблемой уже четыре десятилетия: я против всех, кто против здравого смысла.